Но после тренировки Бриг работал в гараже и вернулся поздно ночью, уставший, упал после короткого душа на кровать и, притянув Рони к себе, мгновенно заснул.
Следующим утром молодые супруги проспали будильник и в спешке собирались на работу – толкались, мешая друг другу у шкафа, в ванной, в коридоре, на кухне, опять в коридоре, случайно и специально, прерывая торопливые сборы провокационными ласками и поцелуями. Вместе было здорово опаздывать! Возбуждающе весело и многообещающе, и Рони совершенно забыла о неприятной встрече.
Вечером нагрянули нежданные гости – Джош был проездом в городе и, вызвонив общих знакомых, пригласил их к ничего не подозревающим Дартонам. И на пороге их квартиры оказалась веселая компания с пакетами, полными еды, и с двумя ящиками шампанского. Самого настоящего – французского!
Джош сменил бытовую мелочь на элитное спиртное и успел отличиться на новом поприще, заключив выгодный контракт, и ему не терпелось отметить первый успех с размахом и под брызги игристого вина.
Неприятный разговор был снова отложен.
Потом еще на день – потому что не все шампанское было выпито и гости вернулись. Бриг пропустил тренировку, заработал выговор от тренера и следом – травму во время субботней игры. К счастью, все обошлось сильным растяжением связок.
Зато Рони наслушалась новеньких ругательств и провела в больнице полночи, пока мужу делали тесты и снимки. Он мучился угрызениями совести, что подвел команду, извинялся перед женой за грубияна-тренера, и она решила, что говорить о неприятной встрече совсем не к месту. И как бы уже ни к чему.
Прошло больше недели, а Кэт не появилась. Наверное, чудо все-таки случилось, и мать Брига забыла названный впопыхах адрес.
Бриг не умел терять.
Мало было опыта и того, с чем жаль расставаться. Поэтому каждая потеря врезалась в память набором сильных впечатлений – не сотрешь, не выкинешь.
С плавящейся резиной и горелыми листьями соединилась смерть соседского пса. Расставание с мечтой о баскетболе имело вкус смесей с гормонами роста. Рвотной вонью отдавал страх перед тюрьмой после ареста Саймона.
Теперь у Брига была Солнечная девочка, и это означало так много потерять! Тревога не оставляла ни на миг и лишь росла. С конца осени Дартона преследовали приступы самой настоящей паники. Ему грезилось, что вокруг острова его новорожденного счастья зубастыми акулами кружат серьезные проблемы. Сначала невозможным казалось совместить семью, учебу и работу, но рутина потихоньку налаживалась, и хотя финансовые затруднения неотвратимо маячили впереди, тревога перед ними уменьшилась. Выберутся. Справятся. Мирей и Дэнис выдержали три почти голодных года, а у этой пары во взглядах не искрило и половины того огня, что горел между Рони и Бригом.
Опасностью казалось появление ребенка.
Потом его внезапная потеря.
Но жизнь быстро вернулась на привычные рельсы, почти не оставив следов беременности ни на теле несостоявшейся мамы, ни в повседневности.
Главные опасения Дартона теперь были связаны с нерешенным фактом то ли прощенного, то ли неоплаченного долга. Саймон не заикнулся о денежной компенсации и вроде бы не предлагал больше общих дел, но все, что Бриг узнавал о нем в последнее время от знакомых, настораживало, наталкивая на мысли о временном затишье.
Кит уверял, что покровители Саймона вертят им по своему усмотрению. Что Саймон серьезно подсел на наркотики, и, значит, скоро ему будет не до благородства.
Кит и Клиф увязли по уши в его делах, Джош старался лишний раз не появляться в городе, и Бриг опасался, что скоро настанет его очередь. Еще не объявившись, Саймон разрушал покой в семье Дартонов, потому что Рони волновалась, ловя обрывки напряженных разговоров, чувствовала тревогу мужа и обижалась, когда он ей ничего не объяснял.
А что он мог объяснить?
Признаться Солнечной девочке в участии в краже и том, как чудом избежал тюрьмы?
