– Будем считать, что так. Получается, мне тоже повезло, я заработал себе красивыми глазами и постельными талантами милую, заботливую жену с хорошо оплачиваемой работой. К ней в придачу вполне обеспеченную жизнь и двух детей... Подобие счастья... - Он поморщился, осматривая качели, песочницу, яркие пятна игрушек на зелени сада. – Вру... никакое не подобие, а счастье. Остальных Аэродром не выпустил.
– Кит?
– Недавно в очередной раз завязал с наркотой, надолго ли? Клифа, Саймона, Бари уже нет. Джош взлетел высоко, занимается недвижимостью, если еще не сел за махинации. Поговаривали, что он не совсем честным бизнесом заправляет.
Бриг поднялся, оставляя на столе недопитый стакан, и вместе с хозяином дома направился к входной двери, перебирая с каждым шагом новые факты из давнего прошлого, немного прояснявшие то, что случилось много лет назад.
Итак, пропавшие документы на развод… Рони считала Брига погибшим и не искала, не занималась бумагами с разводом до тех пор, пока в этом не возникла необходимость. Более понятными стали её обвинения и злость при встрече. Ведь для Рони Бриг не просто внезапно ожил, но вышло, будто он бросил ее годы назад и за все последующее время не соизволил дать о себе знать или поинтересоваться, как живет она.
Есть от чего прийти в ярость.
Погруженный в размышления, Бриг вспомнил, где находится, и уже у открытой двери обернулся и коротким, тяжелым ударом приложил кулаком в скулу Клайда. Красавчик отлетел к стене и молча согнулся, обхватывая голову руками.
– Сам просил, – пояснил Дантон и пошел к припаркованной машине, взятой напрокат. – Будь счастлив.
Разговор с Клайдом разбередил душу, оживляя воспоминания о тех, с кем Бриг рос на улицах Аэродрома. Захотелось найти Кита, Джоша. Узнать, жив ли Роман. Но больше всего – снова увидеть Рони. Найти возможность поговорить с женой… Не получалось думать о ней иначе, как о чужой женщине. Словно тот факт, что волей ошибки или судьбы они официально еще связаны перед законом, давал право надеяться, что не поздно просить прощения и выяснять отношения. После десяти лет разлуки?
Десять лет, когда Бриг думал, что потерял, и от него отказались, когда на самом деле – бросил он сам.
Вот эта мысль терзала больше всего – а если бы Рони получила документы с запиской, где его искать? Или услышала от Красавчика, что Бриг жив и ищет ее – что бы она тогда сделала? Вместо этого у нее было десять лет свыкнуться с мыслью, что Дартон погиб в уличной перестрелке.
Сколько времени они были вместе?
Около года, вместившего для Брига целую жизнь.
Меньше года в самом начале Юности, еще не взрослой жизни, для Рони.
Когда они познакомились, девочке-Лето было всего семнадцать. Ошибочно думать, что встретившая его высокомерием уверенная в себе успешная женщина-адвокат – все та же девушка, которая нетерпеливо бросалась ему на шею, когда Бриг возвращался домой, искала его взгляд, губы, ждала объятий и ласк. Любила и не боялась проявлять свою любовь.
Душно... Бригу стало нечем дышать. Он потянул ворот рубашки. Опустил стекло, впуская в салон прохладный воздух, полный резких запахов автострады и пронзительных звуков. Было самое начало весны. Время солнца и прохладных ветров, птичьего гомона и луж, в которых отражалось голубое небо, время, когда они познакомились с Рони...
У бесстрашно любившей его Солнечной девочки было много лет, чтобы справиться с потерей, выучиться, выстроить успешную карьеру, собраться замуж. О чем только Бриг думал, заявившись к ней в офис? О прощении?
Ни о чем он не думал, оглушенный осознанием, что у любви нет срока годности. Увидел Рони, стоявшую у окна, и понял, что не в силах отвести глаз. Что безумно счастлив её видеть. А потом ловил каждый взгляд, задыхался запахом роз, кожи, дерева, пытаясь найти в этом букете знакомый аромат. С трудом сдерживал улыбку, которая ползла на лицо, несмотря на напряжение. Превратившись в прекрасную женщину, Рони осталась солнечной. И видя в её глазах изумление и злость, слыша обиду в голосе, он верил, что ей не все равно.
