По возвращению ее ждал очередной неприятный и пугающий сюрприз. Теперь в комнате обосновались сразу два оборотня, и второй, к сожалению, хоть и заочно, но был ей знаком.
Габриэль, альфа самого крупного английского клана, галантно поднялся ей навстречу. На его лице сверкала ослепительная и приветливая улыбка, но Карину продрал озноб от его присутствия. Татанка тоже поднялся с дивана, но, оказывается, чтобы сразу куда-то уйти из комнаты, что вселило в девушку еще большую тревогу, граничащую со страхом.
Англичанин, демонстрируя безукоризненные манеры аристократа, уверил ее, что бояться ей нечего, представился по всем правилам вежливости, пододвинул к ней кресло с такой легкостью, словно это была невесомая табуретка, и завел светскую беседу о погоде и об Англии. Он восхищался тем, что Карина прожила большую часть жизни на его родине, узнавал о ее любимых местах, расспрашивал о том, какие английские традиции вошли у нее в привычку. Совершенно сбитая с толку и ничего не понимающая девушка отвечала кратко и сухо, явно подспудно размышляя о чем-то другом. И Габриэль, наконец, соизволил обратить на это внимание:
- Вы очень встревожены. Могу я взять на себя смелость поинтересоваться о мучающих вас раздумьях?
- Татанка мне сказал, что мне запрещено с кем-либо общаться до Совета. Мой разговор с вами не скомпрометирует меня в глазах Кайовы?
- Ну что вы! Неужели я бы позволил себе приятную беседу с леди, если бы знал, что это ей навредит? Я здесь как раз по приказу Кайовы.
- И что он вам приказал?
- Карина, умоляю вас, не пугайтесь так! Вы и так бледная после вчерашнего печального инцидента с отравлением, а сейчас вообще побелели. Даю вам слово джентльмена, что ни по приказу Кайовы, ни по своей инициативе я ни в коем случае не собираюсь вам вредить. Кайова мне приказал… ммм… узнать ваше настроение перед Советом… самочувствие…
Заминки Габриэля насторожили девушку и, как оказалось, совсем не напрасно, потому что оборотень вдруг заявил:
- Но я не собираюсь выполнять приказ Кайовы. Я воспользовался им, как предлогом, чтобы придти к вам. Но у меня иная цель.
- Поэтому так совпало, что Татанка ушел? – слабым от волнения голосом уточнила Карина.
- Вы очень проницательны, - одобрительно улыбнулся Габриэль. – Татанка – умный мальчик, и понимает, что до окончания власти Кайовы остались считанные дни. Поэтому держит нос по ветру.
Англичанин вдруг подался вперед всем телом, сразу оказавшись к Карине гораздо ближе, и обхватил ухоженными пальцами ее сомкнутые ладони. Девушка едва подавила порыв одернуть руки. Но из чувства самосохранения осталась сидеть неподвижно, преодолевая собственное отвращение к касанию почти незнакомого чужого мужчины.
- У вас такие холодные ладони, - проникновенно сказал Габриэль. – Это от постоянного страха. Но в моей власти избавить вас от него.
Карина подняла на него смятенный взгляд и изумилась странному фанатизму, отразившемуся в лихорадочном блеске глаз альфы. Он пристально смотрел на ее лицо с таким благоговейным восторгом, словно любовался иконой. И начал говорить с непоколебимым убеждением, которому крайне сложно было не верить:
- Раньше вашим единственным и, прямо скажем, слабым шансом выжить было заступничество Варгаса. Но сейчас он одичал. Белладонна лишила его самоконтроля. Вам больше не на кого рассчитывать. Но вы можете полагаться на мою помощь. Если вы только позволите, я защищу вас от Кайовы. Моих власти и влияния хватит на это. Одного лишь моего слова достаточно, чтобы, как минимум, половина оборотней перестала подчиняться Кайове. А вторая половина сразу начнет сражаться с нами. Старик вмиг окажется не у дел, и его глупые приказы перестанут кого-либо интересовать.