Что по ночам ремонтирует ворованные машины, меняет им номера и перегоняет скупщикам и посредникам? Ведь основным доходом маленькой семьи являлась именно эта работа. Курсовых и разгрузок в порту не хватило бы покрыть расходы, а отложенные после свадьбы деньги заканчивались. Станут ли снова помогать родители Рони? Нужно ли принимать их помощь?
Таймеры только и ждали, когда дочери надоест играть в семью, и использовали любой шанс указать, что раннее замужество – это ошибка, и оставаться с Бригом теперь, когда ребенка больше нет, почти преступление. И ведь во многом были правы. Рони прошлось круто изменить привычный образ жизни: теперь она проверяла ценники в магазинах, рассчитывала продукты так, чтобы ничего не выбрасывать, стала официанткой в кафе, а не студенткой юридического колледжа...
Разве Солнечная девочка не достойна лучшего?
Мог он предложить ей больше, чем у них уже есть?
Нет. Оттого и сжималось болезненно сердце.
Бриг чувствовал себя виноватым и очень боялся потерять Рони.
После глупой травмы Дартон постепенно нагружал ногу, и в тот вечер тренер отпустил его с половины тренировки.
Город готовился к Рождеству, до которого оставалась всего лишь пара недель, но непрекращающийся дождь создавал унылое настроение вместо предпраздничного.
Недалеко от дома Брига поджидал насквозь промокший Клиф.
Зайти в гости отказался. Поделился новостями, нервно покусывая бычок давно потухшей сигареты и пошел прочь, оставив Дартона с ворохом противоречивых мыслей.
На Аэродроме было беспокойно. Множились слухи о плановых проверках, зачистках, облавах – чуть ли не к Рождеству и встрече Нового года. С одной стороны, это означало, что пока все не успокоится, подработок у Романа можно не ждать. С другой – притормозятся все опасные дела, и значит, на некоторое время можно выдохнуть и забыть о Саймоне. Который-таки напомнил о себе неделю назад, пригнав машину в гараж цыгана – перекрасить – и предложил Дартону войти в долю от продажи партии контрабандного спиртного. Дартон отказался.
Дом встретил привычными запахами и тишиной.
Бриг одевался после душа, когда раздался настойчивый звонок. Запрыгнув в штаны, на босую ногу и с полотенцем на шее, парень пошел открывать дверь, на ходу вытирая лицо.
На пороге стояла Кэт.
– Сыночек, – слащаво протянула она, – я так рада тебя видеть.
На ней было потемневшее от дождя платье и серая вязаная кофта с вытянутыми на локтях рукавами. Мокрые волосы прилипли к шее и лбу.
– Ты? – задохнулся Бриг. – Откуда у тебя адрес?
– Так и будешь держать маму в подъезде?
Дартон быстро осмотрел лестничную площадку, порадовавшись, что никого не увидел.
– Проходи. Но через двадцать минут ты исчезнешь. Скоро придет моя подружка, и я не хочу, чтобы она тебя видела.
– Жена, – поправила Кэт, – жена.
– Ты и это знаешь? – недовольно поморщился Бриг.
– Глупый Воронёнок, разве можно что-то скрыть на Аэродроме?
Кэт шла по коридору, бесцеремонно заглядывая в комнаты.
– Какая квартира! Я знала, что ты не просто так женился.
– Прекрати, мать. Тебе нужны деньги?
– Деньги? – обернулась Кэт. – Конечно, мне нужны деньги. И я хочу есть.
Она направлялась в кухню. С грязных мужских туфлей стекала вода и собиралась на полу мелкими лужицами.
– Стоп! Оставайся здесь. Я дам тебе с собой еды, – прикрикнул Бриг и повторил: – Жди в коридоре.
– Дай, дай мне с собой еды, – повторила Кэт, покорно застывая на месте. – Я кормила тебя ребеночком, теперь настала твоя пора кормить мамочку.
Не сдерживая ругательств, Бриг бросился в кухню, достал из холодильника упаковку сыра, нарезку колбасы и контейнер с остатками ужина. Бросил все в целлофановый пакет и вернулся в коридор.
– На, возьми, – сунул он пакет матери. – Почему ты шляешься по городу? Где Сэг?
