Вместе с ним исчезла последняя связь между половинками брелока-магнита, который теперь стал сердцем, расколотым надвое.
Отправляясь на свидание со смертью, Бриг Дартон был уверен, что ему больше не к кому возвращаться.
Историй всего четыре...
Первая об осаждённом городе,
вторая – возвращение...
(Хорхе Луис Борхес)
ДжульетТа, которая не Та
Город детства встретил Дантона суетой и безразличием любого мегаполиса.
Бриг снял на несколько дней квартиру рядом с железнодорожным вокзалом, решив, что улицы, впитавшие принесенные пассажирами ветра и впечатления от дальних мест, меньше всего будут напоминать ему тот город, откуда он когда-то бежал. Взрослому, сильному и опытному сотруднику разведки не хотелось погружаться в воспоминания.
Осознавая, что ведет себя по-детски, он постарался оградиться от прошлого, не готовый к встрече с ним. За десять лет Бриг ни разу в городе не бывал и не приехал бы еще столько же, если бы не документы в кармане пиджака. Не так!
Он обязательно бы приехал, будь у него хоть призрачная надежда на то, что Рони не оформила развод. Появился бы здесь, как только вернулся из мест активных действий и вымаливал бы у жены прощения, уговаривая дать им еще один шанс. Их расставание было его ошибкой. В двадцать лет Бриг не умел говорить о своих проблемах, стеснялся родителей и связей с Аэродромом, запутался. Исчез без предупреждения и не дал о себе знать из тюрьмы. Документы на развод, и те, выслал без объяснений. Для Рони все это выглядело так, будто он спешил с ней расстаться, когда на самом деле одна мысль о разводе резала его на куски.
В двадцать лет в своих глазах Бриг совершал подвиг – страдая и мучаясь, он освобождал любимую женщину от преступника с неопределенным будущим и контрактом на два года опасной службы.
О смерти матери он узнал, когда некому стало переводить зарплату. Кэт умерла, пока Бриг в очередной раз лежал в полевом госпитале с легким ранением, страдая от жары и жалости к самому себе. Пусть мать не являлась человеком, к которому хотелось вернуться, без нее Брига бы не было бы совсем. Не было лет, от которых осталось много неприятных воспоминаний, но хранивших очень важные встречи: учитель математики, тренер по баскетболу, Саймон, ставший причиной бесславного побега Брига, но годами раньше спасший его от опасной ситуации. Солнечная девочка…
Наполнив его жизнь ярким светом, она впустила в нее лавину неизведанных ранее чувств. Подарила то, о чем Бриг мечтал, чувствуя себя ущербным, – настоящую любовь.
Мальчишкой, слоняясь по городу, он часто приходил в городские парки и вертелся у детских площадок, потому что его влекло чужое счастье. Где звучал беззаботный смех, и у детей было множество игрушек. Ласковые объятия матерей, если упал, и сильные руки отцов, способные подкинуть в небо. Игры в мяч и бутерброды из пластиковых коробочек, пакетики сока и карусели. Замки из песка... Бриг мог продолжать бесконечно. Картины чужого счастья усиливали чувство собственной неполноценности и обездоленности. Подсматривая за другими, он мечтал почувствовать, каково это, когда тебя любят? И как всякий ребенок, прежде всего, искал любовь там, где она должна была быть – у родителей. Ему казалось, его не замечают, потому что он невзрачный, и он вертелся перед глазами и матери и отчима, пока его не гнали прочь. Взрослея, он пытался им угодить, выполняя любую просьбу. Когда вырос и перестал верить в чудеса, то все равно надеялся почувствовать от матери отголосок если не любви, то теплой привязанности. Но проходили годы, а чуда не случилось.
Чувства переросли в жалось к проститутке и сутенеру, которые волей случая оказались его родителями. В горькое разочарование, злость, порой почти ненависть. И, несмотря ни на что, взрослый ребенок продолжал заглядывать в пьяные глаза матери, пытаясь найти в них следы сожаления, черт, да хоть вины, что не смогла дать сыну мизерной доли того, что положено испытывать к своим детям!
