А мне привычней сохранять тишину. Я наслаждаюсь естественными звуками леса и даже закрываю глаза, позволяя лошади вести меня в нужном направлении.
Постепенно солнце клонится к закату. Дорога освещается приятным оранжевым светом, а небо окрашивается мягкими цветами. Я с интересом разглядываю небосвод, отмечая, как природа с легкостью создаёт подобную красоту. А затем чернота ночи занимает свое место. Я вижу первые звезды, которые кажутся далекими маленькими точками. Ловлю себя на мысли, что здесь они выглядят так же, как и дома.
До таверны мы добираемся, когда луна становится такой же яркой, как днем солнце. Кевин направляется в небольшую конюшню, кидает мальчишке пару монет и велит напоить и накормить наших коней. А затем ведёт меня в основное здание, раскрывая передо мной тяжелую и скрипучую дверь.
Внутри оказывается душно, людно и слишком светло. Я в нерешительности останавливаюсь на месте и оглядываю большой зал. Почти все столики заняты. Здесь собрались местные жители, которые жаждут провести свободный вечер в веселой компании. То и дело воздух разрезает громкий смех, звон стеклянных бокалов светлого пива и отборная ругань. Я тяжело сглатываю, даже не заметив, как Кевин оказывается за спиной. Его ладонь опускается на мое плечо, отвлекая от происходящего.
- Найди свободный столик, а я закажу еду, хорошо?
Я молча киваю и провожаю спутника растерянным взглядом. Что ж, Аделина, это всего лишь сборище незнакомых людей. Ну и что, что они на тебя пристально смотрят? Никто не решится подойти близко, отлично понимая, что я из себя приставляю. Но от этих мыслей легче не становится. Лучше было бы надеть капюшон, чтобы не привлекать внимание. Я судорожно выдыхаю и прохожу вглубь зала, заприметив столик у стены, где царит спасительный полумрак. Снимаю с себя дорожный плащ, вешаю его на спинку стула и сажусь. Мужчины возвращаются к прерванным разговорам, а я стараюсь унять дрожь в руках.
Все хорошо. Пугающие слухи о ведьмах защитят лучше любой магии.
Я осторожно разглядываю людей в ожидании Кевина. Любопытство пересиливает страх. Большинство посетителей в зале выглядят уставшими. Определено рабочие. Загорелая кожа, потрёпанная одежда. Слишком простые лица и громкие голоса. Так могут вести себя только жители деревень. Бабушка в свое время научила меня, кого стоит опасаться и как сделать определенные выводы по внешности.
- Слыхал, что Моррисон нашел себе другую работу? Говорят, он даже словом об этом с Главным не обмолвился. Просто исчез.
Я смотрю в стол перед собой, но вовсе его не вижу. Разговор мужчин через два стола от меня сосредотачивает на себе все внимание. Я не привыкла подслушивать, но они говорят так громко и взволнованно, что сердце невольно сжимается от страха.
- Да не сам он это сделал! - ворчливо отвечает мужчина со шрамом на щеке и громко опускает кружку пива на стол. - Говорят, что он умер от непонятной хвори. А начальники наши не хотят связываться с его семьей и платить золото. Боятся, что Моррисон из-за них на тот свет укатил.
- А что, разве это не так?
- Не так! - вновь взрывается мужчина. На его громкий голос оборачиваются люди. Глаза незнакомца стекленеют, а лицо искажается гримасой боли. Он настолько пьян, что мне становится не по себе. - Говорю же, его скосила хворь! Его и всю деревню разом!
- Это Славицу что ли? - негромко спрашивает его собеседник.
Мужчины за столом ежатся и переглядываются. Я чувствую повисшее в воздухе напряжение, как свое собственное.
- Именно. Если эта зараза выйдет за пределы деревни, то Солнечному городу придёт каюк!
Я невольно хмурюсь. О чем это они говорят? И что за деревня Славица? Может ли быть так, что они обсуждают хворь, которую я обнаружила у Рози? Не знаю почему, но предположение кажется мне верным. Значит, это вовсе не единичный случай? Тогда все становится ещё запутанней и страшней. Пусть я ничего не знаю об этой хвори, но сердце взволнованно ускоряет темп всякий раз от мысли о последствиях. Если мы не успеем вовремя, то у Кевина больше не будет невесты. Но если эта зараза поразила целую деревню, то все становится ещё сложней.
