– Откуда о предательстве знаешь? – спросила я хмуро, не поднимая головы.
Если подниму, взгляд мой снова к горлу живого человека приклеится. Там, под кожей, бьётся в жилах горячая кровь. Схватить, запрокинуть голову, оттянуть ворот и впиться… глотать без удержу, до тех пор, пока голод не сменится с острого, дикого на глухой и терпимый…
– Так ведь предатель сходу объявил себя новым владетелем! Мы, правда, не сразу поняли, что это-то ещё не самое худшее, что весь главный ужас ждёт нас впереди, и очень скоро.
– И вы… подтолкнула я разговор.
– Мы не смирились. Не стали преклонять колена. И тогда выступил враг...
Я слушала горестную повесть старого мастера, и сердце моё полнилось яростью и злобой на вторженцев. Первым делом, они забрали всех детей. Всех, до кого дотянулись. Забрали на свои корабли, и одно небо знает, что над ними учинили, а потом взялись убивать остальных. Сначала тех, кто хоть сколько-то смыслил в магии, и мог бы хоть как-то пришлых потрепать. Потом вроде бы отступились, да и замок пал, с такими разрушениями, что страшно даже говорить о них.
Пока облав на уцелевших ещё не было. Но будут. Вся магия врага – заёмная. Им нужно убивать, чтобы выжить…
– Как мне теперь, – кривясь, выговорила я жгучую правду.
– Вовсе не как вам, светлая госпожа, – возразил хозяин. – Вам всего лишь крови одной достаточно. А эти душу жрут без остатка. Беда пришла в Прибережье…
Здесь я с ним согласилась. Беда. И я, как последняя из рода Раида, обязана защитить людей. Хотя представить не могла себе, как мне изгнать захватчиков. Даже если удастся мне сожрать Кморга, остальные-то никуда не денутся.
Мастер поднял ладонь, прислушиваясь к происходящему на улице. Вслед за ним прислушалась и я, у меня всяко было больше возможностей и услышать и воспринять магически всё, что за стенами происходило.
Тишина. Темнота. Холод.
Поисковая магия, не обнаружив меня, втянула свои щупальца. Я не обманывалась: стоило хотя бы мелочью какой-нибудь выдать себя, и мы вместе с приютившим меня человеком пропадём неминуемо.
Как же я ошиблась! Я вспоминала Рыбоглазого в тот день, когда впервые его встретила, когда мы отбили у него Яра, и теперь чётко видела, как я ошибалась, оценивая его как слабого в магическом восприятии труса. Сдержанная, исполненная чужеродной силой аура была при нём в полном объеме даже тогда, когда он её маскировал, вероятно. Драться он не захотел, сбежал, но запомнил. Меня запомнил, ауру мою считал и тоже запомнил.
А потом выждал наиболее благоприятный момент и ударил. Не просто так, с армадой, к нашим берегам подошёл, а ещё Чайку-предателя зацепил! Предложил ему приманку, и когда только успел! А тот и побежал радостно, в припрыжку. Дурак. Его бы сожрали всё равно. Никто не оставил бы его сидеть на Опоре Штормового Замка и контролировать её. Кморг хотел подмять истоки мощи нашего рода под себя. Уж как-то он бы это сделал, несмотря на то, что золотой крови в нём самом не имелось ни капли.
Магия, она не просто одарённость и сила. Магия – это ещё и наука, причём доступная далеко не каждому. Если Кморг учился в Высшей Академии, как наш доктор Рогоз, например…
Доктор Рогоз сумел обратить меня в неумершую, хотя все всегда знали, что обращение происходит только другим неумершим. А вот. Можно ведь уже догадаться, чему их в Академии учат? Самым глубинным, самым сокровенным знаниям. Чем золотая кровь лучше умений проводника стихии Смерти? Точно так же можно получить и использовать её свойства, не будучи изначально золотокровным по рождению.
Если выживу, подумалось мне, надо будет попытаться поступить в Академию. Наверное. Если ещё возьмут неумершую. Так-то они принимают далеко не каждого.
– Пойдёмте, светлая госпожа, – сказал мне мастер, и я очнулась от невесёлых дум при звуке его голоса. – В гору пойдём, там карьеры брошенные, где камень раньше ломали. Под землёй они плохо ищут, всё же здесь они чужие. Отторгает их наша земля!