– Этот сутенер? – Кэт сорвалась на визг. – Он обманул меня! Обвел вокруг пальца!
– Сбежал, что ли? – недоверчиво спросил Бриг.
– Вот именно! Сбежал. Бросил меня одну.
– Не выдумывай, мать, Сэг никогда не уйдет от тебя...
– Купил каких-то таблеток и нажрался их, сука, нажрался так, что сдох.
– Что? – Бриг отшатнулся, ударившись спиной о стену. – Когда?
– Последние деньги спустил и подох. А в холодильнике ничего нет. Одну оставил. Всю жизнь мною пользовался, всегда обманывал! – Кэт кричала, брызгая злобой и слюной.
– Когда? – требовал Бриг.
– Что? – встрепенулась она. – Ах, да. Когда? Дня два назад... Наверное. Да. Два.
– Где он?
Кэт захохотала.
– Я закрыла его в комнате, чтобы не сбежал, если решит воскреснуть мне назло. Сутенер.
Бриг распахнул от ужаса глаза.
– Мать? – глухо прорычал он, пятясь в комнату.
– Пошел за деньгами, сыночек? – затянула Кэт. – Бери побольше, не жалей мамочке.
Он захлопнул за собой дверь, оставляя мать в коридоре, и вытер ладонью взмокший от испарины лоб. Часы на стене предвещали скорое возвращение Рони.
Бриг быстро оделся, выхватил из потайного места деньги. Не найдя чистого листа, перевернул телефонный справочник и прямо на обложке написал послание для Рони и, как шальной, выскочил в коридор.
– На, бери. – Он сунул несколько бумажек матери в руки и вытолкал её из квартиры.
– Но это мало, – сопротивлялась она.
– Дам еще. Иди домой. Приготовь там, что сможешь. Я зайду, куда нужно.
Бриг спешил, опасаясь столкнуться с женой, и немного успокоился, лишь когда усадил мать в автобус, а сам спустился в метро, направляясь в похоронное бюро, расположенное на Аэродроме не так далеко от дома Клайда, где работников не удивить неожиданными обстоятельствами смерти, и они будут готовы ему помочь.
Вернувшись домой, Рони не сразу заметила записку Брига. Она провозилась на кухне, готовя ризотто из свежих продуктов, а не пакета полуфабрикатов, и предвкушая скорую награду за усилия – у Брига столько приятных способов ее отблагодарить!
Около восьми вечера, когда он не появился, девушка начала беспокоиться. Задерживаясь, Бриг всегда старался предупредить. Пытаясь унять раздражение, Рони залезла в теплую ванну, быстро вылезла из нее и, завернувшись в теплый халат, решила позвонить Мирей. Дэнис уехал в командировку, и одиноким женам было о чем поболтать.
Упав в кресло перед телефоном, Рони заметила исписанный справочник.
«Мне срочно пришлось уехать.
Вернусь через три-четыре дня.
Люблю.
Бриг».
Рони обиделась. Сильно.
До колючих, горьких слез, разлетавшихся со щек, пока она бесцельно металась по пустой квартире.
Жаль было усилий, потраченных на приготовление ужина, не случившийся уютный вечер вдвоем, и купленный по специальному случаю торт-мороженое – останется нетронутым в морозильнике. Ровно пять месяцев прошло со дня свадьбы, а покинутая супруга ревет одна в квартире и злится на мужа. Куда он уехал? Зачем? Бриг никогда не исчезал без предупреждения.
И вообще еще ни разу не уезжал.
Да, он говорил, что будут сборы по баскетболу, или по работе в гараже ему придется иногда отгонять машины в другие города, но все эти поездки Рони и Бриг собирались планировать вместе. Вот как он мог так просто взять и исчезнуть без звонка?
Внезапно и в такой важный день? Конечно, она наивная дурочка, если думала, что муж считает дни и месяцы со дня свадьбы и обрадуется её внезапному порыву устроить праздник.
Схватив трубку телефона, Рони позвонила Мирей и пригласила её на ризотто и торт-мороженое.