Как много вопросов и ни одного ответа.
За своими мыслями я не замечаю, как появляется Кевин с подносом еды. Запах мяса тут же отвлекает меня от мрачных мыслей, заставляя переключить внимание.
- А вот и я! - улыбается молодой человек. - Но ты, конечно же, больше рада похлебке и мясу.
Кевин садится напротив и ставит поднос на стол. Здесь и горячий золотистый бульон на кости с овощами. И тарелка куриных отбивных. А также мягкий хлеб и две чашки горячего чёрного чая. Если судить по запаху, то с ягодами. Мой спутник активно принимается за еду, а я нервно грызу кусок хлеба, чтобы как-то отвлечься от навязчивых мыслей. Тишина ничуть не смущает Кевина, ведь мы провели так большую часть дороги. Но стоит ему бросить на меня взгляд, как становится не до еды.
- В чём дело?
Я шумно выдыхаю, не в силах и дальше держать все в себе. Наклоняюсь ближе к нему и шепчу.
- Мужчины за соседним столом говорили о какой-то хвори, которая поразила целую деревню. Они сказали, что если зараза выйдет за пределы Славицы, то Солнечному городу несдобровать. Ты знаешь, где это?
Кевин сводит брови на переносице и задумчиво откусывает от хлеба.
- Знаю, это деревня в паре часов от столицы. Последний рубеж, так сказать. - Он делает большой глоток чая и отодвигает от себя тарелку с бульоном. - Думаешь, они говорят о той самой хвори?
- Не знаю. Но я должна это выяснить!
- Полегче, госпожа ведьма, - усмехается Кевин, но его глаза остаются серьезными. - Никто из них не станет с тобой разговаривать. Я сам выясню, а ты пока ешь, а то все остынет.
Молодой человек решительно поднимается из-за стола и подсаживается к двум нетрезвым мужчинам. Я не слышу, о чем они говорят и потому принимаюсь за уже тёплый бульон. Овощи буквально тают на языке, но я почти не чувствую вкуса от волнения. Еда меня не интересует, но я упорно продолжаю есть, зная, что следующая остановка ждёт нас только в столице. Взгляд то и дело возвращается к мужчинам, к напряжённому лицу Кевина. А когда мужчина со шрамом начинает плакать, я и вовсе цепляюсь пальцами за стол, чтобы не сдвинуться с места.
С каждой секундой мне все сложней держать себя в руках. Страх, словно змея оплетает сердце.
Кевин возвращается мрачнее тучи. Я стискиваю ложку пальцами так сильно, что белеют костяшки. Мне едва хватает воздуха, чтобы дождаться ответа спутника.
- Ты права, - Кевин наклоняется ближе и понижает голос. - Все это похоже на темную хворь. Никто не может точно описать симптомы, потому что Славицу обходят стороной. Но говорят, что измождённые болезнью люди выходят из деревни на основной тракт и падают замертво. Лицо покрывают черные вены, а кожа такая бледная, что можно буквально рассмотреть внутренности.
Я шумно выдыхаю, не в силах сдержать эмоции в себе. Теперь все точно оказывается слишком сложно и запутанно. На моем месте должна быть другая ведьма. С опытом, знаниями и умением заводить нужные знакомства. Что может сделать двадцатилетняя девчонка, которая за десять лет ни разу не выезжала за пределы Василька? С губ срывается стон, и я кладу голову на стол.
- Нам придётся проехать через эту деревню, Ада.
Голос Кевина звучит глухо и мрачно. Я не отрываю глаз от деревянного пола под собой. Сердце лихорадочно бьется о рёбра, а мысли в голове будто специально мечутся из стороны в сторону.
- Другого пути нет?
- Есть, но мы потеряем слишком много времени. - Его пальцы осторожно касаются моей кожи. - Что тебя пугает больше всего?
