Стрекоза

Вик посторонился, на миг задумавшись, стоит ли извиниться за то, что в квартире не убрано, и предлагать ли кофе. Вроде бы так ведут себя радушные хозяева перед нежданными гостями.
       - Ничего не нужно, - опередила его Виктория. - Только скажите, где мы можем присесть и пообщаться.
       Он провёл её в гостиную. В отличие от спальни-кабинета, где царил вечный беспорядок, тут было чисто и просторно. Вик не видел необходимости тратиться на ненужную ему мебель, и помимо софы, кресла и громоздкого круглого стола, оставшегося от прошлых жильцов, тут ничего больше не было. Оборудование для печати - а печатал фотографии он именно в этой комнате, задёрнув плотные шторы, - Вик всегда аккуратно убирал в шкаф в коридоре.
       - Вы нервничаете, Виктор, - участливо заметила гостья, примостившись на уголке софы. - Не стоит. Я всего лишь хотела поговорить с вами.
       - О чём?
       Действительно, о чём? У Вика была всего одна версия, и он готов был молиться и морским богам лордов, и степным духам Дарнии, лишь бы она оказалась ложной.
       - Ульф - мой приёмный сын.
       - Что?
       Признание Виктории прозвучало неожиданно, и Вик уж точно не имел отношения к её семейным перипетиям.
       - Он - волк-оборотень, - продолжила женщина. - Вы так удивились, когда я назвала его сыном, что мне показалось, вы это заметили. Что он оборотень, а я - нет. Ну и муж мой, хоть и оборотень, но медведь, так что у нас никак не мог родиться волчонок. Но вы сделали совсем другие выводы.
       - Чтобы распознать оборотня, мне нужно сконцентрироваться, - пояснил Вик. Он давно не стеснялся слабого дара и так же давно не надеялся, что тот вдруг окрепнет. - А чтобы прийти к выводам, о которых вы говорите, мне нужно быть знакомым с вашим мужем или хотя бы слышать о нём.
       - О, вы наверняка слышали, - кокетливо рассмеялась Виктория. - Видар Бьярне - наверное, самый известный медведь в Империи.
       Вик вздрогнул - скорее от неожиданности, чем от испуга.
       Да уж, съездил в столицу, посидел в баре…
       - Имперская безопасность? - уточнил он, хоть на ошибку уже не рассчитывал. - И какой интерес ко мне у данной службы?
       - У нашей службы, - гостья выделила слово «нашей», давая понять, что делит с супругом не только постель, но и работу, - интерес ко всем, кто хоть как-нибудь может быть полезен в обеспечении государственной безопасности. Согласитесь, в приграничьи этот вопрос актуален как нигде.
       - Для этого тут стоят воинские части.
       - Да. Но в вашем регионе практически нет истиннокровных. Я изучила списки: в Теджере вы - единственный лорд.
       - И абсолютно бесполезный, как вы уже поняли.
       - Отчего же? - не согласилась она. - Вы - талантливый переводчик, отлично владеете языком, знаете культуру и обычаи Дарнии, постоянно общаетесь с их торговыми представителями, хоть всем известно, что дарнийцы терпеть не могут истиннокровных, а их шаманы чуют лордов в радиусе мили. Это подтверждённый факт, кстати. Но вы прекрасно маскируете свою сущность. Ваши сослуживцы ведь тоже не знают, кто вы?
       - Некоторые в руководстве знают. - Вик передёрнул плечами. - Знали. Но могли уже и забыть. От истиннокровных ждут чудес, а я их при всём желании не продемонстрирую. Зачем же подрывать веру во всемогущих лордов? Потому и не афиширую своё происхождение. И работать удобнее, да. Но думаю, мои таланты в маскировке - не те способности, которые могут вам пригодиться.