Теперь эту надежду вытесняли горькие сомнения.
Конечно, Рони не все равно. Внезапно объявился тот, кто оскорбил ее годы назад. Разве теперь что-то изменишь, выясняя, что случилось, рассказав правду, попросив прощения?
У нее другая жизнь. Она сама – другая. И чужой мужчина в её сердце. Успешный владелец юридической фирмы, превративший кабинет невесты в оранжерею.
Бриг опоздал даже для того, чтобы заново узнать Рони.
Единственное, что их связывало – не расторгнутый по закону брак, которого в действительности давно не существовало.
Вот только взрослая, во многом незнакомая ему женщина влекла Брига так же сильно, как и девчонка, наступившая ему на ногу в переполненном автобусе. Он смотрел на Рони, в строгом деловом костюме, у окна кабинета, и будто видел ее, стоявшую в сторонке от подруг на дискотеке, и не мог отвести глаз. Растерянная и такая красивая! Словно раннее Лето.
В сложившихся обстоятельствах самым достойным поступком было бы отдать подписанные документы и не искать больше встреч. Благословить бывшую жену на новое счастье тихим исчезновением и вернуться к себе. Тосковать, как по загулявшему хозяину соседский пес, понимая, что ожидание бессмысленно. И вновь пройти сквозь ад принятия потери. Но сколько раз Бриг должен терять самое дорогое?
Рони.
Таймер набрала номер, не совсем отдавая отчет, зачем ей нужны ответы на вопросы, которые она спешит задать жениху?
– Где ты его нашел? – выпалила Рони без приветствия.
– Кого?
– Брига Дартона. Где ты его нашел? Кто он сейчас?
Телефон поперхнулся тишиной, и прозвучало спокойное:
– Если ты хочешь это знать... Он работает в разведке, руководит небольшой группой.
– Но как?..
– Не знаю. Могу предположить возможный вариант превращения мелкого уличного преступника в законопослушного блюстителя порядка... Серьезных дел за ним не значилось, и, значит, скорее всего вместо тюрьмы была армия, после службы – прощение грехов, изменение фамилии и новая жизнь... Чем-то он оказался полезным федеральным органам. Какие у него таланты?
«Целовать меня так, что не оставалось ни мысли в голове», – разозлилась Рони, но вслух произнесла:
– Математика. Его какой-то учитель все отправлял на конкурсы и заставлял учиться. Баскетболистом он был талантливым, только ростом не вышел.
– Ну вот, наверное, этого оказалось достаточно... А почему ты вдруг спрашиваешь?
– Бриг Дантон только что вышел из моего кабинета.
– Мне приехать? – забеспокоился Крис.
Его волнение и забота были всегда приятны и очень важны для Рони.
– Нет, не стоит. Все хорошо. Мы коротко поговорили, он подписал бумаги о разводе.
– А ты?
– А я в понедельник, потому что мистер Дантон отправил их почтой и ко мне заявился просто так, на меня посмотреть. – Слишком много эмоций. Она проявляет слишком много эмоций! Вдруг Крис подумает, что ей не все равно?
Взяв себя в руки, Таймер продолжила уже более спокойно:
– Не волнуйся, со мной все хорошо... Как твой мальчишник? – резко сменила она тему. У друзей все готово?
Крис с готовностью подхватил:
– Пэт настаивает, чтобы я запасся аспирином, чтобы справляться с похмельем, и приготовить железные трусы, которые он замкнет на мне накануне и повесит ключ мне на грудь, поближе к сердцу...
Рони рассмеялась.
– И что, ты уже подобрал себе броню? Для чего она – ты сомневаешься в себе или уверен в безграничной фантазии своих друзей?
– В безграничной фантазии одной из твоих подруг – тоже. Может, тебе найдем броню и ключик повесим ближе к сердцу?
– Мне без надобности, Крис, ты сам знаешь. Меня не выманить на кривые тропы чувственных приключений.