Я поднимаю взгляд на молодого человека.
- Смерть. И разложение. Отчаяние тех, кто ещё остался в живых. А ещё собственное бессилие. Я так боюсь не успеть, чтобы спасти твою невесту, Кевин. И молю богов, чтобы никто в Васильке больше не заболел, ведь мы не сможем спасти всех.
Молодой человек понимающе кивает и без особого аппетита возвращается к бульону. И я не стремлюсь возобновить беседу, погружённая в свои мрачные думы. Шумный зал таверны перестаёт существовать. Остаются лишь яркие картинки в моей голове. Страшно даже представить, насколько все плохо. Если вид Рози меня так задел за живое, то что же я увижу в Славице?
Ужин заканчивается в тишине. Кевин ведёт меня на второй этаж таверны, где нам предоставили две смежные комнаты. Он задерживает меня у двери. На лице ни намёка на уже привычную усмешку. Теперь Кевин не улыбается. Ему не удаётся даже сделать вид, что все в порядке. И это пугает меня сильней всего.
- Постарайся выспаться, Ада. Завтра нас ждёт долгий день.
- И ты тоже, - я мучительно выдавливаю из себя улыбку. - Иначе кто будет вести нас вперёд?
Молодой человек кивает и скрывается за неприметной деревянной дверью. А я вхожу в свою комнату, кидаю мешок на пол, раздеваюсь и заваливаюсь в мягкую постель. Сознание моментально поглощает темнота, позволяя мне погрузиться в беспокойный сон.
Я просыпаюсь задолго до рассвета. Просто лежу в кровати под тёплым одеялом, разглядывая потолок над своей головой. Назойливые мысли о темной хвори никак не идут из головы. Сердце болезненно сжимается от мысли о том, что я не всесильна. Но ни одна Зелёная ведьма не может отвечать за всех людей в мире. Потому мы рассеялись по королевству, чтобы распределить обязанности. Я должна заботиться лишь о жителях Василька. Они мой приоритет. И слава Гее, что пока это одна Рози. А с остальным разберется кто-нибудь другой.
Но этот факт не ослабляет внутренней тревоги. Ведь темная хворь не просто болезнь. Эта зараза не передается, как простуда. Человек должен находиться в эпицентре сотворения темного ритуала. Зачем кому-то понадобилось точечно заражать жителей Гелиоса? Запугать Вионти? Напомнить им об убийствах Чёрных ведьм? Но почему они решили показаться сейчас? И к чему все эти невинные жертвы?
А главное, как кто-то из них добрался до Василька? И почему пострадала лишь одна Рози?
Стены небольшой комнаты словно начинают давить на меня со всех сторон. Темнота больше не кажется спасительной и уютной. Теперь сознанию мерещатся призраки далекого прошлого по углам, скрывающие страшные секреты. Грудь сдавливает от неприятного предчувствия, а легкие горят от недостатка воздуха.
- Хватит! - я резко откидываю одеяло и вскакиваю с кровати.
Холодный пол буквально обжигает голые ступни. Но я стою на месте. Тяжело дышу и обращаю взгляд в окно, на яркую Луну. А потом ноги сами ведут меня к походной сумке, которая осталась лежать у двери. Я развязываю веревку и принимаюсь наощупь искать то, что принесет покой и вернет рассудительность. Извлекаю на свет связку трав и спички. Раскрываю окно, впуская в комнату прохладный утренний воздух, а затем поджигаю травы. Полынь для очищения пространства перед медитацией. Я поднимаю травы над головой и медленно прохожу по всей комнате, позволяя ей пропитаться дымом. Шалфей и багульник принесут удачу и защитят от злых духов.
Я останавливаюсь в центре комнаты и опускаю пучок трав в специальную металлическую подставку. А сама сажусь на пол в позу лотоса и прикрываю глаза. Нащупываю покой внутри себя, очищаю разум от мыслей, что дается не сразу.
- Духи природы, - шепчу я знакомые слова, - даруйте мне покой. Очистите разум от сомнений и страхов. Великая Гея, укажи правильный путь и не дай совершить ошибку. Геката, богиня Ночи и покровительница магии, подари благословение и стойкость, обрати сердце в сталь, чтобы пройти все испытания достойно.
