– Может, всё же попытаться его подловить?
– А где?
– У вокзала.
– Даже если и подловим, он всё равно ничего внятного не скажет. Он нас боится, смотри, на роже написано.
– Боится, и всё же не отстаёт, – Женя вытащила мобильник-раскладушку, раскрыла и, сделав вид, что набирает номер, быстро сфотографировала парня. – Вот, будет доказательством, что он нас преследовал. Интересно, как он отреагирует на угрозу сдать его полиции.
– Что ж, проверим, – я тоже вытащила ай-фон. Мы двинулись по Вятской, усиленно «названивая» время от времени. Парень так и шёл по другой стороне параллельно нам. Мы хмыкали и переглядывались, игра начала забавлять.
Рядом с вокзалом было людно, но парень, вопреки предположениям не приблизился к нам, а наоборот, отстал. Украдкой кинув на него взгляд в очередной раз, я увидела, что у него в руках тоже телефон. Но не похоже, чтобы он фотографировал, скорее и правда кому-то звонил.
– Кажется, отстаёт, – разочарованно констатировала я. Впереди показался вход в метро.
– Спустимся? – предложила Женя. – Там точно либо совсем отстанет, либо всё-таки нагонит.
– А если отстанет?
– Доедем до «Дмитровской». Честно говоря, не хочется мне снова через всю улицу ноги бить.
Мы спустились в переход и немного помедлили у дверей в само метро, но парня в полосатой лыжной шапке видно не было. Длинный эскалатор спустил нас глубоко под землю. Здесь всегда было много людей, вечная толпа, и я предложила пройти к передним вагонам, где народа всё же чуть поменьше. Правда, перед этим мы снова понаблюдали за эскалатором, но лишь чтобы увериться, что преследователь отстал с концами.
– Ну, что ж, – философски заметила я. – Отрицательный результат – тоже результат.
– Надо было его всё-таки ловить наверху, – недовольно сказала Женя. – Даже если бы пришлось за ним гнаться.
– Мог удрать. Ноги длинные.
Из туннеля показался поезд и помчался в нашу сторону. Толпа качнулась к краю платформы, мы тоже сделали шаг вперёд, готовясь подойти к затормозившему вагону. На высокого мужчину позади нас я не обращала никакого внимания. До тех пор, пока он вдруг стремительно не рванулся вперёд и всем своим весом не толкнул Женю за край платформы. Она успела лишь вскрикнуть.
Люди вокруг ахнули. Я оказалась захваченой врасплох, и потому не успела её подхватить – и, возможно, слава богу, она весит столько же, сколько и я, могли бы улететь обе. И всё же я машинально дёрнулась за ней, а потом моя рука словно сама метнулась в сторону и ухватила за кожаный рукав мужика-толкателя. Одновременно краем глаза я видела, как Женя, неуклюже, на четвереньках приземлившись на рельсы, мгновенно извернулась стремительной рыбкой и вытянулась вдоль между металлических полос. В следующее мгновение поезд накрыл её собой. «Не умрёт», – мелькнула мысль. Где-то я читала, что глубину колеи в метро делают как раз такой, чтобы в ней поместилось человеческое тело.
Мужик рванулся так, что почти сбил меня с ног. Попытался ударить, но я увернулась, не выпуская его, и тут мне попытался помочь ещё какой-то мужчина, но лишь помешал. Толкатель подсёк ему ноги, мужчина свалился на меня, и я была всё же вынуждена разжать руку, чтобы меня не придавили. Спустя мгновение мужик уже нёсся прочь, грубо отталкивая людей. Я перепрыгнула через упавшего горе-помощника, готовясь пуститься следом… но остановилась. Ну, предположим поймаю я его – и дальше что? При таком скоплении народа придётся сдавать его властям, а это значит разбирательство, придётся называться, и куда тогда девать вторую Женю?
И, кстати, как там она?
Поезд всё стоял – машинист видел падение и отъехать так и не решился. На платформе суетились люди, кто-то спрыгнул на рельсы. А через мгновение из-под носа переднего вагона выбралась Женя. Она была бледной как мел, но, судя по всему, не пострадала.
