И вот спустя некоторое время палата лордов смогла прийти к единому мнению и разрешить присутствие имперских вооруженных сил. Через час император отдаст приказ войскам, и буквально через сутки в небе над Шагаде появится имперский крейсер.
У Стена оставалось не так много времени, чтобы завершить начатое.
Сайрус проснулся в своей кровати и первой его мыслью была благодарность за возможность дышать. Каждый вздох, каждый удар сердца был подарком от прекрасных и великодушных эльфов. Они простили его за все ужасные вещи, что он сделал, они даже лечили его и кормили. Он чувствовал, что обязан им, он просто должен сделать все возможное и невозможное, чтобы отплатить им добром за их доброту. Ему было даже стыдно, что он так быстро выздоравливает, ведь они потратили столько усилий, чтобы показать ему, кто же он есть на самом деле. Его раны заживали, а кости срастались очень быстро, и это было несправедливо по отношению к прекрасной дочери Тханы по имени Кила. Он бы очень хотел остаться калекой, чтобы ей не пришлось снова над ним работать. Но проклятый животный организм сам восстанавливался и креп с каждым днем. Организм требовал движения и физических нагрузок, энергия наполняла его и искала выход. И это очень огорчало его. Он каждый день пытался остановить себя, ограничить в движении, но тело само с самого утра вынуждало его делать зарядку, растягивать мышцы, которые все равно продолжали расти, несмотря на скудное питание. Он по-прежнему был очень худым, но теперь он замечал, что болезненная худоба потихоньку уходит, его кости обрастают мышцами, но до прежней формы ему было еще далеко. Он уже привык к такому рациону и понимал, что организм адаптируется и усваивает ту пищу, которой его кормили эльфы, а раньше его тошнило от каждой порции супа, и ему ставили капельницы, чтобы спасти от голодной смерти. Он хотел отказаться от еды, но ему запретили. Он хотел сам себе навредить, но его за это наказали. Эти прекрасные эльфы были слишком милосердны к нему, он не заслужил такого отношения.
Дверь открылась без стука и в комнату вошла сестра Кила. Она, как и всегда, была одета в короткие кожаные шорты и кожаную жилетку, кожаные браслеты украшали ее мускулистые руки. Она внимательно оглядела комнату, цепкие маленькие глазки замечали все детали, а ноздри ее длинного крючковатого носа слегка трепетали.
– Иди за мной. – Ее хриплый голос казался Сайрусу самой прекрасной мелодией. Он, не раздумывая, поднялся с кровати, готовый идти за ней на край света, и двинулся следом по коридору. Раньше он едва поспевал за ней, его слабость и хромота вынуждали сестру Килу постоянно останавливаться и ждать, когда же он догонит ее. Сейчас он шел прямо за ней, несмотря на то, что приходилось подволакивать ногу. Неожиданно они остановились возле ее комнаты, и она решительно открыла дверь и кивком головы показала ему зайти внутрь. Его охватила робость, он не мог зайти в жилище светлого эльфа, таким презренным тварям как он это было запрещено. Но она сама ему сказала, ослушаться он тоже не мог. Он осторожно вошел в комнату, подозрительно глянув на женщину, но вовремя вспомнил, что не смеет своим взглядом оскорблять светлейшую, и опустил глаза в пол. Кила закрыла дверь и подошла к нему на расстояние вытянутой руки.
– Я хочу знать, что такого особенного в тебе нашла Гайс. – Ее палец коснулся его щеки и провел линию вниз до шеи. – Ты единственный из людей, кому она позволяла себя касаться. Что же ты умеешь такого, чего не умеют эльфы? – Сайрус молчал в ужасе, даже в самых смелых мечтах он не думал о том, чтобы прикоснуться к эльфу. Кончиком пальца она коснулась его подбородка и направила его голову вверх, чтобы их взгляды встретились. – Покажи мне. – Кила настойчиво смотрела ему прямо в глаза и ждала. Сайрус не выдержал первый и упал на колени, сгорбившись и уткнувшись лбом в пол. Он ждал наказания, он даже не понимал, за что, но тем не менее боялся. Боялся даже не за свою жизнь или здоровье, а за то, что может своим поведением обидеть прекрасного эльфа, чье великодушие не знает границ.
