Гвендолин подняла голову и присмотрелась. Сквозь снег она с трудом, но всё-таки различила главную подвесную дорожку, ведущую прямо в Мирнавен – та была шире остальных. Если судить по её местоположению, то Гвендолин не так далеко от города. Она воспрянула духом.
И в очередной раз поблагодарила своё горгульское наследие, которое наделило её не только способностью видеть в темноте, но и стойкостью к холоду. Чистокровные альвы ей похвастаться не могли.
Впрочем, несмотря на это Гвендолин жутко замёрзла. Продрогла до самых костей. Руки и ноги жгло холодом, они плохо слушались, мороз кусал за щёки, уши и нос. Она заставила себя двигаться: стоит немного согреться и станет лучше. Создала огонёк между ладоней, чтобы согреть руки. Но разжигать костёр и останавливаться, чтобы согреться (что всё равно невозможно, пока она здесь, да ещё и в пижаме) было бы бесполезной тратой времени.
В карьере стояла какая-то тревожная, напряжённая тишина. Или это только ей так казалось. Гвендолин шла вперёд настолько быстро, насколько позволяли глубокий снег и усталость. Иногда останавливалась, прислонившись плечом к холодному камню, и отсчитывала про себя тридцать секунд. Ни секундой больше. Ей нельзя оставаться на одном месте надолго, если она не хочет замёрзнуть насмерть.
Она не хотела. И поэтому шла вперёд.
На лестницу Гвендолин набрела примерно сорок минут спустя. После первой передышки она стала считать без остановки и как раз закончила первые полчаса. Прибавив к этому времени десять минут. Ей казалось, что с того момента как она встала на ноги и до первой передышки прошло как раз столько времени.
Покрытый ледком камень обжигал ступни холодом сильнее, чем снег. Гвендолин пришлось замедлиться, чтобы не поскользнуться и не полететь вниз. Но чем выше она поднималась, тем увереннее себя ощущала. Дорогу до Мирнавена она найдёт без труда – нужно просто идти вдоль края карьера, да и огни города видны далеко. А наверху Гвендолин будет гораздо спокойнее, чем в глубоком карьере с его мрачным еловым лесом.
Наконец, Гвендолин оказалась на краю. Здесь она позволила себе сесть на упавшее дерево и отдышаться. Расчистила от снега пятачок земли, разве огонь и погрела ноги. Но не стала отдыхать слишком долго: через несколько минут Гвендолин поднялась и отправилась к Мирнавену. Огни городка тепло сияли вдалеке, освещая ей путь.
Шагнув на мощёные улицы, Гвендолин почувствовала облегчение почти такое же сильное, как в тот вечер, когда чудом избежала смерти. Главной улицы лучше избегать: она вполне способна добраться до Мейджхолла самостоятельно, теперь помощь ей не нужна. Но стоило Гвендолин выйти из-за угла дома, как её окликнули.
– Гвен?
Она вздрогнула, узнав голос. А может, это было от холода. К ней спешил Эверетт: на лице крупными мазками написано беспокойство.
– Ты в порядке? Что случилось?
Он ещё на ходу снял пальто и теперь накинул его Гвендолин на плечи. Оно всё ещё хранило тепло его тела. И пахло, почему-то, шоколадом. Пахло ли им когда-нибудь от Эверетта? Гвендолин не могла вспомнить. Неожиданное желание его понюхать она немедленно списала на переутомление и последствия стресса, который испытали её мозг и тело.
– В двух словах и не объяснишь, – ответила Гвендолин. – Спасибо за пальто. Проводишь до школы?
– Конечно! – Взгляд Эверетта упал на её босые ноги. – Но может лучше сначала зайти куда-нибудь? Тебе же холодно: ты вся бледная и дрожишь.
– Я всегда бледная, – с лёгким раздражением ответила она, – и хочу обратно в Мейджхолл.
– Если ты не хочешь чтобы тебя увидели, я могу провести нас в «Чернобурку» через задний двор...
– Нет!
Резко перебила его Гвендолин и тут же почувствовала себя виноватой из-за своей резкости. Он же просто хочет помочь.
– Нет, – уже мягче сказала она, – я правда просто хочу побыстрее вернуться в замок. Пожалуйста. Кстати, сколько времени?