       - Позвольте мне судить об этом, - мягко проговорила Виктория. - На нас работают и обычные люди. Не одарённые. Каждый может быть полезен. И я очень рассчитываю на сотрудничество с вами, Виктор. От вас не потребуется ничего сверхъестественного, а единственные способности, которые вам пригодятся, - ваш ум и интуиция. И то, и другое у вас, я уверена, имеется. Изучайте внимательно таможенные документы и ассортимент ввозимых и вывозимых товаром. Просмотрите прошлогодние данные. Проанализируйте изменения. Есть информация, что Дарния снижает поставки хлопка и джута в Империю. Возможно, у них неурожай, а возможно, нашлись другие рынки сбыта. Послушайте, о чём говорят торговцы… Что вы так улыбаетесь? Это может быть по-настоящему важно.
       - Да-да, я понимаю, - состроил серьёзную физиономию Вик. - Простите, никак не могу поверить, что вы прибыли в Теджер только для того, чтобы предложить мне это… сотрудничество.
       - Разумеется нет, - отмахнулась от его предположения Виктория. - Я приехала повидаться с сыном, их эскадрилья временно базируется тут неподалёку. А к вам заскочила, пользуясь случаем. Отчитаюсь в конторе о нашей встрече и, быть может, удастся оформить поездку как рабочую командировку. Вы ведь не против?
       Он не мог не улыбнуться в ответ на её улыбку, и почти успокоился, получив клочок бумажки, где были записаны безопасные частоты и коды для радиосвязи, которые ему надлежало заучить, а бумажку уничтожить. И плевать, что у него нет, не было и, наверняка, никогда не будет рации. Главное, визит супруги Видара Бьярне не связан со Стрекозой.
       Не связан же?
       
       - Ты его завербовала? - хохотнул Ульф, выслушав рассказ женщины, заменившей ему мать. - Серьёзно?
       - Вполне. - Виктория смотрела не на него, а на пустынные пейзажи за окном автомобиля, вёзшего их к аэродрому. - Сам знаешь, не бывает бесполезных агентов. К тому же мальчику нужно отвлечься, а то у него голова забита стрекозами.
       - Бедолага, - притворно посочувствовал оборотень. - А в целом как он тебе? Понравился, судя по тому, как ты о нём печёшься.
       - Он милый, - согласилась госпожа Бьярне. - Хоть и излишне впечатлительный. Но его высочество может не волноваться, Виктор Обри не доставит ему проблем. И Аманде… - Она задумалась на мгновение, словно сомневалась в чём-то, но тут же решительно тряхнула головой. - Аманде он не подходит, тут Александр не ошибся. В Империи найдутся более достойные кандидаты.
       Ульф кивнул.
       - Знаешь, чего я боюсь? - спросил неожиданно серьёзно. - Что однажды вы с Алексом и мне подберёте достойную кандидатку.
       - В этом нет ничего ужасного, поверь. Иногда чувства приходят уже после брака, вырастают из взаимного уважения и общих интересов, и они куда крепче тех, что возникают из минутной страсти.
       - Если ты о вас с отцом, то ваш пример единичный. Общая статистика куда печальнее, и мне не хочется становиться её частью.
       «Иметь свои желания - роскошь для таких как мы», - напомнила память голосом кронпринца.
       
       За следующие две недели Вик почти вернулся к себе прежнему. Работа затягивала и меньше времени оставалось на ненужные размышления. Впервые, переводя договоры, он обращал внимание на цифры. Выписывал, подсчитывал, анализировал. Импортные поставки из Дарнии действительно упали, и касалось это не только хлопка и джута. Из подслушанных разговоров удалось узнать, что дарнийцы возобновили торговые отношения с западным соседом, Ромией, и теперь не только поставляют туда сырьё, но и приобретают у ромийцев сталь, которую прежде закупали в Империи.
       Стоило ли сообщать об этом госпоже Бьярне? Вик решил, что нет.
       Во-первых, рация у него так и не появилось.
       Во-вторых, практически всё то же самое писали в газетах, в разделе экономический новостей.
       В тех же газетах писали о том, как продвигается процесс, инициированный леди Алфорд-Дешон. Дело шло к её безоговорочной победе, и после прочтения этих статей настроение Вика падало вслед за самооценкой. Амандой же можно было только восхищаться. Далеко ведь пойдёт такими темпами, если уже в девятнадцать провернула подобную аферу, целью которой, как он теперь понимал, было избавиться от неугодного жениха. Его же, Вика, она просто использовала. Не встреться они в тот вечер - нашла бы другого…
       «Ну и ладно», - думал он. Поглаживал привычно стрекозу под рубашкой и садился за перевод очередного документа.