Такого Кила не ожидала, в ней схлестнулись гордость хорошего учителя и обида отверженной женщины. И обе эти эмоции нашли выход – она с размаху ударила мужчину ногой. Потом еще раз. И еще. Она приказала ему встать, и он повиновался. Она снова заставила его смотреть ей прямо в глаза, и видела, что он с готовностью примет любое наказание, лишь бы не расстроить ее. Должна же быть какая-то команда, которая заставит его делать, что она хочет, он ее верный раб и он будет послушен. С размаху она ударила его по лицу.
– А ну-ка делай, что тебе велят! Я тебе приказываю!
Сайрус чувствовал, как уходит почва из-под ног, только он привык к своей новой роли, нашел какую-то гармонию в своем существовании, но этот приказ – как будто толчок в спину на самом краю пропасти. Он словно упал в неизвестность. И это странное ощущение показалось ему смутно знакомым. Как и то, что надо делать.
Он легко коснулся ее плеч, проводя пальцами по гладкой коже. Его пальцы гладили ее шею, затем рисовали узоры на ее ключицах, он ласкал ее руки и целовал ее пальцы, все ближе и ближе подходя к ней. Расстояние между ними незаметным образом исчезло, и ее кожаная жилетка соприкоснулась с его казенной больничной пижамой. Он наклонил голову и почти касаясь губами ее уха, так, что она чувствовала его горячее дыхание на своей коже, тихо прошептал:
– Я исполню любое твое желание, моя госпожа. Все, что ты мне прикажешь.
Эльфийка продолжала стоять неподвижно, и Сайрус не чувствовал от нее никакого отклика. Правильно или неправильно? Угадал или не угадал? Кила не обвивала его шею руками, как это сделала бы любая женщина, не прижималась к нему. Она не кокетничала, не бросала на него горячих взглядов. Никаких подсказок, словно на экзамене в академии. И это было частью неизвестности, в которой он тонул. И это все словно рисовало новый мир вокруг него, в котором только его мысли и фантазии имели значение и были точками опоры. И Сайрус понял, что еще никогда в жизни он не заглядывал так глубоко в себя. И понял, что с каждой секундой ему все сложнее и сложнее удерживать тех демонов, которые спали внутри.
Его губы целовали шею женщины, а руки тем временем легко и осторожно снимали с нее одежду. Она не сделала никакой попытки помочь ему, продолжая стоять неподвижно. Но ему и не надо было помогать, в этом его новом выдуманном мире у него вообще не было проблем. Он кинул на пол ее одежду и легко, одним движением снял свою, даже не обратив внимания на то, что еще буквально час назад больные ребра не давали ему поднять руки и надеть рубашку. Теперь у него ничего не болело и не мешало.
Покорный раб осторожно поцеловал свою госпожу, чуть придерживая затылок подушечками пальцев. Его сухие и потрескавшиеся губы невесомо касались плотно сжатых губ эльфийки. Кончик языка робко обрисовал контур женских губ. Главное – не спугнуть, главное – это ощущение полной безопасности. Он никогда не сможет причинить вред своей госпоже, только удовольствие. Эльфийка это тоже понимала, начало захватывающего эксперимента было лишь немного приятным и располагающим к расслаблению. Мужчина чувствовал, как мускулистое и напряженное тело сестры Килы вспоминает давно забытые женские инстинкты, как она податливо открывает губы для нового поцелуя. Как же после этого отказать? С каждой секундой его движения становились все уверенней и смелей, его руки тщательно изучили все мускулистое тело девушки, его губы спускались все ниже, оставляя горячие следы на ее коже. На мгновенье он замер, и она почувствовала, как его зубы легонько сжали ее сосок. И она шумно вздохнула, не в силах противостоять природе. Сайрус понял, даже не понял, а просто почувствовал, что его демон подчинил себе демонов эльфийки. Он не смог бы объяснить это никому, но в его голове словно звучала музыка, и теперь Кила дышала в такт этой мелодии. Он опустился перед ней на колени, крепко сжимая руками ее упругие ягодицы, и позволил своему демону вырваться на волю.