– Знаю. За что и люблю. Поэтому обойдемся без бронетрусов - доверием.
Они смеялись, подкалывая друг друга и снимая напряжение, возникшее в начале разговора. Голос Криса, его легкий смех хорошо усмиряли любые бури, всколыхнувшиеся в ее душе. Все правильно. Этот мужчина сделает Рони по-настоящему счастливой. Он уже очень быстро отвлек ее от нежданной встречи, прогнав призраков прошлого, растревоженных Бригом.
– Давай проведем вечер вместе, – предложила Таймер. – Останешься у меня? Иначе мы больше не увидимся до понедельника.
– Милая моя, родная, ты забыла, сегодня у меня ужин с сенатором. На его яхте. Хочешь, я скажусь больным и все отменю?
– Нет, нет, извини. Это важная для тебя встреча.
– Освобожусь, наверняка за полночь, пока доберусь к тебе...
Рони разочарованно поморщилась.
– Нет, не стоит. Завтра рабочий день, и после нам обоим предстоит тяжелая ночь и суровые испытания доверия.
С обеих сторон полились предположения и догадки, как пройдет расставание с холостяцкой жизнью. Рони отогнала несвоевременную мысль, что еще не разведена, но, главное, с радостью отметила, что эмоции, вызванные встречей с Бригом, послушно исчезали. Прятались обратно туда, где им было место – в прошлое.
* * *
Бриг позвонил секретарше отдела, и через час у него уже был адрес.
После разговора с Рони, когда стало ясно, что в разлуке длиной в десять лет была не только его вина, пусть и самая большая, впервые захотелось увидеть старого друга и посмотреть в его лживые глаза.
На самом деле хотелось не только посмотреть, но и расквасить некогда красивое лицо.
Небольшой ухоженный дом находился в районе для жителей со средним достатком. Увидев цветные занавесочки на окнах, Бриг не сдержал ухмылки. Ему пришлось долго звонить, но дверь, наконец, открылась, и на пороге застыл Красавчик.
Изумление Клайда быстро сменилось усталостью.
– Бить будешь на пороге или пройдешь в дом? Может, сначала поговорим?
– Лучше в сад. Подальше от свидетелей.
– А, ну да, чего стены кровью пачкать. Пойдем.
Клайд провел Брига во внутренний дворик, к круглому пластмассовому столу со стульями. На небольшом, аккуратно подстриженном газоне в беспорядке были разбросаны детские игрушки. Недалеко от качелей лежала голубая раковина-песочница.
Мужчины сели на пластмассовые стулья и некоторое время молча изучали друг друга.
Клайд раздобрел, наел щеки, бычью шею и выступавший вперед небольшой животик, но не потерял былой привлекательности. Большие пронзительно-голубые глаза, обрамленные черными ресницами, все так же притягивали внимание.
Взгляд изменился – исчезли самодовольство, вызов, он стал каким-то умиротворенным и простым. И сам Клайд выглядел очень домашним – прилежный семьянин с детьми, со среднестатистическим домом и достатком.
– Хорошо выглядишь, – хмыкнул Клайд, закончив рассматривать Брига. Без эмоций отмечая результат наблюдений. – Хотя я не удивлен.
– Зачем? – спросил Бриг. Желание расквасить лицо сидящему перед ним человеку не пропало, но стало контролируемым.
Красавчик казался не напряженным, но уставшим. Или безразличным - Бриг не мог понять, и от этого злость, клокотавшая до встречи, сменилась желанием узнать мотивы поступков бывшего приятеля.
Клайд пожал плечами:
– Зависть, Бриг. Зависть.
У него получилось удивить гостя легким признанием, произнесенным без сожаления.
– Зависть к чему? Откуда?
Клайд поерзал на неудобном стуле, оглядываясь по сторонам, поднялся.
– Я вижу, сразу бить морду ты передумал, а говорить лучше с пивом. Жарко. Принесу холодненького? – Он вопросительно посмотрел на гостя и, не услышав отказа, исчез в доме.