Каким бы он стал, если бы не познакомился с Рони?
Безжалостным, черствым, равнодушным?
Встреча с ней была подобна наступлению долгожданного лета. Словно долго мерз, мечтая о тепле, и вот наконец мир вокруг взорвалось красками и пьянящими ароматами, наполнился звуками, среди которых самыми важными стали смех девчонки и её ласковый шепот на ухо. И оказалось, у Брига накопилось очень много нерастраченной любви. Нежности. Она выплескивалась сверкающими фонтанами, рождая желание защитить, оградить, поглотить Рони, став для нее всем.
Почему же он сбежал от нее, сделав несколько неверных шагов?
Отчаяние было тому виной. В тюрьме, ожидая решения своей участи, Бриг считал себя обязанным освободить жену, дав ей шанс на спокойную жизнь, и боялся, что если увидит Солнечную девочку, то больше ни за что не отпустит, потянет за собой в ту бездну, которая засасывала его.
При этом вложил в документы записку с адресом тюрьмы!
Ждал Рони саму или хотя бы весточку от нее все месяцы подготовки в учебке и еще два года службы. Воспоминания о солнечных днях и жарких ночах, о ласках и горячем шёпоте страсти, об уютном покрывале из нежности и бодрящем кофе по утрам помогали ему в самые тяжелые моменты.
С жизнью, в которой все это возможно, не хотелось расставаться.
Вернувшись из армии, Бриг намеревался встретиться с Рони. Он гнал прочь сомнения, имеет ли право врываться в её жизнь после долгой разлуки. Она давно строила свою судьбу без него, новая встреча вышла бы для обоих болезненной, и все равно был полон решимости вернуть свою Солнечную девочку. Но случилась неожиданная, непредсказуемая встреча с Клайдом на пляже дешевого курорта, куда сбегали из госпиталя бывшие спецназовцы и будущие курсанты секретной службы. Несколькими фразами Красавчик разрушил все планы и надежды Брига. Клайд сказал немного.
Хватило того, что он видел Рони с видным лысеющим мужчиной, и выглядела она счастливой, ничего не спрашивая и не вспоминала о Бриге. Оказалось достаточно.
Дартон впал в депрессию. Цель исчезла, оставив его на растерзание головной болью – до тошноты, до рвоты, глубоких обмороков. Тяжесть потери придавила к простыням, и Бриг не находил смысла вставать с постели, так что выписка из госпиталя затянулась еще на месяц. Успокоительные и множественные сессии с психологом сделали из Дартона почти нормального человека. Он смог приступить к обучению в школе разведки и осваивал не только всевозможные науки, но создавал себя заново, по совету психолога поменяв имя и отрезав все связи с прошлым. Он сохранил Рони Таймер в своей памяти Солнечной девочкой, а не чужой женой.
Так и жил Бриг Дантон до недавнего разговора с начальником.
Известие, что Рони не воспользовалась разводом десять лет назад и делала это только сейчас, была неожиданным ударом. Заново пережитой потерей. Всколыхнула вопросы без ответов. Ведь если она оставалась его женой все эти годы, Бриг мог вернуться к ней тогда, сразу после госпиталя… Неужели Клайд ошибся? Или заведомо наврал?
Но зачем? И, главное, почему он, Бриг, легко поверил Красавчику, отказавшись даже от идеи поговорить с Солнечной девочкой?
Эти мысли причиняли сильную боль, заставляя злиться на себя за малодушие.
После всех свершенных ошибок и неправильных решений, вместо того, чтобы отправить подписанные документы почтой и никогда больше не искать встреч, Бриг приехал в город, намереваясь увидеться с Рони перед тем, как поставить точку в их истории.
Быть может него не было больше прав вмешиваться в чужую жизнь и нарушать планы своим несвоевременным появлением, но он собирался это сделать.
* * *
– Мисс Таймер, – на лице Карины сияла заискивающая улыбка, будто она хотела о чем-то попросить. – К вам посетитель без записи, но он очень уговаривает...