Мужчина мягко разомкнул крепко сцепившиеся ладони Карины и с нежностью переплел свои горячие пальцы с побелевшими от напряжениями пальчиками девушки. Она не сопротивлялась. В ее голове образовалась звенящая гнетущая пустота, и чтобы побороть оцепенение, ей нужно было нечто большее, чем чужие пока не пошлые прикосновения.
- Карина! – Габриэль ловил ее отчужденный и отчаявшийся взгляд. – Вы понимаете, что будет значить для вас моя помощь?.. Вы станете жить в моем клане. Никто не будет пытаться вас убить. Перед вами будет открыта масса возможностей. Вы сможете заниматься, чем угодно, если это не будет грозить нашим разоблачением. А позже, когда я буду уверен, что могу доверять вам, с вас вообще будут сняты любые ограничения. Вы сможете вернуться к совершенно нормальной полноценной жизни! Стоит только захотеть…
- Зачем вам это? – отрешенно спросила девушка.
- Не стану скрывать, вы нравитесь мне, - с подкупающей искренностью заявил Габриэль. – Да и к тому же убивать вас из-за мерзких диких Салливанов – это просто вопиющая несправедливость.
- А что от меня потребуется взамен?
- Ничего.
Карина подавила циничную усмешку. Отчим давно вытравил в ней способность верить в чужой альтруизм. И если до этого она допускала хотя бы толику мысли, что Габриэль искренен с ней, то теперь уверилась в обратном окончательно. Эдвин, конечно, тоже так и не признался, ради чего прилагал столько усилий для ее спасения. Но окруженная его заботой и какой-то внутренней теплотой, она видела, что небезразлична ему. А от наносных и показушных чувств Габриэля несло фальшью, как вонью от протухшего мяса. С другой стороны, если ей всё же говорят правду про одичание Эдвина, какие у нее еще есть шансы на выживание?
- Я могу подумать над вашим предложением? – испытывая отвращение к себе, всё же спросила Карина.
- Конечно. Если вас пригласят на Совет, я буду там. Можете подать мне любой знак или просто сказать, что согласны. Я пойму. А если Совет примет решение без вашего участия, я сразу наведаюсь к вам после него, чтобы узнать о намерениях. Договорились?
Горло сдавил спазм, и девушка лишь кивнула. Габриэль удовлетворенно поднялся. Уже на пороге комнаты он обернулся и напомнил:
- Карина, не стройте воздушных замков. Моё заступничество – ваша единственная возможность выжить. Другого пути просто нет.
Габриэль неторопливо шел по коридору, осмысливая и анализируя разговор с Кариной. Он зашел в библиотеку и задумчиво остановился у стеллажа с книгами. За частоколом переплетов он не видел оборотня, стоявшего по другую сторону полок. Но по запаху прекрасно знал, кто ожидал его в библиотеке.
- Мне кажется, она мне не поверила, - признался он невидимому собеседнику. – Поэтому не сильно рассчитываю на ее согласие. Но это не важно. Если она выберет не меня, действуем по плану. Подберись к ней. Ты знаешь, что от тебя требуется.
Утро уже вторых суток подряд начиналось для Эдвина с непрерывного выматывающего кошмара. Когда вчера он одержал маленькую победу на заседании в кабинете Кайовы, думал, что успешно справился с самым тяжелым испытанием того дня. Как же безмерно глубоко он ошибался, теперь даже смешно вспомнить. Угроза жизни Карины, выматывающее исцеление, безумно-абсурдная драка с лучшими друзьями, окончившаяся тем, что теперь он вынужден испытывать благодарность к Эррера… Страшно представить, что всё это случилось за один день.