Когда были наполнены стаканы и пригублены первые глотки, наступило время разъяснений.
– Мы же все были одинаковыми – дети Аэродрома - злые, забитые, жадные до чужих радостей, но старались вести себя, как обычные дети... И все, Бриг, все - кто бы что ни говорил, мечтали выбраться. Обмануть суку-судьбу, отрыгнувшую нас в трущобы. Все вместе барахтались в общем говне, одинаковые... И был ты, которого фортуна любила больше остальных.
– О чем ты, – изумился Бриг, – в чем ты видел ту любовь? В том, что мне приходилось жить на улицах, пока мать дома принимала клиентов? Порой голодать, когда обо мне тупо забывали?
Клайд усмехнулся, покачав головой.
– У каждого из нас в доме был свой притон или вообще не было дома. А ты был особым, Бриг. Мы же все начинали играть в баскетбол на разбитых площадках и под звуки выстрелов и драк. Но мы на них остались, этих разбитых площадках, поменяв мячи на бутылки пива и сигареты, а ты тренировался в настоящих спортивных залах, вместе с будущими звездами. Каково это было – видеть, что с тобой носятся тренеры и спонсоры, пичкают какими-то лекарствами, пытаясь сделать из тебя звезду? Думаешь, мы за тебя радовались? Не-е-т. Мы завидовали, черной завистью. И праздновали втихаря или вслух за твоей спиной, когда ты ушел из спорта. Ты пей. Пей. Пиво хорошее, мои гадкие откровения легче будет слушать.
Бриг глотнул холодный горьковатый напиток. Он никогда не думал о своем прошлом так, как о нем говорил Клайд, но слышал раньше похожие речи от Романа, цыгана, у которого работал в гараже.
Замечал ли Бриг зависть других? Наверное…
Но так привык к негативным эмоциям, что не отделял их одну от другой.
– А твой еврей, учитель? Случайно оказавшийся в нашей богом забытой школе? Кто бы сомневался – из всех учеников особым, избранным, вновь оказался ты, Дарт. Вот скажи, откуда у сына проститутки и невесть кого может открыться талант к математике? – В голосе Красавчика клокотало столько желчи, что Бриг поморщился. – Может, это невесть кто осчастливил тебя талантами, и ты, единственный из нас всех, оказался в нормальной школе за пределами Аэродрома?
– Оставь моих родителей в покое, – бросил Бриг. – Меня интересует Рони.
– Рони? Разве сам теперь не догадываешься, как она дополнила картину черной зависти? Девочка из состоятельной семьи вдруг начала дружить с парнем с Аэродрома. Да не просто дружить – ладно, такое изредка, но, наверное, бывает. А она влюбилась по-настоящему, еще и вышла за тебя. Вопреки всему, наперекор родителям... Бриг! Ты хоть представляешь, как это для нас выглядело? Замуж! За тебя! В восемнадцать лет!
– Ты её лю... – начал Бриг, но Красавчик оборвал:
– Нет, я её не любил и не страдал по ней тайно. Конечно, она мне нравилась. Хорошенькая, притягательная, какая-то солнечная...
Клайд опорожнил свой стакан и быстро наполнил новый.
– Я пытался за ней ухаживать, Бриг, за твоей спиной. Надеялся увлечь её, хотя бы до поцелуев, чтобы сделать тебе больно, а еще лучше развести вас. – В голосе Клайда, его взгляде появился знакомый вызов, почти злость, а, заметив, как сжались кулаки Брига, он довольно улыбнулся, откидываясь на спинку кресла и выставляя на обозрение всего себя. – Не волнуйся. Рони видела только тебя. Она так тебя любила, Бриг. – Красавчик горько усмехнулся. – Говорить, что это тоже добавляло темных красок в мою зависть, или уже не надо, сам понял?
Некоторое время во дворе слышался мерный щебет птиц, стрекот цикад и приглушенный шум доносился с далекой улицы.
– Тебе везло во всем... Когда Саймон потянул всех за собой, ни Клиф, ни Бари, ни веселый балабол Кит, не смогли вырваться, их затянуло, раздавило и выплюнуло на помойку. Все думали, ты бежал от ареста и погиб в какой-то заварушке. И вдруг пару лет спустя я встречаю тебя на пляже, опять выплывшим из говна чистеньким и не запачканным. Со шрамами, с орденами...