Я подумала, что пещеры – отличное прикрытие для неумершего. Стихия Смерти в сродстве со стихией Земли. Любая стихия в умелых руках способна стать смертью, даже стихия Жизни, но Земля несёт в себе больше свойственных Смерти нитей, чем любая другая сила из стихийного квадрата.
Земля и Тьма.
Я вспомнила солнечный свет, из ласкового и тёплого превратившийся в давящий и неприятный. Зимой, наверное, мне станет замечательно: темно и холодно. А от весны приходить будет лишь глухая тоска по утраченной жизни.
Мы пошли тёмной, вымершей улицей. В домах кто-то ещё находился, таились за стенами и запертыми дверями, наивно думая, что беда обойдёт стороной, пощадит. Я невольно пила их страх. Не кровь, но хотя бы что-то…
Вот так мне теперь и придётся существовать, думала я, пока не сожру Рыбоглазого Кморга и как можно больше его приспешников. А я их сожру! Пальцы сами сжимались в кулаки, когти больно упирались в ладони. Ненависть и ярость держали меня. Острое желание отомстить захватчикам и убийцам. Иначе я давно сошла бы с ума окончательно от жуткого голода.
Старые камноломни начинались почти сразу за портовым городом. В длинном узком коридоре с низким каменным сводом мне внезапно стало хорошо, даже голод слегка унялся. Камень источал силу; я прикасалась к нему ладонью, и он отдавал мне ровное благое тепло.
Но встретили нас неласково. Аура моя, стихии Смерти исполненная, не могла вызвать ничего другого, только страх и ужас.
– Ты кого сюда привёл, старая селёдка?! – угрюмо обратился к моему проводнику высокий крепкий воин с кривым, самого разбойничьего вида, тесаком на поясе. – Чтобы оно нас всех сожрало не хуже пришлых?
Может, он как раз и был разбойником, как знать. Я не помнила такого среди воинов моего отца. Но боевую магию он знал. Сотканный им за короткое мгновение щит отличался отменным качеством.
– Кто ты и по какому праву говоришь со мной без почтения? – холодно осведомилась я у него.
– На погребальном костре твоё почтение, кровосос! – резко отрезал разбойник.
– Тейшин ант-Раида, владетель Штормового Замка, хозяйка Прибережья, принцесса золотой крови, – сухо поправила его я.– Повтори.
– Владетель! – насмешливо выговорил он. – И где твои владения? Их нет! Вы, золотокровные, не защитили нас, когда нам нужна была защита. И где вы все сейчас…
– Я – здесь, – сказала я и обвела молчавшую толпу взглядом.
Люди тушевались, отводили глаза, смотрели себе под ноги. И молчали.
– Я умерла, но я вернулась, – продолжила я. – Как вы все думаете, зачем?
– Чтобы сожрать нас всех! – злобно плюнул мне под ноги разбойник.
Я выбросила вперёд руку, когти сомкнулись на его горле. Там, где когти прорвали кожу, проступила кровь, чёрная в неверном свете масляных ламп. Она мгновенно свела меня с ума – запахом, цветом, формой, заключённой в ней витой. Впиться в глотку и с наслаждением выпить наглеца досуха, до последней капли!
Нет.
Я принцесса золотой крови, живая или мёртвая, я – прежде всего Тейшин, дочь своего отца, и только потом уже – проводник стихии Смерти, жертва безграничного голода.
Я приблизила своё лицо к бунтовщику и выдохнула яростно:
– Ошибаешься!
Разжала пальцы, разбойник сполз по каменной стене на пол. Я переступила через него и обратилась к толпе:
– Я умерла, но я вернулась! – я сжала кулак и взметнула его вверх, к гранитному своду пещеры. – Я собираюсь грызть захватчиков, и не успокоюсь, пока не сожру их всех до единого. Вы – со мной?
Аура моя, исполненная смерти, пылала мрачной силой Ходящей в Ночи. Это ли во мне почуяли выжившие, другое ли что, но они в едином порыве поддержали меня клятвой и словом:
– Мы с тобой! Веди нас, золотая кровь! Опрокинем захватчиков! Сбросим их в море!