Но вот наступили новые сутки, и пока события развивались катастрофически. Ранним утром в их комнату заявился Настас собственной персоной и от имени Кайовы потребовал оставить Карину одну. Формальный предлог, чтобы на мнение девушки перед Советом не оказывалось давления, был безукоризнен и идеально соответствовал их традициям. Поэтому, скрипя сердцем, пришлось подчиниться, чтобы не дать Кайове новый повод всё отменить, даже не начав. Хотя предвкушающий взгляд, которым Настас обводил комнату Эдвина, подмечая все его вчерашние бесчинства, наталкивал на пугающие подозрения, что всё это будет использовано, чтобы настроить Карину против него. А он даже не имеет возможности с ней объясниться.
Не менее неприятной оказалась и повестка дня Совета. Ранее было запланировано, что уже сегодня оборотни станут решать вопрос о преемственности власти. И Эдвин рассчитывал, что его незначительный в глобальном смысле вопрос на фоне важности основной повестки пройдет незамеченным, и альфа-самцы быстро примут по нему решение, чтобы он не отвлекал их от более насущных проблем. Но Кайова вдруг всё переиначил. Теперь основной вопрос, ради которого и созвали Совет, перенесли на следующий день. А сегодня всего лишь должны были обсуждать меры по предотвращению разоблачения оборотней с учетом учащающихся убийств людей и планы об истреблении одичавших вольных кланов. На фоне этих вопросов, которые и так уже долго мусолились в последние месяцы, предложение Эдвина становилось самым злободневным. Как акулы плывут на свежую кровь, так и заседатели с удовольствием переключат свое пристальное внимание на новый вопрос, еще не успевший набить им оскомину.
К тому же, подобно клубку холодных копошащихся змей, Эдвина начали тревожить по-настоящему пугающие подозрения. Уж не потому ли Кайова перенес вопрос о преемственности власти на завтрашний день, потому что сегодня намерен добиться одобрения убийства Карины? А завтра захочет воплотить в жизнь свой план сделать Эдвина преемником?
С такими мрачными и смятенными мыслями он вошел в огромный зал Совета, под который когда-то давно перестроили целое крыло старого дома. Два этажа здания объединили в одно открытое высокое помещение с двумя ярусами окон и с шикарным бельэтажем. Всё свободное пространство, кроме маленького пятачка в центре, было уставлено рядами кресел для заседателей. Мягкие комфортные кресла занимали и весь бельэтаж и были предназначены для менее влиятельных альфа-самцов, не заслуживших привилегии расположиться в основной части зала.
Заняв свое привычное место, Эдвин угрюмо осмотрел собранных и серьезных заседателей. Сегодня в Уиндоу-Рок встретились альфа-самцы со всего мира. Разные национальности, цвета кожи и предпочтения в одежде превращали каждое такое редкое общее собрание в очень колоритное зрелище. По традиции каждый альфа должен был знать английский как важнейший международный язык, чтобы на Совете все могли понимать друг друга. Но Эдвин заметил нескольких оборотней с электронными карманными переводчиками. Видимо, они не сильно рассчитывали на свои сомнительные познания в английском и предпочитали полагаться на помощь новомодных гаджетов. Впрочем, неудивительно. Кайова настолько отстал от современных технологий, что все равно не заподозрит жульничающих альф в их пренебрежении к вековым традициям.
За пять минут до начала Совета в зал торопливо вошел Габриэль. Эдвин привык к тому, что английский альфа всегда двигался с некоторой ленцой, чтобы не растерять пестуемое им чувство собственного достоинства. Поэтому сейчас его быстрые немного нервные движения сразу обратили на себя внимание. К тому же Габриэль предпочитал всюду являться заранее, считая это правилом хорошего тона. Сегодня же он пришел чуть ли не последним. А уж исходящий от него запах вообще был запредельным. Эдвин брезгливо поморщился, даже в человеческой ипостаси уловив душную приторную волну парфюма. Неизбежно напрашивалась мысль, что либо англичанин случайно пролил на себя весь флакон туалетной воды, либо намеренно хотел скрыть факт своей встречи с кем-то. Всё строит сложные интриги против Кайовы, усмехнулся про себя Эдвин.