Камень на груди едва уловимо нагревается, и я невольно улыбаюсь. Молитва принята. Ветерок делает круг по комнате, взъерошивая мои растрепанные волосы. На душе становится легче, а кончики пальцев покалывает от знакомой энергии.
Кевин не сказал, когда именно мы отправимся в путь, а я не представляю, сколько сейчас времени. Лишь горизонт, едва окрашенный в розовый подсказывает, что пора собираться. Я тушу травы, заматываю их обратно в бумагу и убираю в сумку. А затем прохожу в ванную комнату, включаю горячую воду и с удовольствием становлюсь под ее струи. Комната успевает заполниться густым паром, когда я выхожу в одном полотенце. Кожа покрывается мурашками от перепада температур.
Я неспешно надеваю на себя вчерашнюю одежду, застегиваю пуговицы на рубашке одну за другой. Расчесываю волосы и собираю их в высокий хвост. Из мешка достаю два платка, которые предусмотрительно захватила для перевязок, и пару бутылочек с маслами. Отлично, будет чем прикрыть лица.
Вряд ли в Славице нас ждёт приятное зрелище.
Стук в дверь не застаёт меня врасплох. Я полностью одета и собрана. Жду лишь, когда Кевин даст сигнал к отъезду. И сегодня я рада видеть его больше, чем вчера. Словно всего за один день он стал важной частью моей однообразной жизни.
- Я так и знал, - Кевин упирает руки в бока, оглядывая меня с ног до головы. - Выглядишь ужасно.
Я невольно усмехаюсь, осматривая круги под глазами спутника и растрепанные волосы.
- А сам? - протягиваю ему свою расчёску. - Причешись, смотреть страшно.
Он что-то бормочет, но я не вслушиваюсь. Ухожу обратно вглубь комнаты и завязываю свой мешок. Окидываю взглядом пространство, чтобы ничего не забыть и накидываю на плечи плащ. Мне ужасно не хочется продолжать путь в том направлении, но оттягивание времени не поможет.
Нужно стать храбрее, Аделина. Выбора нет.
В молчании мы выходим из таверны и седлаем лошадей. Я сжимаю поводья своего коня так сильно, что они впиваются в ладони. Боль немного отрезвляет, но не избавляет разум от страха. Я дышу медленно и глубоко, но все равно не могу справиться с паникой, когда вижу полусгнивший указатель. Кевин сжимает губы и мрачно смотрит вперед, где из-за деревьев выглядывают маленькие деревянные домики Славицы. Я прекрасно понимаю и разделяю его чувства. Но мой страх глубже. Ведь я до последнего надеялась, что темная хворь лишь единичный случай. Что мне нужно вылечить только Рози. Я не хочу разбираться с тем, что происходит за пределами Василька. Я эгоистичная и трусливая ведьма, но…
Похоже, все куда хуже, чем мы представляли.
- Постой, - мой голос звучит хрипло и нервно, но я не пытаюсь это скрыть.
Кевин послушно замирает на месте и терпеливо ждет, пока я вытащу из сумки заготовленные платки. Один протягиваю ему, а другой оставляю себе. Закрепляю концы платка за ушами и прикрываю половину лица. Кевин вопросительно выгибает бровь и принюхивается к ткани.
- Что это за гадость?
- Травы. Но если ты предпочитаешь вдыхать пары разложения, то отдай обратно.
Я протягиваю руку, уверенная, что как бы он не сопротивлялся, все равно последует моему примеру. Никому не хочется сталкиваться со смертью настолько близко.
- Ладно, твои травы точно будут пахнуть приятней.
Кевин закрепляет платок так, чтобы он прикрывал нос и рот. Я мимолетно улыбаюсь. Мы выглядим забавно. Словно разбойники, которые никогда в жизни никого не грабили. Но это единственный приятный момент. Буквально через пару минут мы въедем в эпицентр сущего кошмара и станет не до смеха.
Кевин скачет первым. Я вижу, как напряжена его спина, как крепко руки цепляются за поводья коня. Мне и самой страшно, но в компании Кевина чувствую себя в безопасности.