Кила сама не понимала, как она оказалась на полу своей комнаты, поглощенная неутолимым желанием, она извивалась и стонала, не в силах сдерживать себя, она звала его и просила спасти ее. И Сайрус не мог отказать своей госпоже, каждым движением он возносил ее на вершину, снова и снова вызывая в ее теле бурный восторг. И лишь когда она, утомленная, застонала, впиваясь дрожащими пальцами в его спину, он вдруг понял, что слился со своим демоном и обрел свободу. Тяжело дыша, он опустился на пол рядом с эльфийкой и задумался. Он совершенно точно понимал, что же именно здесь произошло. Словно до этого в его голове был туман, словно он смотрел на мир чужими глазами.
…да пребудет благодать твоя сейчас и во веки веков…
Он только что стал первым мужчиной этой эльфийки, дочери Тханы.
…да наступит власть твоя на этой планете и всех остальных…
Он только что подчинил себе свою эльфийскую госпожу.
…позволь служить верой и правдой во славу твою до последней капли крови…
Он посмотрел на уродливую эльфийку рядом с ним и все его существо выражало счастье и почтение.
…огради же душу мою и разум от искушений любых…
Он встал и подал руку своей партнерше, чтобы помочь ей встать. Она раскраснелась и часто дышала, взгляд был слегка растерянный. Это путешествие в мир удовольствия, которого она так ждала, оказалось не совсем тем, что она ожидала. Сайрус нежно поцеловал ее в губы, ровно настолько, чтобы заинтриговать, намекнуть, пообещать, но не настолько, чтобы снова ее зажечь. Он подвел ее к зеркалу и показал ей новую себя, встал за спиной, и его руки обвили ее талию. Они оба смотрели в зеркало, но каждый видел свое. Лысая коренастая девушка с безобразными чертами лица, полная злобы и зависти к своим красивым соперницам, и рядом его лицо, его изуродованное лицо.
– Ты восхитительна и прекрасна, моя госпожа.
Она довольно улыбнулась. Значит, она видит в зеркале совсем другое. Значит, он может дать ей то, чего она хочет.
…император, да святится имя твое…
Гор расстеряно смотрел как Натали собирает вещи. Это совершенно не укладывалось в его голове, в его мире влюбленные не расставались незадолго до свадьбы. Она была его половинкой, частью его самого, она была ему просто необходима чтобы держаться на земле. Она была той самой точкой опоры, которая не давала ему сойти с ума и потерять остаток контроля над своей жизнью. Он чувствовал нарастающее безумие внутри себя, он понимал, что оторвись он от нее сейчас, то уже ничто его не остановит его агрессию. Он захлебнется в этой волне, которая собьет его с ног и утащит на дно океана. Он отчаянно хватался за то единственное, что рождало в нем чувства. Без нее он станет просто машиной, роботом, который дышит, ест, спит и убивает людей. Без нее он потеряет остатки своей человечности. Он перепробовал почти все - умолял, уговаривал, приводил массу аргументов, давил на жалость и даже угрожал. Но на нее ничего не действовало, она уже все решила для себя.