Бриг, конечно же, никуда из города не уезжал. Когда были отданы последние почести Сэгу Дартону, почившему в возрасте сорока восьми лет от передозировки снотворного, он отвел домой едва стоявшую на ногах мать. Утром ей хватило ума, а может, чувства момента, не обвинять покойника в предательстве и не сквернословить, а прилежно реветь, вешаясь на плечи двух знакомых Сэга по портовому бару, пришедших на похороны.
Услышав заключение патологоанатома, Бриг вспомнил последнюю встречу с отчимом. Тот скверно выглядел. Со слов его приятелей выходило, что Сэг подозревал худшее, но вместо того чтобы обследоваться, бросался фразами вроде «врачам меня не достать». Отчим всегда отличался своенравием и желанием все решать самому. Только Кэт могла изводить его капризами и требовать постоянного внимания. Но сколько бы она ни измывалась над ним долгие годы, сколько бы отчим ни грозился уйти, все же не оставлял её одну.
Правда, теперь вот получилось, исполнил свои угрозы.
Бежал он от страха перед болезнью и мучительной смертью или от Кэт и надоевшей жизни? Понять двух людей, волей судеб ставших родителями Брига, было сложно.
Что держало их вместе? Любовь? Ненависть? Привычка, доведенная до болезненной зависимости? В их извращенном мире все эмоции и чувства были тоже извращены до неузнаваемости. А до Брига, как обычно, не было никакого дела. Когда он приходил с Рони, отчим не пожаловался на здоровье своему или сыну или пасынку – они так и не определились на этот счет. Бриг никогда не называл Сэга отцом. Отчим обращался к нему по-разному: сын, подкидыш, отродье. Последние годы все чаще звал по имени.
Стоило теперь изводить себя чувством вины, что ничего не знал о болезни Сэга?
Изменило бы это что-нибудь?
Нет.
Парень осмотрел опустевшую комнату. Первым желанием было взять себе что-нибудь на память, например, дешевую имитацию «Ролекс», стойко выдержавшую испытание временем – отчим носил их, сколько Бриг себя помнил, и часы исправно работали, словно были настоящими, фирменными.
Бриг мог забрать один из трех круглых камушков, лежавших сейчас на комоде в маленькой чашечке. Они валялись на полу подле безжизненной руки Сэга. Отчим обычно вертел их в ладони на удачу. Наверное, плохо работали или удача оказалась глуха, потому что не услышала их едва различимый перестук.
Нет уж, пусть все останется здесь, в этой квартире, не знавшей счастья, иначе Бригу будет сложнее освободиться от прошлого и тяжелых воспоминаний о нем.
Уходя, он отдал матери все, что осталось от похорон.
– Чтобы не смела приходить ко мне, поняла? Я сам буду передавать тебе деньги.
Женщина криво усмехнулась. От непривычной сдержанности, проявленной утром, не осталось ни следа.
– Ты приноси, передавай побольше и почаще, сыночек, тогда я не буду вас тревожить.
Пьяная, опухшая, безобразная, она угрожала ему и пыталась плести невидимые путы из родственных уз. Потеряв сожителя, Кэт хваталась своими цепкими пальцами за сына.
Выйдя на улицу, Бриг не мог отделаться от презрения и чувства вины.
Его обращение с матерью, и то, как он с ней разговаривал, было унизительным для обоих. Сколько раз, уходя отсюда, Дартон обещал себе – навсегда! Ведь смог же Клиф порвать все связи с семьей? Почему не Воронёнок?
Бриг всегда мечтал освободиться от своих родителей, выдумывая им не случившиеся автомобильные катастрофы, пропадал на долгие месяцы, но жалость или совесть, или извращенная смесь любви-ненависти раз за разом вынуждали возвращаться.
Долгие годы Бриг считал мать жертвой, а Сэга – главным виновником всех бед, но с возрастом отношение к Кэт изменилось. Это отчим вспоминал, что ребенка нужно покормить, изредка приносил ему леденцы и жевательные резинки, отвел мальчишку в школу недалеко от дома. Заботу о теряющей человеческий облик Кэт бывший сутенер тоже принял безропотно. Хотя трудно разобрать, кто кого топил.