– Да! – крикнула я, и толпа повторила мой крик, усилив его и разметав по пещере могучим эхом.
Я обернулась к поверженному. Он поднялся на одно колено, ощупывал рукой горло. Переживал смерть, коснувшуюся его души самым жутким образом.
– Ты со мной? – спросила я у него. – Или мне убить тебя?
– На что я тебе сдался? – угрюмо выговорил он.
– Боевой маг, отменный воин, не побоявшийся спорить с неумершим? Давай вместе подумаем, на что ещё, кроме пищи, ты способен пригодиться.
– Имя мне – Ветер, – сказал он и протянул мне пустую ладонь.
И я приняла его руку вместе с именем, а он не попытался меня ударить, ни оружием, ни магией.
Он будет служить мне, и хотелось бы мне верить, что в сердце его не родится однажды предательство.
Черноту ночи разбавило густой синевой. За скалой, у горизонта, синева наливалась светом, и края тонких когтеобразных облаков постепенно краснели там, где вскоре покажется солнце.
Перистые облака – к перемене погоды… Через два-три дня на Прибережье обрушится шторм. Самая правильная погодка для неумерших.
Я ушла от живых, когда мне стало совсем уже невыносимо. Среди камней на горе поймала зайца и выпила его. Голод отступил, но я знала, что он вернётся. Заяц не сможет заменить полноценную жертву, но хотя бы так. Получившие надежду люди готовы были дать мне крови, но я отказалась наотрез.
Я чувствовала – нельзя.
Понимала, что попаду в зависимость от того, кто напоит меня кровью и при том останется в живых. Или же каким-то образом произойдёт обращение. Как-то в легендах Ходящие в Ночи это делали: не выпивали жертву до конца, и вот такие, недопитые, обращались в неумерших. А правда то была или выдумка, кто же скажет.
Про непереносимость солнечных лучей точно выдумка. Неприятно, но не более того. А зачем мне здесь ещё кровососы? Я держу себя в руках, надеюсь, смогу держать и дальше, но меня учили владеть боевой магией с детства. Большинство спасшихся близко не знали, что такое воинская дисциплина. Какой-то магией обладали и они, но сравнивать нечего.
Воины же погибли почти все. Не за так дался врагам Штормовой Замок! Сопротивление не смогло уничтожить сразу даже предательство.
Я узнала шаги и потому не обернулась.
Яр.
Он сам нашёл дорогу в пещеры, его приняли, хотя поначалу и отнеслись настороженно: чужак, лазутчик! Яр не говорил, пришлось ли ему драться, как мне, или обошлось без выбитых зубов. Выглядел он не очень здоровым. Я ощущала пятна некроза в его живой ауре очень остро. Умом я понимала, что и это тоже – пища неумерших, но как ею воспользоваться, не знала.
Яр сел рядом со мной, но не слишком близко. Опасался. Правильно делал, я испытала к нему признательность за то, что не пытался прикоснуться и не смотрел мне в лицо.
Голод рядом с живым человеком снова начал мучить меня. Ничего заяц не помог.
– Плохо тебе, Тейшин? – спросил Яр.
Я повела плечом и не ответила. А то сам он не знает, что плохо, и будет теперь плохо всегда.
– Ветер – парень бесхитростный, – сказал Яр, подбирая и кидая вниз камушки. – Что на уме, то на языке. Разбойничал, было дело. Но больше нанимался в охрану. Купцов сопровождал, иной раз и до самого Амарига…
– Здесь-то как оказался? – спросила я.
– Пришёл с очередным купеческим караваном. Себе на беду... Но в драке он отчаянный. Хорошо, что ты пощадила его. У нас сейчас каждый боец на счету. Как думаешь дальше быть?
– Дальше… – медленно выговорила я. – Я в отчаянии, Яр. Нас мало, умелых бойцов среди нас почти нет. Ударить мы сможем один раз всего лишь. Ты их знаешь лучше меня. Если их предводитель погибнет, они побегут?
Яр долго молчал, смотрел на набережную, где стояли белые корабли. Утро набирало силу, корабли уже не сияли так ослепительно, как ночью.