– Кит?
– Недавно в очередной раз завязал с наркотой, надолго ли? Клифа, Саймона, Бари уже нет. Джош взлетел высоко, занимается недвижимостью, если еще не сел за махинации. Поговаривали, что он не совсем честным бизнесом заправляет.
Бриг поднялся, оставляя на столе недопитый стакан, и вместе с хозяином дома направился к входной двери, перебирая с каждым шагом новые факты из давнего прошлого, немного прояснявшие то, что случилось много лет назад.
Итак, пропавшие документы на развод… Рони считала Брига погибшим и не искала, не занималась бумагами с разводом до тех пор, пока в этом не возникла необходимость. Более понятными стали её обвинения и злость при встрече. Ведь для Рони Бриг не просто внезапно ожил, но вышло, будто он бросил ее годы назад и за все последующее время не соизволил дать о себе знать или поинтересоваться, как живет она.
Есть от чего прийти в ярость.
Погруженный в размышления, Бриг вспомнил, где находится, и уже у открытой двери обернулся и коротким, тяжелым ударом приложил кулаком в скулу Клайда. Красавчик отлетел к стене и молча согнулся, обхватывая голову руками.
– Сам просил, – пояснил Дантон и пошел к припаркованной машине, взятой напрокат. – Будь счастлив.
Разговор с Клайдом разбередил душу, оживляя воспоминания о тех, с кем Бриг рос на улицах Аэродрома. Захотелось найти Кита, Джоша. Узнать, жив ли Роман. Но больше всего – снова увидеть Рони. Найти возможность поговорить с женой… Не получалось думать о ней иначе, как о чужой женщине. Словно тот факт, что волей ошибки или судьбы они официально еще связаны перед законом, давал право надеяться, что не поздно просить прощения и выяснять отношения. После десяти лет разлуки?
Десять лет, когда Бриг думал, что потерял, и от него отказались, когда на самом деле – бросил он сам.
Вот эта мысль терзала больше всего – а если бы Рони получила документы с запиской, где его искать? Или услышала от Красавчика, что Бриг жив и ищет ее – что бы она тогда сделала? Вместо этого у нее было десять лет свыкнуться с мыслью, что Дартон погиб в уличной перестрелке.
Сколько времени они были вместе?
Около года, вместившего для Брига целую жизнь.
Меньше года в самом начале Юности, еще не взрослой жизни, для Рони.
Когда они познакомились, девочке-Лето было всего семнадцать. Ошибочно думать, что встретившая его высокомерием уверенная в себе успешная женщина-адвокат – все та же девушка, которая нетерпеливо бросалась ему на шею, когда Бриг возвращался домой, искала его взгляд, губы, ждала объятий и ласк. Любила и не боялась проявлять свою любовь.
Душно... Бригу стало нечем дышать. Он потянул ворот рубашки. Опустил стекло, впуская в салон прохладный воздух, полный резких запахов автострады и пронзительных звуков. Было самое начало весны. Время солнца и прохладных ветров, птичьего гомона и луж, в которых отражалось голубое небо, время, когда они познакомились с Рони...
У бесстрашно любившей его Солнечной девочки было много лет, чтобы справиться с потерей, выучиться, выстроить успешную карьеру, собраться замуж. О чем только Бриг думал, заявившись к ней в офис? О прощении?
Ни о чем он не думал, оглушенный осознанием, что у любви нет срока годности. Увидел Рони, стоявшую у окна, и понял, что не в силах отвести глаз. Что безумно счастлив её видеть. А потом ловил каждый взгляд, задыхался запахом роз, кожи, дерева, пытаясь найти в этом букете знакомый аромат. С трудом сдерживал улыбку, которая ползла на лицо, несмотря на напряжение. Превратившись в прекрасную женщину, Рони осталась солнечной. И видя в её глазах изумление и злость, слыша обиду в голосе, он верил, что ей не все равно.