Рони отметила легкий румянец, проступивший на девичьих щеках, сделав вывод, что проситель наверняка хорош собой или умеет быть обходительным с женщинами. Может, и то и другое...
– У вас еще есть полчаса до перерыва, – продолжала уговаривать Карина.
– Хорошо, – улыбнулась Рони, – у меня действительно есть полчаса. По какому он вопросу?
– Гражданского права.
– Пусть зайдет через пять минут... и, Карина, ты прекрасно выглядишь.
Рони надеялась подтолкнуть девушку к знакомству с тем, кто очаровал её в приемной. Утопая в цветах и внимании жениха, хотелось осчастливить всех вокруг. Она посмотрела вслед исчезнувшей за дверью секретарше.
Раскрасневшееся лицо Карины было очень милым.
Рони подошла к окну – внизу текли бойкие ручейки автострады. Пальцы осторожно тронули плотные бутоны цветов, стоявших в вазе. Ее любимые розы: бордовые, на высоких, прямых стеблях. Срезанные, они дольше других сортов хранили свое очарование. Таймер виделся в них символ стойкости под внешне хрупкой красотой.
– К вам мистер Дантон, – прозвучало звонкое за спиной.
Погруженная в свои мысли, она не обратила внимания на имя посетителя, машинально отметив звук закрывшейся двери, потом кто-то позвал её по имени, и… Мгновение назад Рони Таймер, старший юрист юридической фирмы, на пороге самого счастливого замужества наслаждалась букетом цветов от своего жениха, но одно слово, произнесенное тихим голосом – и у окна стояла девочка Рони, с нетерпением ожидая возвращения высокого парня с серьгой в ухе и улыбкой, от которой хотелось летать.
Сколько бессонных ночей она проплакала, думая, что этого парня больше нет в живых и никто никогда не заглянет в глубину его теплых карих глаз. Сколько раз она пыталась изменить этот образ в памяти на почти незнакомый – с безразличным взглядом и презрительной усмешкой, вместо улыбки, на губах. Потому что только такой Бриг мог оставить ее, словно беспомощного котенка у шумной автострады, равнодушный к её дальнейшей судьбе.
Так какой же Дартон-Дантон стоял за спиной?
Рони не хотела знать и не хотела его видеть. В этот момент жизни ей совсем не нужно было встречаться с этим человеком и вспоминать проведенное вместе время. Ладони предательски дрожали, сердце громко билось в груди, и казалось, нежданный посетитель слышит гулкие удары. Она скрестила руки на груди – скорее обхватила саму себя, до боли впиваясь ногтями в предплечья. Нужно успокоиться. Напомнить себе, что она не Малышка Таймер, а мисс Таймер, старший юрист солидной фирмы, сдержанная, разумная, сильная – и сможет без страха и сомнений взглянуть своему прошлому в лицо.
Пауза затягивалась.
Рони ухватилась за память ночей, истерзанных одиночеством, дней, залитых жалостью и насмешками за глупость, пустоты, которая долго царила рядом, и серой мглы будущего, где, казалось, больше нет места солнцу. Как тяжело было вылечиться от всего этого и снова поверить в возможность счастья. Боль и страдания легче переплавить в злость, чем обиду.
Ну что ж, Бриг Дантон, здравствуй.
Рони Таймер не ждала тебя. И не рада видеть.
Молодая женщина в строгом деловом костюме обернулась к посетителю.
Он стоял недалеко от двери, своей позой и выражением лица излучая спокойствие, но глаза, прикованные к Рони, предательски выдавали напряжение.
Бриг изменился. Перед ней будто находился другой человек, хотя, увидев его в толпе, Рони обязательно бы узнала. Он стал крупнее – и в юности был плечист, но сейчас словно увеличился вдвое: в плечах, объеме рук. Никогда не увлекавшийся фигурным наращиванием мышц, новый Дартон напоминал атлета, для которого физические нагрузки – часть ежедневной рутины.