Так ли это теперь важно? Утонули оба.
Следующим утром молодые супруги проспали будильник и в спешке собирались на работу – толкались, мешая друг другу у шкафа, в ванной, в коридоре, на кухне, опять в коридоре, случайно и специально, прерывая торопливые сборы провокационными ласками и поцелуями. Вместе было здорово опаздывать! Возбуждающе весело и многообещающе, и Рони совершенно забыла о неприятной встрече.
Вечером нагрянули нежданные гости – Джош был проездом в городе и, вызвонив общих знакомых, пригласил их к ничего не подозревающим Дартонам. И на пороге их квартиры оказалась веселая компания с пакетами, полными еды, и с двумя ящиками шампанского. Самого настоящего – французского!
Джош сменил бытовую мелочь на элитное спиртное и успел отличиться на новом поприще, заключив выгодный контракт, и ему не терпелось отметить первый успех с размахом и под брызги игристого вина.
Неприятный разговор был снова отложен.
Потом еще на день – потому что не все шампанское было выпито и гости вернулись. Бриг пропустил тренировку, заработал выговор от тренера и следом – травму во время субботней игры. К счастью, все обошлось сильным растяжением связок.
Зато Рони наслушалась новеньких ругательств и провела в больнице полночи, пока мужу делали тесты и снимки. Он мучился угрызениями совести, что подвел команду, извинялся перед женой за грубияна-тренера, и она решила, что говорить о неприятной встрече совсем не к месту. И как бы уже ни к чему.
Прошло больше недели, а Кэт не появилась. Наверное, чудо все-таки случилось, и мать Брига забыла названный впопыхах адрес.
Глава 15
Бриг не умел терять.
Мало было опыта и того, с чем жаль расставаться. Поэтому каждая потеря врезалась в память набором сильных впечатлений – не сотрешь, не выкинешь.
С плавящейся резиной и горелыми листьями соединилась смерть соседского пса. Расставание с мечтой о баскетболе имело вкус смесей с гормонами роста. Рвотной вонью отдавал страх перед тюрьмой после ареста Саймона.
Теперь у Брига была Солнечная девочка, и это означало так много потерять! Тревога не оставляла ни на миг и лишь росла. С конца осени Дартона преследовали приступы самой настоящей паники. Ему грезилось, что вокруг острова его новорожденного счастья зубастыми акулами кружат серьезные проблемы. Сначала невозможным казалось совместить семью, учебу и работу, но рутина потихоньку налаживалась, и хотя финансовые затруднения неотвратимо маячили впереди, тревога перед ними уменьшилась. Выберутся. Справятся. Мирей и Дэнис выдержали три почти голодных года, а у этой пары во взглядах не искрило и половины того огня, что горел между Рони и Бригом.
Опасностью казалось появление ребенка.
Потом его внезапная потеря.
Но жизнь быстро вернулась на привычные рельсы, почти не оставив следов беременности ни на теле несостоявшейся мамы, ни в повседневности.
Главные опасения Дартона теперь были связаны с нерешенным фактом то ли прощенного, то ли неоплаченного долга. Саймон не заикнулся о денежной компенсации и вроде бы не предлагал больше общих дел, но все, что Бриг узнавал о нем в последнее время от знакомых, настораживало, наталкивая на мысли о временном затишье.
Кит уверял, что покровители Саймона вертят им по своему усмотрению. Что Саймон серьезно подсел на наркотики, и, значит, скоро ему будет не до благородства.
Кит и Клиф увязли по уши в его делах, Джош старался лишний раз не появляться в городе, и Бриг опасался, что скоро настанет его очередь. Еще не объявившись, Саймон разрушал покой в семье Дартонов, потому что Рони волновалась, ловя обрывки напряженных разговоров, чувствовала тревогу мужа и обижалась, когда он ей ничего не объяснял.
А что он мог объяснить?
Признаться Солнечной девочке в участии в краже и том, как чудом избежал тюрьмы?