– Как вы, девушка? – мужчина, вместе со мной неудачно попытавшийся задержать беглеца, перегнулся через край платформы. – Вылезти можете?
Вокруг охали, ахали, звонили по мобильникам, какой-то мудак фотографировал происходящее на телефон. Женя молча поднялась на ноги и схватилась за две из нескольких протянутых ей рук. «Осторожно, не коснитесь шины под кожухом!» – сказал всё тот же мужчина, и её вытянули наверх. «Полиция сейчас придёт», – добавил кто-то, и эти слова меня подхлестнули.
– Всем спасибо! – я ухватилась за холодную женину руку, не давая усадить её у стеночки. – Нам пора.
– Но, девушка!..
Однако я уже тащила Женю прочь, так сверкнув глазами на попытавшихся заступить нам дорогу, что они отшатнулись. Если бы нет – ей богу, применила бы силу. К счастью, Женя послушно следовала за мной, никак не пытаясь затормозить. Она всё так же не издавала ни звука, но разбираться с её душевным состоянием времени не было.
Выход с «Савёловской» только один, так что пришлось бежать на всё тот же эскалатор. В толпе действительно мелькнули чёрные куртки с белой надписью «полиция», но мы промчались мимо них. Я попыталась бегом подняться по и так идущему вверх эскалатору, по-прежнему таща Женю за собой, но примерно на середине была вынуждена остановиться – обе стороны движущейся лестницы оказались забиты.
– Нога, – сказала вторая Женя. Это было первое слово, которое она произнесла. До сих пор она никак не показывала, что ей больно, но сейчас наклонилась и принялась растирать колено. И, когда мы сошли с эскалатора, стало видно, что она заметно хромает.
– Потерпи чуток, – попросила я. – Сейчас где-нибудь сядем…
Она не ответила, продолжая послушно следовать за мной. Выйдя на поверхность, я повертела головой и решительно направилась в здание вокзала. Там мы наконец и присели на скамейку в зале ожидания.
– Ч-чёрт, – Женя вытянула ногу, на колене под уцелевшей колготкой действительно начинал расплываться синяк. – У меня край пальто завернулся. Я всё ждала, что он на колесо намотается – и привет.
– Давай гляну, – я наклонилась над её ногой.
– Что-то не припомню, чтобы я получала медицинское образование, – хмыкнула она, но мешать не стала.
– Ну, раз ты начала язвить, значит, приходишь в себя, – я осторожно ощупала колено. Женя вздрагивала и шипела, но, кажется, ничего страшнее гематомы ей не грозило. Ну да, знаний о медицине у нас действительно кот наплакал, однако если у меня откуда-то знания об оружии и рукопашном бое прорезались, может, и навыки хотя бы первой помощи к ним приложением идут?
– Но всё же покажись врачу.
– Спасибо, кэп, – буркнула она. – Вот же ж сволочь…
– Если ты про того, кто тебя толкнул, то это знакомая сволочь. Я уже видела его у Петра Викторовича. В тот самый вечер.
Женя застыла и выпрямилась, на миг утратив интерес к пострадавшей части тела.
– Ты уверена?
– Угу. Я его узнала. Если у него нет такого же двойника, как у нас с тобой, то это он, сто процентов. Он помогал готовить обряд.
Женя вытянула губы трубочкой и протяжно свистнула на вдохе.
– Ничего себе… Так значит, это всё-таки он? Пётр Викторович?
– Выходит, что так.
– Но… почему я?
Её вопрос прозвучал так растерянно и обиженно, что мне стало смешно и даже слегка злорадно. По-видимому, Женя-вторая уже так уверилась, что охота идёт только за мной, что чувствовала себя в полной безопасности. И вот теперь реальность грубо развеяла утешающий обман.
– А ты думаешь, он вообще мог нас различить? Сдаётся мне, что этому субъекту и его наймитам всё равно, кого из нас кончить.
– Но… Как же…
– Что?
– Но он же должен оставить из нас настоящую! – выпалила она.
– Ну, во-первых, не факт, что он знает, которая из нас настоящая. А во-вторых – ну, оставит он поддельную. И кто на это ему попеняет? Уж точно не оставшаяся в живых.