Она невольно сравнивала стоящего перед ней мужчину со своим будущим мужем. Если Крис производил впечатление ухоженного, знающего себе цену аристократа, то Бриг, с короткой стрижкой под ежик, притягивал взгляд спокойной силой. Черты его лица стали резче, из них пропала юношеская мягкость, а первые морщинки выдавали, что он часто хмурится. Во взгляде появилась глубина, в которую страшно погружаться – вдруг потеряешься?
С легким уколом тревоги Рони разглядела шрам, рассекавший левую бровь и бегущий вдоль виска к уху, почти до самой сережки – небольшого колечка с блестящей песчинкой, удивительно похожей на ту, что когда-то дарила она сама.
Из обаятельно парнишки Бриг превратился в видного и привлекательного мужчину.
Сделав подобное заключение, Таймер рассердилась и стала спешно подбирать злые слова. То, что творилось с ней, испугало. Потому что, скрытые за маской равнодушия и легкого высокомерия, в ней боролись две страсти – желание прижаться к Бригу, очертить руками широкие плечи, тронуть пальцами тонкий шрам, и желание залепить громкую пощечину, ударить в грудь ладонью, кулаком, еще лучше – хлестать без разбора, сопровождая удары бессвязными обвинениями и визгом. Но Рони Таймер была должна хранить присутствие духа и проявить не больше, чем лёгкое любопытство, почти полное безразличие.
Пауза слишком затянулась.
Хозяйка кабинета и посетитель смотрели друг на друга из глубины своих воспоминаний, сквозь призму прошедших лет, между ними звенела хрупкая тишина, которую разрушила Карина, появившись с графином воды и стаканами.
– Мисс Таймер, я поставлю на стол? Или, может, вам с мистером Дантоном сделать кофе?
– Спасибо, Карина, о кофе не беспокойся, мистер Дантон надолго не задержится.
Спокойное лицо Брига искривила легкая усмешка.
Карина оставила поднос на столе и, направляясь к двери, одарила мужчину восторженной улыбкой, даже на носочки поднялась, чтобы получше заглянуть в глаза.
Он ответил ей своей, вежливой. Ну как же!
Испытанное Рони чувство было слишком похоже на ревность.
Ревность! Тогда как ей не хотелось испытывать никаких чувств по отношению к этому посетителю. Зато подстегнутая раздражением Таймер смогла унять дрожь и выпустила саму себя из объятий. Решительно прошагала к рабочему столу и, опустившись в кресло, с неприкрытой неприязнью посмотрела на Брига, все еще стоявшего у дверей.
– Зачем ты здесь? Достаточно было прислать подписанные документы.
– Я был проездом и решил занести сам.
– Ты иногда здесь проезжаешь? – Обида все-таки проникла в голос, предательски зазвенев. – Получив официальный запрос на развод, пришлось, наконец, вспомнить о моем существовании?
– Я неверно выразился...
Какая знакомая сцена! Бриг хмурился, неловко отводя в сторону глаза, как делал всегда, пытаясь уйти от объяснений, или если говорил неправду. Привычка врать у взрослой версии её мужа осталась неизменной.
– Я не бывал в городе с тех пор, как уехал. Тогда. Но вернулся сейчас… И я не забывал о тебе, Рони.
– Мисс Таймер, – поправила она, указывая на дистанцию. – Необычная форма не забывания кого-либо, не находишь? Объявиться десять лет спустя, и то лишь потому, что вынудили обстоятельства. Зачем ты пришел?
– Я был уверен, что ты воспользовалась документами на развод уже много лет назад. Что ты давно не одна...
– О чем ты? – Удивление Рони было искренним и пронзительным.
– О документах на развод, которые я отослал тебе.
Разговор истязал обоих, судя по тому, как срывался на хрип и шепот мужской голос.
Рони приподняла бровь.
– Когда?
– Через несколько недель после того, как мне пришлось уехать.
– Ты так это называешь? – Она едва сдержалась, чтобы не закричать, стискивая в руках ни в чем не повинную ручку. – Быстро же ты, оказывается, захотел от меня отделаться. Через пару недель молчания...