Даже к началу собрания некоторые места оставались пустыми. Агент ФБР хотел примерно прикинуть, сколько кланов, не отозвавшись на приглашение на Совет, стали вольными, но на третьем десятке сбился. Его взгляд случайно наткнулся на Марту, и следующие пару минут ему пришлось упорно заталкивать поглубже свою клокочущую ярость. Постоянно мелькающий перед глазами Настас тоже после утреннего визита не способствовал душевному равновесию Эдвина. Лишь эти двое были единственными в зале Совета, кто не являлись альфами. А Марта так еще и была единственной девушкой среди двух с лишним сотен мужчин. Но своими заслугами она добилась того, что Кайова дал ей право совещательного голоса без возможности голосования. Настас же традиционно выполнял при старике обязанности секретаря.
Самым последним в зал Совета вошел Кайова. Он старался выглядеть гордо и величественно, но Эдвин с сочувствием видел, как тяжело идет старый индеец, какими напряженными смотрятся его привыкшие к сутулости плечи, как мелко трясутся покрытые пигментными пятнами руки.
Но сочувствие агента ФБР моментально улетучилось, как только старик, дождавшись окончания официального вступления Настаса, взял слово. Подтверждая худшие опасения, он сразу начал Совет с вопроса Эдвина, пока все присутствующие еще максимально сосредоточены. И сделал это таким образом, что Варгас начал в который раз прикидывать, кто из альф поддержит его бунт против Кайовы.
Лидер Союзных кланов горделиво поднялся и властным уверенным тоном произнес продолжительную речь, суть которой сводилась к краткому пересказу событий, в результате которых Карина узнала о существовании оборотней, и к длинному пространному рассуждению о том, что единственным разумным выходом является ее убийство. В завершение Кайова красочно живописал всю возмутительность поступка Эдвина, в нарушение приказа не только не устранившего свидетеля, но и притащившего ее в святая святых оборотней – в одну из Изначальных Обителей.
Обреченно слушая о собственных злодеяниях, Эдвин понял, что вчера его обвели вокруг пальца, как последнего идиота. Кайова вынужденно пошел на уступки и, чтобы не ссориться с Габриэлем и Мураками, позволил Эдвину обратиться с просьбой к Совету. Но зато своим прочувствованным выступлением на корню уничтожил его шансы на успех, чтобы по-прежнему убить Карину. Старому индейцу нельзя было отказать в хитрости и в искусстве дипломатии. Но и агент ФБР понял, что сейчас его и Карину тоже сможет спасти только дипломатия. Но не такая, которая способна разрешить конфликт, а разрушительная, которая раздует конфликт до масштабов восстания.
Когда в монологе Кайовы образовалась пауза, заполняемая гневными высказываниями оборотней в адрес обнаглевшего агента ФБР, Эдвин резко высказался:
- Насколько я помню, в повестке дня значится разрешение моей просьбы, а не обсуждение, являюсь ли я преступником или нет!
- Как ты смеешь перебивать лидера Союза? – тут же возмутился Настас.
- Как он смеет выступать вместо меня? Это моя просьба и моё право обратиться с ней к Совету, а не его право сразу навязать Совету своё мнение и своё видение! – Эдвин перевел мятежный взгляд на старого индейца. – Всё, что вы сейчас сказали, вчера подробно обсуждалось в вашем кабинете. И вы сами признали, что у меня была серьезная причина сохранить девушке жизнь. Поэтому и допустили к Совету. Но прошло уже двадцать минут, а вы мне и рта не даете раскрыть. И как после этого верить, что все оборотни в спорных ситуациях имеют право на решение их судьбы именно Советом, а не вами единолично?
Гул одобрительных голосов смешался с гневным роптанием о безграничной наглости Эдвина. Габриэль, Мураками и еще несколько влиятельных альф заинтересованно присматривались, прикидывая, сколько оборотней осмеливаются поддерживать такую открытую и дерзкую критику Кайовы. И судя по их удовлетворенным взглядам, результат им нравился. Эдвину - тоже. Сейчас его спасение было только в руках оппозиции.