– Они пришли сюда за лёгкой добычей, – тихо выговорил Яр. – Они хотели перехватить истоки Штормового Замка – не получилось. Предатель погиб, контроль над значительными запасами силы исчез, в магическом взрыве погибло немало врагов. Силы их истощены. Они боятся Кморга и отчаянно его ненавидят. Он ведь не щадит их точно так же, как и побеждённых или пленников. Если Кморга вдруг не станет, они поймут, что бояться им больше некого. И совершенно незачем умирать в чужом краю, где не оказалось достойной добычи…
– Значит, надо его убить, – сказала я. – И сделаю это я.
– Тейшин…
– Я – неумершая, Яр. Проводник стихии Смерти. Если я погибну в бою, будет не так… страшно… Ведь я уже умерла.
– У меня тоже к Рыбоглазому Кморгу душа не лежит, – сердито выговорил Яр. – Я, может, тоже хочу глотку ему вскрыть!
Молчал бы он про глотку! Я сглотнула слюну – мысли о горячей крови в жилах врага пришли такими яркими и полными, что какое-то время я только о крови и думала. О том, как приятно протыкать клыками кожу, как замечательно пить свежую, солоноватую, полную сладостной виты жидкость.
– Если я его убью и выживу, – тихо выговорила я, – то как же мне тогда жить дальше… Яр, ты умный, много книг прочитал! Попадалось ли тебе хоть где-нибудь история о том, как неумерший совершил обратный переход?
Он лишь головой покачал.
– Не хочу ложную надежду дарить тебе, Тейшин. Такой переход возможен лишь через перерождение. Нужно умереть… до конца. Уйти из мира по Лунной Дороге. Потом душа вернётся обратно. В этот мир или в какой-либо другой…
– И я ничего не буду помнить, – с горечью сказала я. – Младенцы начинают жизнь с чистого листа…
Я не буду помнить Яра. Забуду отца. Возможно даже, проживу жизнь простеца, лишённого магического дара. И уж в замке пройдёт эта жизнь или в хижине рыбака, кто же скажет.
– Ты – золотой крови, Тейшин, – напомнил Яр. – Для тебя… для нас с тобою… существует ещё Арка Королей в белом городе Амариге.
– Когда-нибудь сквозь неё проходил неумерший?
– Ты будешь первой.
– Она уничтожит кровососа!
– Как будто ты так уж цепляешься за жизнь кровососа, – серьёзно выговорил Яр. – Если и существует для тебя шанс, то это только Арка. По праву золотой крови. Ты – шестая принцесса…
– Шестая
– Шестой. Отец твой погиб, ты заняла его место.
Я обхватила себя ладонями за плечи. Больно. Какая невыносимая боль… и какой мучительный голод, будь он проклят!
Над морем медленно всплывал золотой шар утреннего солнца.
Диким выглядел наш боевой совет, в пещере, в неверном свете зажжённых безо всякой магии факелов. Таиться нам следовало сейчас как никогда: враг мог обнаружить след любой волшбы.
Какие наши силы? Очень слабые. Несколько боевых магов, лучший из которых – Ветер. Он мне по-прежнему не нравился. Не то, чтобы опасалась я от него удара в спину, но никакой любви у него ко мне после нашего поединка не возникло. Увидит возможность – выступит снова. Наёмник, что с него взять. Где выгода, там и он.
Почему не с пришлыми? А потому, что платят они не самой лучшей смертью на свете. Заклятое золото предложили бы, тогда да. Но им в голову не пришло, поманить деньгами, а потом обмануть и всё равно убить. И то, явились сюда хозяевами, думали, грубой силы будет достаточно.
– Я – портальник, – сказал Яр. – Я смогу сделать несколько точек входа с перенаправлением в одну из здешних пещер. Но мне, конечно, надо будет для этого отправиться в порт…
– Чтобы продать нас всех пришлым, – угрюмо подал голос Ветер.
Он не доверял Яру. Кому он вообще доверял? Пожалуй, даже в себе сомневался. Полезное качество для одиночки-наёмника, но сейчас мы должны были работать сообща.
Я хотела вступиться за Яра, но он постоял за себя сам:
– Посмотри на мою ауру. Видишь пятна некроза? Как ты думаешь, я готов продать вас всех за то, чтобы их стало в два раза больше?