Отправляясь на свидание со смертью, Бриг Дартон был уверен, что ему больше не к кому возвращаться.
Часть вторая
Историй всего четыре...
Первая об осаждённом городе,
вторая – возвращение...
(Хорхе Луис Борхес)
ДжульетТа, которая не Та
Глава 1
Город детства встретил Дантона суетой и безразличием любого мегаполиса.
Бриг снял на несколько дней квартиру рядом с железнодорожным вокзалом, решив, что улицы, впитавшие принесенные пассажирами ветра и впечатления от дальних мест, меньше всего будут напоминать ему тот город, откуда он когда-то бежал. Взрослому, сильному и опытному сотруднику разведки не хотелось погружаться в воспоминания.
Осознавая, что ведет себя по-детски, он постарался оградиться от прошлого, не готовый к встрече с ним. За десять лет Бриг ни разу в городе не бывал и не приехал бы еще столько же, если бы не документы в кармане пиджака. Не так!
Он обязательно бы приехал, будь у него хоть призрачная надежда на то, что Рони не оформила развод. Появился бы здесь, как только вернулся из мест активных действий и вымаливал бы у жены прощения, уговаривая дать им еще один шанс. Их расставание было его ошибкой. В двадцать лет Бриг не умел говорить о своих проблемах, стеснялся родителей и связей с Аэродромом, запутался. Исчез без предупреждения и не дал о себе знать из тюрьмы. Документы на развод, и те, выслал без объяснений. Для Рони все это выглядело так, будто он спешил с ней расстаться, когда на самом деле одна мысль о разводе резала его на куски.
В двадцать лет в своих глазах Бриг совершал подвиг – страдая и мучаясь, он освобождал любимую женщину от преступника с неопределенным будущим и контрактом на два года опасной службы.
О смерти матери он узнал, когда некому стало переводить зарплату. Кэт умерла, пока Бриг в очередной раз лежал в полевом госпитале с легким ранением, страдая от жары и жалости к самому себе. Пусть мать не являлась человеком, к которому хотелось вернуться, без нее Брига бы не было бы совсем. Не было лет, от которых осталось много неприятных воспоминаний, но хранивших очень важные встречи: учитель математики, тренер по баскетболу, Саймон, ставший причиной бесславного побега Брига, но годами раньше спасший его от опасной ситуации. Солнечная девочка…
Наполнив его жизнь ярким светом, она впустила в нее лавину неизведанных ранее чувств. Подарила то, о чем Бриг мечтал, чувствуя себя ущербным, – настоящую любовь.
Мальчишкой, слоняясь по городу, он часто приходил в городские парки и вертелся у детских площадок, потому что его влекло чужое счастье. Где звучал беззаботный смех, и у детей было множество игрушек. Ласковые объятия матерей, если упал, и сильные руки отцов, способные подкинуть в небо. Игры в мяч и бутерброды из пластиковых коробочек, пакетики сока и карусели. Замки из песка... Бриг мог продолжать бесконечно. Картины чужого счастья усиливали чувство собственной неполноценности и обездоленности. Подсматривая за другими, он мечтал почувствовать, каково это, когда тебя любят? И как всякий ребенок, прежде всего, искал любовь там, где она должна была быть – у родителей. Ему казалось, его не замечают, потому что он невзрачный, и он вертелся перед глазами и матери и отчима, пока его не гнали прочь. Взрослея, он пытался им угодить, выполняя любую просьбу. Когда вырос и перестал верить в чудеса, то все равно надеялся почувствовать от матери отголосок если не любви, то теплой привязанности. Но проходили годы, а чуда не случилось.
Чувства переросли в жалось к проститутке и сутенеру, которые волей случая оказались его родителями. В горькое разочарование, злость, порой почти ненависть. И, несмотря ни на что, взрослый ребенок продолжал заглядывать в пьяные глаза матери, пытаясь найти в них следы сожаления, черт, да хоть вины, что не смогла дать сыну мизерной доли того, что положено испытывать к своим детям!