– Но он мне обещал… Сказал, что решит проблему…
– Вот он её и решает. А что обязательно в твою пользу – про то ведь уговора не было, так? Это уж ты уверилась, что если страдаю исключительно я, то значит настоящая – ты. А страдаю я, вероятнее всего, просто потому, что меня проще найти.
Женя молчала, только хлопая глазами, как вытащенная на свет сова. Я вздохнула и придвинулась ближе.
– Жень, этот тип – убийца. Он пытался меня убить, и даже если считать, что я – твоя копия, это дела не меняет. Ведь я, как бы там ни было, человек из плоти и крови. Это тебе не неудачный файл из компа удалить. А тот, кто спокойно убьёт одного, так же спокойно убьёт и другого, если решит, что это в его интересах. Не надо думать, что если человек – подлец, то его подлость распространяется только на одну какую-то категорию, а всех остальных никогда-никогда не коснётся.
– Да, – согласилась Женя. – Подлец. И сволочь!
Я обняла её одной рукой и успокаивающе погладила по плечу. Кажется, Женька потихоньку приходила в себя – по крайней мере, меловая бледность с её щёк начала постепенно исчезать.
– Что же нам делать? – тихо спросила она.
– Боюсь, что найти Викторовича для нас с тобой становится вопросом выживания. Возможно, на меня покушения будут чаще, но и ты не в безопасности. Так что… Я расспрошу Макса. Ты же пока сиди тихо, с дачи без нужды не высовывайся. Чужим людям не открывай, на сомнительные приглашения не реагируй… Словом, сама разберёшься. Я, если удастся что-то узнать, тебе позвоню. А потом – надо ловить нашего неуловимого.
– Ну, поймаем мы его, и? Выясним, кто из нас оригинал, а потом что? Думаешь, он перестанет нас преследовать, если будет знать, что нам всё известно?
– Думаю, что нет. Вероятно, он уже знает, или вот-вот узнает. К этому домику-то ведь мы вдвоём припёрлись. И знаешь… У меня нет уверенности, что он оставит в покое любую из нас, даже если вторая почит в бозе.
– Почему? – она резко подняла голову.
– Из опасений за свою деловую репутацию. Да-да, не смотри на меня так, я полностью серьёзна. Если помнишь, он предложил мне… нам обряд бесплатно в обмен на обещание, что мы в случае чего замолвим за него словечко и подтвердим прочим скептикам, что он делает то, что обещает. То есть я должна была стать этакой ходячей рекламой. А сейчас и я, и ты – скорее антирекламы. Ему и так приходится делать титанические усилия, чтобы убедить потенциальных клиентов, что его метода – не бред сумасшедшего…
– Да уж, – Женя улыбнулась, хотя и невесело. – Я себе голову ломала, почему это здравомыслящий Макс ведётся на всю ту чушь, которую несёт его приятель.
– Вот-вот. А если станет известно, что его технология имеет вот такой забавный побочный эффект… В общем, ему будет лучше, если замолчим мы обе.
И мы замолчали. И промолчали довольно долго. Мимо нас ходили люди, к скамеечке напротив подошла провинциального вида тётка, обвешанная полудюжиной сумок, аккуратно сгрузила своё имущество на пол, плюхнулась на сиденье и издала звучный вздох облегчения.
– Но тогда тем более, я не понимаю, что мы сможем сделать, чтобы обезопасить себя, – нарушила наконец наше молчание Женя. – Мы же не сможем засадить его в тюрьму. Ну, то есть, наверное, сможем… Если сумеем доказать его причастность к покушениям…
– И не засветить при этом одну из нас. Нет, боюсь, нам придётся пойти на крайние меры. Во всяком случае, сейчас я другого выхода не вижу.
– Это на какие? – она пристально посмотрела мне в лицо, потом её рот приоткрылся, а глаза сощурились: – Что? Убить его?
Я не ответила, лишь ограничилась выразительным взглядом.
– Ты с ума сошла? – оторопело спросила она.
– Нет. И если ты видишь другой способ решения проблемы – поделись.
Женя отвернулась, уставилась в не слишком чистый пол и принялась ковырять его каблуком здоровой ноги.