Натали лихорадочно кидала свою одежду в чемодан, было так непросто все собрать и сложить, слишком много вещей у них появилось за полгода совместной жизни. Она кидала в сумку косметику, тряпки, туфли, и старательно оставляла все что ей дарил Гор. Большая шкатулка драгоценностей осталась стоять нетронутая, дорогие вечерние платья и шубы из натурального меха одиноко грустили на вешалке. Она с тоской проходила мимо множества милых вещиц, которые они купили в свой дом. Свой дом, дом в котором она была бы хозяйкой, где она бы выбирала занавески в цвет дивана, где она бы решала, что им есть на ужин и чем заниматься вечером, дом по которому бегали бы их дети. У них была вся жизнь впереди, были планы и мечты, а сейчас это все рушилось. Они даже пережили попытку восстания прямо в этой квартире. На счастье, они жили в съемной квартире в офицерском квартале, и эта часть города всю зиму держала оборону. Два с лишним месяца она боялась каждый день и надеялась, что все прекратится и они вернутся в свой уютный мир, в котором есть будущее для них и их будущих детей. Но вот все закончилось, а мир… мир так и не наступил.
Ее любимый, который так храбро защищал ее все эти дни, похоже слишком вжился в роль. Его решимость и храбрость, которые так восхищали ее, самым неожиданным образом переросли в животную ярость и ненависть ко всему живому. Самое безопасное место на земле вдруг стало для Натали западней, она боялась приходить домой, боялась Гора, боялась любым неосторожным жестом пробудить в нем злость. Ей казалось, что это безумие захлестнуло город, все окружающие ее люди теряли свой человеческий облик, вливаясь в эту волну. Недавний разговор с Клер натолкнул ее на мысль о том, что она слишком давно общается только с лордами и почти не видит простолюдинов, поэтому она рискнула связаться со своими родителями, которые были простыми ремесленниками в маленьком городке далеко от столицы. И ее опасения подтвердились, лихорадка войны не зацепила простых людей, хотя им тоже пришлось не сладко. И вот сейчас она бросала все свои надежды на счастливую жизнь и бежала под родительский кров.
Гор молчал уже давно, печально глядя на невесту. Его мир уходил из-под ног, и он только тихо прошептал
- Любимая, прошу, дай мне только 1 шанс.... - видимо было что-то особенное в его голосе, что Натали остановилась. Ей было тяжело уходить, и когда он пытался ее остановить, она только больше боялась и это сильнее ее подстегивало. Но сейчас было не так. Она смотрела в его глаза и видела, что он ломается внутри. Словно из него вынули стальной стержень, и он вот-вот надломится и упадет, и умрет, и останется только оболочка. - Прошу. Только 1 шанс.
- Но как? Я не могу остаться, просто не могу.
- Когда я вернусь. - ну вот опять. Она молчит стиснув губы и пронзительно смотрит на него. Она не хочет чтобы он уходил на войну. И не может позволить ему остаться, иначе его ярость убьет их обоих. - Просто обещай дождаться меня. Я вернусь и все будет иначе. Я вернусь — и это все пройдет. И снова будет как прежде. Я клянусь тебе. Просто дождись.
- Я не знаю...Гор... а если ничего не изменится?
- Изменится. Я точно знаю. Мне только надо знать что ты меня ждешь.
- Хорошо. - голос девушки дрогнул. - но мы начнем все заново.
- Спасибо. - Гор осторожно взял ее руку, едва касаясь кончиками пальцев, и приложил к губам. - Дождись меня. Иначе мне будет незачем возвращаться.
Пожалуйста... - из ее глаз потекли слезы, сейчас он снова был собой, тем самым мужчиной которого она полюбила, значит все возможно, он сможет избавиться от этой агрессии и они снова будут вместе, как раньше.
Гайс была очень сердита. Весь ее план, вся хитроумная паутина из человеческих слабостей, все распадалось по ниточке, лопалось в самом тонком месте, чуть-чуть не сходилось, не сцеплялось и не стыковалось. Это жалкие людишки, которые даже не пытались прятать свою лень, алчность, зависть и малодушие, каким-то непостижимым образом умудрялись все испортить. Она думала, что подкупила всех лордов на Шагаде, они все как один смотрели ей в рот и верили ее обещаниям, они все кипели от ненависти к императору и мечтали избавиться от его гнета, они так легко поддались на ее провокации...