Каким бы он стал, если бы не познакомился с Рони?
Безжалостным, черствым, равнодушным?
Встреча с ней была подобна наступлению долгожданного лета. Словно долго мерз, мечтая о тепле, и вот наконец мир вокруг взорвалось красками и пьянящими ароматами, наполнился звуками, среди которых самыми важными стали смех девчонки и её ласковый шепот на ухо. И оказалось, у Брига накопилось очень много нерастраченной любви. Нежности. Она выплескивалась сверкающими фонтанами, рождая желание защитить, оградить, поглотить Рони, став для нее всем.
Почему же он сбежал от нее, сделав несколько неверных шагов?
Отчаяние было тому виной. В тюрьме, ожидая решения своей участи, Бриг считал себя обязанным освободить жену, дав ей шанс на спокойную жизнь, и боялся, что если увидит Солнечную девочку, то больше ни за что не отпустит, потянет за собой в ту бездну, которая засасывала его.
При этом вложил в документы записку с адресом тюрьмы!
Ждал Рони саму или хотя бы весточку от нее все месяцы подготовки в учебке и еще два года службы. Воспоминания о солнечных днях и жарких ночах, о ласках и горячем шёпоте страсти, об уютном покрывале из нежности и бодрящем кофе по утрам помогали ему в самые тяжелые моменты.
С жизнью, в которой все это возможно, не хотелось расставаться.
Вернувшись из армии, Бриг намеревался встретиться с Рони. Он гнал прочь сомнения, имеет ли право врываться в её жизнь после долгой разлуки. Она давно строила свою судьбу без него, новая встреча вышла бы для обоих болезненной, и все равно был полон решимости вернуть свою Солнечную девочку. Но случилась неожиданная, непредсказуемая встреча с Клайдом на пляже дешевого курорта, куда сбегали из госпиталя бывшие спецназовцы и будущие курсанты секретной службы. Несколькими фразами Красавчик разрушил все планы и надежды Брига. Клайд сказал немного.
Хватило того, что он видел Рони с видным лысеющим мужчиной, и выглядела она счастливой, ничего не спрашивая и не вспоминала о Бриге. Оказалось достаточно.
Дартон впал в депрессию. Цель исчезла, оставив его на растерзание головной болью – до тошноты, до рвоты, глубоких обмороков. Тяжесть потери придавила к простыням, и Бриг не находил смысла вставать с постели, так что выписка из госпиталя затянулась еще на месяц. Успокоительные и множественные сессии с психологом сделали из Дартона почти нормального человека. Он смог приступить к обучению в школе разведки и осваивал не только всевозможные науки, но создавал себя заново, по совету психолога поменяв имя и отрезав все связи с прошлым. Он сохранил Рони Таймер в своей памяти Солнечной девочкой, а не чужой женой.
Так и жил Бриг Дантон до недавнего разговора с начальником.
Известие, что Рони не воспользовалась разводом десять лет назад и делала это только сейчас, была неожиданным ударом. Заново пережитой потерей. Всколыхнула вопросы без ответов. Ведь если она оставалась его женой все эти годы, Бриг мог вернуться к ней тогда, сразу после госпиталя… Неужели Клайд ошибся? Или заведомо наврал?
Но зачем? И, главное, почему он, Бриг, легко поверил Красавчику, отказавшись даже от идеи поговорить с Солнечной девочкой?
Эти мысли причиняли сильную боль, заставляя злиться на себя за малодушие.
После всех свершенных ошибок и неправильных решений, вместо того, чтобы отправить подписанные документы почтой и никогда больше не искать встреч, Бриг приехал в город, намереваясь увидеться с Рони перед тем, как поставить точку в их истории.
Быть может него не было больше прав вмешиваться в чужую жизнь и нарушать планы своим несвоевременным появлением, но он собирался это сделать.
* * *
– Мисс Таймер, – на лице Карины сияла заискивающая улыбка, будто она хотела о чем-то попросить. – К вам посетитель без записи, но он очень уговаривает...
