Я подозрительно покосилась на Чиу.
- А мне ничего не угрожает?
- Ну-у-у… - Он сделал вид, что задумался, но потом выдал: - Не будешь лезть на рожон – не будет беды. Не хами, не глупи, чуть что – в обморок.
- Обалденный совет, - пробормотала я. – А как выберемся отсюда, куда дальше?
- Потом сюрприз будет, - снова улыбнулся Чиу.
Захотелось снова стукнуть, но от осенившей мысли вдруг стало дурно.
- Слушай, а что там сейчас Асаф делает с моим те… со мной?
Чиу посмотрел на меня с самым невинным выражение морды, на какое, судя по всему, был способен и вкрадчиво произнёс:
- А что с ним может делать здоровый красивый мужчина в самом расцвете лет?
Кто-то совсем рядом бубнил что-то невразумительное. Я поморщилась и открыла глаза. И тут же спешно зажмурилась от яркого света. Тем не менее, радостный вскрик и довольное оханье дали понять, что моё пробуждение не осталось незамеченным.
Открыв глаза ещё раз, я поняла, что нахожусь в небольшой светлой комнатке со стенами, выложенными жёлтой и золотистой мозаикой. Я лежала на мягкой кровати, через изящно зарешеченное окно падал солнечный свет. Рядом на топчанах сидели Нтомби и Фарид. Лицо первой было крайне обеспокоенным, лицо второго — угрюмым. Однако оба испытали облегчение, это заметно.
Фарид взял меня за руку, заглянул в глаза.
— Как ты себя чувствуешь?
Я прислушалась к ощущениям в теле — ничего, вроде порядок. И как только Чиу умудрился вышвырнуть меня из своего пространства сюда так, что и глазом не успела моргнуть? Чудовище. И что это был за перламутровый туман?
— Да вроде… жива. — Я смиренно опустила ресницы.
Фарид криво хмыкнул:
— Действительно.
Нтомби посмотрела на него с долей страха, однако управляющий гаремом даже и не думал лютовать. Только снова нахмурился.
— Ты скажи, — произнёс строгим тоном, — почему промолчала, что плохо себя чувствуешь? Знаешь, как мне досталось от властелина?
Не знаю. Я, кажется, была в отключке. За всё скажи спасибо хвостатому богу. Однако вновь приняла вид покорной лани и пролепетала:
— Простите, господин Фарид.
Он фыркнул, положил мне на лоб сухую ладонь. Оставшись удовлетворённым, что нет жара, кивнул и убрал руку.
— Сегодня лежи, набирайся сил. Надо будет — Нтомби приведёт целительницу. Если почувствуешь себя плохо — не молчать. Понятно?
Я закивала. Чем раньше он уйдёт отсюда, тем лучше. Хотелось поговорить с Нтомби наедине. И пусть она могла знать куда меньше о том, что произошло в покоях Асафа, чем Фарид, меня это мало занимало.
Он тем временем посмотрел на негритянку. Нтомби разве что в струнку не вытянулась. Однако в то же время проскользнуло что-то неуловимое — каким-то образом я поняла, что весь её испуг и попытка казаться услужливой — всего лишь игра.
Но Фарид, кажется, этого не замечал. Ещё раз посмотрел на нас и вышел из комнаты. Нтомби шумно выдохнула, неожиданно подбежала к двери, сделала рукой быстрое круговое движение и что-то прошептала.
— Это ты зачем? — поинтересовалась я, садясь на кровати.
— Заклинание предупредит нас заранее, если кто-то пожалует. Успеет перевести тему разговора, — подмигнула она и вернулась на своё место. — С тобой точно всё в порядке?
— Да, — заверила я и тут же призналась: — Только есть хочется.
Нтомби потянулась к столику, на котором стоял поднос с фруктами и лепёшками. Ёлки! И как только я сразу не заметила? Не теряя времени, я сгребла спелые бананы, финики, курагу, разрезанное манго и ароматные лепёшки с маком и изюмом. Конечно, получше бы шашлычка, но пока сойдёт и это.
Нтомби с трудом сдерживала улыбку, глядя, как я расправляюсь с едой.
— Слушай, — произнесла она, — ты специально упала в обморок, ведь так?
Я на секунду заколебалась, говорить ли правду. С одной стороны, она из моего мира, значит, не в восторге от гарема. Да ещё и связана с моими варварами. Но с другой… В чём именно ей можно доверять?
— Не совсем, — всё же призналась я. — Но… только… можешь рассказать, как ты сюда попала? Чтобы я понимала, что ты и так знаешь, а что надо будет рассказать.
Она хмыкнула и подцепила с подноса мандарин.
— Два года назад я и думать не думала, что могу оказаться бог знает где.
— Два года? — ахнула я.
— Ага,В хижине было темно. Но я уже знала, где находится устланное шкурами леопардов ложе, где очаг, где низенький столик для готовки еды. Прижиматься к широкой груди Йомбы было уютно и радостно. Я невольно коснулась своих губ и поняла вдруг, что улыбаюсь. Меня ничего не пугало: ни темнота, ни не громкие крики бакумба, ни барабаны.
Теперь здесь только мы. Один на один. Женщина и мужчина. Окончив один ритуал — должны перейти к другому.
Йомба уложил меня на шкуры, навис сверху. Я провела кончиками пальцев по его груди, улыбнулась: дерзко, маняще. Обняла за шею, шепнула на ухо:
— Я отдаюсь тебе, мой вождь. Акуйя хочет быть твоей.
Прихватила губами мочку. Он хмыкнул, прижал меня всем телом, ладонью огладил бедро — сильно, властно.
— Мне досталась чёрная пантера из подземного мира, а не женщина, — произнёс он, улыбнувшись так, словно хотел съесть. — Я тебя укрощу.
Ладонь скользнула ниже, до самого колена, потом вновь поднялась, огладила низ живота и замерла. Я шумно выдохнула и прикрыла глаза. Больше не буду сопротивляться. Он заслужил. Я чувствую, как желает. Да и я сама желаю. Нет мужчины лучше, чем воин-охотник из племени бакумба.
Где-то на краю сознания забрезжило, что мысли-то чужие, они принадлежат Нтомби. Но ласки Йомбы не давали сосредоточиться, вспомнить себя, вырваться из колдовства жаркой южной ночи.
Кожа у него — горячая-горячая, а ожерелье из зубов убитых леопардов — холодное и гладкое. И близость закружила голову сильнее, чем вино. Дико, странно, невозможно возбуждающее. Полетели в стороны мои нехитрые одеяния, украшения — следом. Йомба остался без набедренной повязки.
Резко перевернул меня, затянув на себя. Улыбнулся насмешливо и шало:
— Моя пантера…
Его губы прижались к моим, вмиг стало всё не важно. Широкие ладони огладили спину, сжали ягодицы. Я выгнулась гибкой кошкой, потёрлась грудью о его грудь, вдохнула запах кожи. Оседлала его, словно женщина из дикого племени воительниц азалла, призывно улыбнулась в ответ, хоть сдерживаться было и сложно.
Он сжал мои бёдра, приподнял, посмотрел в глаза. И вновь расплылась вся реальность, а я утонула в бездонной черноте его взгляда, полной желания. Приподнял, вошёл — осторожно, но уверенно.
Я застонала — непристойно и громко. И только музыка и шум голосов на улице перекрыли его. Двинулась сама, хрипло выдохнула от сладкой дрожи, пронёсшейся молнией по телу. Йомба оглаживал мои бёдра, ягодицы, талию. Он позволял мне вести, любуясь и не препятствуя. Я сама задала ритм, с каждым движением всё сильнее сжимая его член. То замедляла, то ускоряла движения, слышала, как сбивается его дыхание. Замерла. Он вопросительно изогнул бровь. Коварно улыбнулась, склонилась, невесомо коснулась губ.
— Пантера поймала охотника, — прошептала еле слышно.
Йомба резко сжал меня в стальных объятиях, миг — он уже сидел на кровати и удерживал, не давая шевельнуться. Да же не поняла, как это вышло. Но, может, виной всему то, что я отчасти наблюдаю и чувствую все это?
— Конечно, моя пантера, — почти промурлыкал он на ухо низким голосом, от которого внутри всё сжалось. — Конечно…
Я скрестила ноги у него на пояснице, и вновь началось бесконечно сладкое скольжение вверх-вниз, сводившее с ума от удовольствия. Его губы касались моей шеи, ключиц, груди. Хриплое дыхание заставляло двигаться быстрее и быстрее.
— Моя пантера…
— Мой вождь…
Я вскрикнула от удовольствия, внутри стало нестерпимо жарко, стальные пальцы Йомбы впились в моё тело, а из горла вырвался хриплый рык — почти такой же, как у шамана, игравшего леопарда.
— Я тебя люблю, Нтомби.
Мои губы дрогнули, но вдруг перед глазами всё завертелось, в голове ослепительно вспыхнуло. Я ойкнула и зажмурилась.
— Ой, прости, — услышала испуганный голос Нтомби, — я не специально.
Мне тут же сунули в руки чашку с напитком. Я автоматически хлебнула и закашлялась. Нтомби виновато на меня посмотрела.
— Извини, пожалуйста, кажется, магия меня подвела.
— Да уж, — крякнула я, утирая выступившие слёзы. — Ничего себе — магия.
Шумно выдохнула и мотнула головой. Краем глаза глянула на собеседницу. Кажется, она совсем не смущалась того, что мне показывала. Ну и нравы!
Нтомби задорно улыбнулась, в этот миг став похожей на Йомбу.
— Ты видела. После этого — наши души стали единым целым. А амулеты из леопард-камня помогают друг друга найти. Но до похищения я его потеряла, поэтому морские разбойники украли меня очень быстро. Нашему шаману пришлось делать новый и…
Я коснулась невидимой штуки на шее и перебила:
— То есть, это твой амулет?
— Её, ага, — вдруг раздался хриплый женский голос у входа, и мы вздрогнули. — Чей же ещё?
Дверь сама распахнулась. На пороге стояла Лелаб. На этот раз на ней было ярко-красное одеяние, расшитое кровавыми и жёлтыми камнями, cквозь накидку из газового шёлка виднелись округлые плечи. В одной руке Лелаб держала небольшую шкатулку, во второй — золотистую длинную палочку. На широком поясе, охватывавшем мощные бёдра, висел узкий кинжал.
«Наложнице дозволено носить оружие? Ну и нравы тут», — подумала я.
Нтомби побледнела так, что это было заметно даже с её шоколадной кожей. Ах да, она же говорила про заклинание, которое должно было предупредить о вторжении. Но, кажется… ничего не вышло. Лелаб с усмешкой на губах смотрела то на меня, то на замершую Нтомби. И не понять: злая или просто это такое выражение радости?
— Ну и? — уточнила она.
Вошла, хлопнула дверью. Последняя тут же сверкнула радужным огнём и превратилась в каменную стену. Я чуть не упала с кровати. Вот это да! Вспомнились слова Чиу, называвшего Лелаб дочерью анашуррского мага. Хм, интересно, где это?
— Что и? — осторожно уточнила я.
Лелаб подошла к столику, посмотрела на остатки завтрака, который я старательно уплела, и только хмыкнула.
— С аппетитом у тебя порядок, значит, жить будешь, моя дорогая.
Я изумлённо посмотрела на неё, но Лелаб больше ничего не говорила. Подошла ко мне, провела пухлыми пальцами по ключицам и груди. На миг стало невероятно горячо, я сдавлено охнула. Лелаб сняла с моей шеи нечто похожее на плоский круглый медальон из слоновой кости на чёрной верёвке и кинула Нтомби. Та ловко поймала двумя руками.
— Спрячь у себя побрякушку. На этой красавице и так всякого добра понавешано, — деловито сказала Лелаб и присела на край кровати.
— Всякого? — подозрительно уточнила Нтомби, быстро надевая медальон на себя и пряча под платьем.
Я закашлялась, Лелаб бросила на меня взгляд и едва заметно кивнула. Не стоит всем знать мои тайны. А она хоть и напугала сейчас, но теперь ясно, что пришла сюда по делу. Да и Чиу не стал бы предупреждать просто так и советовать.
— Ты как умудрилась свалиться в обморок? — спросила Лелаб.
— Ну… — Я судорожно соображала, стоит ли говорить про Чиу. — Как и все девушки при виде мужественного…
— Ой, не надо мне только рахат-лукум за обнажённого невольника-варвара выдавать, — поморщилась она. — Говори прямо.
Я метнула взгляд на Нтомби, та только развела руками. Понятно, Лелаб лучше дать, чем объяснять, почему этого не могу сделать.
— Никуда падать не собиралась. Это всё дело рук моего покровителя. Точнее, хвоста.
Лелаб нахмурилась:
— Да? А имя у него есть, драгоценная моя? Тут ползучих гадов столько, что пройдёт не один день, прежде чем я всех перечислю.
О как. Сразу видно, что у тётеньки бурная личная жизнь.
— Чиу-змей, — вздохнула я. — Бог племени змееловов.
Лелаб задумалась. Кажется, сказанное её несколько озадачило, однако не настолько, чтобы показать это.
— Что ж, змей и то неплохо. Теперь выкладывайте, что вы задумали.
Нтомби закусила губу. Ей явно не нравилось происходящее. Я вообще слабо представляла, что происходит.
— Акуйя, не переживай, я вас сдавать не буду, — мягко сказала Лелаб. — У меня просто есть свои планы.
Нтомби взглянула на меня, я пожала плечами. Давай уже, выкладывай, чего там. Всё равно не уйдёт, ещё и кинжалом поработать может.
— За нами придут, — произнесла Нтомби. — Мой муж и его люди. Это будет большое сражение. Племена… — она запнулась.
— Имеют зуб на Шарияр? — улыбнулась Лелаб, и почему-то в этой улыбке удалось разглядеть какое-то затаённое злорадство.
Нтомби медленно кивнула:
— Да. И ещё какой.
— То есть, я была почтальоном? — хмыкнула, теперь более менее понимая ситуацию. — По амулету Йомба найдёт тебя и сумеет вытащить?
— Да, — сказала Нтомби и тут же вздохнула: — Прости, что так получилось. Я не думала, что они не поставят тебя в известность. Вообще даже не намекнут в чём дело.
— Уроды, — поделилась я мнением.
Лелаб затянулась и выпустила дым с сандаловым ароматом.
— Милочка, если ты про мужчин, то ничего удивительного.
— Эти сволочи украли меня, тащили через горы, долбанутый чёрный город! — взорвалась я. — Каждый раз, когда я спрашивала, делали загадочные лица и не собирались ничего объяснять! Джоконды недоделанные!
Я даже не сообразила, что вскочила с кровати и стою, сжав кулаки. Лелаб смотрела на меня с интересом, Нтомби — виновато.
— То один, то другой! — бушевала я. — Но если Йомба более менее, то Тургун…
— Тургун? — неожиданно оживилась Лелаб. — Что за Тургун?
Я запнулась, удивлённо посмотрела на женщину. Нтомби тоже. Судя по выражению лица Лелаб, какой-то Тургун ей был однозначно хорошо знаком. И интуиция почему-то подсказывала, что это именно тот, которого я сейчас очень хотела придушить.
— Такой… — буркнула я. — Варвар. Рослый, гора мышц, чёрные волосы. Нахальный, сексуальный.
Нтомби хихикнула и тут же прикрыла рот рукой, делая вид, что даже не думала смеяться. Лелаб же снова затянулась, не сводя с меня взгляда.
— Милочка, мне известен только один Тургун. И тот — один из Пробудившихся королей Йинары. Уж не о нём ли ты говоришь?
Некоторое время я стояла как вкопанная.
— Пробудившийся кто? — уточнила резко охрипшим голосом.
Лелаб элегантно струсила золотистый пепел и похлопала ладони по кровати.
— Присядь, в ногах правды нет.
Я молча повиновалась, глядя на неё во все глаза. Кстати, интересно, Асаф с ней ещё спит? Конечно, Лелаб далеко не красотка с подиума, далека от наших канонов красоты двадцать первого века, но кто подтвердит, что они идентичны здешним? Возраст и внешность уже не те, но харизма и обаяние — выше всяких похвал. Я бы не отказалась иметь такую подругу. И мудрая, и с юмором, и кинжал за поясом.
— Йинара — проклятый мёртвый город. Когда-то… ну, давно, их маги, маги нагов и местные, шариярские, влезли в нехорошие, — начала Лелаб.
Историю эту я уже слышала, но было интересно узнать: будут ли отличия?
Однако наложница Асафа не стала пересказывать всё, но в то же время уделила внимание детали, ранее мне неизвестной.
— …только вот, милая, ничего у них не вышло. Йинарой одновременно управляло семь королей. Воины, маги и жрецы. Они сумели заточить зло. Внутри города. Но и сами заснули в царских склепах, чтобы со временем выйти на свет. Говорят, что Алкубра — божество Йинары. Но как свет не может без тьмы, так и злое божество не может разгуливать по миру, не будучи уравновешенным кем-то из светлых сил.
- А мне ничего не угрожает?
- Ну-у-у… - Он сделал вид, что задумался, но потом выдал: - Не будешь лезть на рожон – не будет беды. Не хами, не глупи, чуть что – в обморок.
- Обалденный совет, - пробормотала я. – А как выберемся отсюда, куда дальше?
- Потом сюрприз будет, - снова улыбнулся Чиу.
Захотелось снова стукнуть, но от осенившей мысли вдруг стало дурно.
- Слушай, а что там сейчас Асаф делает с моим те… со мной?
Чиу посмотрел на меня с самым невинным выражение морды, на какое, судя по всему, был способен и вкрадчиво произнёс:
- А что с ним может делать здоровый красивый мужчина в самом расцвете лет?
Глава 11. История Нтомби
Кто-то совсем рядом бубнил что-то невразумительное. Я поморщилась и открыла глаза. И тут же спешно зажмурилась от яркого света. Тем не менее, радостный вскрик и довольное оханье дали понять, что моё пробуждение не осталось незамеченным.
Открыв глаза ещё раз, я поняла, что нахожусь в небольшой светлой комнатке со стенами, выложенными жёлтой и золотистой мозаикой. Я лежала на мягкой кровати, через изящно зарешеченное окно падал солнечный свет. Рядом на топчанах сидели Нтомби и Фарид. Лицо первой было крайне обеспокоенным, лицо второго — угрюмым. Однако оба испытали облегчение, это заметно.
Фарид взял меня за руку, заглянул в глаза.
— Как ты себя чувствуешь?
Я прислушалась к ощущениям в теле — ничего, вроде порядок. И как только Чиу умудрился вышвырнуть меня из своего пространства сюда так, что и глазом не успела моргнуть? Чудовище. И что это был за перламутровый туман?
— Да вроде… жива. — Я смиренно опустила ресницы.
Фарид криво хмыкнул:
— Действительно.
Нтомби посмотрела на него с долей страха, однако управляющий гаремом даже и не думал лютовать. Только снова нахмурился.
— Ты скажи, — произнёс строгим тоном, — почему промолчала, что плохо себя чувствуешь? Знаешь, как мне досталось от властелина?
Не знаю. Я, кажется, была в отключке. За всё скажи спасибо хвостатому богу. Однако вновь приняла вид покорной лани и пролепетала:
— Простите, господин Фарид.
Он фыркнул, положил мне на лоб сухую ладонь. Оставшись удовлетворённым, что нет жара, кивнул и убрал руку.
— Сегодня лежи, набирайся сил. Надо будет — Нтомби приведёт целительницу. Если почувствуешь себя плохо — не молчать. Понятно?
Я закивала. Чем раньше он уйдёт отсюда, тем лучше. Хотелось поговорить с Нтомби наедине. И пусть она могла знать куда меньше о том, что произошло в покоях Асафа, чем Фарид, меня это мало занимало.
Он тем временем посмотрел на негритянку. Нтомби разве что в струнку не вытянулась. Однако в то же время проскользнуло что-то неуловимое — каким-то образом я поняла, что весь её испуг и попытка казаться услужливой — всего лишь игра.
Но Фарид, кажется, этого не замечал. Ещё раз посмотрел на нас и вышел из комнаты. Нтомби шумно выдохнула, неожиданно подбежала к двери, сделала рукой быстрое круговое движение и что-то прошептала.
— Это ты зачем? — поинтересовалась я, садясь на кровати.
— Заклинание предупредит нас заранее, если кто-то пожалует. Успеет перевести тему разговора, — подмигнула она и вернулась на своё место. — С тобой точно всё в порядке?
— Да, — заверила я и тут же призналась: — Только есть хочется.
Нтомби потянулась к столику, на котором стоял поднос с фруктами и лепёшками. Ёлки! И как только я сразу не заметила? Не теряя времени, я сгребла спелые бананы, финики, курагу, разрезанное манго и ароматные лепёшки с маком и изюмом. Конечно, получше бы шашлычка, но пока сойдёт и это.
Нтомби с трудом сдерживала улыбку, глядя, как я расправляюсь с едой.
— Слушай, — произнесла она, — ты специально упала в обморок, ведь так?
Я на секунду заколебалась, говорить ли правду. С одной стороны, она из моего мира, значит, не в восторге от гарема. Да ещё и связана с моими варварами. Но с другой… В чём именно ей можно доверять?
— Не совсем, — всё же призналась я. — Но… только… можешь рассказать, как ты сюда попала? Чтобы я понимала, что ты и так знаешь, а что надо будет рассказать.
Она хмыкнула и подцепила с подноса мандарин.
— Два года назад я и думать не думала, что могу оказаться бог знает где.
— Два года? — ахнула я.
— Ага,В хижине было темно. Но я уже знала, где находится устланное шкурами леопардов ложе, где очаг, где низенький столик для готовки еды. Прижиматься к широкой груди Йомбы было уютно и радостно. Я невольно коснулась своих губ и поняла вдруг, что улыбаюсь. Меня ничего не пугало: ни темнота, ни не громкие крики бакумба, ни барабаны.
Теперь здесь только мы. Один на один. Женщина и мужчина. Окончив один ритуал — должны перейти к другому.
Йомба уложил меня на шкуры, навис сверху. Я провела кончиками пальцев по его груди, улыбнулась: дерзко, маняще. Обняла за шею, шепнула на ухо:
— Я отдаюсь тебе, мой вождь. Акуйя хочет быть твоей.
Прихватила губами мочку. Он хмыкнул, прижал меня всем телом, ладонью огладил бедро — сильно, властно.
— Мне досталась чёрная пантера из подземного мира, а не женщина, — произнёс он, улыбнувшись так, словно хотел съесть. — Я тебя укрощу.
Ладонь скользнула ниже, до самого колена, потом вновь поднялась, огладила низ живота и замерла. Я шумно выдохнула и прикрыла глаза. Больше не буду сопротивляться. Он заслужил. Я чувствую, как желает. Да и я сама желаю. Нет мужчины лучше, чем воин-охотник из племени бакумба.
Где-то на краю сознания забрезжило, что мысли-то чужие, они принадлежат Нтомби. Но ласки Йомбы не давали сосредоточиться, вспомнить себя, вырваться из колдовства жаркой южной ночи.
Кожа у него — горячая-горячая, а ожерелье из зубов убитых леопардов — холодное и гладкое. И близость закружила голову сильнее, чем вино. Дико, странно, невозможно возбуждающее. Полетели в стороны мои нехитрые одеяния, украшения — следом. Йомба остался без набедренной повязки.
Резко перевернул меня, затянув на себя. Улыбнулся насмешливо и шало:
— Моя пантера…
Его губы прижались к моим, вмиг стало всё не важно. Широкие ладони огладили спину, сжали ягодицы. Я выгнулась гибкой кошкой, потёрлась грудью о его грудь, вдохнула запах кожи. Оседлала его, словно женщина из дикого племени воительниц азалла, призывно улыбнулась в ответ, хоть сдерживаться было и сложно.
Он сжал мои бёдра, приподнял, посмотрел в глаза. И вновь расплылась вся реальность, а я утонула в бездонной черноте его взгляда, полной желания. Приподнял, вошёл — осторожно, но уверенно.
Я застонала — непристойно и громко. И только музыка и шум голосов на улице перекрыли его. Двинулась сама, хрипло выдохнула от сладкой дрожи, пронёсшейся молнией по телу. Йомба оглаживал мои бёдра, ягодицы, талию. Он позволял мне вести, любуясь и не препятствуя. Я сама задала ритм, с каждым движением всё сильнее сжимая его член. То замедляла, то ускоряла движения, слышала, как сбивается его дыхание. Замерла. Он вопросительно изогнул бровь. Коварно улыбнулась, склонилась, невесомо коснулась губ.
— Пантера поймала охотника, — прошептала еле слышно.
Йомба резко сжал меня в стальных объятиях, миг — он уже сидел на кровати и удерживал, не давая шевельнуться. Да же не поняла, как это вышло. Но, может, виной всему то, что я отчасти наблюдаю и чувствую все это?
— Конечно, моя пантера, — почти промурлыкал он на ухо низким голосом, от которого внутри всё сжалось. — Конечно…
Я скрестила ноги у него на пояснице, и вновь началось бесконечно сладкое скольжение вверх-вниз, сводившее с ума от удовольствия. Его губы касались моей шеи, ключиц, груди. Хриплое дыхание заставляло двигаться быстрее и быстрее.
— Моя пантера…
— Мой вождь…
Я вскрикнула от удовольствия, внутри стало нестерпимо жарко, стальные пальцы Йомбы впились в моё тело, а из горла вырвался хриплый рык — почти такой же, как у шамана, игравшего леопарда.
— Я тебя люблю, Нтомби.
Мои губы дрогнули, но вдруг перед глазами всё завертелось, в голове ослепительно вспыхнуло. Я ойкнула и зажмурилась.
— Ой, прости, — услышала испуганный голос Нтомби, — я не специально.
Мне тут же сунули в руки чашку с напитком. Я автоматически хлебнула и закашлялась. Нтомби виновато на меня посмотрела.
— Извини, пожалуйста, кажется, магия меня подвела.
— Да уж, — крякнула я, утирая выступившие слёзы. — Ничего себе — магия.
Шумно выдохнула и мотнула головой. Краем глаза глянула на собеседницу. Кажется, она совсем не смущалась того, что мне показывала. Ну и нравы!
Нтомби задорно улыбнулась, в этот миг став похожей на Йомбу.
— Ты видела. После этого — наши души стали единым целым. А амулеты из леопард-камня помогают друг друга найти. Но до похищения я его потеряла, поэтому морские разбойники украли меня очень быстро. Нашему шаману пришлось делать новый и…
Я коснулась невидимой штуки на шее и перебила:
— То есть, это твой амулет?
— Её, ага, — вдруг раздался хриплый женский голос у входа, и мы вздрогнули. — Чей же ещё?
Глава 12. Нравы шариярского гарема
Дверь сама распахнулась. На пороге стояла Лелаб. На этот раз на ней было ярко-красное одеяние, расшитое кровавыми и жёлтыми камнями, cквозь накидку из газового шёлка виднелись округлые плечи. В одной руке Лелаб держала небольшую шкатулку, во второй — золотистую длинную палочку. На широком поясе, охватывавшем мощные бёдра, висел узкий кинжал.
«Наложнице дозволено носить оружие? Ну и нравы тут», — подумала я.
Нтомби побледнела так, что это было заметно даже с её шоколадной кожей. Ах да, она же говорила про заклинание, которое должно было предупредить о вторжении. Но, кажется… ничего не вышло. Лелаб с усмешкой на губах смотрела то на меня, то на замершую Нтомби. И не понять: злая или просто это такое выражение радости?
— Ну и? — уточнила она.
Вошла, хлопнула дверью. Последняя тут же сверкнула радужным огнём и превратилась в каменную стену. Я чуть не упала с кровати. Вот это да! Вспомнились слова Чиу, называвшего Лелаб дочерью анашуррского мага. Хм, интересно, где это?
— Что и? — осторожно уточнила я.
Лелаб подошла к столику, посмотрела на остатки завтрака, который я старательно уплела, и только хмыкнула.
— С аппетитом у тебя порядок, значит, жить будешь, моя дорогая.
Я изумлённо посмотрела на неё, но Лелаб больше ничего не говорила. Подошла ко мне, провела пухлыми пальцами по ключицам и груди. На миг стало невероятно горячо, я сдавлено охнула. Лелаб сняла с моей шеи нечто похожее на плоский круглый медальон из слоновой кости на чёрной верёвке и кинула Нтомби. Та ловко поймала двумя руками.
— Спрячь у себя побрякушку. На этой красавице и так всякого добра понавешано, — деловито сказала Лелаб и присела на край кровати.
— Всякого? — подозрительно уточнила Нтомби, быстро надевая медальон на себя и пряча под платьем.
Я закашлялась, Лелаб бросила на меня взгляд и едва заметно кивнула. Не стоит всем знать мои тайны. А она хоть и напугала сейчас, но теперь ясно, что пришла сюда по делу. Да и Чиу не стал бы предупреждать просто так и советовать.
— Ты как умудрилась свалиться в обморок? — спросила Лелаб.
— Ну… — Я судорожно соображала, стоит ли говорить про Чиу. — Как и все девушки при виде мужественного…
— Ой, не надо мне только рахат-лукум за обнажённого невольника-варвара выдавать, — поморщилась она. — Говори прямо.
Я метнула взгляд на Нтомби, та только развела руками. Понятно, Лелаб лучше дать, чем объяснять, почему этого не могу сделать.
— Никуда падать не собиралась. Это всё дело рук моего покровителя. Точнее, хвоста.
Лелаб нахмурилась:
— Да? А имя у него есть, драгоценная моя? Тут ползучих гадов столько, что пройдёт не один день, прежде чем я всех перечислю.
О как. Сразу видно, что у тётеньки бурная личная жизнь.
— Чиу-змей, — вздохнула я. — Бог племени змееловов.
Лелаб задумалась. Кажется, сказанное её несколько озадачило, однако не настолько, чтобы показать это.
— Что ж, змей и то неплохо. Теперь выкладывайте, что вы задумали.
Нтомби закусила губу. Ей явно не нравилось происходящее. Я вообще слабо представляла, что происходит.
— Акуйя, не переживай, я вас сдавать не буду, — мягко сказала Лелаб. — У меня просто есть свои планы.
Нтомби взглянула на меня, я пожала плечами. Давай уже, выкладывай, чего там. Всё равно не уйдёт, ещё и кинжалом поработать может.
— За нами придут, — произнесла Нтомби. — Мой муж и его люди. Это будет большое сражение. Племена… — она запнулась.
— Имеют зуб на Шарияр? — улыбнулась Лелаб, и почему-то в этой улыбке удалось разглядеть какое-то затаённое злорадство.
Нтомби медленно кивнула:
— Да. И ещё какой.
— То есть, я была почтальоном? — хмыкнула, теперь более менее понимая ситуацию. — По амулету Йомба найдёт тебя и сумеет вытащить?
— Да, — сказала Нтомби и тут же вздохнула: — Прости, что так получилось. Я не думала, что они не поставят тебя в известность. Вообще даже не намекнут в чём дело.
— Уроды, — поделилась я мнением.
Лелаб затянулась и выпустила дым с сандаловым ароматом.
— Милочка, если ты про мужчин, то ничего удивительного.
— Эти сволочи украли меня, тащили через горы, долбанутый чёрный город! — взорвалась я. — Каждый раз, когда я спрашивала, делали загадочные лица и не собирались ничего объяснять! Джоконды недоделанные!
Я даже не сообразила, что вскочила с кровати и стою, сжав кулаки. Лелаб смотрела на меня с интересом, Нтомби — виновато.
— То один, то другой! — бушевала я. — Но если Йомба более менее, то Тургун…
— Тургун? — неожиданно оживилась Лелаб. — Что за Тургун?
Я запнулась, удивлённо посмотрела на женщину. Нтомби тоже. Судя по выражению лица Лелаб, какой-то Тургун ей был однозначно хорошо знаком. И интуиция почему-то подсказывала, что это именно тот, которого я сейчас очень хотела придушить.
— Такой… — буркнула я. — Варвар. Рослый, гора мышц, чёрные волосы. Нахальный, сексуальный.
Нтомби хихикнула и тут же прикрыла рот рукой, делая вид, что даже не думала смеяться. Лелаб же снова затянулась, не сводя с меня взгляда.
— Милочка, мне известен только один Тургун. И тот — один из Пробудившихся королей Йинары. Уж не о нём ли ты говоришь?
Некоторое время я стояла как вкопанная.
— Пробудившийся кто? — уточнила резко охрипшим голосом.
Лелаб элегантно струсила золотистый пепел и похлопала ладони по кровати.
— Присядь, в ногах правды нет.
Я молча повиновалась, глядя на неё во все глаза. Кстати, интересно, Асаф с ней ещё спит? Конечно, Лелаб далеко не красотка с подиума, далека от наших канонов красоты двадцать первого века, но кто подтвердит, что они идентичны здешним? Возраст и внешность уже не те, но харизма и обаяние — выше всяких похвал. Я бы не отказалась иметь такую подругу. И мудрая, и с юмором, и кинжал за поясом.
— Йинара — проклятый мёртвый город. Когда-то… ну, давно, их маги, маги нагов и местные, шариярские, влезли в нехорошие, — начала Лелаб.
Историю эту я уже слышала, но было интересно узнать: будут ли отличия?
Однако наложница Асафа не стала пересказывать всё, но в то же время уделила внимание детали, ранее мне неизвестной.
— …только вот, милая, ничего у них не вышло. Йинарой одновременно управляло семь королей. Воины, маги и жрецы. Они сумели заточить зло. Внутри города. Но и сами заснули в царских склепах, чтобы со временем выйти на свет. Говорят, что Алкубра — божество Йинары. Но как свет не может без тьмы, так и злое божество не может разгуливать по миру, не будучи уравновешенным кем-то из светлых сил.