– И чем мы тогда будем отличаться от него? – спросила она.
– Тем, что мы – защищаемся. Мы ему ничего плохого не сделали. И с удовольствием бы оставили его в покое – если бы он оставил в покое нас.
Женя молчала. Соглашаться ей явно не хотелось, но и возразить было нечего.
– Ладно, – сказала я. – Как возвращаться будешь? Я могу тебя отвезти, но машина сама знаешь где. В метро ещё раз спустишься?
– Нет!
– Хорошо, тогда можно вызвать такси. У тебя телефон с собой? Звони, а я пока денег сниму.
– Хай! – жизнерадостно сказала я в трубку. – Что это тебя не видно и не слышно?
– А, привет, – что-то голос у Макса был не особо бодрым.
– Я не вовремя?
– Не то, чтобы… Извини. Просто настроение паршивое.
– Что-то случилось?
– Да ничего особенного, мелкие неприятности по работе. Но это даже кстати, что ты позвонила, я всё равно хотел с тобой связаться.
– Да?
– У Гривичева – я тебе рассказывал, что с ним встречался, помнишь?
– Угу.
– У него на днях открывается выставка в Коломенском. Я получил приглашение. Не хочешь составить мне компанию?
– С удовольствием, – я поняла, что успела соскучиться по Максу. – Прямо на открытие?
– Ну да. Четвёртого числа. Я за тобой заеду в пять, хорошо?
– Отлично, – значит, мы с Максом проведём вместе вечер, а то и ночь, и расспрашивать его будет куда удобнее, чем по телефону. – Как поживает мой портрет?
– Как поживает… – Макс тяжело вздохнул. – Да фигня какая-то получается с твоим портретом, прости, конечно… Я думал, что уже закончу, но теперь, боюсь, придётся переписывать.
– А что такое?
– Да сам не знаю. Вроде как всё в порядке, но результат мне не нравится. Ты не могла бы попозировать мне ещё разок?
– Да, конечно, без проблем. Можно после выставки, идёт?
– Идёт. Спасибо тебе.
– Да не за что, – рассмеялась я.
Я положила трубку, улыбаясь. Сам не думала, что короткий разговор с Максом так поднимет мне настроение.
Всё утро я рылась в интернете, пытаясь найти хоть что-нибудь про Петра Викторовича Бошняка, и не нашла практически ничего. Лишь одну полупустую страничку в социальной сети, с несколькими фотографиями и парочкой отзывов на каждую. На фотографиях, сделанных в последние несколько лет, явно был мой знакомец, но сказать по ним что-либо было практически невозможно. Обычные фото – на природе, за столом в компании, у каких-то исторических достопримечательностей. И при этом, что характерно, не было ни одной детской или юношеской фотографии, на всех красовался мужчина в годах. И никаких сведений о детстве, или хотя бы об учебных заведениях, которые он закончил, или в которых работает. Хотя он отрекомендовался мне как учёный, сотрудник крупного физического института. Правда, обмолвился, что официальная наука его открытие не приняла. Ну, ещё бы!
Попытка порыться на сайтах физических институтов также ничего не принесла. Да, там отыскались два Бошняка, но одного звали Александром Игоревичем и он был ещё старше моего знакомого, а второй и вовсе оказался женщиной.
Заодно я проверила, попало ли в сводки вчерашнее происшествие в метро. Оказалось, что попало, но все заметки отмечали, что пострадавшая смылась, не став дожидаться ни врачей, ни полиции. «Её личность выясняется», – написали в одной заметке, и я, хмыкнув, в который раз мысленно пожелала нашей полиции неудачи. Была выложена даже фотография, видимо, с телефона того субъекта, который нас снял – к счастью, размытая, так что опознать нас по ней было бы довольно сложно.
Так что же с Викторовичем? Я постучала пальцем по губам. Ладно, пойдём другим путём. Люди, оставляющие отзывы под фото – что известно про них? Скорее всего, большая часть случайные посетители, но вдруг?
Телефон позвонил, когда я просматривала энную по счёту страничку, попутно сохраняя всё, что, как мне казалось, могло представлять интерес. Я, не глядя, поднесла трубку к уху:
– А где?