У Стена оставалось не так много времени, чтобы завершить начатое.
***
Сайрус проснулся в своей кровати и первой его мыслью была благодарность за возможность дышать. Каждый вздох, каждый удар сердца был подарком от прекрасных и великодушных эльфов. Они простили его за все ужасные вещи, что он сделал, они даже лечили его и кормили. Он чувствовал, что обязан им, он просто должен сделать все возможное и невозможное, чтобы отплатить им добром за их доброту. Ему было даже стыдно, что он так быстро выздоравливает, ведь они потратили столько усилий, чтобы показать ему, кто же он есть на самом деле. Его раны заживали, а кости срастались очень быстро, и это было несправедливо по отношению к прекрасной дочери Тханы по имени Кила. Он бы очень хотел остаться калекой, чтобы ей не пришлось снова над ним работать. Но проклятый животный организм сам восстанавливался и креп с каждым днем. Организм требовал движения и физических нагрузок, энергия наполняла его и искала выход. И это очень огорчало его. Он каждый день пытался остановить себя, ограничить в движении, но тело само с самого утра вынуждало его делать зарядку, растягивать мышцы, которые все равно продолжали расти, несмотря на скудное питание. Он по-прежнему был очень худым, но теперь он замечал, что болезненная худоба потихоньку уходит, его кости обрастают мышцами, но до прежней формы ему было еще далеко. Он уже привык к такому рациону и понимал, что организм адаптируется и усваивает ту пищу, которой его кормили эльфы, а раньше его тошнило от каждой порции супа, и ему ставили капельницы, чтобы спасти от голодной смерти. Он хотел отказаться от еды, но ему запретили. Он хотел сам себе навредить, но его за это наказали. Эти прекрасные эльфы были слишком милосердны к нему, он не заслужил такого отношения.
Дверь открылась без стука и в комнату вошла сестра Кила. Она, как и всегда, была одета в короткие кожаные шорты и кожаную жилетку, кожаные браслеты украшали ее мускулистые руки. Она внимательно оглядела комнату, цепкие маленькие глазки замечали все детали, а ноздри ее длинного крючковатого носа слегка трепетали.
– Иди за мной. – Ее хриплый голос казался Сайрусу самой прекрасной мелодией. Он, не раздумывая, поднялся с кровати, готовый идти за ней на край света, и двинулся следом по коридору. Раньше он едва поспевал за ней, его слабость и хромота вынуждали сестру Килу постоянно останавливаться и ждать, когда же он догонит ее. Сейчас он шел прямо за ней, несмотря на то, что приходилось подволакивать ногу. Неожиданно они остановились возле ее комнаты, и она решительно открыла дверь и кивком головы показала ему зайти внутрь. Его охватила робость, он не мог зайти в жилище светлого эльфа, таким презренным тварям как он это было запрещено. Но она сама ему сказала, ослушаться он тоже не мог. Он осторожно вошел в комнату, подозрительно глянув на женщину, но вовремя вспомнил, что не смеет своим взглядом оскорблять светлейшую, и опустил глаза в пол. Кила закрыла дверь и подошла к нему на расстояние вытянутой руки.
– Я хочу знать, что такого особенного в тебе нашла Гайс. – Ее палец коснулся его щеки и провел линию вниз до шеи. – Ты единственный из людей, кому она позволяла себя касаться. Что же ты умеешь такого, чего не умеют эльфы? – Сайрус молчал в ужасе, даже в самых смелых мечтах он не думал о том, чтобы прикоснуться к эльфу. Кончиком пальца она коснулась его подбородка и направила его голову вверх, чтобы их взгляды встретились. – Покажи мне. – Кила настойчиво смотрела ему прямо в глаза и ждала. Сайрус не выдержал первый и упал на колени, сгорбившись и уткнувшись лбом в пол. Он ждал наказания, он даже не понимал, за что, но тем не менее боялся. Боялся даже не за свою жизнь или здоровье, а за то, что может своим поведением обидеть прекрасного эльфа, чье великодушие не знает границ.