Теперь эту надежду вытесняли горькие сомнения.
Конечно, Рони не все равно. Внезапно объявился тот, кто оскорбил ее годы назад. Разве теперь что-то изменишь, выясняя, что случилось, рассказав правду, попросив прощения?
У нее другая жизнь. Она сама – другая. И чужой мужчина в её сердце. Успешный владелец юридической фирмы, превративший кабинет невесты в оранжерею.
Бриг опоздал даже для того, чтобы заново узнать Рони.
Единственное, что их связывало – не расторгнутый по закону брак, которого в действительности давно не существовало.
Вот только взрослая, во многом незнакомая ему женщина влекла Брига так же сильно, как и девчонка, наступившая ему на ногу в переполненном автобусе. Он смотрел на Рони, в строгом деловом костюме, у окна кабинета, и будто видел ее, стоявшую в сторонке от подруг на дискотеке, и не мог отвести глаз. Растерянная и такая красивая! Словно раннее Лето.
В сложившихся обстоятельствах самым достойным поступком было бы отдать подписанные документы и не искать больше встреч. Благословить бывшую жену на новое счастье тихим исчезновением и вернуться к себе. Тосковать, как по загулявшему хозяину соседский пес, понимая, что ожидание бессмысленно. И вновь пройти сквозь ад принятия потери. Но сколько раз Бриг должен терять самое дорогое?
Рони.
***
Таймер набрала номер, не совсем отдавая отчет, зачем ей нужны ответы на вопросы, которые она спешит задать жениху?
– Где ты его нашел? – выпалила Рони без приветствия.
– Кого?
– Брига Дартона. Где ты его нашел? Кто он сейчас?
Телефон поперхнулся тишиной, и прозвучало спокойное:
– Если ты хочешь это знать... Он работает в разведке, руководит небольшой группой.
– Но как?..
– Не знаю. Могу предположить возможный вариант превращения мелкого уличного преступника в законопослушного блюстителя порядка... Серьезных дел за ним не значилось, и, значит, скорее всего вместо тюрьмы была армия, после службы – прощение грехов, изменение фамилии и новая жизнь... Чем-то он оказался полезным федеральным органам. Какие у него таланты?
«Целовать меня так, что не оставалось ни мысли в голове», – разозлилась Рони, но вслух произнесла:
– Математика. Его какой-то учитель все отправлял на конкурсы и заставлял учиться. Баскетболистом он был талантливым, только ростом не вышел.
– Ну вот, наверное, этого оказалось достаточно... А почему ты вдруг спрашиваешь?
– Бриг Дантон только что вышел из моего кабинета.
– Мне приехать? – забеспокоился Крис.
Его волнение и забота были всегда приятны и очень важны для Рони.
– Нет, не стоит. Все хорошо. Мы коротко поговорили, он подписал бумаги о разводе.
– А ты?
– А я в понедельник, потому что мистер Дантон отправил их почтой и ко мне заявился просто так, на меня посмотреть. – Слишком много эмоций. Она проявляет слишком много эмоций! Вдруг Крис подумает, что ей не все равно?
Взяв себя в руки, Таймер продолжила уже более спокойно:
– Не волнуйся, со мной все хорошо... Как твой мальчишник? – резко сменила она тему. У друзей все готово?
Крис с готовностью подхватил:
– Пэт настаивает, чтобы я запасся аспирином, чтобы справляться с похмельем, и приготовить железные трусы, которые он замкнет на мне накануне и повесит ключ мне на грудь, поближе к сердцу...
Рони рассмеялась.
– И что, ты уже подобрал себе броню? Для чего она – ты сомневаешься в себе или уверен в безграничной фантазии своих друзей?
– В безграничной фантазии одной из твоих подруг – тоже. Может, тебе найдем броню и ключик повесим ближе к сердцу?
– Мне без надобности, Крис, ты сам знаешь. Меня не выманить на кривые тропы чувственных приключений.
– Знаю. За что и люблю. Поэтому обойдемся без бронетрусов - доверием.