       К концу месяца суд вынес решение, которое наверняка никого не удивило. Издания, опубликовавшее скандальные снимки, опережая друг друга, печатали извинения и опровержения, имперская казна пополнялась за счёт выплачиваемых ими штрафов, а на счёт Аманды Алфорд-Дешон поступали первые суммы компенсации за нанесённый ей моральный ущерб…
       Далеко пойдёт, да.
       Но оказалось, не пойдёт, а поедет. Учиться в университете Дангорда.
       - Мечты должны сбываться, - мрачно заключил Вик, убирая в распухшую папку газету с последним перед отъездом из столицы интервью Стрекозы.
       В Дангорд, так в Дангорд. Привет «самому близкому»!
       

       
       Глава 5

       
       Дангорд Аманде понравился. Небольшой по сравнению со столицей городок радовал старинной архитектурой, зеленью парков, отсутствием крупных промышленных предприятий и, как следствие, - смога. Но, правду сказать, точно так же ей понравился бы любой другой город, в котором нет лорда Лоуэла с его семейством и женихов с честолюбивыми планами, но есть Адам. За братом она готова была поехать хоть в Северный Предел, на суровую родину оборотней, хоть на крайний юг, в безлюдную Шелайскую пустыню. На восток и на запад тоже не отказалась бы.
       Они спаялись, проросли друг в друга ещё до рождения так глубоко, что несколько месяцев после в прямом смысле не могли дышать, когда их просто пытались разнести по разным комнатам. Со временем научились расставаться и даже надолго, но соединявшая их сердца нить при этом болезненно натягивалась, и Аманда ни за что не хотела снова испытывать эту боль.
       Только с Адамом она чувствовала себя по-настоящему живой. Правильной. Целой.
       "Вы - близнецы, - говорил дядя Эдуард, - это многое объясняет"
       Он и сам объяснял им многое, помогая разобраться в природе столь крепкой связи. Именно император первым узнал их главный секрет.
       - Так бывает у близнецов, - сказал он застигнутым врасплох малышам, - но обычно только у монозиготных… идентичных…
       Они хлопали глазами и даже мысленно не могли повторить заумных слов.
       - Когда близнецы - мальчик и мальчик или девочка и девочка, - сжалившись, пояснил дядя. - Полностью одинаковые, появившиеся из одного яичка. А вы - мальчик и девочка, но тоже из одного. Это - большая редкость. Таких близнецов называют ещё королевскими. А вы у нас, получается, - императорские.
       Брат и сестра смеялись взахлёб, представляя себя вылупившимися из одного яйца цыплятами, но дядины объяснения слушали между тем внимательно.
       - Умение меняться телами такое же редкое, - рассказывал он. - Проявляется оно только у магически одарённых близнецов. Главные условия - сильная ментальная связь, полное доверие и хотя бы минимальный контакт. Покажете, как вы это делаете?
       И они, хохоча, сжимали друг друга в объятьях, позволяя своим сущностям перетечь в новый сосуд: Адаму - в тело Аманды, Аманде - в физическую оболочку Адама.
       Эту способность они обнаружили в себе случайно, когда Адам, которого в доме матери прятали ото всех, позволяя общаться лишь с сестрой и связанной клятвой молчания нянькой, грустил оттого, что ему не позволяли выйти даже во двор. Малышка Мэнди крепко прижала к себе брата, всей душой желая утешить его и помочь, и…
       Им тогда не было и четырёх, и полгода, до тех пор, пока дядя по обыкновению не забрал их погостить во дворце, никто из взрослых и не догадывался, что через раз на прогулку выходит совсем не тот ребёнок.
       - Будьте осторожны с этим, - предупреждал дядя. - Никогда не меняйтесь слишком надолго и не расходитесь при этом слишком далеко. Ваши души не удержатся в чужих телах, потянутся к привычным вместилищам и… могут не дотянуться.
       Возвращая племянников матери, он потребовал от Риты обеспечить Адаму условия, приемлемые для ребёнка, а не для узника, а в противном случае обещал отобрать у неё обоих детей. "Отобрать содержание!" - услышала миз Алфорд и тут же нашла решение.