Что по ночам ремонтирует ворованные машины, меняет им номера и перегоняет скупщикам и посредникам? Ведь основным доходом маленькой семьи являлась именно эта работа. Курсовых и разгрузок в порту не хватило бы покрыть расходы, а отложенные после свадьбы деньги заканчивались. Станут ли снова помогать родители Рони? Нужно ли принимать их помощь?
Таймеры только и ждали, когда дочери надоест играть в семью, и использовали любой шанс указать, что раннее замужество – это ошибка, и оставаться с Бригом теперь, когда ребенка больше нет, почти преступление. И ведь во многом были правы. Рони прошлось круто изменить привычный образ жизни: теперь она проверяла ценники в магазинах, рассчитывала продукты так, чтобы ничего не выбрасывать, стала официанткой в кафе, а не студенткой юридического колледжа...
Разве Солнечная девочка не достойна лучшего?
Мог он предложить ей больше, чем у них уже есть?
Нет. Оттого и сжималось болезненно сердце.
Бриг чувствовал себя виноватым и очень боялся потерять Рони.
***
После глупой травмы Дартон постепенно нагружал ногу, и в тот вечер тренер отпустил его с половины тренировки.
Город готовился к Рождеству, до которого оставалась всего лишь пара недель, но непрекращающийся дождь создавал унылое настроение вместо предпраздничного.
Недалеко от дома Брига поджидал насквозь промокший Клиф.
Зайти в гости отказался. Поделился новостями, нервно покусывая бычок давно потухшей сигареты и пошел прочь, оставив Дартона с ворохом противоречивых мыслей.
На Аэродроме было беспокойно. Множились слухи о плановых проверках, зачистках, облавах – чуть ли не к Рождеству и встрече Нового года. С одной стороны, это означало, что пока все не успокоится, подработок у Романа можно не ждать. С другой – притормозятся все опасные дела, и значит, на некоторое время можно выдохнуть и забыть о Саймоне. Который-таки напомнил о себе неделю назад, пригнав машину в гараж цыгана – перекрасить – и предложил Дартону войти в долю от продажи партии контрабандного спиртного. Дартон отказался.
Дом встретил привычными запахами и тишиной.
Бриг одевался после душа, когда раздался настойчивый звонок. Запрыгнув в штаны, на босую ногу и с полотенцем на шее, парень пошел открывать дверь, на ходу вытирая лицо.
На пороге стояла Кэт.
– Сыночек, – слащаво протянула она, – я так рада тебя видеть.
На ней было потемневшее от дождя платье и серая вязаная кофта с вытянутыми на локтях рукавами. Мокрые волосы прилипли к шее и лбу.
– Ты? – задохнулся Бриг. – Откуда у тебя адрес?
– Так и будешь держать маму в подъезде?
Дартон быстро осмотрел лестничную площадку, порадовавшись, что никого не увидел.
– Проходи. Но через двадцать минут ты исчезнешь. Скоро придет моя подружка, и я не хочу, чтобы она тебя видела.
– Жена, – поправила Кэт, – жена.
– Ты и это знаешь? – недовольно поморщился Бриг.
– Глупый Воронёнок, разве можно что-то скрыть на Аэродроме?
Кэт шла по коридору, бесцеремонно заглядывая в комнаты.
– Какая квартира! Я знала, что ты не просто так женился.
– Прекрати, мать. Тебе нужны деньги?
– Деньги? – обернулась Кэт. – Конечно, мне нужны деньги. И я хочу есть.
Она направлялась в кухню. С грязных мужских туфлей стекала вода и собиралась на полу мелкими лужицами.
– Стоп! Оставайся здесь. Я дам тебе с собой еды, – прикрикнул Бриг и повторил: – Жди в коридоре.
– Дай, дай мне с собой еды, – повторила Кэт, покорно застывая на месте. – Я кормила тебя ребеночком, теперь настала твоя пора кормить мамочку.
Не сдерживая ругательств, Бриг бросился в кухню, достал из холодильника упаковку сыра, нарезку колбасы и контейнер с остатками ужина. Бросил все в целлофановый пакет и вернулся в коридор.
– На, возьми, – сунул он пакет матери. – Почему ты шляешься по городу? Где Сэг?