Постепенно солнце клонится к закату. Дорога освещается приятным оранжевым светом, а небо окрашивается мягкими цветами. Я с интересом разглядываю небосвод, отмечая, как природа с легкостью создаёт подобную красоту. А затем чернота ночи занимает свое место. Я вижу первые звезды, которые кажутся далекими маленькими точками. Ловлю себя на мысли, что здесь они выглядят так же, как и дома.
До таверны мы добираемся, когда луна становится такой же яркой, как днем солнце. Кевин направляется в небольшую конюшню, кидает мальчишке пару монет и велит напоить и накормить наших коней. А затем ведёт меня в основное здание, раскрывая передо мной тяжелую и скрипучую дверь.
Внутри оказывается душно, людно и слишком светло. Я в нерешительности останавливаюсь на месте и оглядываю большой зал. Почти все столики заняты. Здесь собрались местные жители, которые жаждут провести свободный вечер в веселой компании. То и дело воздух разрезает громкий смех, звон стеклянных бокалов светлого пива и отборная ругань. Я тяжело сглатываю, даже не заметив, как Кевин оказывается за спиной. Его ладонь опускается на мое плечо, отвлекая от происходящего.
- Найди свободный столик, а я закажу еду, хорошо?
Я молча киваю и провожаю спутника растерянным взглядом. Что ж, Аделина, это всего лишь сборище незнакомых людей. Ну и что, что они на тебя пристально смотрят? Никто не решится подойти близко, отлично понимая, что я из себя приставляю. Но от этих мыслей легче не становится. Лучше было бы надеть капюшон, чтобы не привлекать внимание. Я судорожно выдыхаю и прохожу вглубь зала, заприметив столик у стены, где царит спасительный полумрак. Снимаю с себя дорожный плащ, вешаю его на спинку стула и сажусь. Мужчины возвращаются к прерванным разговорам, а я стараюсь унять дрожь в руках.
Все хорошо. Пугающие слухи о ведьмах защитят лучше любой магии.
Я осторожно разглядываю людей в ожидании Кевина. Любопытство пересиливает страх. Большинство посетителей в зале выглядят уставшими. Определено рабочие. Загорелая кожа, потрёпанная одежда. Слишком простые лица и громкие голоса. Так могут вести себя только жители деревень. Бабушка в свое время научила меня, кого стоит опасаться и как сделать определенные выводы по внешности.
- Слыхал, что Моррисон нашел себе другую работу? Говорят, он даже словом об этом с Главным не обмолвился. Просто исчез.
Я смотрю в стол перед собой, но вовсе его не вижу. Разговор мужчин через два стола от меня сосредотачивает на себе все внимание. Я не привыкла подслушивать, но они говорят так громко и взволнованно, что сердце невольно сжимается от страха.
- Да не сам он это сделал! - ворчливо отвечает мужчина со шрамом на щеке и громко опускает кружку пива на стол. - Говорят, что он умер от непонятной хвори. А начальники наши не хотят связываться с его семьей и платить золото. Боятся, что Моррисон из-за них на тот свет укатил.
- А что, разве это не так?
- Не так! - вновь взрывается мужчина. На его громкий голос оборачиваются люди. Глаза незнакомца стекленеют, а лицо искажается гримасой боли. Он настолько пьян, что мне становится не по себе. - Говорю же, его скосила хворь! Его и всю деревню разом!
- Это Славицу что ли? - негромко спрашивает его собеседник.
Мужчины за столом ежатся и переглядываются. Я чувствую повисшее в воздухе напряжение, как свое собственное.
- Именно. Если эта зараза выйдет за пределы деревни, то Солнечному городу придёт каюк!
Я невольно хмурюсь. О чем это они говорят? И что за деревня Славица? Может ли быть так, что они обсуждают хворь, которую я обнаружила у Рози? Не знаю почему, но предположение кажется мне верным. Значит, это вовсе не единичный случай? Тогда все становится ещё запутанней и страшней. Пусть я ничего не знаю об этой хвори, но сердце взволнованно ускоряет темп всякий раз от мысли о последствиях. Если мы не успеем вовремя, то у Кевина больше не будет невесты. Но если эта зараза поразила целую деревню, то все становится ещё сложней.