Они смеялись, подкалывая друг друга и снимая напряжение, возникшее в начале разговора. Голос Криса, его легкий смех хорошо усмиряли любые бури, всколыхнувшиеся в ее душе. Все правильно. Этот мужчина сделает Рони по-настоящему счастливой. Он уже очень быстро отвлек ее от нежданной встречи, прогнав призраков прошлого, растревоженных Бригом.
– Давай проведем вечер вместе, – предложила Таймер. – Останешься у меня? Иначе мы больше не увидимся до понедельника.
– Милая моя, родная, ты забыла, сегодня у меня ужин с сенатором. На его яхте. Хочешь, я скажусь больным и все отменю?
– Нет, нет, извини. Это важная для тебя встреча.
– Освобожусь, наверняка за полночь, пока доберусь к тебе...
Рони разочарованно поморщилась.
– Нет, не стоит. Завтра рабочий день, и после нам обоим предстоит тяжелая ночь и суровые испытания доверия.
С обеих сторон полились предположения и догадки, как пройдет расставание с холостяцкой жизнью. Рони отогнала несвоевременную мысль, что еще не разведена, но, главное, с радостью отметила, что эмоции, вызванные встречей с Бригом, послушно исчезали. Прятались обратно туда, где им было место – в прошлое.
* * *
Бриг позвонил секретарше отдела, и через час у него уже был адрес.
После разговора с Рони, когда стало ясно, что в разлуке длиной в десять лет была не только его вина, пусть и самая большая, впервые захотелось увидеть старого друга и посмотреть в его лживые глаза.
На самом деле хотелось не только посмотреть, но и расквасить некогда красивое лицо.
Небольшой ухоженный дом находился в районе для жителей со средним достатком. Увидев цветные занавесочки на окнах, Бриг не сдержал ухмылки. Ему пришлось долго звонить, но дверь, наконец, открылась, и на пороге застыл Красавчик.
Изумление Клайда быстро сменилось усталостью.
– Бить будешь на пороге или пройдешь в дом? Может, сначала поговорим?
– Лучше в сад. Подальше от свидетелей.
– А, ну да, чего стены кровью пачкать. Пойдем.
Клайд провел Брига во внутренний дворик, к круглому пластмассовому столу со стульями. На небольшом, аккуратно подстриженном газоне в беспорядке были разбросаны детские игрушки. Недалеко от качелей лежала голубая раковина-песочница.
Мужчины сели на пластмассовые стулья и некоторое время молча изучали друг друга.
Клайд раздобрел, наел щеки, бычью шею и выступавший вперед небольшой животик, но не потерял былой привлекательности. Большие пронзительно-голубые глаза, обрамленные черными ресницами, все так же притягивали внимание.
Взгляд изменился – исчезли самодовольство, вызов, он стал каким-то умиротворенным и простым. И сам Клайд выглядел очень домашним – прилежный семьянин с детьми, со среднестатистическим домом и достатком.
– Хорошо выглядишь, – хмыкнул Клайд, закончив рассматривать Брига. Без эмоций отмечая результат наблюдений. – Хотя я не удивлен.
– Зачем? – спросил Бриг. Желание расквасить лицо сидящему перед ним человеку не пропало, но стало контролируемым.
Красавчик казался не напряженным, но уставшим. Или безразличным - Бриг не мог понять, и от этого злость, клокотавшая до встречи, сменилась желанием узнать мотивы поступков бывшего приятеля.
Клайд пожал плечами:
– Зависть, Бриг. Зависть.
У него получилось удивить гостя легким признанием, произнесенным без сожаления.
– Зависть к чему? Откуда?
Клайд поерзал на неудобном стуле, оглядываясь по сторонам, поднялся.
– Я вижу, сразу бить морду ты передумал, а говорить лучше с пивом. Жарко. Принесу холодненького? – Он вопросительно посмотрел на гостя и, не услышав отказа, исчез в доме.
Когда были наполнены стаканы и пригублены первые глотки, наступило время разъяснений.