– Этот сутенер? – Кэт сорвалась на визг. – Он обманул меня! Обвел вокруг пальца!
– Сбежал, что ли? – недоверчиво спросил Бриг.
– Вот именно! Сбежал. Бросил меня одну.
– Не выдумывай, мать, Сэг никогда не уйдет от тебя...
– Купил каких-то таблеток и нажрался их, сука, нажрался так, что сдох.
– Что? – Бриг отшатнулся, ударившись спиной о стену. – Когда?
– Последние деньги спустил и подох. А в холодильнике ничего нет. Одну оставил. Всю жизнь мною пользовался, всегда обманывал! – Кэт кричала, брызгая злобой и слюной.
– Когда? – требовал Бриг.
– Что? – встрепенулась она. – Ах, да. Когда? Дня два назад... Наверное. Да. Два.
– Где он?
Кэт захохотала.
– Я закрыла его в комнате, чтобы не сбежал, если решит воскреснуть мне назло. Сутенер.
Бриг распахнул от ужаса глаза.
– Мать? – глухо прорычал он, пятясь в комнату.
– Пошел за деньгами, сыночек? – затянула Кэт. – Бери побольше, не жалей мамочке.
Он захлопнул за собой дверь, оставляя мать в коридоре, и вытер ладонью взмокший от испарины лоб. Часы на стене предвещали скорое возвращение Рони.
Бриг быстро оделся, выхватил из потайного места деньги. Не найдя чистого листа, перевернул телефонный справочник и прямо на обложке написал послание для Рони и, как шальной, выскочил в коридор.
– На, бери. – Он сунул несколько бумажек матери в руки и вытолкал её из квартиры.
– Но это мало, – сопротивлялась она.
– Дам еще. Иди домой. Приготовь там, что сможешь. Я зайду, куда нужно.
Бриг спешил, опасаясь столкнуться с женой, и немного успокоился, лишь когда усадил мать в автобус, а сам спустился в метро, направляясь в похоронное бюро, расположенное на Аэродроме не так далеко от дома Клайда, где работников не удивить неожиданными обстоятельствами смерти, и они будут готовы ему помочь.
***
Вернувшись домой, Рони не сразу заметила записку Брига. Она провозилась на кухне, готовя ризотто из свежих продуктов, а не пакета полуфабрикатов, и предвкушая скорую награду за усилия – у Брига столько приятных способов ее отблагодарить!
Около восьми вечера, когда он не появился, девушка начала беспокоиться. Задерживаясь, Бриг всегда старался предупредить. Пытаясь унять раздражение, Рони залезла в теплую ванну, быстро вылезла из нее и, завернувшись в теплый халат, решила позвонить Мирей. Дэнис уехал в командировку, и одиноким женам было о чем поболтать.
Упав в кресло перед телефоном, Рони заметила исписанный справочник.
«Мне срочно пришлось уехать.
Вернусь через три-четыре дня.
Люблю.
Бриг».
Рони обиделась. Сильно.
До колючих, горьких слез, разлетавшихся со щек, пока она бесцельно металась по пустой квартире.
Жаль было усилий, потраченных на приготовление ужина, не случившийся уютный вечер вдвоем, и купленный по специальному случаю торт-мороженое – останется нетронутым в морозильнике. Ровно пять месяцев прошло со дня свадьбы, а покинутая супруга ревет одна в квартире и злится на мужа. Куда он уехал? Зачем? Бриг никогда не исчезал без предупреждения.
И вообще еще ни разу не уезжал.
Да, он говорил, что будут сборы по баскетболу, или по работе в гараже ему придется иногда отгонять машины в другие города, но все эти поездки Рони и Бриг собирались планировать вместе. Вот как он мог так просто взять и исчезнуть без звонка?
Внезапно и в такой важный день? Конечно, она наивная дурочка, если думала, что муж считает дни и месяцы со дня свадьбы и обрадуется её внезапному порыву устроить праздник.
Схватив трубку телефона, Рони позвонила Мирей и пригласила её на ризотто и торт-мороженое.