– У вокзала.
– Даже если и подловим, он всё равно ничего внятного не скажет. Он нас боится, смотри, на роже написано.
– Боится, и всё же не отстаёт, – Женя вытащила мобильник-раскладушку, раскрыла и, сделав вид, что набирает номер, быстро сфотографировала парня. – Вот, будет доказательством, что он нас преследовал. Интересно, как он отреагирует на угрозу сдать его полиции.
– Что ж, проверим, – я тоже вытащила ай-фон. Мы двинулись по Вятской, усиленно «названивая» время от времени. Парень так и шёл по другой стороне параллельно нам. Мы хмыкали и переглядывались, игра начала забавлять.
Рядом с вокзалом было людно, но парень, вопреки предположениям не приблизился к нам, а наоборот, отстал. Украдкой кинув на него взгляд в очередной раз, я увидела, что у него в руках тоже телефон. Но не похоже, чтобы он фотографировал, скорее и правда кому-то звонил.
– Кажется, отстаёт, – разочарованно констатировала я. Впереди показался вход в метро.
– Спустимся? – предложила Женя. – Там точно либо совсем отстанет, либо всё-таки нагонит.
– А если отстанет?
– Доедем до «Дмитровской». Честно говоря, не хочется мне снова через всю улицу ноги бить.
Мы спустились в переход и немного помедлили у дверей в само метро, но парня в полосатой лыжной шапке видно не было. Длинный эскалатор спустил нас глубоко под землю. Здесь всегда было много людей, вечная толпа, и я предложила пройти к передним вагонам, где народа всё же чуть поменьше. Правда, перед этим мы снова понаблюдали за эскалатором, но лишь чтобы увериться, что преследователь отстал с концами.
– Ну, что ж, – философски заметила я. – Отрицательный результат – тоже результат.
– Надо было его всё-таки ловить наверху, – недовольно сказала Женя. – Даже если бы пришлось за ним гнаться.
– Мог удрать. Ноги длинные.
Из туннеля показался поезд и помчался в нашу сторону. Толпа качнулась к краю платформы, мы тоже сделали шаг вперёд, готовясь подойти к затормозившему вагону. На высокого мужчину позади нас я не обращала никакого внимания. До тех пор, пока он вдруг стремительно не рванулся вперёд и всем своим весом не толкнул Женю за край платформы. Она успела лишь вскрикнуть.
Люди вокруг ахнули. Я оказалась захваченой врасплох, и потому не успела её подхватить – и, возможно, слава богу, она весит столько же, сколько и я, могли бы улететь обе. И всё же я машинально дёрнулась за ней, а потом моя рука словно сама метнулась в сторону и ухватила за кожаный рукав мужика-толкателя. Одновременно краем глаза я видела, как Женя, неуклюже, на четвереньках приземлившись на рельсы, мгновенно извернулась стремительной рыбкой и вытянулась вдоль между металлических полос. В следующее мгновение поезд накрыл её собой. «Не умрёт», – мелькнула мысль. Где-то я читала, что глубину колеи в метро делают как раз такой, чтобы в ней поместилось человеческое тело.
Мужик рванулся так, что почти сбил меня с ног. Попытался ударить, но я увернулась, не выпуская его, и тут мне попытался помочь ещё какой-то мужчина, но лишь помешал. Толкатель подсёк ему ноги, мужчина свалился на меня, и я была всё же вынуждена разжать руку, чтобы меня не придавили. Спустя мгновение мужик уже нёсся прочь, грубо отталкивая людей. Я перепрыгнула через упавшего горе-помощника, готовясь пуститься следом… но остановилась. Ну, предположим поймаю я его – и дальше что? При таком скоплении народа придётся сдавать его властям, а это значит разбирательство, придётся называться, и куда тогда девать вторую Женю?
И, кстати, как там она?
Поезд всё стоял – машинист видел падение и отъехать так и не решился. На платформе суетились люди, кто-то спрыгнул на рельсы. А через мгновение из-под носа переднего вагона выбралась Женя. Она была бледной как мел, но, судя по всему, не пострадала.