– Хорошо, идём. Вот, возьми ещё шарф.
Эверетт умело намотал шарф ей на шею. Стало теплее.
– Сейчас около шести утра.
Гвендолин устало прикрыла глаза. Шесть утра. Самые ранние пташки, которых в Мейджхолле достаточно, в это время уже встают. У них не так много времени, если они хотят остаться незамеченными. Ей не нужно ещё больше слухов, ходящих о ней.
Хотя в длинном пальто Эверетта и с шарфом, Гвендолин выглядела вполне прилично. Если не смотреть на босые ноги.
До подвесной дорожки они добрались без происшествий. Именно за это место Гвендолин переживала больше всего. Если они встретят кого-то на дорожке, то прятаться будет негде и отойти они никуда не смогут. Но и тут они никого не встретили. В столь ранний час ученики редко покидали Мейджхолл.
Гвендолин с Эвереттом выбирали узкие боковые коридоры, которыми почти не пользовались. На их счастье, они и сейчас оказались пусты. Но время приближалось к половине седьмого и в Мейджхолле становилось всё оживлённее. Гвендолин замерла перед лестницей в общежитие.
– Иди вперёд и посмотри, есть ли там кто, – сказала она, подталкивая Эверетта в нужном направлении.
Тот фыркнул в ответ на такое неласковое обращение, но Гвендолин заметила на его лице улыбку.
– Иду-иду.
Эверетт легко взбежал по лестнице и вернулся через минуту, всё ещё улыбаясь. Гвендолин ничего не могла с собой поделать – по непонятным причинам эта его улыбка жутко её бесила.
– Всё чисто, идём.
Дверь в их с Ру комнату оказалась открыта, хотя на ночь они всегда её запирали. Гвендолин скинула пальто, развязала шарф и отдала и то и другое обратно Эверетту.
– Спасибо. И за одежду, и за то, что проводил. Встретимся сегодня после занятий в библиотеке, хорошо?
Он окинул её долгим взглядом.
– И ты объяснишь, что случилось?
– Объясню.
Видя, что он всё ещё колеблется, она поспешно добавила:
– Обещаю.
Эверетт вздохнул и дверь за ним закрылась. Гвендолин окинула взглядом комнату. Всё как вечером, когда она ложилась спать. Её кровать была не заправленной и холодной. Гвендолин подозревала, что её похитили, едва она заснула.
Первым делом она отправилась в ванную. Обычно она предпочитала тёплую воду, а не исходящий паром ад, в который превращалась ванная после Ру. Но в этот раз, чтобы смыть само воспоминание о карьере с кожи и выгнать холод, поселившийся в груди, Гвендолин сделала настолько горячую воду, насколько могла выдержать.
Когда она выходила из ванной, чистая и согревшаяся, закутавшись в тёплое полотенце, Ру заворочалась в кровати.
– Гвен? Ты уже встала?
– Скорее мне пришлось встать, – пробормотала в ответ Гвендолин, заправляя кровать, – у меня есть, что тебе рассказать.
Конечно же, это немедленно заставило её проснуться.
– Работает лучше, чем кофе, – заметила Гвендолин, глядя, как Ру смотрит на неё полными интереса и ожидания глазами. – Но давай сначала спустимся на завтрак. Не хочется потом повторять всю историю Улиссу.
Рассказ о её вынужденном путешествие по карьеру Улисс и Ру восприняли куда хуже, чем она ожидала. Ладно, пожалуй, она ожидала чего-то похожего от Ру, но Улисс её удивил.
– Гвен, это уже не шутки. Ты ведь была у директора по поводу нападения. А это почти так же опасно. Скорее всего, те, кто тебя там оставил, думали, что ты замёрзнешь до смерти и вообще не очнёшься. Чудо, что тебе удалось выбраться.
Никогда ещё Гвендолин не приходилось видеть его таким серьёзным.
– Улисс прав, – таких слов, особенно сказанных таким тоном, от Ру она тоже не ожидала, – нужно снова идти к директору. Разве он не обещал усилить защиту Мейджхолла?
– И какое-то время это работало, – задумчиво заметила Гвендолин, – но, кто бы это ни был, они нашли способ через неё пробраться.