Габриэль, альфа самого крупного английского клана, галантно поднялся ей навстречу. На его лице сверкала ослепительная и приветливая улыбка, но Карину продрал озноб от его присутствия. Татанка тоже поднялся с дивана, но, оказывается, чтобы сразу куда-то уйти из комнаты, что вселило в девушку еще большую тревогу, граничащую со страхом.
Англичанин, демонстрируя безукоризненные манеры аристократа, уверил ее, что бояться ей нечего, представился по всем правилам вежливости, пододвинул к ней кресло с такой легкостью, словно это была невесомая табуретка, и завел светскую беседу о погоде и об Англии. Он восхищался тем, что Карина прожила большую часть жизни на его родине, узнавал о ее любимых местах, расспрашивал о том, какие английские традиции вошли у нее в привычку. Совершенно сбитая с толку и ничего не понимающая девушка отвечала кратко и сухо, явно подспудно размышляя о чем-то другом. И Габриэль, наконец, соизволил обратить на это внимание:
- Вы очень встревожены. Могу я взять на себя смелость поинтересоваться о мучающих вас раздумьях?
- Татанка мне сказал, что мне запрещено с кем-либо общаться до Совета. Мой разговор с вами не скомпрометирует меня в глазах Кайовы?
- Ну что вы! Неужели я бы позволил себе приятную беседу с леди, если бы знал, что это ей навредит? Я здесь как раз по приказу Кайовы.
- И что он вам приказал?
- Карина, умоляю вас, не пугайтесь так! Вы и так бледная после вчерашнего печального инцидента с отравлением, а сейчас вообще побелели. Даю вам слово джентльмена, что ни по приказу Кайовы, ни по своей инициативе я ни в коем случае не собираюсь вам вредить. Кайова мне приказал… ммм… узнать ваше настроение перед Советом… самочувствие…
Заминки Габриэля насторожили девушку и, как оказалось, совсем не напрасно, потому что оборотень вдруг заявил:
- Но я не собираюсь выполнять приказ Кайовы. Я воспользовался им, как предлогом, чтобы придти к вам. Но у меня иная цель.
- Поэтому так совпало, что Татанка ушел? – слабым от волнения голосом уточнила Карина.
- Вы очень проницательны, - одобрительно улыбнулся Габриэль. – Татанка – умный мальчик, и понимает, что до окончания власти Кайовы остались считанные дни. Поэтому держит нос по ветру.
Англичанин вдруг подался вперед всем телом, сразу оказавшись к Карине гораздо ближе, и обхватил ухоженными пальцами ее сомкнутые ладони. Девушка едва подавила порыв одернуть руки. Но из чувства самосохранения осталась сидеть неподвижно, преодолевая собственное отвращение к касанию почти незнакомого чужого мужчины.
- У вас такие холодные ладони, - проникновенно сказал Габриэль. – Это от постоянного страха. Но в моей власти избавить вас от него.
Карина подняла на него смятенный взгляд и изумилась странному фанатизму, отразившемуся в лихорадочном блеске глаз альфы. Он пристально смотрел на ее лицо с таким благоговейным восторгом, словно любовался иконой. И начал говорить с непоколебимым убеждением, которому крайне сложно было не верить:
- Раньше вашим единственным и, прямо скажем, слабым шансом выжить было заступничество Варгаса. Но сейчас он одичал. Белладонна лишила его самоконтроля. Вам больше не на кого рассчитывать. Но вы можете полагаться на мою помощь. Если вы только позволите, я защищу вас от Кайовы. Моих власти и влияния хватит на это. Одного лишь моего слова достаточно, чтобы, как минимум, половина оборотней перестала подчиняться Кайове. А вторая половина сразу начнет сражаться с нами. Старик вмиг окажется не у дел, и его глупые приказы перестанут кого-либо интересовать.