Если подниму, взгляд мой снова к горлу живого человека приклеится. Там, под кожей, бьётся в жилах горячая кровь. Схватить, запрокинуть голову, оттянуть ворот и впиться… глотать без удержу, до тех пор, пока голод не сменится с острого, дикого на глухой и терпимый…
– Так ведь предатель сходу объявил себя новым владетелем! Мы, правда, не сразу поняли, что это-то ещё не самое худшее, что весь главный ужас ждёт нас впереди, и очень скоро.
– И вы… подтолкнула я разговор.
– Мы не смирились. Не стали преклонять колена. И тогда выступил враг...
Я слушала горестную повесть старого мастера, и сердце моё полнилось яростью и злобой на вторженцев. Первым делом, они забрали всех детей. Всех, до кого дотянулись. Забрали на свои корабли, и одно небо знает, что над ними учинили, а потом взялись убивать остальных. Сначала тех, кто хоть сколько-то смыслил в магии, и мог бы хоть как-то пришлых потрепать. Потом вроде бы отступились, да и замок пал, с такими разрушениями, что страшно даже говорить о них.
Пока облав на уцелевших ещё не было. Но будут. Вся магия врага – заёмная. Им нужно убивать, чтобы выжить…
– Как мне теперь, – кривясь, выговорила я жгучую правду.
– Вовсе не как вам, светлая госпожа, – возразил хозяин. – Вам всего лишь крови одной достаточно. А эти душу жрут без остатка. Беда пришла в Прибережье…
Здесь я с ним согласилась. Беда. И я, как последняя из рода Раида, обязана защитить людей. Хотя представить не могла себе, как мне изгнать захватчиков. Даже если удастся мне сожрать Кморга, остальные-то никуда не денутся.
Мастер поднял ладонь, прислушиваясь к происходящему на улице. Вслед за ним прислушалась и я, у меня всяко было больше возможностей и услышать и воспринять магически всё, что за стенами происходило.
Тишина. Темнота. Холод.
Поисковая магия, не обнаружив меня, втянула свои щупальца. Я не обманывалась: стоило хотя бы мелочью какой-нибудь выдать себя, и мы вместе с приютившим меня человеком пропадём неминуемо.
Как же я ошиблась! Я вспоминала Рыбоглазого в тот день, когда впервые его встретила, когда мы отбили у него Яра, и теперь чётко видела, как я ошибалась, оценивая его как слабого в магическом восприятии труса. Сдержанная, исполненная чужеродной силой аура была при нём в полном объеме даже тогда, когда он её маскировал, вероятно. Драться он не захотел, сбежал, но запомнил. Меня запомнил, ауру мою считал и тоже запомнил.
А потом выждал наиболее благоприятный момент и ударил. Не просто так, с армадой, к нашим берегам подошёл, а ещё Чайку-предателя зацепил! Предложил ему приманку, и когда только успел! А тот и побежал радостно, в припрыжку. Дурак. Его бы сожрали всё равно. Никто не оставил бы его сидеть на Опоре Штормового Замка и контролировать её. Кморг хотел подмять истоки мощи нашего рода под себя. Уж как-то он бы это сделал, несмотря на то, что золотой крови в нём самом не имелось ни капли.
Магия, она не просто одарённость и сила. Магия – это ещё и наука, причём доступная далеко не каждому. Если Кморг учился в Высшей Академии, как наш доктор Рогоз, например…
Доктор Рогоз сумел обратить меня в неумершую, хотя все всегда знали, что обращение происходит только другим неумершим. А вот. Можно ведь уже догадаться, чему их в Академии учат? Самым глубинным, самым сокровенным знаниям. Чем золотая кровь лучше умений проводника стихии Смерти? Точно так же можно получить и использовать её свойства, не будучи изначально золотокровным по рождению.
Если выживу, подумалось мне, надо будет попытаться поступить в Академию. Наверное. Если ещё возьмут неумершую. Так-то они принимают далеко не каждого.
– Пойдёмте, светлая госпожа, – сказал мне мастер, и я очнулась от невесёлых дум при звуке его голоса. – В гору пойдём, там карьеры брошенные, где камень раньше ломали. Под землёй они плохо ищут, всё же здесь они чужие. Отторгает их наша земля!