       Благотворительность никогда не выходила из моды у светских дам, и бывшая актриса подошла к этому делу творчески. Она взяла под опеку нескольких сирот того же возраста, что и Адам с Амандой, и поселила в подаренном ей лордом Дешоном особняке. Адаму перекрасили волосы в тёмный цвет, чтобы скрыть сходство с сестрой, и официально причислили к облагодетельствованным сироткам. Разместили в одной с ними комнате, выдали одежду попроще, но подарили возможность открыто жить рядом с сестрой.
       Необходимость меняться отпала, но они всё равно делали это, ненадолго, на минуту или и того меньше, чтобы, проникнув в тела друг друга, проникнуть и в мысли. Обмен позволял подобное, и со временем близнецы оценили именно эту сторону своей необычной способности. Стали не нужны долгие разговоры, не нужны слова. Хватало лёгкого рукопожатия и нескольких секунд погружения…
       Но со дня переезда в Дангорд Аманда избегала близких контактов с братом. Впервые за неполные двадцать лет у неё появилась тайна, которую она не готова была разделить с Адамом.
       Одно воспоминание.
       Одно имя.
       Одна фотография, спрятанная между книжных страниц.
       И миллиард мыслей.
       Адаму определённо не нужно этого знать.
       Они виделись теперь каждый день. Поначалу встречались будто случайно в маленькой чайной неподалёку от её съёмной квартиры, в магазине пластинок или в университетской библиотеке, где Аманда якобы готовилась к вступительным экзаменам. Вездесущие репортёры периодически мелькали поблизости, искренне уверенные, что владеют даром невидимости, и нельзя было дать им повод для новых сплетен. Скандалом больше, скандалом меньше - Стрекоза это пережила бы, однако не хотелось подводить Алекса.
       С началом учёбы стало проще. В университетских корпусах хватало укромных местечек, где можно уединиться и поговорить или молча посидеть рядом.
       Но появились другие проблемы.
       Открывшийся Аманде новый мир, к сожалению, не ограничивался Адамом, и прочие его обитатели были… разные. Комфортнее всего было с людьми безразличными. Они просто сосуществовали где-то в параллельном измерении, ходили одними коридорами, сидели за соседними столами на лекциях, покупали сдобу в одной пекарне, но, даже будучи тесно прижатыми в очереди за кофе в студенческой столовой, не нарушали личных границ друг друга. С остальными, коих Аманда мысленно разделила на хамов и прилипал, было сложнее. Хамы по любому поводу, а то и без него, старались её задеть. Прилипалы отчаянно набивались в друзья. И не скажешь, кто из них раздражал сильнее. А как вести себя с ними она не знала.
       - Будь проще, - советовал Адам. - И, если надо, жестче. Это не то общество, к которому ты привыкла в доме папаши Дешона. Тут можно и нужно обходиться без экивоков и расшаркиваний. Не нравится что-то - скажи прямо. Кто-то обидел - ответь тем же, чтобы в следующий раз неповадно было. Правило обращаться с людьми так, как хочешь, чтобы они обращались с тобой, здесь не работает. Обращайся с ними так, как они того заслуживают. Хочешь, чтобы тебя поняли, говори с ними на их языке.
       Сам он умел всё это. Был и простым, и жестким. Милым и обходительным с улыбчивыми студентками и пожилыми преподавателями, и мрачным, скупым на слова, но щедрым на удары с задирами со старших курсов. Девушки томно вздыхали ему вслед, а старшекурсники провожали недобрыми взглядами, потому что тонкокостный, почти по-девичьи хрупкий Адам легко укладывал на лопатки любого из них, и отнюдь не магией. Адам-официальный-сирота, Адам-не-лорд, всю жизнь скрывавший от окружающих силу своей крови, мог постоять за себя и без неё. Этим он был обязан императору Эдуарду, однажды решившему, что мальчишке нужно овладеть навыками рукопашного боя и научиться обращаться с оружием. Во дворце с ним занимался сам Видар Бьярне, а иногда - Ульф или Алекс. В остальное время были другие учителя.