Бриг, конечно же, никуда из города не уезжал. Когда были отданы последние почести Сэгу Дартону, почившему в возрасте сорока восьми лет от передозировки снотворного, он отвел домой едва стоявшую на ногах мать. Утром ей хватило ума, а может, чувства момента, не обвинять покойника в предательстве и не сквернословить, а прилежно реветь, вешаясь на плечи двух знакомых Сэга по портовому бару, пришедших на похороны.
Услышав заключение патологоанатома, Бриг вспомнил последнюю встречу с отчимом. Тот скверно выглядел. Со слов его приятелей выходило, что Сэг подозревал худшее, но вместо того чтобы обследоваться, бросался фразами вроде «врачам меня не достать». Отчим всегда отличался своенравием и желанием все решать самому. Только Кэт могла изводить его капризами и требовать постоянного внимания. Но сколько бы она ни измывалась над ним долгие годы, сколько бы отчим ни грозился уйти, все же не оставлял её одну.
Правда, теперь вот получилось, исполнил свои угрозы.
Бежал он от страха перед болезнью и мучительной смертью или от Кэт и надоевшей жизни? Понять двух людей, волей судеб ставших родителями Брига, было сложно.
Что держало их вместе? Любовь? Ненависть? Привычка, доведенная до болезненной зависимости? В их извращенном мире все эмоции и чувства были тоже извращены до неузнаваемости. А до Брига, как обычно, не было никакого дела. Когда он приходил с Рони, отчим не пожаловался на здоровье своему или сыну или пасынку – они так и не определились на этот счет. Бриг никогда не называл Сэга отцом. Отчим обращался к нему по-разному: сын, подкидыш, отродье. Последние годы все чаще звал по имени.
Стоило теперь изводить себя чувством вины, что ничего не знал о болезни Сэга?
Изменило бы это что-нибудь?
Нет.
Парень осмотрел опустевшую комнату. Первым желанием было взять себе что-нибудь на память, например, дешевую имитацию «Ролекс», стойко выдержавшую испытание временем – отчим носил их, сколько Бриг себя помнил, и часы исправно работали, словно были настоящими, фирменными.
Бриг мог забрать один из трех круглых камушков, лежавших сейчас на комоде в маленькой чашечке. Они валялись на полу подле безжизненной руки Сэга. Отчим обычно вертел их в ладони на удачу. Наверное, плохо работали или удача оказалась глуха, потому что не услышала их едва различимый перестук.
Нет уж, пусть все останется здесь, в этой квартире, не знавшей счастья, иначе Бригу будет сложнее освободиться от прошлого и тяжелых воспоминаний о нем.
Уходя, он отдал матери все, что осталось от похорон.
– Чтобы не смела приходить ко мне, поняла? Я сам буду передавать тебе деньги.
Женщина криво усмехнулась. От непривычной сдержанности, проявленной утром, не осталось ни следа.
– Ты приноси, передавай побольше и почаще, сыночек, тогда я не буду вас тревожить.
Пьяная, опухшая, безобразная, она угрожала ему и пыталась плести невидимые путы из родственных уз. Потеряв сожителя, Кэт хваталась своими цепкими пальцами за сына.
Выйдя на улицу, Бриг не мог отделаться от презрения и чувства вины.
Его обращение с матерью, и то, как он с ней разговаривал, было унизительным для обоих. Сколько раз, уходя отсюда, Дартон обещал себе – навсегда! Ведь смог же Клиф порвать все связи с семьей? Почему не Воронёнок?
Бриг всегда мечтал освободиться от своих родителей, выдумывая им не случившиеся автомобильные катастрофы, пропадал на долгие месяцы, но жалость или совесть, или извращенная смесь любви-ненависти раз за разом вынуждали возвращаться.
Долгие годы Бриг считал мать жертвой, а Сэга – главным виновником всех бед, но с возрастом отношение к Кэт изменилось. Это отчим вспоминал, что ребенка нужно покормить, изредка приносил ему леденцы и жевательные резинки, отвел мальчишку в школу недалеко от дома. Заботу о теряющей человеческий облик Кэт бывший сутенер тоже принял безропотно. Хотя трудно разобрать, кто кого топил.
Так ли это теперь важно? Утонули оба.