Я подумала, что пещеры – отличное прикрытие для неумершего. Стихия Смерти в сродстве со стихией Земли. Любая стихия в умелых руках способна стать смертью, даже стихия Жизни, но Земля несёт в себе больше свойственных Смерти нитей, чем любая другая сила из стихийного квадрата.
Земля и Тьма.
Я вспомнила солнечный свет, из ласкового и тёплого превратившийся в давящий и неприятный. Зимой, наверное, мне станет замечательно: темно и холодно. А от весны приходить будет лишь глухая тоска по утраченной жизни.
ГЛАВА 5
Мы пошли тёмной, вымершей улицей. В домах кто-то ещё находился, таились за стенами и запертыми дверями, наивно думая, что беда обойдёт стороной, пощадит. Я невольно пила их страх. Не кровь, но хотя бы что-то…
Вот так мне теперь и придётся существовать, думала я, пока не сожру Рыбоглазого Кморга и как можно больше его приспешников. А я их сожру! Пальцы сами сжимались в кулаки, когти больно упирались в ладони. Ненависть и ярость держали меня. Острое желание отомстить захватчикам и убийцам. Иначе я давно сошла бы с ума окончательно от жуткого голода.
Старые камноломни начинались почти сразу за портовым городом. В длинном узком коридоре с низким каменным сводом мне внезапно стало хорошо, даже голод слегка унялся. Камень источал силу; я прикасалась к нему ладонью, и он отдавал мне ровное благое тепло.
Но встретили нас неласково. Аура моя, стихии Смерти исполненная, не могла вызвать ничего другого, только страх и ужас.
– Ты кого сюда привёл, старая селёдка?! – угрюмо обратился к моему проводнику высокий крепкий воин с кривым, самого разбойничьего вида, тесаком на поясе. – Чтобы оно нас всех сожрало не хуже пришлых?
Может, он как раз и был разбойником, как знать. Я не помнила такого среди воинов моего отца. Но боевую магию он знал. Сотканный им за короткое мгновение щит отличался отменным качеством.
– Кто ты и по какому праву говоришь со мной без почтения? – холодно осведомилась я у него.
– На погребальном костре твоё почтение, кровосос! – резко отрезал разбойник.
– Тейшин ант-Раида, владетель Штормового Замка, хозяйка Прибережья, принцесса золотой крови, – сухо поправила его я.– Повтори.
– Владетель! – насмешливо выговорил он. – И где твои владения? Их нет! Вы, золотокровные, не защитили нас, когда нам нужна была защита. И где вы все сейчас…
– Я – здесь, – сказала я и обвела молчавшую толпу взглядом.
Люди тушевались, отводили глаза, смотрели себе под ноги. И молчали.
– Я умерла, но я вернулась, – продолжила я. – Как вы все думаете, зачем?
– Чтобы сожрать нас всех! – злобно плюнул мне под ноги разбойник.
Я выбросила вперёд руку, когти сомкнулись на его горле. Там, где когти прорвали кожу, проступила кровь, чёрная в неверном свете масляных ламп. Она мгновенно свела меня с ума – запахом, цветом, формой, заключённой в ней витой. Впиться в глотку и с наслаждением выпить наглеца досуха, до последней капли!
Нет.
Я принцесса золотой крови, живая или мёртвая, я – прежде всего Тейшин, дочь своего отца, и только потом уже – проводник стихии Смерти, жертва безграничного голода.
Я приблизила своё лицо к бунтовщику и выдохнула яростно:
– Ошибаешься!
Разжала пальцы, разбойник сполз по каменной стене на пол. Я переступила через него и обратилась к толпе:
– Я умерла, но я вернулась! – я сжала кулак и взметнула его вверх, к гранитному своду пещеры. – Я собираюсь грызть захватчиков, и не успокоюсь, пока не сожру их всех до единого. Вы – со мной?
Аура моя, исполненная смерти, пылала мрачной силой Ходящей в Ночи. Это ли во мне почуяли выжившие, другое ли что, но они в едином порыве поддержали меня клятвой и словом:
– Мы с тобой! Веди нас, золотая кровь! Опрокинем захватчиков! Сбросим их в море!