– Как вы, девушка? – мужчина, вместе со мной неудачно попытавшийся задержать беглеца, перегнулся через край платформы. – Вылезти можете?
Вокруг охали, ахали, звонили по мобильникам, какой-то мудак фотографировал происходящее на телефон. Женя молча поднялась на ноги и схватилась за две из нескольких протянутых ей рук. «Осторожно, не коснитесь шины под кожухом!» – сказал всё тот же мужчина, и её вытянули наверх. «Полиция сейчас придёт», – добавил кто-то, и эти слова меня подхлестнули.
– Всем спасибо! – я ухватилась за холодную женину руку, не давая усадить её у стеночки. – Нам пора.
– Но, девушка!..
Однако я уже тащила Женю прочь, так сверкнув глазами на попытавшихся заступить нам дорогу, что они отшатнулись. Если бы нет – ей богу, применила бы силу. К счастью, Женя послушно следовала за мной, никак не пытаясь затормозить. Она всё так же не издавала ни звука, но разбираться с её душевным состоянием времени не было.
Выход с «Савёловской» только один, так что пришлось бежать на всё тот же эскалатор. В толпе действительно мелькнули чёрные куртки с белой надписью «полиция», но мы промчались мимо них. Я попыталась бегом подняться по и так идущему вверх эскалатору, по-прежнему таща Женю за собой, но примерно на середине была вынуждена остановиться – обе стороны движущейся лестницы оказались забиты.
– Нога, – сказала вторая Женя. Это было первое слово, которое она произнесла. До сих пор она никак не показывала, что ей больно, но сейчас наклонилась и принялась растирать колено. И, когда мы сошли с эскалатора, стало видно, что она заметно хромает.
– Потерпи чуток, – попросила я. – Сейчас где-нибудь сядем…
Она не ответила, продолжая послушно следовать за мной. Выйдя на поверхность, я повертела головой и решительно направилась в здание вокзала. Там мы наконец и присели на скамейку в зале ожидания.
– Ч-чёрт, – Женя вытянула ногу, на колене под уцелевшей колготкой действительно начинал расплываться синяк. – У меня край пальто завернулся. Я всё ждала, что он на колесо намотается – и привет.
– Давай гляну, – я наклонилась над её ногой.
– Что-то не припомню, чтобы я получала медицинское образование, – хмыкнула она, но мешать не стала.
– Ну, раз ты начала язвить, значит, приходишь в себя, – я осторожно ощупала колено. Женя вздрагивала и шипела, но, кажется, ничего страшнее гематомы ей не грозило. Ну да, знаний о медицине у нас действительно кот наплакал, однако если у меня откуда-то знания об оружии и рукопашном бое прорезались, может, и навыки хотя бы первой помощи к ним приложением идут?
– Но всё же покажись врачу.
– Спасибо, кэп, – буркнула она. – Вот же ж сволочь…
– Если ты про того, кто тебя толкнул, то это знакомая сволочь. Я уже видела его у Петра Викторовича. В тот самый вечер.
Женя застыла и выпрямилась, на миг утратив интерес к пострадавшей части тела.
– Ты уверена?
– Угу. Я его узнала. Если у него нет такого же двойника, как у нас с тобой, то это он, сто процентов. Он помогал готовить обряд.
Женя вытянула губы трубочкой и протяжно свистнула на вдохе.
– Ничего себе… Так значит, это всё-таки он? Пётр Викторович?
– Выходит, что так.
– Но… почему я?
Её вопрос прозвучал так растерянно и обиженно, что мне стало смешно и даже слегка злорадно. По-видимому, Женя-вторая уже так уверилась, что охота идёт только за мной, что чувствовала себя в полной безопасности. И вот теперь реальность грубо развеяла утешающий обман.
– А ты думаешь, он вообще мог нас различить? Сдаётся мне, что этому субъекту и его наймитам всё равно, кого из нас кончить.
– Но… Как же…
– Что?
– Но он же должен оставить из нас настоящую! – выпалила она.
– Ну, во-первых, не факт, что он знает, которая из нас настоящая. А во-вторых – ну, оставит он поддельную. И кто на это ему попеняет? Уж точно не оставшаяся в живых.