Рони отметила легкий румянец, проступивший на девичьих щеках, сделав вывод, что проситель наверняка хорош собой или умеет быть обходительным с женщинами. Может, и то и другое...
– У вас еще есть полчаса до перерыва, – продолжала уговаривать Карина.
– Хорошо, – улыбнулась Рони, – у меня действительно есть полчаса. По какому он вопросу?
– Гражданского права.
– Пусть зайдет через пять минут... и, Карина, ты прекрасно выглядишь.
Рони надеялась подтолкнуть девушку к знакомству с тем, кто очаровал её в приемной. Утопая в цветах и внимании жениха, хотелось осчастливить всех вокруг. Она посмотрела вслед исчезнувшей за дверью секретарше.
Раскрасневшееся лицо Карины было очень милым.
Рони подошла к окну – внизу текли бойкие ручейки автострады. Пальцы осторожно тронули плотные бутоны цветов, стоявших в вазе. Ее любимые розы: бордовые, на высоких, прямых стеблях. Срезанные, они дольше других сортов хранили свое очарование. Таймер виделся в них символ стойкости под внешне хрупкой красотой.
– К вам мистер Дантон, – прозвучало звонкое за спиной.
Погруженная в свои мысли, она не обратила внимания на имя посетителя, машинально отметив звук закрывшейся двери, потом кто-то позвал её по имени, и… Мгновение назад Рони Таймер, старший юрист юридической фирмы, на пороге самого счастливого замужества наслаждалась букетом цветов от своего жениха, но одно слово, произнесенное тихим голосом – и у окна стояла девочка Рони, с нетерпением ожидая возвращения высокого парня с серьгой в ухе и улыбкой, от которой хотелось летать.
Сколько бессонных ночей она проплакала, думая, что этого парня больше нет в живых и никто никогда не заглянет в глубину его теплых карих глаз. Сколько раз она пыталась изменить этот образ в памяти на почти незнакомый – с безразличным взглядом и презрительной усмешкой, вместо улыбки, на губах. Потому что только такой Бриг мог оставить ее, словно беспомощного котенка у шумной автострады, равнодушный к её дальнейшей судьбе.
Так какой же Дартон-Дантон стоял за спиной?
Рони не хотела знать и не хотела его видеть. В этот момент жизни ей совсем не нужно было встречаться с этим человеком и вспоминать проведенное вместе время. Ладони предательски дрожали, сердце громко билось в груди, и казалось, нежданный посетитель слышит гулкие удары. Она скрестила руки на груди – скорее обхватила саму себя, до боли впиваясь ногтями в предплечья. Нужно успокоиться. Напомнить себе, что она не Малышка Таймер, а мисс Таймер, старший юрист солидной фирмы, сдержанная, разумная, сильная – и сможет без страха и сомнений взглянуть своему прошлому в лицо.
Пауза затягивалась.
Рони ухватилась за память ночей, истерзанных одиночеством, дней, залитых жалостью и насмешками за глупость, пустоты, которая долго царила рядом, и серой мглы будущего, где, казалось, больше нет места солнцу. Как тяжело было вылечиться от всего этого и снова поверить в возможность счастья. Боль и страдания легче переплавить в злость, чем обиду.
Ну что ж, Бриг Дантон, здравствуй.
Рони Таймер не ждала тебя. И не рада видеть.
Молодая женщина в строгом деловом костюме обернулась к посетителю.
Он стоял недалеко от двери, своей позой и выражением лица излучая спокойствие, но глаза, прикованные к Рони, предательски выдавали напряжение.
Бриг изменился. Перед ней будто находился другой человек, хотя, увидев его в толпе, Рони обязательно бы узнала. Он стал крупнее – и в юности был плечист, но сейчас словно увеличился вдвое: в плечах, объеме рук. Никогда не увлекавшийся фигурным наращиванием мышц, новый Дартон напоминал атлета, для которого физические нагрузки – часть ежедневной рутины.