Мужчина мягко разомкнул крепко сцепившиеся ладони Карины и с нежностью переплел свои горячие пальцы с побелевшими от напряжениями пальчиками девушки. Она не сопротивлялась. В ее голове образовалась звенящая гнетущая пустота, и чтобы побороть оцепенение, ей нужно было нечто большее, чем чужие пока не пошлые прикосновения.
- Карина! – Габриэль ловил ее отчужденный и отчаявшийся взгляд. – Вы понимаете, что будет значить для вас моя помощь?.. Вы станете жить в моем клане. Никто не будет пытаться вас убить. Перед вами будет открыта масса возможностей. Вы сможете заниматься, чем угодно, если это не будет грозить нашим разоблачением. А позже, когда я буду уверен, что могу доверять вам, с вас вообще будут сняты любые ограничения. Вы сможете вернуться к совершенно нормальной полноценной жизни! Стоит только захотеть…
- Зачем вам это? – отрешенно спросила девушка.
- Не стану скрывать, вы нравитесь мне, - с подкупающей искренностью заявил Габриэль. – Да и к тому же убивать вас из-за мерзких диких Салливанов – это просто вопиющая несправедливость.
- А что от меня потребуется взамен?
- Ничего.
Карина подавила циничную усмешку. Отчим давно вытравил в ней способность верить в чужой альтруизм. И если до этого она допускала хотя бы толику мысли, что Габриэль искренен с ней, то теперь уверилась в обратном окончательно. Эдвин, конечно, тоже так и не признался, ради чего прилагал столько усилий для ее спасения. Но окруженная его заботой и какой-то внутренней теплотой, она видела, что небезразлична ему. А от наносных и показушных чувств Габриэля несло фальшью, как вонью от протухшего мяса. С другой стороны, если ей всё же говорят правду про одичание Эдвина, какие у нее еще есть шансы на выживание?
- Я могу подумать над вашим предложением? – испытывая отвращение к себе, всё же спросила Карина.
- Конечно. Если вас пригласят на Совет, я буду там. Можете подать мне любой знак или просто сказать, что согласны. Я пойму. А если Совет примет решение без вашего участия, я сразу наведаюсь к вам после него, чтобы узнать о намерениях. Договорились?
Горло сдавил спазм, и девушка лишь кивнула. Габриэль удовлетворенно поднялся. Уже на пороге комнаты он обернулся и напомнил:
- Карина, не стройте воздушных замков. Моё заступничество – ваша единственная возможность выжить. Другого пути просто нет.
Прода от 29.01.2019, 14:39
Габриэль неторопливо шел по коридору, осмысливая и анализируя разговор с Кариной. Он зашел в библиотеку и задумчиво остановился у стеллажа с книгами. За частоколом переплетов он не видел оборотня, стоявшего по другую сторону полок. Но по запаху прекрасно знал, кто ожидал его в библиотеке.
- Мне кажется, она мне не поверила, - признался он невидимому собеседнику. – Поэтому не сильно рассчитываю на ее согласие. Но это не важно. Если она выберет не меня, действуем по плану. Подберись к ней. Ты знаешь, что от тебя требуется.
***
Утро уже вторых суток подряд начиналось для Эдвина с непрерывного выматывающего кошмара. Когда вчера он одержал маленькую победу на заседании в кабинете Кайовы, думал, что успешно справился с самым тяжелым испытанием того дня. Как же безмерно глубоко он ошибался, теперь даже смешно вспомнить. Угроза жизни Карины, выматывающее исцеление, безумно-абсурдная драка с лучшими друзьями, окончившаяся тем, что теперь он вынужден испытывать благодарность к Эррера… Страшно представить, что всё это случилось за один день.