– Мы же все были одинаковыми – дети Аэродрома - злые, забитые, жадные до чужих радостей, но старались вести себя, как обычные дети... И все, Бриг, все - кто бы что ни говорил, мечтали выбраться. Обмануть суку-судьбу, отрыгнувшую нас в трущобы. Все вместе барахтались в общем говне, одинаковые... И был ты, которого фортуна любила больше остальных.
– О чем ты, – изумился Бриг, – в чем ты видел ту любовь? В том, что мне приходилось жить на улицах, пока мать дома принимала клиентов? Порой голодать, когда обо мне тупо забывали?
Клайд усмехнулся, покачав головой.
– У каждого из нас в доме был свой притон или вообще не было дома. А ты был особым, Бриг. Мы же все начинали играть в баскетбол на разбитых площадках и под звуки выстрелов и драк. Но мы на них остались, этих разбитых площадках, поменяв мячи на бутылки пива и сигареты, а ты тренировался в настоящих спортивных залах, вместе с будущими звездами. Каково это было – видеть, что с тобой носятся тренеры и спонсоры, пичкают какими-то лекарствами, пытаясь сделать из тебя звезду? Думаешь, мы за тебя радовались? Не-е-т. Мы завидовали, черной завистью. И праздновали втихаря или вслух за твоей спиной, когда ты ушел из спорта. Ты пей. Пей. Пиво хорошее, мои гадкие откровения легче будет слушать.
Бриг глотнул холодный горьковатый напиток. Он никогда не думал о своем прошлом так, как о нем говорил Клайд, но слышал раньше похожие речи от Романа, цыгана, у которого работал в гараже.
Замечал ли Бриг зависть других? Наверное…
Но так привык к негативным эмоциям, что не отделял их одну от другой.
– А твой еврей, учитель? Случайно оказавшийся в нашей богом забытой школе? Кто бы сомневался – из всех учеников особым, избранным, вновь оказался ты, Дарт. Вот скажи, откуда у сына проститутки и невесть кого может открыться талант к математике? – В голосе Красавчика клокотало столько желчи, что Бриг поморщился. – Может, это невесть кто осчастливил тебя талантами, и ты, единственный из нас всех, оказался в нормальной школе за пределами Аэродрома?
– Оставь моих родителей в покое, – бросил Бриг. – Меня интересует Рони.
– Рони? Разве сам теперь не догадываешься, как она дополнила картину черной зависти? Девочка из состоятельной семьи вдруг начала дружить с парнем с Аэродрома. Да не просто дружить – ладно, такое изредка, но, наверное, бывает. А она влюбилась по-настоящему, еще и вышла за тебя. Вопреки всему, наперекор родителям... Бриг! Ты хоть представляешь, как это для нас выглядело? Замуж! За тебя! В восемнадцать лет!
– Ты её лю... – начал Бриг, но Красавчик оборвал:
– Нет, я её не любил и не страдал по ней тайно. Конечно, она мне нравилась. Хорошенькая, притягательная, какая-то солнечная...
Клайд опорожнил свой стакан и быстро наполнил новый.
– Я пытался за ней ухаживать, Бриг, за твоей спиной. Надеялся увлечь её, хотя бы до поцелуев, чтобы сделать тебе больно, а еще лучше развести вас. – В голосе Клайда, его взгляде появился знакомый вызов, почти злость, а, заметив, как сжались кулаки Брига, он довольно улыбнулся, откидываясь на спинку кресла и выставляя на обозрение всего себя. – Не волнуйся. Рони видела только тебя. Она так тебя любила, Бриг. – Красавчик горько усмехнулся. – Говорить, что это тоже добавляло темных красок в мою зависть, или уже не надо, сам понял?
Некоторое время во дворе слышался мерный щебет птиц, стрекот цикад и приглушенный шум доносился с далекой улицы.
– Тебе везло во всем... Когда Саймон потянул всех за собой, ни Клиф, ни Бари, ни веселый балабол Кит, не смогли вырваться, их затянуло, раздавило и выплюнуло на помойку. Все думали, ты бежал от ареста и погиб в какой-то заварушке. И вдруг пару лет спустя я встречаю тебя на пляже, опять выплывшим из говна чистеньким и не запачканным. Со шрамами, с орденами...