Такого Кила не ожидала, в ней схлестнулись гордость хорошего учителя и обида отверженной женщины. И обе эти эмоции нашли выход – она с размаху ударила мужчину ногой. Потом еще раз. И еще. Она приказала ему встать, и он повиновался. Она снова заставила его смотреть ей прямо в глаза, и видела, что он с готовностью примет любое наказание, лишь бы не расстроить ее. Должна же быть какая-то команда, которая заставит его делать, что она хочет, он ее верный раб и он будет послушен. С размаху она ударила его по лицу.
– А ну-ка делай, что тебе велят! Я тебе приказываю!
Сайрус чувствовал, как уходит почва из-под ног, только он привык к своей новой роли, нашел какую-то гармонию в своем существовании, но этот приказ – как будто толчок в спину на самом краю пропасти. Он словно упал в неизвестность. И это странное ощущение показалось ему смутно знакомым. Как и то, что надо делать.
Он легко коснулся ее плеч, проводя пальцами по гладкой коже. Его пальцы гладили ее шею, затем рисовали узоры на ее ключицах, он ласкал ее руки и целовал ее пальцы, все ближе и ближе подходя к ней. Расстояние между ними незаметным образом исчезло, и ее кожаная жилетка соприкоснулась с его казенной больничной пижамой. Он наклонил голову и почти касаясь губами ее уха, так, что она чувствовала его горячее дыхание на своей коже, тихо прошептал:
– Я исполню любое твое желание, моя госпожа. Все, что ты мне прикажешь.
Эльфийка продолжала стоять неподвижно, и Сайрус не чувствовал от нее никакого отклика. Правильно или неправильно? Угадал или не угадал? Кила не обвивала его шею руками, как это сделала бы любая женщина, не прижималась к нему. Она не кокетничала, не бросала на него горячих взглядов. Никаких подсказок, словно на экзамене в академии. И это было частью неизвестности, в которой он тонул. И это все словно рисовало новый мир вокруг него, в котором только его мысли и фантазии имели значение и были точками опоры. И Сайрус понял, что еще никогда в жизни он не заглядывал так глубоко в себя. И понял, что с каждой секундой ему все сложнее и сложнее удерживать тех демонов, которые спали внутри.
Его губы целовали шею женщины, а руки тем временем легко и осторожно снимали с нее одежду. Она не сделала никакой попытки помочь ему, продолжая стоять неподвижно. Но ему и не надо было помогать, в этом его новом выдуманном мире у него вообще не было проблем. Он кинул на пол ее одежду и легко, одним движением снял свою, даже не обратив внимания на то, что еще буквально час назад больные ребра не давали ему поднять руки и надеть рубашку. Теперь у него ничего не болело и не мешало.
Покорный раб осторожно поцеловал свою госпожу, чуть придерживая затылок подушечками пальцев. Его сухие и потрескавшиеся губы невесомо касались плотно сжатых губ эльфийки. Кончик языка робко обрисовал контур женских губ. Главное – не спугнуть, главное – это ощущение полной безопасности. Он никогда не сможет причинить вред своей госпоже, только удовольствие. Эльфийка это тоже понимала, начало захватывающего эксперимента было лишь немного приятным и располагающим к расслаблению. Мужчина чувствовал, как мускулистое и напряженное тело сестры Килы вспоминает давно забытые женские инстинкты, как она податливо открывает губы для нового поцелуя. Как же после этого отказать? С каждой секундой его движения становились все уверенней и смелей, его руки тщательно изучили все мускулистое тело девушки, его губы спускались все ниже, оставляя горячие следы на ее коже. На мгновенье он замер, и она почувствовала, как его зубы легонько сжали ее сосок. И она шумно вздохнула, не в силах противостоять природе. Сайрус понял, даже не понял, а просто почувствовал, что его демон подчинил себе демонов эльфийки. Он не смог бы объяснить это никому, но в его голове словно звучала музыка, и теперь Кила дышала в такт этой мелодии. Он опустился перед ней на колени, крепко сжимая руками ее упругие ягодицы, и позволил своему демону вырваться на волю.