Но вот наступили новые сутки, и пока события развивались катастрофически. Ранним утром в их комнату заявился Настас собственной персоной и от имени Кайовы потребовал оставить Карину одну. Формальный предлог, чтобы на мнение девушки перед Советом не оказывалось давления, был безукоризнен и идеально соответствовал их традициям. Поэтому, скрипя сердцем, пришлось подчиниться, чтобы не дать Кайове новый повод всё отменить, даже не начав. Хотя предвкушающий взгляд, которым Настас обводил комнату Эдвина, подмечая все его вчерашние бесчинства, наталкивал на пугающие подозрения, что всё это будет использовано, чтобы настроить Карину против него. А он даже не имеет возможности с ней объясниться.
Не менее неприятной оказалась и повестка дня Совета. Ранее было запланировано, что уже сегодня оборотни станут решать вопрос о преемственности власти. И Эдвин рассчитывал, что его незначительный в глобальном смысле вопрос на фоне важности основной повестки пройдет незамеченным, и альфа-самцы быстро примут по нему решение, чтобы он не отвлекал их от более насущных проблем. Но Кайова вдруг всё переиначил. Теперь основной вопрос, ради которого и созвали Совет, перенесли на следующий день. А сегодня всего лишь должны были обсуждать меры по предотвращению разоблачения оборотней с учетом учащающихся убийств людей и планы об истреблении одичавших вольных кланов. На фоне этих вопросов, которые и так уже долго мусолились в последние месяцы, предложение Эдвина становилось самым злободневным. Как акулы плывут на свежую кровь, так и заседатели с удовольствием переключат свое пристальное внимание на новый вопрос, еще не успевший набить им оскомину.
К тому же, подобно клубку холодных копошащихся змей, Эдвина начали тревожить по-настоящему пугающие подозрения. Уж не потому ли Кайова перенес вопрос о преемственности власти на завтрашний день, потому что сегодня намерен добиться одобрения убийства Карины? А завтра захочет воплотить в жизнь свой план сделать Эдвина преемником?
С такими мрачными и смятенными мыслями он вошел в огромный зал Совета, под который когда-то давно перестроили целое крыло старого дома. Два этажа здания объединили в одно открытое высокое помещение с двумя ярусами окон и с шикарным бельэтажем. Всё свободное пространство, кроме маленького пятачка в центре, было уставлено рядами кресел для заседателей. Мягкие комфортные кресла занимали и весь бельэтаж и были предназначены для менее влиятельных альфа-самцов, не заслуживших привилегии расположиться в основной части зала.
Заняв свое привычное место, Эдвин угрюмо осмотрел собранных и серьезных заседателей. Сегодня в Уиндоу-Рок встретились альфа-самцы со всего мира. Разные национальности, цвета кожи и предпочтения в одежде превращали каждое такое редкое общее собрание в очень колоритное зрелище. По традиции каждый альфа должен был знать английский как важнейший международный язык, чтобы на Совете все могли понимать друг друга. Но Эдвин заметил нескольких оборотней с электронными карманными переводчиками. Видимо, они не сильно рассчитывали на свои сомнительные познания в английском и предпочитали полагаться на помощь новомодных гаджетов. Впрочем, неудивительно. Кайова настолько отстал от современных технологий, что все равно не заподозрит жульничающих альф в их пренебрежении к вековым традициям.
За пять минут до начала Совета в зал торопливо вошел Габриэль. Эдвин привык к тому, что английский альфа всегда двигался с некоторой ленцой, чтобы не растерять пестуемое им чувство собственного достоинства. Поэтому сейчас его быстрые немного нервные движения сразу обратили на себя внимание. К тому же Габриэль предпочитал всюду являться заранее, считая это правилом хорошего тона. Сегодня же он пришел чуть ли не последним. А уж исходящий от него запах вообще был запредельным. Эдвин брезгливо поморщился, даже в человеческой ипостаси уловив душную приторную волну парфюма. Неизбежно напрашивалась мысль, что либо англичанин случайно пролил на себя весь флакон туалетной воды, либо намеренно хотел скрыть факт своей встречи с кем-то. Всё строит сложные интриги против Кайовы, усмехнулся про себя Эдвин.
Даже к началу собрания некоторые места оставались пустыми. Агент ФБР хотел примерно прикинуть, сколько кланов, не отозвавшись на приглашение на Совет, стали вольными, но на третьем десятке сбился. Его взгляд случайно наткнулся на Марту, и следующие пару минут ему пришлось упорно заталкивать поглубже свою клокочущую ярость. Постоянно мелькающий перед глазами Настас тоже после утреннего визита не способствовал душевному равновесию Эдвина. Лишь эти двое были единственными в зале Совета, кто не являлись альфами. А Марта так еще и была единственной девушкой среди двух с лишним сотен мужчин. Но своими заслугами она добилась того, что Кайова дал ей право совещательного голоса без возможности голосования. Настас же традиционно выполнял при старике обязанности секретаря.
Самым последним в зал Совета вошел Кайова. Он старался выглядеть гордо и величественно, но Эдвин с сочувствием видел, как тяжело идет старый индеец, какими напряженными смотрятся его привыкшие к сутулости плечи, как мелко трясутся покрытые пигментными пятнами руки.
Но сочувствие агента ФБР моментально улетучилось, как только старик, дождавшись окончания официального вступления Настаса, взял слово. Подтверждая худшие опасения, он сразу начал Совет с вопроса Эдвина, пока все присутствующие еще максимально сосредоточены. И сделал это таким образом, что Варгас начал в который раз прикидывать, кто из альф поддержит его бунт против Кайовы.
Лидер Союзных кланов горделиво поднялся и властным уверенным тоном произнес продолжительную речь, суть которой сводилась к краткому пересказу событий, в результате которых Карина узнала о существовании оборотней, и к длинному пространному рассуждению о том, что единственным разумным выходом является ее убийство. В завершение Кайова красочно живописал всю возмутительность поступка Эдвина, в нарушение приказа не только не устранившего свидетеля, но и притащившего ее в святая святых оборотней – в одну из Изначальных Обителей.
Обреченно слушая о собственных злодеяниях, Эдвин понял, что вчера его обвели вокруг пальца, как последнего идиота. Кайова вынужденно пошел на уступки и, чтобы не ссориться с Габриэлем и Мураками, позволил Эдвину обратиться с просьбой к Совету. Но зато своим прочувствованным выступлением на корню уничтожил его шансы на успех, чтобы по-прежнему убить Карину. Старому индейцу нельзя было отказать в хитрости и в искусстве дипломатии. Но и агент ФБР понял, что сейчас его и Карину тоже сможет спасти только дипломатия. Но не такая, которая способна разрешить конфликт, а разрушительная, которая раздует конфликт до масштабов восстания.
Когда в монологе Кайовы образовалась пауза, заполняемая гневными высказываниями оборотней в адрес обнаглевшего агента ФБР, Эдвин резко высказался:
- Насколько я помню, в повестке дня значится разрешение моей просьбы, а не обсуждение, являюсь ли я преступником или нет!
- Как ты смеешь перебивать лидера Союза? – тут же возмутился Настас.
- Как он смеет выступать вместо меня? Это моя просьба и моё право обратиться с ней к Совету, а не его право сразу навязать Совету своё мнение и своё видение! – Эдвин перевел мятежный взгляд на старого индейца. – Всё, что вы сейчас сказали, вчера подробно обсуждалось в вашем кабинете. И вы сами признали, что у меня была серьезная причина сохранить девушке жизнь. Поэтому и допустили к Совету. Но прошло уже двадцать минут, а вы мне и рта не даете раскрыть. И как после этого верить, что все оборотни в спорных ситуациях имеют право на решение их судьбы именно Советом, а не вами единолично?
Гул одобрительных голосов смешался с гневным роптанием о безграничной наглости Эдвина. Габриэль, Мураками и еще несколько влиятельных альф заинтересованно присматривались, прикидывая, сколько оборотней осмеливаются поддерживать такую открытую и дерзкую критику Кайовы. И судя по их удовлетворенным взглядам, результат им нравился. Эдвину - тоже. Сейчас его спасение было только в руках оппозиции.