Она невольно сравнивала стоящего перед ней мужчину со своим будущим мужем. Если Крис производил впечатление ухоженного, знающего себе цену аристократа, то Бриг, с короткой стрижкой под ежик, притягивал взгляд спокойной силой. Черты его лица стали резче, из них пропала юношеская мягкость, а первые морщинки выдавали, что он часто хмурится. Во взгляде появилась глубина, в которую страшно погружаться – вдруг потеряешься?
С легким уколом тревоги Рони разглядела шрам, рассекавший левую бровь и бегущий вдоль виска к уху, почти до самой сережки – небольшого колечка с блестящей песчинкой, удивительно похожей на ту, что когда-то дарила она сама.
Из обаятельно парнишки Бриг превратился в видного и привлекательного мужчину.
Сделав подобное заключение, Таймер рассердилась и стала спешно подбирать злые слова. То, что творилось с ней, испугало. Потому что, скрытые за маской равнодушия и легкого высокомерия, в ней боролись две страсти – желание прижаться к Бригу, очертить руками широкие плечи, тронуть пальцами тонкий шрам, и желание залепить громкую пощечину, ударить в грудь ладонью, кулаком, еще лучше – хлестать без разбора, сопровождая удары бессвязными обвинениями и визгом. Но Рони Таймер была должна хранить присутствие духа и проявить не больше, чем лёгкое любопытство, почти полное безразличие.
Пауза слишком затянулась.
Хозяйка кабинета и посетитель смотрели друг на друга из глубины своих воспоминаний, сквозь призму прошедших лет, между ними звенела хрупкая тишина, которую разрушила Карина, появившись с графином воды и стаканами.
– Мисс Таймер, я поставлю на стол? Или, может, вам с мистером Дантоном сделать кофе?
– Спасибо, Карина, о кофе не беспокойся, мистер Дантон надолго не задержится.
Спокойное лицо Брига искривила легкая усмешка.
Карина оставила поднос на столе и, направляясь к двери, одарила мужчину восторженной улыбкой, даже на носочки поднялась, чтобы получше заглянуть в глаза.
Он ответил ей своей, вежливой. Ну как же!
Испытанное Рони чувство было слишком похоже на ревность.
Ревность! Тогда как ей не хотелось испытывать никаких чувств по отношению к этому посетителю. Зато подстегнутая раздражением Таймер смогла унять дрожь и выпустила саму себя из объятий. Решительно прошагала к рабочему столу и, опустившись в кресло, с неприкрытой неприязнью посмотрела на Брига, все еще стоявшего у дверей.
– Зачем ты здесь? Достаточно было прислать подписанные документы.
– Я был проездом и решил занести сам.
– Ты иногда здесь проезжаешь? – Обида все-таки проникла в голос, предательски зазвенев. – Получив официальный запрос на развод, пришлось, наконец, вспомнить о моем существовании?
– Я неверно выразился...
Какая знакомая сцена! Бриг хмурился, неловко отводя в сторону глаза, как делал всегда, пытаясь уйти от объяснений, или если говорил неправду. Привычка врать у взрослой версии её мужа осталась неизменной.
– Я не бывал в городе с тех пор, как уехал. Тогда. Но вернулся сейчас… И я не забывал о тебе, Рони.
– Мисс Таймер, – поправила она, указывая на дистанцию. – Необычная форма не забывания кого-либо, не находишь? Объявиться десять лет спустя, и то лишь потому, что вынудили обстоятельства. Зачем ты пришел?
– Я был уверен, что ты воспользовалась документами на развод уже много лет назад. Что ты давно не одна...
– О чем ты? – Удивление Рони было искренним и пронзительным.
– О документах на развод, которые я отослал тебе.
Разговор истязал обоих, судя по тому, как срывался на хрип и шепот мужской голос.
Рони приподняла бровь.
– Когда?
– Через несколько недель после того, как мне пришлось уехать.
– Ты так это называешь? – Она едва сдержалась, чтобы не закричать, стискивая в руках ни в чем не повинную ручку. – Быстро же ты, оказывается, захотел от меня отделаться. Через пару недель молчания...