– Но он мне обещал… Сказал, что решит проблему…
– Вот он её и решает. А что обязательно в твою пользу – про то ведь уговора не было, так? Это уж ты уверилась, что если страдаю исключительно я, то значит настоящая – ты. А страдаю я, вероятнее всего, просто потому, что меня проще найти.
Женя молчала, только хлопая глазами, как вытащенная на свет сова. Я вздохнула и придвинулась ближе.
– Жень, этот тип – убийца. Он пытался меня убить, и даже если считать, что я – твоя копия, это дела не меняет. Ведь я, как бы там ни было, человек из плоти и крови. Это тебе не неудачный файл из компа удалить. А тот, кто спокойно убьёт одного, так же спокойно убьёт и другого, если решит, что это в его интересах. Не надо думать, что если человек – подлец, то его подлость распространяется только на одну какую-то категорию, а всех остальных никогда-никогда не коснётся.
– Да, – согласилась Женя. – Подлец. И сволочь!
Я обняла её одной рукой и успокаивающе погладила по плечу. Кажется, Женька потихоньку приходила в себя – по крайней мере, меловая бледность с её щёк начала постепенно исчезать.
– Что же нам делать? – тихо спросила она.
– Боюсь, что найти Викторовича для нас с тобой становится вопросом выживания. Возможно, на меня покушения будут чаще, но и ты не в безопасности. Так что… Я расспрошу Макса. Ты же пока сиди тихо, с дачи без нужды не высовывайся. Чужим людям не открывай, на сомнительные приглашения не реагируй… Словом, сама разберёшься. Я, если удастся что-то узнать, тебе позвоню. А потом – надо ловить нашего неуловимого.
– Ну, поймаем мы его, и? Выясним, кто из нас оригинал, а потом что? Думаешь, он перестанет нас преследовать, если будет знать, что нам всё известно?
– Думаю, что нет. Вероятно, он уже знает, или вот-вот узнает. К этому домику-то ведь мы вдвоём припёрлись. И знаешь… У меня нет уверенности, что он оставит в покое любую из нас, даже если вторая почит в бозе.
– Почему? – она резко подняла голову.
– Из опасений за свою деловую репутацию. Да-да, не смотри на меня так, я полностью серьёзна. Если помнишь, он предложил мне… нам обряд бесплатно в обмен на обещание, что мы в случае чего замолвим за него словечко и подтвердим прочим скептикам, что он делает то, что обещает. То есть я должна была стать этакой ходячей рекламой. А сейчас и я, и ты – скорее антирекламы. Ему и так приходится делать титанические усилия, чтобы убедить потенциальных клиентов, что его метода – не бред сумасшедшего…
– Да уж, – Женя улыбнулась, хотя и невесело. – Я себе голову ломала, почему это здравомыслящий Макс ведётся на всю ту чушь, которую несёт его приятель.
– Вот-вот. А если станет известно, что его технология имеет вот такой забавный побочный эффект… В общем, ему будет лучше, если замолчим мы обе.
И мы замолчали. И промолчали довольно долго. Мимо нас ходили люди, к скамеечке напротив подошла провинциального вида тётка, обвешанная полудюжиной сумок, аккуратно сгрузила своё имущество на пол, плюхнулась на сиденье и издала звучный вздох облегчения.
– Но тогда тем более, я не понимаю, что мы сможем сделать, чтобы обезопасить себя, – нарушила наконец наше молчание Женя. – Мы же не сможем засадить его в тюрьму. Ну, то есть, наверное, сможем… Если сумеем доказать его причастность к покушениям…
– И не засветить при этом одну из нас. Нет, боюсь, нам придётся пойти на крайние меры. Во всяком случае, сейчас я другого выхода не вижу.
– Это на какие? – она пристально посмотрела мне в лицо, потом её рот приоткрылся, а глаза сощурились: – Что? Убить его?
Я не ответила, лишь ограничилась выразительным взглядом.
– Ты с ума сошла? – оторопело спросила она.
– Нет. И если ты видишь другой способ решения проблемы – поделись.
Женя отвернулась, уставилась в не слишком чистый пол и принялась ковырять его каблуком здоровой ноги.