– Да! – крикнула я, и толпа повторила мой крик, усилив его и разметав по пещере могучим эхом.
Я обернулась к поверженному. Он поднялся на одно колено, ощупывал рукой горло. Переживал смерть, коснувшуюся его души самым жутким образом.
– Ты со мной? – спросила я у него. – Или мне убить тебя?
– На что я тебе сдался? – угрюмо выговорил он.
– Боевой маг, отменный воин, не побоявшийся спорить с неумершим? Давай вместе подумаем, на что ещё, кроме пищи, ты способен пригодиться.
– Имя мне – Ветер, – сказал он и протянул мне пустую ладонь.
И я приняла его руку вместе с именем, а он не попытался меня ударить, ни оружием, ни магией.
Он будет служить мне, и хотелось бы мне верить, что в сердце его не родится однажды предательство.
***
Черноту ночи разбавило густой синевой. За скалой, у горизонта, синева наливалась светом, и края тонких когтеобразных облаков постепенно краснели там, где вскоре покажется солнце.
Перистые облака – к перемене погоды… Через два-три дня на Прибережье обрушится шторм. Самая правильная погодка для неумерших.
Я ушла от живых, когда мне стало совсем уже невыносимо. Среди камней на горе поймала зайца и выпила его. Голод отступил, но я знала, что он вернётся. Заяц не сможет заменить полноценную жертву, но хотя бы так. Получившие надежду люди готовы были дать мне крови, но я отказалась наотрез.
Я чувствовала – нельзя.
Понимала, что попаду в зависимость от того, кто напоит меня кровью и при том останется в живых. Или же каким-то образом произойдёт обращение. Как-то в легендах Ходящие в Ночи это делали: не выпивали жертву до конца, и вот такие, недопитые, обращались в неумерших. А правда то была или выдумка, кто же скажет.
Про непереносимость солнечных лучей точно выдумка. Неприятно, но не более того. А зачем мне здесь ещё кровососы? Я держу себя в руках, надеюсь, смогу держать и дальше, но меня учили владеть боевой магией с детства. Большинство спасшихся близко не знали, что такое воинская дисциплина. Какой-то магией обладали и они, но сравнивать нечего.
Воины же погибли почти все. Не за так дался врагам Штормовой Замок! Сопротивление не смогло уничтожить сразу даже предательство.
Я узнала шаги и потому не обернулась.
Яр.
Он сам нашёл дорогу в пещеры, его приняли, хотя поначалу и отнеслись настороженно: чужак, лазутчик! Яр не говорил, пришлось ли ему драться, как мне, или обошлось без выбитых зубов. Выглядел он не очень здоровым. Я ощущала пятна некроза в его живой ауре очень остро. Умом я понимала, что и это тоже – пища неумерших, но как ею воспользоваться, не знала.
Яр сел рядом со мной, но не слишком близко. Опасался. Правильно делал, я испытала к нему признательность за то, что не пытался прикоснуться и не смотрел мне в лицо.
Голод рядом с живым человеком снова начал мучить меня. Ничего заяц не помог.
– Плохо тебе, Тейшин? – спросил Яр.
Я повела плечом и не ответила. А то сам он не знает, что плохо, и будет теперь плохо всегда.
– Ветер – парень бесхитростный, – сказал Яр, подбирая и кидая вниз камушки. – Что на уме, то на языке. Разбойничал, было дело. Но больше нанимался в охрану. Купцов сопровождал, иной раз и до самого Амарига…
– Здесь-то как оказался? – спросила я.
– Пришёл с очередным купеческим караваном. Себе на беду... Но в драке он отчаянный. Хорошо, что ты пощадила его. У нас сейчас каждый боец на счету. Как думаешь дальше быть?
– Дальше… – медленно выговорила я. – Я в отчаянии, Яр. Нас мало, умелых бойцов среди нас почти нет. Ударить мы сможем один раз всего лишь. Ты их знаешь лучше меня. Если их предводитель погибнет, они побегут?
Яр долго молчал, смотрел на набережную, где стояли белые корабли. Утро набирало силу, корабли уже не сияли так ослепительно, как ночью.