– А может, им и не надо было через неё пробираться. Или ей.
Гвендолин вздрогнула. Эверетт плюхнулся на скамью рядом с ней.
– Вечера дождаться не смог? – С лёгким раздражением в голосе спросила она.
И в ответ получила сияющую улыбку.
– Ну, мне тоже нужно есть. А раз ты как раз друзьям рассказываешь, то я решил послушать.
– А раньше почему не подошёл?
– Боялся, что прогонишь.
Гвендолин вздохнула. Крыть ей было нечем. Она бы действительно попыталась его прогнать. Почему? Потому что не доверяла? Нет, конечно. Ей и самой было непонятно. В последнее время рядом с Эвереттом её мозг как будто начинал работать по-другому. Как-то нелогично. Надо что-то с этим делать.
– Ты всё ещё думаешь, что за всем стоит Перл? – Спросила Ру.
Эверетт кивнул.
– Она могла затаиться после неудачной попытки. И в этот раз действовала осторожнее. Ей-то что от защиты Вольфрама? Она внутри Мейджхолла.
Гвендолин покачала головой.
– У нас всё ещё нет никаких доказательств.
Эверетт внимательно посмотрел ей в глаза. Гвендолин стоило немалых усилий не отвести взгляд. А ведь раньше у неё с этим никаких проблем не возникало. Хочешь пялиться друг другу в глаза? Пожалуйста, посмотрим кто кого.
– Если я найду доказательства, мы сможем сходить к нему ещё раз?
Гвендолин поджала губы.
– Как ты собираешься их искать? Не делай глупостей. Я не хочу, чтобы тебя исключили.
Эверетт улыбнулся.
– Не переживай. Я знаю, что делаю.
– Да уж. Я сама видела, как ты знаешь, что делаешь. – Она понизила голос до шёпота. – В Крылатой башне.
Эверетт положил руку на сердце и торжественно произнёс:
– Обещаю быть предельно осторожным, незаметным, ставить выше всего собственное благополучие и не вылететь из школы. Теперь ты довольна?
Гвендолин окинула его мрачным взглядом.
– Не очень.
К её удивлению, Эверетт рассмеялся.
– Я бы удивился, если бы ты сказала да.
Он встал из-за стола.
– Ладно, до встречи. Пора бежать на занятия.
Гвендолин проводила его взглядом. В груди засела непонятная, тревожная тяжесть. Но тут краем глаза она заметила, как Ру с Улиссом переглядываются. Выражения лиц у них были странные. Улисс прямо-таки светился самодовольством, а Ру выглядела так, будто съела что-то кислое. Гвендолин повернулась к ним.
– Что такое?
– Ничего, – слишком уж поспешно ответила Ру. – И Эверетт прав. Пора идти, иначе опоздаем.
Дни шли, складываясь в недели. Эверетт больше ничего не говорил о Перл и своих поисках доказательств, а Гвендолин не сталкивалась с опасностями и угрозами. И всё-таки она чувствовала какую-то тяжесть на сердце. И задавалась вопросом, не значит ли она, что всё это – просто затишье перед грядущей бурей?
Март на Гилдуре был странным месяцем. Зима и весна боролись за первенство с переменным успехом. То температура поднималась на несколько градусов выше нуля, весело стучала капель и таяли сугробы. А то завывали ветра, и Мейджхоллом заносило новым снегом взамен растаявшего.
Гвендолин работала над украшениями из голубого жемчуга и старалась не думать о приближающемся Весеннем бале, идти на который у неё не было ни малейшего желания.
Буря разразилась в двадцатых числах марта, хотя и оказалась куда меньше, чем ожидала Гвендолин. Утром её разбудил взволнованный голос Ру.
– Гвен! Гвен, проснись!
Она с трудом открыла глаза. По тому, с каким трудом и неохотой сознание вырывалось из оков сна, Гвендолин могла предположить, что утро слишком уж раннее.
– Да, – пробормотала она, так до конца и не проснувшись, – что?
Наконец сфокусировав взгляд, Гвендолин увидела, что Ру в неудобной позе стоит коленями на её кровати, словно не хочет касаться ногами пола. А потом она поползла вперёд и остановилась, нависнув над Гвендолин. Та не удержалась и рассмеялась – ситуация казалась ей глупой. Но смех получился напряжённым. Зато теперь она точно проснулась.
– Ру? Что происходит?
Подруга поджала губы.
– Это опять случилось. Смотри.
Она наклонила голову в сторону и Гвендолин поняла, почему Ру заняла такую странную позицию. Что-то было написано на потолке: кроваво-красные буквы влажно блестели на белом фоне. Как будто их нанесли совсем недавно.
– Я не вижу, что там написано.
Вздохнув, Ру посторонилась и села на кровать рядом с ней. Гвендолин тоже села и, запрокинув голову, прочитала: «В следующий раз ошибки не будет».
Гвендолин моргнула. Это звучало совсем не так ужасающе, как могло бы, будь написано другими словами. И всё-таки посыл был предельно ясен: её собираются убить. Не то чтобы после первого раза это было непонятно.
– Это не всё, – мрачно сказала Ру. – Осторожнее вставай, смотри, куда ставишь ноги.
Она сама слезла с кровати очень осторожно, пытаясь не наступить на что-то. Свесившись с кровати, Гвендолин увидела красные полосы, уже почти засохшие, которые складывались... в крыло.
– Такое же с другой стороны, – просветила её Ру.
Аккуратно выбравшись из кровати, Гвендолин осмотрелась, вздохнула и пошла за тряпкой и моющими средствами. Невольно отметив, как спокойно отреагировала. Будь это в первый раз она бы, может, и испугалась. А теперь казалось, что у убийцы, кем бы он ни был, закончились идеи. Ру выглядела куда более взволнованной.
– Надо идти к директору, – сказала она, когда они закончили отмывать пол и потолок.
Гвендолин покачала головой.
– Помнишь, что сказал Эверетт? Нам вряд ли есть на что рассчитывать, пока не получим доказательств о причастности Перл.
– Ну а что, если это не Перл?
Гвендолин пожала плечами, не став признаваться, что и сама об этом думала. Но уверенность Эверетта в виновности Перл вон Эст оказалась заразительной. К тому же, у них действительно были причины подозревать её.
– Я не хочу идти к директору, Ру. – Гвендолин покачала головой. – Он мне не нравится и я не уверена, что он может меня защитить.
– В прошлый раз у него получилось, разве нет?
– Ру, – вздохнула она, – пожалуйста.
Подруга подняла руки, сдаваясь.
– Ладно, ладно. Я просто волнуюсь за тебя. Почему этот убийца вообще так зациклен на тебе? В Мейджхолле полно альвов.
– Именно поэтому я и думаю, что это Перл. Ну, или кто-то из таких же фанатиков. После того как мой секрет стал известен, они захотели от меня избавиться.
Ру покачала головой.
– Но тогда почему убили того альва? Думаешь, у него тоже были какие-то секреты, которые не понравились Крылья Серафины?
Гвендолин пожала плечами.
– Вполне возможно.
На этом разговор пришлось завершить, потому что они опаздывали на завтрак. Но она подозревала, что Ру ещё вернётся к этому вопросу.
Гвендолин понадобился почти весь день, чтобы убедить Ру, Улисса, а затем и Эверетта, что немедленно отправляться к директору она не собирается. Если уж им так хочется, то пусть идут без неё. На этом разговоры, наконец, действительно закончились, хотя Эверетт пообещал ускориться в поиске доказательств виновности Перл. Чем только больше обеспокоил Гвендолин.
На её счастье, замок вскоре подкинул им ещё одну загадку, и Ру пришлось на время забыть о нарисованных кровью крыльях и надписи на потолке. А Улисс, как всегда, с завидной лёгкостью переключился на более интересный и более близкий предмет.
Факультативу Ру выделили собственный кабинет: до этого они собирались в кабинетах зельеварения, то в одном, то в другом. Кабинет этот находился в старой, мало используемой части школы. По словам Ру, ей это даже нравилось – тихо и спокойно, никто и ничто не отвлекает от лекарственных трав.
Первое занятие прошло прекрасно. Но, придя на второе, Ру ошиблась дверью и сначала зашла в пустой кабинет рядом. Вернее, в кабинет, который должен был быть пустым. И очевидно не был.
Ру сидела на кровати и рассказывала, бурно жестикулируя. Гвендолин и Улисс устроились за столом.
И в очередной раз поблагодарила своё горгульское наследие, которое наделило её не только способностью видеть в темноте, но и стойкостью к холоду. Чистокровные альвы ей похвастаться не могли.
Впрочем, несмотря на это Гвендолин жутко замёрзла. Продрогла до самых костей. Руки и ноги жгло холодом, они плохо слушались, мороз кусал за щёки, уши и нос. Она заставила себя двигаться: стоит немного согреться и станет лучше. Создала огонёк между ладоней, чтобы согреть руки. Но разжигать костёр и останавливаться, чтобы согреться (что всё равно невозможно, пока она здесь, да ещё и в пижаме) было бы бесполезной тратой времени.
В карьере стояла какая-то тревожная, напряжённая тишина. Или это только ей так казалось. Гвендолин шла вперёд настолько быстро, насколько позволяли глубокий снег и усталость. Иногда останавливалась, прислонившись плечом к холодному камню, и отсчитывала про себя тридцать секунд. Ни секундой больше. Ей нельзя оставаться на одном месте надолго, если она не хочет замёрзнуть насмерть.
Она не хотела. И поэтому шла вперёд.
На лестницу Гвендолин набрела примерно сорок минут спустя. После первой передышки она стала считать без остановки и как раз закончила первые полчаса. Прибавив к этому времени десять минут. Ей казалось, что с того момента как она встала на ноги и до первой передышки прошло как раз столько времени.
Покрытый ледком камень обжигал ступни холодом сильнее, чем снег. Гвендолин пришлось замедлиться, чтобы не поскользнуться и не полететь вниз. Но чем выше она поднималась, тем увереннее себя ощущала. Дорогу до Мирнавена она найдёт без труда – нужно просто идти вдоль края карьера, да и огни города видны далеко. А наверху Гвендолин будет гораздо спокойнее, чем в глубоком карьере с его мрачным еловым лесом.
Наконец, Гвендолин оказалась на краю. Здесь она позволила себе сесть на упавшее дерево и отдышаться. Расчистила от снега пятачок земли, разве огонь и погрела ноги. Но не стала отдыхать слишком долго: через несколько минут Гвендолин поднялась и отправилась к Мирнавену. Огни городка тепло сияли вдалеке, освещая ей путь.
Шагнув на мощёные улицы, Гвендолин почувствовала облегчение почти такое же сильное, как в тот вечер, когда чудом избежала смерти. Главной улицы лучше избегать: она вполне способна добраться до Мейджхолла самостоятельно, теперь помощь ей не нужна. Но стоило Гвендолин выйти из-за угла дома, как её окликнули.
– Гвен?
Она вздрогнула, узнав голос. А может, это было от холода. К ней спешил Эверетт: на лице крупными мазками написано беспокойство.
– Ты в порядке? Что случилось?
Он ещё на ходу снял пальто и теперь накинул его Гвендолин на плечи. Оно всё ещё хранило тепло его тела. И пахло, почему-то, шоколадом. Пахло ли им когда-нибудь от Эверетта? Гвендолин не могла вспомнить. Неожиданное желание его понюхать она немедленно списала на переутомление и последствия стресса, который испытали её мозг и тело.
– В двух словах и не объяснишь, – ответила Гвендолин. – Спасибо за пальто. Проводишь до школы?
– Конечно! – Взгляд Эверетта упал на её босые ноги. – Но может лучше сначала зайти куда-нибудь? Тебе же холодно: ты вся бледная и дрожишь.
– Я всегда бледная, – с лёгким раздражением ответила она, – и хочу обратно в Мейджхолл.
– Если ты не хочешь чтобы тебя увидели, я могу провести нас в «Чернобурку» через задний двор...
– Нет!
Резко перебила его Гвендолин и тут же почувствовала себя виноватой из-за своей резкости. Он же просто хочет помочь.
– Нет, – уже мягче сказала она, – я правда просто хочу побыстрее вернуться в замок. Пожалуйста. Кстати, сколько времени?
– Хорошо, идём. Вот, возьми ещё шарф.
Эверетт умело намотал шарф ей на шею. Стало теплее.
– Сейчас около шести утра.
Гвендолин устало прикрыла глаза. Шесть утра. Самые ранние пташки, которых в Мейджхолле достаточно, в это время уже встают. У них не так много времени, если они хотят остаться незамеченными. Ей не нужно ещё больше слухов, ходящих о ней.
Хотя в длинном пальто Эверетта и с шарфом, Гвендолин выглядела вполне прилично. Если не смотреть на босые ноги.
До подвесной дорожки они добрались без происшествий. Именно за это место Гвендолин переживала больше всего. Если они встретят кого-то на дорожке, то прятаться будет негде и отойти они никуда не смогут. Но и тут они никого не встретили. В столь ранний час ученики редко покидали Мейджхолл.
Гвендолин с Эвереттом выбирали узкие боковые коридоры, которыми почти не пользовались. На их счастье, они и сейчас оказались пусты. Но время приближалось к половине седьмого и в Мейджхолле становилось всё оживлённее. Гвендолин замерла перед лестницей в общежитие.
– Иди вперёд и посмотри, есть ли там кто, – сказала она, подталкивая Эверетта в нужном направлении.
Тот фыркнул в ответ на такое неласковое обращение, но Гвендолин заметила на его лице улыбку.
– Иду-иду.
Эверетт легко взбежал по лестнице и вернулся через минуту, всё ещё улыбаясь. Гвендолин ничего не могла с собой поделать – по непонятным причинам эта его улыбка жутко её бесила.
– Всё чисто, идём.
Дверь в их с Ру комнату оказалась открыта, хотя на ночь они всегда её запирали. Гвендолин скинула пальто, развязала шарф и отдала и то и другое обратно Эверетту.
– Спасибо. И за одежду, и за то, что проводил. Встретимся сегодня после занятий в библиотеке, хорошо?
Он окинул её долгим взглядом.
– И ты объяснишь, что случилось?
– Объясню.
Видя, что он всё ещё колеблется, она поспешно добавила:
– Обещаю.
Эверетт вздохнул и дверь за ним закрылась. Гвендолин окинула взглядом комнату. Всё как вечером, когда она ложилась спать. Её кровать была не заправленной и холодной. Гвендолин подозревала, что её похитили, едва она заснула.
Первым делом она отправилась в ванную. Обычно она предпочитала тёплую воду, а не исходящий паром ад, в который превращалась ванная после Ру. Но в этот раз, чтобы смыть само воспоминание о карьере с кожи и выгнать холод, поселившийся в груди, Гвендолин сделала настолько горячую воду, насколько могла выдержать.
Когда она выходила из ванной, чистая и согревшаяся, закутавшись в тёплое полотенце, Ру заворочалась в кровати.
– Гвен? Ты уже встала?
– Скорее мне пришлось встать, – пробормотала в ответ Гвендолин, заправляя кровать, – у меня есть, что тебе рассказать.
Конечно же, это немедленно заставило её проснуться.
– Работает лучше, чем кофе, – заметила Гвендолин, глядя, как Ру смотрит на неё полными интереса и ожидания глазами. – Но давай сначала спустимся на завтрак. Не хочется потом повторять всю историю Улиссу.
Рассказ о её вынужденном путешествие по карьеру Улисс и Ру восприняли куда хуже, чем она ожидала. Ладно, пожалуй, она ожидала чего-то похожего от Ру, но Улисс её удивил.
– Гвен, это уже не шутки. Ты ведь была у директора по поводу нападения. А это почти так же опасно. Скорее всего, те, кто тебя там оставил, думали, что ты замёрзнешь до смерти и вообще не очнёшься. Чудо, что тебе удалось выбраться.
Никогда ещё Гвендолин не приходилось видеть его таким серьёзным.
– Улисс прав, – таких слов, особенно сказанных таким тоном, от Ру она тоже не ожидала, – нужно снова идти к директору. Разве он не обещал усилить защиту Мейджхолла?
– И какое-то время это работало, – задумчиво заметила Гвендолин, – но, кто бы это ни был, они нашли способ через неё пробраться.
– А может, им и не надо было через неё пробираться. Или ей.
Гвендолин вздрогнула. Эверетт плюхнулся на скамью рядом с ней.
– Вечера дождаться не смог? – С лёгким раздражением в голосе спросила она.
И в ответ получила сияющую улыбку.
– Ну, мне тоже нужно есть. А раз ты как раз друзьям рассказываешь, то я решил послушать.
– А раньше почему не подошёл?
– Боялся, что прогонишь.
Гвендолин вздохнула. Крыть ей было нечем. Она бы действительно попыталась его прогнать. Почему? Потому что не доверяла? Нет, конечно. Ей и самой было непонятно. В последнее время рядом с Эвереттом её мозг как будто начинал работать по-другому. Как-то нелогично. Надо что-то с этим делать.
– Ты всё ещё думаешь, что за всем стоит Перл? – Спросила Ру.
Эверетт кивнул.
– Она могла затаиться после неудачной попытки. И в этот раз действовала осторожнее. Ей-то что от защиты Вольфрама? Она внутри Мейджхолла.
Гвендолин покачала головой.
– У нас всё ещё нет никаких доказательств.
Эверетт внимательно посмотрел ей в глаза. Гвендолин стоило немалых усилий не отвести взгляд. А ведь раньше у неё с этим никаких проблем не возникало. Хочешь пялиться друг другу в глаза? Пожалуйста, посмотрим кто кого.
– Если я найду доказательства, мы сможем сходить к нему ещё раз?
Гвендолин поджала губы.
– Как ты собираешься их искать? Не делай глупостей. Я не хочу, чтобы тебя исключили.
Эверетт улыбнулся.
– Не переживай. Я знаю, что делаю.
– Да уж. Я сама видела, как ты знаешь, что делаешь. – Она понизила голос до шёпота. – В Крылатой башне.
Эверетт положил руку на сердце и торжественно произнёс:
– Обещаю быть предельно осторожным, незаметным, ставить выше всего собственное благополучие и не вылететь из школы. Теперь ты довольна?
Гвендолин окинула его мрачным взглядом.
– Не очень.
К её удивлению, Эверетт рассмеялся.
– Я бы удивился, если бы ты сказала да.
Он встал из-за стола.
– Ладно, до встречи. Пора бежать на занятия.
Гвендолин проводила его взглядом. В груди засела непонятная, тревожная тяжесть. Но тут краем глаза она заметила, как Ру с Улиссом переглядываются. Выражения лиц у них были странные. Улисс прямо-таки светился самодовольством, а Ру выглядела так, будто съела что-то кислое. Гвендолин повернулась к ним.
– Что такое?
– Ничего, – слишком уж поспешно ответила Ру. – И Эверетт прав. Пора идти, иначе опоздаем.
Дни шли, складываясь в недели. Эверетт больше ничего не говорил о Перл и своих поисках доказательств, а Гвендолин не сталкивалась с опасностями и угрозами. И всё-таки она чувствовала какую-то тяжесть на сердце. И задавалась вопросом, не значит ли она, что всё это – просто затишье перед грядущей бурей?
Март на Гилдуре был странным месяцем. Зима и весна боролись за первенство с переменным успехом. То температура поднималась на несколько градусов выше нуля, весело стучала капель и таяли сугробы. А то завывали ветра, и Мейджхоллом заносило новым снегом взамен растаявшего.
Гвендолин работала над украшениями из голубого жемчуга и старалась не думать о приближающемся Весеннем бале, идти на который у неё не было ни малейшего желания.
Буря разразилась в двадцатых числах марта, хотя и оказалась куда меньше, чем ожидала Гвендолин. Утром её разбудил взволнованный голос Ру.
– Гвен! Гвен, проснись!
Она с трудом открыла глаза. По тому, с каким трудом и неохотой сознание вырывалось из оков сна, Гвендолин могла предположить, что утро слишком уж раннее.
– Да, – пробормотала она, так до конца и не проснувшись, – что?
Наконец сфокусировав взгляд, Гвендолин увидела, что Ру в неудобной позе стоит коленями на её кровати, словно не хочет касаться ногами пола. А потом она поползла вперёд и остановилась, нависнув над Гвендолин. Та не удержалась и рассмеялась – ситуация казалась ей глупой. Но смех получился напряжённым. Зато теперь она точно проснулась.
– Ру? Что происходит?
Подруга поджала губы.
– Это опять случилось. Смотри.
Она наклонила голову в сторону и Гвендолин поняла, почему Ру заняла такую странную позицию. Что-то было написано на потолке: кроваво-красные буквы влажно блестели на белом фоне. Как будто их нанесли совсем недавно.
– Я не вижу, что там написано.
Вздохнув, Ру посторонилась и села на кровать рядом с ней. Гвендолин тоже села и, запрокинув голову, прочитала: «В следующий раз ошибки не будет».
Гвендолин моргнула. Это звучало совсем не так ужасающе, как могло бы, будь написано другими словами. И всё-таки посыл был предельно ясен: её собираются убить. Не то чтобы после первого раза это было непонятно.
– Это не всё, – мрачно сказала Ру. – Осторожнее вставай, смотри, куда ставишь ноги.
Она сама слезла с кровати очень осторожно, пытаясь не наступить на что-то. Свесившись с кровати, Гвендолин увидела красные полосы, уже почти засохшие, которые складывались... в крыло.
– Такое же с другой стороны, – просветила её Ру.
Аккуратно выбравшись из кровати, Гвендолин осмотрелась, вздохнула и пошла за тряпкой и моющими средствами. Невольно отметив, как спокойно отреагировала. Будь это в первый раз она бы, может, и испугалась. А теперь казалось, что у убийцы, кем бы он ни был, закончились идеи. Ру выглядела куда более взволнованной.
– Надо идти к директору, – сказала она, когда они закончили отмывать пол и потолок.
Гвендолин покачала головой.
– Помнишь, что сказал Эверетт? Нам вряд ли есть на что рассчитывать, пока не получим доказательств о причастности Перл.
– Ну а что, если это не Перл?
Гвендолин пожала плечами, не став признаваться, что и сама об этом думала. Но уверенность Эверетта в виновности Перл вон Эст оказалась заразительной. К тому же, у них действительно были причины подозревать её.
– Я не хочу идти к директору, Ру. – Гвендолин покачала головой. – Он мне не нравится и я не уверена, что он может меня защитить.
– В прошлый раз у него получилось, разве нет?
– Ру, – вздохнула она, – пожалуйста.
Подруга подняла руки, сдаваясь.
– Ладно, ладно. Я просто волнуюсь за тебя. Почему этот убийца вообще так зациклен на тебе? В Мейджхолле полно альвов.
– Именно поэтому я и думаю, что это Перл. Ну, или кто-то из таких же фанатиков. После того как мой секрет стал известен, они захотели от меня избавиться.
Ру покачала головой.
– Но тогда почему убили того альва? Думаешь, у него тоже были какие-то секреты, которые не понравились Крылья Серафины?
Гвендолин пожала плечами.
– Вполне возможно.
На этом разговор пришлось завершить, потому что они опаздывали на завтрак. Но она подозревала, что Ру ещё вернётся к этому вопросу.
Гвендолин понадобился почти весь день, чтобы убедить Ру, Улисса, а затем и Эверетта, что немедленно отправляться к директору она не собирается. Если уж им так хочется, то пусть идут без неё. На этом разговоры, наконец, действительно закончились, хотя Эверетт пообещал ускориться в поиске доказательств виновности Перл. Чем только больше обеспокоил Гвендолин.
На её счастье, замок вскоре подкинул им ещё одну загадку, и Ру пришлось на время забыть о нарисованных кровью крыльях и надписи на потолке. А Улисс, как всегда, с завидной лёгкостью переключился на более интересный и более близкий предмет.
Факультативу Ру выделили собственный кабинет: до этого они собирались в кабинетах зельеварения, то в одном, то в другом. Кабинет этот находился в старой, мало используемой части школы. По словам Ру, ей это даже нравилось – тихо и спокойно, никто и ничто не отвлекает от лекарственных трав.
Первое занятие прошло прекрасно. Но, придя на второе, Ру ошиблась дверью и сначала зашла в пустой кабинет рядом. Вернее, в кабинет, который должен был быть пустым. И очевидно не был.
Ру сидела на кровати и рассказывала, бурно жестикулируя. Гвендолин и Улисс устроились за столом.