Кила сама не понимала, как она оказалась на полу своей комнаты, поглощенная неутолимым желанием, она извивалась и стонала, не в силах сдерживать себя, она звала его и просила спасти ее. И Сайрус не мог отказать своей госпоже, каждым движением он возносил ее на вершину, снова и снова вызывая в ее теле бурный восторг. И лишь когда она, утомленная, застонала, впиваясь дрожащими пальцами в его спину, он вдруг понял, что слился со своим демоном и обрел свободу. Тяжело дыша, он опустился на пол рядом с эльфийкой и задумался. Он совершенно точно понимал, что же именно здесь произошло. Словно до этого в его голове был туман, словно он смотрел на мир чужими глазами.
…да пребудет благодать твоя сейчас и во веки веков…
Он только что стал первым мужчиной этой эльфийки, дочери Тханы.
…да наступит власть твоя на этой планете и всех остальных…
Он только что подчинил себе свою эльфийскую госпожу.
…позволь служить верой и правдой во славу твою до последней капли крови…
Он посмотрел на уродливую эльфийку рядом с ним и все его существо выражало счастье и почтение.
…огради же душу мою и разум от искушений любых…
Он встал и подал руку своей партнерше, чтобы помочь ей встать. Она раскраснелась и часто дышала, взгляд был слегка растерянный. Это путешествие в мир удовольствия, которого она так ждала, оказалось не совсем тем, что она ожидала. Сайрус нежно поцеловал ее в губы, ровно настолько, чтобы заинтриговать, намекнуть, пообещать, но не настолько, чтобы снова ее зажечь. Он подвел ее к зеркалу и показал ей новую себя, встал за спиной, и его руки обвили ее талию. Они оба смотрели в зеркало, но каждый видел свое. Лысая коренастая девушка с безобразными чертами лица, полная злобы и зависти к своим красивым соперницам, и рядом его лицо, его изуродованное лицо.
– Ты восхитительна и прекрасна, моя госпожа.
Она довольно улыбнулась. Значит, она видит в зеркале совсем другое. Значит, он может дать ей то, чего она хочет.
…император, да святится имя твое…
***
Гор расстеряно смотрел как Натали собирает вещи. Это совершенно не укладывалось в его голове, в его мире влюбленные не расставались незадолго до свадьбы. Она была его половинкой, частью его самого, она была ему просто необходима чтобы держаться на земле. Она была той самой точкой опоры, которая не давала ему сойти с ума и потерять остаток контроля над своей жизнью. Он чувствовал нарастающее безумие внутри себя, он понимал, что оторвись он от нее сейчас, то уже ничто его не остановит его агрессию. Он захлебнется в этой волне, которая собьет его с ног и утащит на дно океана. Он отчаянно хватался за то единственное, что рождало в нем чувства. Без нее он станет просто машиной, роботом, который дышит, ест, спит и убивает людей. Без нее он потеряет остатки своей человечности. Он перепробовал почти все - умолял, уговаривал, приводил массу аргументов, давил на жалость и даже угрожал. Но на нее ничего не действовало, она уже все решила для себя.
Натали лихорадочно кидала свою одежду в чемодан, было так непросто все собрать и сложить, слишком много вещей у них появилось за полгода совместной жизни. Она кидала в сумку косметику, тряпки, туфли, и старательно оставляла все что ей дарил Гор. Большая шкатулка драгоценностей осталась стоять нетронутая, дорогие вечерние платья и шубы из натурального меха одиноко грустили на вешалке. Она с тоской проходила мимо множества милых вещиц, которые они купили в свой дом. Свой дом, дом в котором она была бы хозяйкой, где она бы выбирала занавески в цвет дивана, где она бы решала, что им есть на ужин и чем заниматься вечером, дом по которому бегали бы их дети. У них была вся жизнь впереди, были планы и мечты, а сейчас это все рушилось. Они даже пережили попытку восстания прямо в этой квартире. На счастье, они жили в съемной квартире в офицерском квартале, и эта часть города всю зиму держала оборону. Два с лишним месяца она боялась каждый день и надеялась, что все прекратится и они вернутся в свой уютный мир, в котором есть будущее для них и их будущих детей. Но вот все закончилось, а мир… мир так и не наступил.
Ее любимый, который так храбро защищал ее все эти дни, похоже слишком вжился в роль. Его решимость и храбрость, которые так восхищали ее, самым неожиданным образом переросли в животную ярость и ненависть ко всему живому. Самое безопасное место на земле вдруг стало для Натали западней, она боялась приходить домой, боялась Гора, боялась любым неосторожным жестом пробудить в нем злость. Ей казалось, что это безумие захлестнуло город, все окружающие ее люди теряли свой человеческий облик, вливаясь в эту волну. Недавний разговор с Клер натолкнул ее на мысль о том, что она слишком давно общается только с лордами и почти не видит простолюдинов, поэтому она рискнула связаться со своими родителями, которые были простыми ремесленниками в маленьком городке далеко от столицы. И ее опасения подтвердились, лихорадка войны не зацепила простых людей, хотя им тоже пришлось не сладко. И вот сейчас она бросала все свои надежды на счастливую жизнь и бежала под родительский кров.
Гор молчал уже давно, печально глядя на невесту. Его мир уходил из-под ног, и он только тихо прошептал
- Любимая, прошу, дай мне только 1 шанс.... - видимо было что-то особенное в его голосе, что Натали остановилась. Ей было тяжело уходить, и когда он пытался ее остановить, она только больше боялась и это сильнее ее подстегивало. Но сейчас было не так. Она смотрела в его глаза и видела, что он ломается внутри. Словно из него вынули стальной стержень, и он вот-вот надломится и упадет, и умрет, и останется только оболочка. - Прошу. Только 1 шанс.
- Но как? Я не могу остаться, просто не могу.
- Когда я вернусь. - ну вот опять. Она молчит стиснув губы и пронзительно смотрит на него. Она не хочет чтобы он уходил на войну. И не может позволить ему остаться, иначе его ярость убьет их обоих. - Просто обещай дождаться меня. Я вернусь и все будет иначе. Я вернусь — и это все пройдет. И снова будет как прежде. Я клянусь тебе. Просто дождись.
- Я не знаю...Гор... а если ничего не изменится?
- Изменится. Я точно знаю. Мне только надо знать что ты меня ждешь.
- Хорошо. - голос девушки дрогнул. - но мы начнем все заново.
- Спасибо. - Гор осторожно взял ее руку, едва касаясь кончиками пальцев, и приложил к губам. - Дождись меня. Иначе мне будет незачем возвращаться.
Пожалуйста... - из ее глаз потекли слезы, сейчас он снова был собой, тем самым мужчиной которого она полюбила, значит все возможно, он сможет избавиться от этой агрессии и они снова будут вместе, как раньше.
***
Гайс была очень сердита. Весь ее план, вся хитроумная паутина из человеческих слабостей, все распадалось по ниточке, лопалось в самом тонком месте, чуть-чуть не сходилось, не сцеплялось и не стыковалось. Это жалкие людишки, которые даже не пытались прятать свою лень, алчность, зависть и малодушие, каким-то непостижимым образом умудрялись все испортить. Она думала, что подкупила всех лордов на Шагаде, они все как один смотрели ей в рот и верили ее обещаниям, они все кипели от ненависти к императору и мечтали избавиться от его гнета, они так легко поддались на ее провокации...