– Они пришли сюда за лёгкой добычей, – тихо выговорил Яр. – Они хотели перехватить истоки Штормового Замка – не получилось. Предатель погиб, контроль над значительными запасами силы исчез, в магическом взрыве погибло немало врагов. Силы их истощены. Они боятся Кморга и отчаянно его ненавидят. Он ведь не щадит их точно так же, как и побеждённых или пленников. Если Кморга вдруг не станет, они поймут, что бояться им больше некого. И совершенно незачем умирать в чужом краю, где не оказалось достойной добычи…
– Значит, надо его убить, – сказала я. – И сделаю это я.
– Тейшин…
– Я – неумершая, Яр. Проводник стихии Смерти. Если я погибну в бою, будет не так… страшно… Ведь я уже умерла.
– У меня тоже к Рыбоглазому Кморгу душа не лежит, – сердито выговорил Яр. – Я, может, тоже хочу глотку ему вскрыть!
Молчал бы он про глотку! Я сглотнула слюну – мысли о горячей крови в жилах врага пришли такими яркими и полными, что какое-то время я только о крови и думала. О том, как приятно протыкать клыками кожу, как замечательно пить свежую, солоноватую, полную сладостной виты жидкость.
– Если я его убью и выживу, – тихо выговорила я, – то как же мне тогда жить дальше… Яр, ты умный, много книг прочитал! Попадалось ли тебе хоть где-нибудь история о том, как неумерший совершил обратный переход?
Он лишь головой покачал.
– Не хочу ложную надежду дарить тебе, Тейшин. Такой переход возможен лишь через перерождение. Нужно умереть… до конца. Уйти из мира по Лунной Дороге. Потом душа вернётся обратно. В этот мир или в какой-либо другой…
– И я ничего не буду помнить, – с горечью сказала я. – Младенцы начинают жизнь с чистого листа…
Я не буду помнить Яра. Забуду отца. Возможно даже, проживу жизнь простеца, лишённого магического дара. И уж в замке пройдёт эта жизнь или в хижине рыбака, кто же скажет.
– Ты – золотой крови, Тейшин, – напомнил Яр. – Для тебя… для нас с тобою… существует ещё Арка Королей в белом городе Амариге.
– Когда-нибудь сквозь неё проходил неумерший?
– Ты будешь первой.
– Она уничтожит кровососа!
– Как будто ты так уж цепляешься за жизнь кровососа, – серьёзно выговорил Яр. – Если и существует для тебя шанс, то это только Арка. По праву золотой крови. Ты – шестая принцесса…
– Шестая
– Шестой. Отец твой погиб, ты заняла его место.
Я обхватила себя ладонями за плечи. Больно. Какая невыносимая боль… и какой мучительный голод, будь он проклят!
Над морем медленно всплывал золотой шар утреннего солнца.
***
Диким выглядел наш боевой совет, в пещере, в неверном свете зажжённых безо всякой магии факелов. Таиться нам следовало сейчас как никогда: враг мог обнаружить след любой волшбы.
Какие наши силы? Очень слабые. Несколько боевых магов, лучший из которых – Ветер. Он мне по-прежнему не нравился. Не то, чтобы опасалась я от него удара в спину, но никакой любви у него ко мне после нашего поединка не возникло. Увидит возможность – выступит снова. Наёмник, что с него взять. Где выгода, там и он.
Почему не с пришлыми? А потому, что платят они не самой лучшей смертью на свете. Заклятое золото предложили бы, тогда да. Но им в голову не пришло, поманить деньгами, а потом обмануть и всё равно убить. И то, явились сюда хозяевами, думали, грубой силы будет достаточно.
– Я – портальник, – сказал Яр. – Я смогу сделать несколько точек входа с перенаправлением в одну из здешних пещер. Но мне, конечно, надо будет для этого отправиться в порт…
– Чтобы продать нас всех пришлым, – угрюмо подал голос Ветер.
Он не доверял Яру. Кому он вообще доверял? Пожалуй, даже в себе сомневался. Полезное качество для одиночки-наёмника, но сейчас мы должны были работать сообща.
Я хотела вступиться за Яра, но он постоял за себя сам:
– Посмотри на мою ауру. Видишь пятна некроза? Как ты думаешь, я готов продать вас всех за то, чтобы их стало в два раза больше?