Как много вопросов и ни одного ответа.
За своими мыслями я не замечаю, как появляется Кевин с подносом еды. Запах мяса тут же отвлекает меня от мрачных мыслей, заставляя переключить внимание.
- А вот и я! - улыбается молодой человек. - Но ты, конечно же, больше рада похлебке и мясу.
Кевин садится напротив и ставит поднос на стол. Здесь и горячий золотистый бульон на кости с овощами. И тарелка куриных отбивных. А также мягкий хлеб и две чашки горячего чёрного чая. Если судить по запаху, то с ягодами. Мой спутник активно принимается за еду, а я нервно грызу кусок хлеба, чтобы как-то отвлечься от навязчивых мыслей. Тишина ничуть не смущает Кевина, ведь мы провели так большую часть дороги. Но стоит ему бросить на меня взгляд, как становится не до еды.
- В чём дело?
Я шумно выдыхаю, не в силах и дальше держать все в себе. Наклоняюсь ближе к нему и шепчу.
- Мужчины за соседним столом говорили о какой-то хвори, которая поразила целую деревню. Они сказали, что если зараза выйдет за пределы Славицы, то Солнечному городу несдобровать. Ты знаешь, где это?
Кевин сводит брови на переносице и задумчиво откусывает от хлеба.
- Знаю, это деревня в паре часов от столицы. Последний рубеж, так сказать. - Он делает большой глоток чая и отодвигает от себя тарелку с бульоном. - Думаешь, они говорят о той самой хвори?
- Не знаю. Но я должна это выяснить!
- Полегче, госпожа ведьма, - усмехается Кевин, но его глаза остаются серьезными. - Никто из них не станет с тобой разговаривать. Я сам выясню, а ты пока ешь, а то все остынет.
Молодой человек решительно поднимается из-за стола и подсаживается к двум нетрезвым мужчинам. Я не слышу, о чем они говорят и потому принимаюсь за уже тёплый бульон. Овощи буквально тают на языке, но я почти не чувствую вкуса от волнения. Еда меня не интересует, но я упорно продолжаю есть, зная, что следующая остановка ждёт нас только в столице. Взгляд то и дело возвращается к мужчинам, к напряжённому лицу Кевина. А когда мужчина со шрамом начинает плакать, я и вовсе цепляюсь пальцами за стол, чтобы не сдвинуться с места.
С каждой секундой мне все сложней держать себя в руках. Страх, словно змея оплетает сердце.
Кевин возвращается мрачнее тучи. Я стискиваю ложку пальцами так сильно, что белеют костяшки. Мне едва хватает воздуха, чтобы дождаться ответа спутника.
- Ты права, - Кевин наклоняется ближе и понижает голос. - Все это похоже на темную хворь. Никто не может точно описать симптомы, потому что Славицу обходят стороной. Но говорят, что измождённые болезнью люди выходят из деревни на основной тракт и падают замертво. Лицо покрывают черные вены, а кожа такая бледная, что можно буквально рассмотреть внутренности.
Я шумно выдыхаю, не в силах сдержать эмоции в себе. Теперь все точно оказывается слишком сложно и запутанно. На моем месте должна быть другая ведьма. С опытом, знаниями и умением заводить нужные знакомства. Что может сделать двадцатилетняя девчонка, которая за десять лет ни разу не выезжала за пределы Василька? С губ срывается стон, и я кладу голову на стол.
- Нам придётся проехать через эту деревню, Ада.
Голос Кевина звучит глухо и мрачно. Я не отрываю глаз от деревянного пола под собой. Сердце лихорадочно бьется о рёбра, а мысли в голове будто специально мечутся из стороны в сторону.
- Другого пути нет?
- Есть, но мы потеряем слишком много времени. - Его пальцы осторожно касаются моей кожи. - Что тебя пугает больше всего?
Я поднимаю взгляд на молодого человека.
- Смерть. И разложение. Отчаяние тех, кто ещё остался в живых. А ещё собственное бессилие. Я так боюсь не успеть, чтобы спасти твою невесту, Кевин. И молю богов, чтобы никто в Васильке больше не заболел, ведь мы не сможем спасти всех.
Молодой человек понимающе кивает и без особого аппетита возвращается к бульону. И я не стремлюсь возобновить беседу, погружённая в свои мрачные думы. Шумный зал таверны перестаёт существовать. Остаются лишь яркие картинки в моей голове. Страшно даже представить, насколько все плохо. Если вид Рози меня так задел за живое, то что же я увижу в Славице?
Ужин заканчивается в тишине. Кевин ведёт меня на второй этаж таверны, где нам предоставили две смежные комнаты. Он задерживает меня у двери. На лице ни намёка на уже привычную усмешку. Теперь Кевин не улыбается. Ему не удаётся даже сделать вид, что все в порядке. И это пугает меня сильней всего.
- Постарайся выспаться, Ада. Завтра нас ждёт долгий день.
- И ты тоже, - я мучительно выдавливаю из себя улыбку. - Иначе кто будет вести нас вперёд?
Молодой человек кивает и скрывается за неприметной деревянной дверью. А я вхожу в свою комнату, кидаю мешок на пол, раздеваюсь и заваливаюсь в мягкую постель. Сознание моментально поглощает темнота, позволяя мне погрузиться в беспокойный сон.
Я просыпаюсь задолго до рассвета. Просто лежу в кровати под тёплым одеялом, разглядывая потолок над своей головой. Назойливые мысли о темной хвори никак не идут из головы. Сердце болезненно сжимается от мысли о том, что я не всесильна. Но ни одна Зелёная ведьма не может отвечать за всех людей в мире. Потому мы рассеялись по королевству, чтобы распределить обязанности. Я должна заботиться лишь о жителях Василька. Они мой приоритет. И слава Гее, что пока это одна Рози. А с остальным разберется кто-нибудь другой.
Но этот факт не ослабляет внутренней тревоги. Ведь темная хворь не просто болезнь. Эта зараза не передается, как простуда. Человек должен находиться в эпицентре сотворения темного ритуала. Зачем кому-то понадобилось точечно заражать жителей Гелиоса? Запугать Вионти? Напомнить им об убийствах Чёрных ведьм? Но почему они решили показаться сейчас? И к чему все эти невинные жертвы?
А главное, как кто-то из них добрался до Василька? И почему пострадала лишь одна Рози?
Стены небольшой комнаты словно начинают давить на меня со всех сторон. Темнота больше не кажется спасительной и уютной. Теперь сознанию мерещатся призраки далекого прошлого по углам, скрывающие страшные секреты. Грудь сдавливает от неприятного предчувствия, а легкие горят от недостатка воздуха.
- Хватит! - я резко откидываю одеяло и вскакиваю с кровати.
Холодный пол буквально обжигает голые ступни. Но я стою на месте. Тяжело дышу и обращаю взгляд в окно, на яркую Луну. А потом ноги сами ведут меня к походной сумке, которая осталась лежать у двери. Я развязываю веревку и принимаюсь наощупь искать то, что принесет покой и вернет рассудительность. Извлекаю на свет связку трав и спички. Раскрываю окно, впуская в комнату прохладный утренний воздух, а затем поджигаю травы. Полынь для очищения пространства перед медитацией. Я поднимаю травы над головой и медленно прохожу по всей комнате, позволяя ей пропитаться дымом. Шалфей и багульник принесут удачу и защитят от злых духов.
Я останавливаюсь в центре комнаты и опускаю пучок трав в специальную металлическую подставку. А сама сажусь на пол в позу лотоса и прикрываю глаза. Нащупываю покой внутри себя, очищаю разум от мыслей, что дается не сразу.
- Духи природы, - шепчу я знакомые слова, - даруйте мне покой. Очистите разум от сомнений и страхов. Великая Гея, укажи правильный путь и не дай совершить ошибку. Геката, богиня Ночи и покровительница магии, подари благословение и стойкость, обрати сердце в сталь, чтобы пройти все испытания достойно.
Камень на груди едва уловимо нагревается, и я невольно улыбаюсь. Молитва принята. Ветерок делает круг по комнате, взъерошивая мои растрепанные волосы. На душе становится легче, а кончики пальцев покалывает от знакомой энергии.
Кевин не сказал, когда именно мы отправимся в путь, а я не представляю, сколько сейчас времени. Лишь горизонт, едва окрашенный в розовый подсказывает, что пора собираться. Я тушу травы, заматываю их обратно в бумагу и убираю в сумку. А затем прохожу в ванную комнату, включаю горячую воду и с удовольствием становлюсь под ее струи. Комната успевает заполниться густым паром, когда я выхожу в одном полотенце. Кожа покрывается мурашками от перепада температур.
Я неспешно надеваю на себя вчерашнюю одежду, застегиваю пуговицы на рубашке одну за другой. Расчесываю волосы и собираю их в высокий хвост. Из мешка достаю два платка, которые предусмотрительно захватила для перевязок, и пару бутылочек с маслами. Отлично, будет чем прикрыть лица.
Вряд ли в Славице нас ждёт приятное зрелище.
Стук в дверь не застаёт меня врасплох. Я полностью одета и собрана. Жду лишь, когда Кевин даст сигнал к отъезду. И сегодня я рада видеть его больше, чем вчера. Словно всего за один день он стал важной частью моей однообразной жизни.
- Я так и знал, - Кевин упирает руки в бока, оглядывая меня с ног до головы. - Выглядишь ужасно.
Я невольно усмехаюсь, осматривая круги под глазами спутника и растрепанные волосы.
- А сам? - протягиваю ему свою расчёску. - Причешись, смотреть страшно.
Он что-то бормочет, но я не вслушиваюсь. Ухожу обратно вглубь комнаты и завязываю свой мешок. Окидываю взглядом пространство, чтобы ничего не забыть и накидываю на плечи плащ. Мне ужасно не хочется продолжать путь в том направлении, но оттягивание времени не поможет.
Нужно стать храбрее, Аделина. Выбора нет.
В молчании мы выходим из таверны и седлаем лошадей. Я сжимаю поводья своего коня так сильно, что они впиваются в ладони. Боль немного отрезвляет, но не избавляет разум от страха. Я дышу медленно и глубоко, но все равно не могу справиться с паникой, когда вижу полусгнивший указатель. Кевин сжимает губы и мрачно смотрит вперед, где из-за деревьев выглядывают маленькие деревянные домики Славицы. Я прекрасно понимаю и разделяю его чувства. Но мой страх глубже. Ведь я до последнего надеялась, что темная хворь лишь единичный случай. Что мне нужно вылечить только Рози. Я не хочу разбираться с тем, что происходит за пределами Василька. Я эгоистичная и трусливая ведьма, но…
Похоже, все куда хуже, чем мы представляли.
- Постой, - мой голос звучит хрипло и нервно, но я не пытаюсь это скрыть.
Кевин послушно замирает на месте и терпеливо ждет, пока я вытащу из сумки заготовленные платки. Один протягиваю ему, а другой оставляю себе. Закрепляю концы платка за ушами и прикрываю половину лица. Кевин вопросительно выгибает бровь и принюхивается к ткани.
- Что это за гадость?
- Травы. Но если ты предпочитаешь вдыхать пары разложения, то отдай обратно.
Я протягиваю руку, уверенная, что как бы он не сопротивлялся, все равно последует моему примеру. Никому не хочется сталкиваться со смертью настолько близко.
- Ладно, твои травы точно будут пахнуть приятней.
Кевин закрепляет платок так, чтобы он прикрывал нос и рот. Я мимолетно улыбаюсь. Мы выглядим забавно. Словно разбойники, которые никогда в жизни никого не грабили. Но это единственный приятный момент. Буквально через пару минут мы въедем в эпицентр сущего кошмара и станет не до смеха.
Кевин скачет первым. Я вижу, как напряжена его спина, как крепко руки цепляются за поводья коня. Мне и самой страшно, но в компании Кевина чувствую себя в безопасности.