– И чем мы тогда будем отличаться от него? – спросила она.
– Тем, что мы – защищаемся. Мы ему ничего плохого не сделали. И с удовольствием бы оставили его в покое – если бы он оставил в покое нас.
Женя молчала. Соглашаться ей явно не хотелось, но и возразить было нечего.
– Ладно, – сказала я. – Как возвращаться будешь? Я могу тебя отвезти, но машина сама знаешь где. В метро ещё раз спустишься?
– Нет!
– Хорошо, тогда можно вызвать такси. У тебя телефон с собой? Звони, а я пока денег сниму.
Глава 9
– Хай! – жизнерадостно сказала я в трубку. – Что это тебя не видно и не слышно?
– А, привет, – что-то голос у Макса был не особо бодрым.
– Я не вовремя?
– Не то, чтобы… Извини. Просто настроение паршивое.
– Что-то случилось?
– Да ничего особенного, мелкие неприятности по работе. Но это даже кстати, что ты позвонила, я всё равно хотел с тобой связаться.
– Да?
– У Гривичева – я тебе рассказывал, что с ним встречался, помнишь?
– Угу.
– У него на днях открывается выставка в Коломенском. Я получил приглашение. Не хочешь составить мне компанию?
– С удовольствием, – я поняла, что успела соскучиться по Максу. – Прямо на открытие?
– Ну да. Четвёртого числа. Я за тобой заеду в пять, хорошо?
– Отлично, – значит, мы с Максом проведём вместе вечер, а то и ночь, и расспрашивать его будет куда удобнее, чем по телефону. – Как поживает мой портрет?
– Как поживает… – Макс тяжело вздохнул. – Да фигня какая-то получается с твоим портретом, прости, конечно… Я думал, что уже закончу, но теперь, боюсь, придётся переписывать.
– А что такое?
– Да сам не знаю. Вроде как всё в порядке, но результат мне не нравится. Ты не могла бы попозировать мне ещё разок?
– Да, конечно, без проблем. Можно после выставки, идёт?
– Идёт. Спасибо тебе.
– Да не за что, – рассмеялась я.
Я положила трубку, улыбаясь. Сам не думала, что короткий разговор с Максом так поднимет мне настроение.
Всё утро я рылась в интернете, пытаясь найти хоть что-нибудь про Петра Викторовича Бошняка, и не нашла практически ничего. Лишь одну полупустую страничку в социальной сети, с несколькими фотографиями и парочкой отзывов на каждую. На фотографиях, сделанных в последние несколько лет, явно был мой знакомец, но сказать по ним что-либо было практически невозможно. Обычные фото – на природе, за столом в компании, у каких-то исторических достопримечательностей. И при этом, что характерно, не было ни одной детской или юношеской фотографии, на всех красовался мужчина в годах. И никаких сведений о детстве, или хотя бы об учебных заведениях, которые он закончил, или в которых работает. Хотя он отрекомендовался мне как учёный, сотрудник крупного физического института. Правда, обмолвился, что официальная наука его открытие не приняла. Ну, ещё бы!
Попытка порыться на сайтах физических институтов также ничего не принесла. Да, там отыскались два Бошняка, но одного звали Александром Игоревичем и он был ещё старше моего знакомого, а второй и вовсе оказался женщиной.
Заодно я проверила, попало ли в сводки вчерашнее происшествие в метро. Оказалось, что попало, но все заметки отмечали, что пострадавшая смылась, не став дожидаться ни врачей, ни полиции. «Её личность выясняется», – написали в одной заметке, и я, хмыкнув, в который раз мысленно пожелала нашей полиции неудачи. Была выложена даже фотография, видимо, с телефона того субъекта, который нас снял – к счастью, размытая, так что опознать нас по ней было бы довольно сложно.
Так что же с Викторовичем? Я постучала пальцем по губам. Ладно, пойдём другим путём. Люди, оставляющие отзывы под фото – что известно про них? Скорее всего, большая часть случайные посетители, но вдруг?
Телефон позвонил, когда я просматривала энную по счёту страничку, попутно сохраняя всё, что, как мне казалось, могло представлять интерес. Я, не глядя, поднесла трубку к уху:
