– Простите меня, я не хотела!
Снег залез к нему за шиворот, Герда бросилась вычищать.
– Не стоит, – Морти перехватил её руки и опустил их. – Ты молодец! Получилось лучше, чем я думал.
– Вы, правда, не злитесь?
– Разве я когда-нибудь на тебя злился?
Раз эдак десять, а может, и больше.
– Давай перекусим, – Охотник подал ей свёрток с вяленым мясом и лепёшками.
Под его пристальным взглядом она всё время краснела и дрожащими руками роняла крошки на колени.
– Нет, ты даже за едой не расслабляешься! – посетовал Морти.
Какое уж тут расслабление? А когда требуют…
– Что дальше? – поинтересовался он. – Пусть сегодня будет твой день.
Ничего из того, чем они занимались раньше, делать не хотелось, а разучивать новое всегда сложнее, чем повторять старое. Они наверняка переругаются – нельзя портить первый весенний день.
– Помните, вы говорили про предел силы, – осторожно начала Герда. – Так как мой предел очень маленький, я бы хотела увидеть ваш.
– Не слишком хорошая идея. Для воина, не только для Сумеречника, опасно показывать свой предел, ведь тогда противник с лёгкостью перебросит тебя через край. Но ты не воин. И, надеюсь, моим противником не станешь, поэтому я покажу, если обещаешь молчать, – смягчился Морти.
Они вышли на открытое место. Охотник повернул Герду к себе спиной и обхватил за талию здоровой рукой.
– Держись крепче и не шевелись.
Впереди завихрился воздух, разверзлась громадная воронка. Холодные струи ударили в лицо, хищный зев приближался.
Их оторвало от земли и закрутило в воздухе, как тогда, когда Морти сражался со Странником. Герда сильней прижималась к Охотнику, страшась потеряться в чудовищном смерче.
Воронка снова распахнула зев, Морти подтолкнул сиротку вперёд. Вихрь исчез так же неожиданно, как появился. Она зажмурилась от яркого солнца и, случайно наклонившись вперёд, потеряла опору. Охотник притянул её обратно.
– Я же говорил, не шевелись. Здесь едва хватает места для одного, а вдвоём надо быть очень осторожными.
Они стояли на вершине одинокого утёса посреди пролива. В белой дымке друг напротив друга проступали два зыбких берега. На ближнем, облепленном домами, располагалась Урсалия. А утёсы на другом конце пролива принадлежали острову Авалор. Он походил мираж у самой кромки горизонта, где сливались три стихии.
– Как мы здесь очутились? – ошарашено спросила Герда.
Удерживать равновесие стоило больших трудов. Горячее дыхание Морти щекотало кожу, и хотелось съёжиться.
– Ветроходство – предельная способность ветроплава, – объяснял Охотник. – Позволяет мгновенно перемещаться на дальние расстояния. Сильнейшие ветроходы могут преодолеть пол Мунгарда за один скачок.
– А много их?
– Столько же, сколько и отражающих. Я встречал только одного. Он меня и научил. Правда, мой предел – всего несколько десятков миль – этот утёс в Северном море.
– Неужели есть кто-то сильнее вас?
Сложно даже представить. Да и не хочется. Ведь с таким защитником, пускай даже не слишком искренним, никакие демоны не страшны.
– Конечно. Если бы я был всесилен, вряд ли остался бы здесь. Тот берег, на который ты сейчас смотришь, там мой дом. Мой настоящий дом. Но всех моих сил, влияния, знаний и способностей недостаточно, чтобы преодолеть этот узкий пролив. Утёс, на котором ты стоишь, мой предел ещё и потому, что ближе к дому мне не подобраться.
Герда с сочувствием погладила ладонь на своей талии. Насколько же ему тяжело и горько вспоминать об Авалоре! Жаль, что лица не видно. Никакие утешения не излечат его от тоски.
– Голубые Капюшоны?
– Что ещё раз доказывает, я не всесилен. – Заметив, что сиротка дрожит, Морти добавил: – Ты замёрзла. Пора возвращаться.
Налетел ветер, воздух снова завихрился, поднимая высокие волны. Они окатывали утёс прибоем так, что пенные брызги долетали до самой вершины и мочили ноги.
Распахнулся чёрный зев, и Герда шагнула в него вместе с Морти уже без страха. Они понеслись вверх-вниз по воздушным горками и через мгновение оказались на открытом месте возле пригорка. Снег вокруг был взрыт, кое-где проглядывала голая земля.
Герда повернулась к Морти. Он ссутулился, пытаясь отдышаться. Носом шла кровь. Сиротка вынула из-за пазухи платок и стёрла её.
– Перемещение попутчика отнимает больше сил, чем я рассчитывал, – устало ответил Охотник, разглядывая багровое пятно на белой ткани.
– Морти! – донеслось издалека.
К ним бежал закутанный в плащ мужчина, словно паря над глубоким снегом. Это же тот самый капитан, который отвозил Дугаву и Ждана в Дюарль.
– Сайлус? – вскинул брови Охотник. – Что-то случилось с дозорными?
– Не совсем, – моряк остановился, переводя дыхание. – Соглядатай на корабле.
– Лучезарные? Здесь? – Морти сжал эфес притороченного к поясу меча.
– Хуже. Мерзкий, вонючий, хитрющий зелёный тролль. Матросы обнаружили его в трюме, когда грузили провиант для дозорных на краю Полночьгорья. Он притворился стариком, пожелавшим посмотреть на Поле айсбергов. Матросы пожалели его и решили ничего мне не рассказывать. Только вонь от тролльих зелий перебила даже запах трески. Я сразу почуял неладное и заставил своих людей сознаться. Бедняк, мол, что с него взять? Пусть мечту свою исполнит перед смертью. Только вот охотника в вечную мерзлоту соваться я встречал лишь однажды. Не поверил, что нашёлся второй безумец.
В голосе Сайлуса появилась ирония. Морти поморщился.
– Я отправил ребят в город докупить провиант и тёплые плащи, а сам пошёл в трюм разбираться с негодяем. Он и мне хотел глаза отвести. Видно, не сразу понял, кто я, а когда осознал, попытался сбежать. Я оглушил его, связал и притащил в пустой склад. Обыскал мерзавца и выбросил все опасные тролльи побрякушки.
Герда пристально посмотрела на Сайлуса. С виду обычный человек, только аура ещё более мутная, чем у Иодвейда, как вода в бездонном омуте, и тиной воняет. Тоже демон? Какие же странные у Морти друзья!
– Я бы и сам его проучил, только нужно выведать, чего он добивался. Тролли поодиночке не ходят, так что будут ещё. Ну, как, подсобишь, чтобы он меня сонным проклятьем не треснул?
– Должно быть, этот тролль привёл сюда гуллонов, – предположила сиротка.
– Умненькая девочка, – усмехнулся Сайлус на ухо Морти. – Твоя?
– Ученица.
– Ну, да, теперь это так называется, – съязвил капитан и получил локтем в живот.
– Не будем тратить время на болтовню, – напомнил Охотник. – Герда, сама домой доберёшься?
– Я хотела пойти с вами, – разочарованно ответила она. – Может, помогла бы…
Морти взял её за подбородок:
– Тролли очень опасные твари. Даже без посоха и амулетов могут проклясть так, что и Эглаборг не спасёт.
– Но как же вы?
Он ведь так вымотан после прыжка.
– И не с такими сражался. Но если что-то случится с тобой, я себе этого не прощу. Будь умницей, иди домой. Я вернусь к ужину, обещаю.
Морти прикоснулся губами к её виску и направился вслед за Сайлусом.
– Я пойду домой и буду умницей, – загрустила Герда, наблюдая за ними. – Усядусь у окна и стану умирать от беспокойства. Как же надоело быть умницей!
– Это невозможно! – сетовал Финист, сидя на кушетке в лечебнице, пока Эглаборг обрабатывал ожёг на его запястье.
– Скажите спасибо, что он вам лицо не подпалил, – «успокоил» его целитель, размазывая по повреждённой коже снадобье, от которого немела вся рука от кисти до локтя.
– Я так больше не могу! – завывал оборотень. – Разве Морти не видит, насколько это бессмысленно? Как заставить мальчишку преодолеть страх, если я сам боюсь до смерти?!
– Мастер Стигс никогда не принимает необдуманных решений. Он верит, что вы справитесь, – веско заметил Эглаборг, обвязывая руку Финиста чистой белой тканью, чтобы снадобье лучше впиталось, а грязь не раздражала обожжённую кожу.
– В этот раз он ошибся. Мальчишка безнадёжен. Который месяц учимся зажигать свечу, но стоило фитилю слегка затлеть, как Вожык запустил огненный шар мне в лицо! Благо, у него после того выброса запас энергии слабый, а то я бы точно спёкся. Был бы вам жареный соколик к ужину.
Хлопнула дверь. Финист обернулся. Вожык с порога метнул в него затравленный взгляд и стремглав выскочил из приёмной.
– Неправильно это, – покачал головой целитель. – Не так надо молодёжь наставлять, ой не так.
Да, нужно успокоить мальчика. Он и так напуган больше некуда, дом подпалить может, хотя вряд ли. Сил у него едва на один всполох осталось.
– Что ты предлагаешь? – поинтересовался оборотень.
– Не знаю, я никогда никого не учил, – развёл руками Эглаборг. – Надо быть мягче, терпеливее и снисходительней. Ступайте к мастеру Вожыку и скажите, что у вас всё в порядке и что он ни в чём не виноват. Скоро он обязательно научится.
– Боюсь, я до этого не доживу, – проворчал Финист.
Ещё раз хлопнула дверь, на это раз входная – звук был глухой.
Оборотень выглянул в окно. Вожык распахнул калитку и побежал по глубокому снегу в сторону леса.
– Куда это он? – нахмурился Финист.
– Прочь из дома. Мальчики часто сбегают, когда расстроены. Даже мастер Стигс так делал в детстве. Сам рассказывал, – встревожился Эглаборг.
– Вот дрянь!
Оборотень содрал с руки повязку и рванул по следу.
Вожык бежал, не разбирая дороги. Слёзы затуманивали взгляд и стекали по щекам солёными дорожками, от которых щипало кожу. Нужно вернуться в лес, туда, где остался дом отца в Фаскенхёгсдаале. Там Вожыка боялись и ненавидели, но хотя бы не обманывали и не предавали.
Все они двуличные. Говорят, что он один из них, что они принимают его таким, какой он есть, а на самом деле тоже боятся и ненавидят. Майли, Финист, Эглаборг, Морти. Даже Герда разочаровалась! Недаром в последние дни она не обращала на него внимания, тоже поняла, что он безнадёжен. А если в него не верит даже Герда, то лучше жить одному. Тогда он не навредит больше никому.
Вожык устало замедлил шаг. По высоким сугробам бежать оказалось тяжело. А ещё после вспышек всегда хотелось есть. Как отыскать пищу в зимнем лесу? Жаль, что рядом нет Герды – она всегда находила выход.
Из чащи донёсся солоноватый съестной запах. Живот заурчал. Вожык последовал его зову.
– Эйс, а нельзя ловить зверя на что-то менее вонючее? – ныл Лейв.
Его темноволосый приятель мастерил ловушку вокруг куска тухлой баранины, вонь от которой разносилась по всему лесу.
– Нет, – возразил Эйс. – В этом весь смысл охоты на гулонов. Они падальщики, поэтому их привлекает запах тухлятины. Кроме того, если бы я стянул свежее мясо, мама наверняка бы заметила и надрала мне уши. А они ещё с прошлого раза не отошли.
– Может, ну его, а?
Лейв любил участвовать в шалостях Эйса, но эта была самой глупой за все десять лет их жизни. Город полнился слухами о том, что Охотник ранил руку в схватке с гулонами, а все знают, что он неуязвим. Эйс поспорил с детьми рыбаков, что они вдвоём с Лейвом изловят живого гулона.
Да эта тварь их на части разорвёт и не заметит!
– Не трусь, человечишка! Меня учил делать ловушки отец, а он лучший охотник в Мунгарде! – прихвастнул Эйс.
– Даже лучше, чем мастер Стигс? – усомнился Лейв.
– Ну-у-у, – озадаченно протянул Эйс. – Пожалуй, нет, но мой отец второй лучший охотник в Мунгарде, и он умеет делать ловушки. Скорее лезь на сосну.
– Почему я первый? – заныл Лейв.
Дерево-то громадное: первая ветка находилась на высоте не меньшей, чем в шесть футов.
– Тогда я.
Эйс проворно, словно белка, вскочил на самую верхушку. Лейв, кряхтя, подтянулся на нижнюю ветку, а потом, перенося вес с одной ноги на другую, взгромоздился на следующую.
– Чего копаешься? – зашипел Эйс.
Легко ему говорить – он маленький и гибкий. Такому даже падать не больно: как кот, всегда на ноги приземляется. Лейв-то широкой костью весь в отца-бургомистра. Так мама говорила. За другом ему не угнаться.
– Кто-то идёт. Гулон! – всматриваясь вдаль, позвал Эйс.
Лейв взлетел на верхнюю ветку к приятелю.
– Ты уверен, что эти твари по деревьям лазать не умеют?
Эйс пожал плечами. Лейв поёжился и посмотрел вниз.
Послышался треск сучьев – кто-то ломился сквозь чащу. Юные охотники затаили дыхание. На поляну ввалился ободранный лохматый мальчик и наклонился к приманке.
– Что он делает? Он всё испортит! – в ужасе прошептал Эйс.
– Это же гость мастера Стигса, – припомнил Лейв.
Время тянулось болезненно медленно. Пришелец присел на корточки и поморщился, разглядывая позеленевший кусок тухлого мяса.
– Ух, и попадёт же нам! – не выдержал напряжения Лейв.
Мальчик протянул руку к наживке, петля обмоталась вокруг его ноги, и он взмыл в воздух, от испуга хлопнув в ладоши. Поляну озарила яркая вспышка. Громыхнуло так, что на землю полетел снег вперемешку с иголками.
– Мама! – одновременно вскрикнули Эйс и Лейв, вцепившись руками в ствол.
Кора ближайших сосен обуглилась. Вместо тухлой вони от оставшейся на земле почерневшей наживки несло гарью.
– А-а-а! – ревел подвешенный за ногу мальчик, раскачиваясь из стороны в сторону.
Он ещё и ещё хлопал в ладоши, но вспышек больше не было.
– Скорее, надо его освободить! – Эйс соскочил с дерева и побежал к пленнику, проверяя, взял ли из дома нож.
Отец предупреждал не забывать нож – это главный инструмент настоящего охотника. Теперь Эйс понимал, почему.
Грузный Лейв как всегда замешкался.
– Развяжите меня! – свирепо визжал пришелец. – Всех зажарю! Я демон! Огнедышащий демон!
– Да тихо ты, – шикнул Эйс, ища нож в перемётной сумке. – Это я демон. А огонь у тебя закончился, не заметил?
Мальчик остановился, сложил руки на груди и насупился.
– Я всё мастеру Стигсу расскажу!
– Ябеда, – бросил Эйс.
Нож, по закону подлости, выпал из сумки последним. Пришелец открыл рот, чтобы возмутиться, но не успел.
– Эйс! Гулон! На этот раз точно, – испуганно заорал Лейв.
Туат обернулся. На него оценивающе уставились бледно-жёлтые глаза хищника. Громадная рыжая бестия разинула медвежью пастью и утробно зарычала. Нож выпал из руки и зарылся в снег.
– Беги в город! Предупреди мастера Стигса! – крикнул Эйс другу.
Стоило Лейву сделать шаг, как тварь рванулась за ним.
Эйс схватил с земли ледышку и, пятясь, запустил в гулона. Тот снова развернулась к нему мордой и грозно оскалился. Лейв с невиданной прытью помчался прочь и через мгновение скрылся за деревьями.
Забыв о беглеце, гулон подкрался к подвешенному за ногу мальчику.
– По-мо-ги-и-и-те! – закричал тот.
Эйс подхватил нож и бросился наперерез гулону.
– Убирайся! Я потомок грозных туатов де Дананн, сын самой королевы Эйтайни Умигриэль. Повелеваю, убирайся, иначе я...
Гулон подобрался и гаркнул иступленным басом.
Руки предательски дрогнули, голос сорвался на визг:
– Я превращу тебя в жабу!
Гулон обходил Эйса кругом, посверкивая глазами и вздыбливая загривок. Клацали мощные челюсти, падала на снег прозрачная слюна. Чего он ждёт?
– Оставь меня. Спасайся! – крикнул мальчик, безуспешно пытаясь дотянуться до верёвки на ногах.
Нельзя бросить его на растерзание зубастой твари. Это посрамит не только честь наследного принца, но и честь всех туатов. Эйс принялся суматошно резать верёвку. Лезвие как назло оказалось тупым — все острые мама прятала.
Вдалеке кто-то завыл. Гулон разразился раскатистым рыком, похожим на злорадный хохот. Бросив бесполезный нож, Эйс принялся грызть верёвку зубами.
Снег залез к нему за шиворот, Герда бросилась вычищать.
– Не стоит, – Морти перехватил её руки и опустил их. – Ты молодец! Получилось лучше, чем я думал.
– Вы, правда, не злитесь?
– Разве я когда-нибудь на тебя злился?
Раз эдак десять, а может, и больше.
– Давай перекусим, – Охотник подал ей свёрток с вяленым мясом и лепёшками.
Под его пристальным взглядом она всё время краснела и дрожащими руками роняла крошки на колени.
– Нет, ты даже за едой не расслабляешься! – посетовал Морти.
Какое уж тут расслабление? А когда требуют…
– Что дальше? – поинтересовался он. – Пусть сегодня будет твой день.
Ничего из того, чем они занимались раньше, делать не хотелось, а разучивать новое всегда сложнее, чем повторять старое. Они наверняка переругаются – нельзя портить первый весенний день.
– Помните, вы говорили про предел силы, – осторожно начала Герда. – Так как мой предел очень маленький, я бы хотела увидеть ваш.
– Не слишком хорошая идея. Для воина, не только для Сумеречника, опасно показывать свой предел, ведь тогда противник с лёгкостью перебросит тебя через край. Но ты не воин. И, надеюсь, моим противником не станешь, поэтому я покажу, если обещаешь молчать, – смягчился Морти.
Они вышли на открытое место. Охотник повернул Герду к себе спиной и обхватил за талию здоровой рукой.
– Держись крепче и не шевелись.
Впереди завихрился воздух, разверзлась громадная воронка. Холодные струи ударили в лицо, хищный зев приближался.
Их оторвало от земли и закрутило в воздухе, как тогда, когда Морти сражался со Странником. Герда сильней прижималась к Охотнику, страшась потеряться в чудовищном смерче.
Воронка снова распахнула зев, Морти подтолкнул сиротку вперёд. Вихрь исчез так же неожиданно, как появился. Она зажмурилась от яркого солнца и, случайно наклонившись вперёд, потеряла опору. Охотник притянул её обратно.
– Я же говорил, не шевелись. Здесь едва хватает места для одного, а вдвоём надо быть очень осторожными.
Они стояли на вершине одинокого утёса посреди пролива. В белой дымке друг напротив друга проступали два зыбких берега. На ближнем, облепленном домами, располагалась Урсалия. А утёсы на другом конце пролива принадлежали острову Авалор. Он походил мираж у самой кромки горизонта, где сливались три стихии.
– Как мы здесь очутились? – ошарашено спросила Герда.
Удерживать равновесие стоило больших трудов. Горячее дыхание Морти щекотало кожу, и хотелось съёжиться.
– Ветроходство – предельная способность ветроплава, – объяснял Охотник. – Позволяет мгновенно перемещаться на дальние расстояния. Сильнейшие ветроходы могут преодолеть пол Мунгарда за один скачок.
– А много их?
– Столько же, сколько и отражающих. Я встречал только одного. Он меня и научил. Правда, мой предел – всего несколько десятков миль – этот утёс в Северном море.
– Неужели есть кто-то сильнее вас?
Сложно даже представить. Да и не хочется. Ведь с таким защитником, пускай даже не слишком искренним, никакие демоны не страшны.
– Конечно. Если бы я был всесилен, вряд ли остался бы здесь. Тот берег, на который ты сейчас смотришь, там мой дом. Мой настоящий дом. Но всех моих сил, влияния, знаний и способностей недостаточно, чтобы преодолеть этот узкий пролив. Утёс, на котором ты стоишь, мой предел ещё и потому, что ближе к дому мне не подобраться.
Герда с сочувствием погладила ладонь на своей талии. Насколько же ему тяжело и горько вспоминать об Авалоре! Жаль, что лица не видно. Никакие утешения не излечат его от тоски.
– Голубые Капюшоны?
– Что ещё раз доказывает, я не всесилен. – Заметив, что сиротка дрожит, Морти добавил: – Ты замёрзла. Пора возвращаться.
Налетел ветер, воздух снова завихрился, поднимая высокие волны. Они окатывали утёс прибоем так, что пенные брызги долетали до самой вершины и мочили ноги.
Распахнулся чёрный зев, и Герда шагнула в него вместе с Морти уже без страха. Они понеслись вверх-вниз по воздушным горками и через мгновение оказались на открытом месте возле пригорка. Снег вокруг был взрыт, кое-где проглядывала голая земля.
Герда повернулась к Морти. Он ссутулился, пытаясь отдышаться. Носом шла кровь. Сиротка вынула из-за пазухи платок и стёрла её.
– Перемещение попутчика отнимает больше сил, чем я рассчитывал, – устало ответил Охотник, разглядывая багровое пятно на белой ткани.
– Морти! – донеслось издалека.
К ним бежал закутанный в плащ мужчина, словно паря над глубоким снегом. Это же тот самый капитан, который отвозил Дугаву и Ждана в Дюарль.
– Сайлус? – вскинул брови Охотник. – Что-то случилось с дозорными?
– Не совсем, – моряк остановился, переводя дыхание. – Соглядатай на корабле.
– Лучезарные? Здесь? – Морти сжал эфес притороченного к поясу меча.
– Хуже. Мерзкий, вонючий, хитрющий зелёный тролль. Матросы обнаружили его в трюме, когда грузили провиант для дозорных на краю Полночьгорья. Он притворился стариком, пожелавшим посмотреть на Поле айсбергов. Матросы пожалели его и решили ничего мне не рассказывать. Только вонь от тролльих зелий перебила даже запах трески. Я сразу почуял неладное и заставил своих людей сознаться. Бедняк, мол, что с него взять? Пусть мечту свою исполнит перед смертью. Только вот охотника в вечную мерзлоту соваться я встречал лишь однажды. Не поверил, что нашёлся второй безумец.
В голосе Сайлуса появилась ирония. Морти поморщился.
– Я отправил ребят в город докупить провиант и тёплые плащи, а сам пошёл в трюм разбираться с негодяем. Он и мне хотел глаза отвести. Видно, не сразу понял, кто я, а когда осознал, попытался сбежать. Я оглушил его, связал и притащил в пустой склад. Обыскал мерзавца и выбросил все опасные тролльи побрякушки.
Герда пристально посмотрела на Сайлуса. С виду обычный человек, только аура ещё более мутная, чем у Иодвейда, как вода в бездонном омуте, и тиной воняет. Тоже демон? Какие же странные у Морти друзья!
– Я бы и сам его проучил, только нужно выведать, чего он добивался. Тролли поодиночке не ходят, так что будут ещё. Ну, как, подсобишь, чтобы он меня сонным проклятьем не треснул?
– Должно быть, этот тролль привёл сюда гуллонов, – предположила сиротка.
– Умненькая девочка, – усмехнулся Сайлус на ухо Морти. – Твоя?
– Ученица.
– Ну, да, теперь это так называется, – съязвил капитан и получил локтем в живот.
– Не будем тратить время на болтовню, – напомнил Охотник. – Герда, сама домой доберёшься?
– Я хотела пойти с вами, – разочарованно ответила она. – Может, помогла бы…
Морти взял её за подбородок:
– Тролли очень опасные твари. Даже без посоха и амулетов могут проклясть так, что и Эглаборг не спасёт.
– Но как же вы?
Он ведь так вымотан после прыжка.
– И не с такими сражался. Но если что-то случится с тобой, я себе этого не прощу. Будь умницей, иди домой. Я вернусь к ужину, обещаю.
Морти прикоснулся губами к её виску и направился вслед за Сайлусом.
– Я пойду домой и буду умницей, – загрустила Герда, наблюдая за ними. – Усядусь у окна и стану умирать от беспокойства. Как же надоело быть умницей!
Глава 28. Незваные гости хуже троллей
– Это невозможно! – сетовал Финист, сидя на кушетке в лечебнице, пока Эглаборг обрабатывал ожёг на его запястье.
– Скажите спасибо, что он вам лицо не подпалил, – «успокоил» его целитель, размазывая по повреждённой коже снадобье, от которого немела вся рука от кисти до локтя.
– Я так больше не могу! – завывал оборотень. – Разве Морти не видит, насколько это бессмысленно? Как заставить мальчишку преодолеть страх, если я сам боюсь до смерти?!
– Мастер Стигс никогда не принимает необдуманных решений. Он верит, что вы справитесь, – веско заметил Эглаборг, обвязывая руку Финиста чистой белой тканью, чтобы снадобье лучше впиталось, а грязь не раздражала обожжённую кожу.
– В этот раз он ошибся. Мальчишка безнадёжен. Который месяц учимся зажигать свечу, но стоило фитилю слегка затлеть, как Вожык запустил огненный шар мне в лицо! Благо, у него после того выброса запас энергии слабый, а то я бы точно спёкся. Был бы вам жареный соколик к ужину.
Хлопнула дверь. Финист обернулся. Вожык с порога метнул в него затравленный взгляд и стремглав выскочил из приёмной.
– Неправильно это, – покачал головой целитель. – Не так надо молодёжь наставлять, ой не так.
Да, нужно успокоить мальчика. Он и так напуган больше некуда, дом подпалить может, хотя вряд ли. Сил у него едва на один всполох осталось.
– Что ты предлагаешь? – поинтересовался оборотень.
– Не знаю, я никогда никого не учил, – развёл руками Эглаборг. – Надо быть мягче, терпеливее и снисходительней. Ступайте к мастеру Вожыку и скажите, что у вас всё в порядке и что он ни в чём не виноват. Скоро он обязательно научится.
– Боюсь, я до этого не доживу, – проворчал Финист.
Ещё раз хлопнула дверь, на это раз входная – звук был глухой.
Оборотень выглянул в окно. Вожык распахнул калитку и побежал по глубокому снегу в сторону леса.
– Куда это он? – нахмурился Финист.
– Прочь из дома. Мальчики часто сбегают, когда расстроены. Даже мастер Стигс так делал в детстве. Сам рассказывал, – встревожился Эглаборг.
– Вот дрянь!
Оборотень содрал с руки повязку и рванул по следу.
Вожык бежал, не разбирая дороги. Слёзы затуманивали взгляд и стекали по щекам солёными дорожками, от которых щипало кожу. Нужно вернуться в лес, туда, где остался дом отца в Фаскенхёгсдаале. Там Вожыка боялись и ненавидели, но хотя бы не обманывали и не предавали.
Все они двуличные. Говорят, что он один из них, что они принимают его таким, какой он есть, а на самом деле тоже боятся и ненавидят. Майли, Финист, Эглаборг, Морти. Даже Герда разочаровалась! Недаром в последние дни она не обращала на него внимания, тоже поняла, что он безнадёжен. А если в него не верит даже Герда, то лучше жить одному. Тогда он не навредит больше никому.
Вожык устало замедлил шаг. По высоким сугробам бежать оказалось тяжело. А ещё после вспышек всегда хотелось есть. Как отыскать пищу в зимнем лесу? Жаль, что рядом нет Герды – она всегда находила выход.
Из чащи донёсся солоноватый съестной запах. Живот заурчал. Вожык последовал его зову.
***
– Эйс, а нельзя ловить зверя на что-то менее вонючее? – ныл Лейв.
Его темноволосый приятель мастерил ловушку вокруг куска тухлой баранины, вонь от которой разносилась по всему лесу.
– Нет, – возразил Эйс. – В этом весь смысл охоты на гулонов. Они падальщики, поэтому их привлекает запах тухлятины. Кроме того, если бы я стянул свежее мясо, мама наверняка бы заметила и надрала мне уши. А они ещё с прошлого раза не отошли.
– Может, ну его, а?
Лейв любил участвовать в шалостях Эйса, но эта была самой глупой за все десять лет их жизни. Город полнился слухами о том, что Охотник ранил руку в схватке с гулонами, а все знают, что он неуязвим. Эйс поспорил с детьми рыбаков, что они вдвоём с Лейвом изловят живого гулона.
Да эта тварь их на части разорвёт и не заметит!
– Не трусь, человечишка! Меня учил делать ловушки отец, а он лучший охотник в Мунгарде! – прихвастнул Эйс.
– Даже лучше, чем мастер Стигс? – усомнился Лейв.
– Ну-у-у, – озадаченно протянул Эйс. – Пожалуй, нет, но мой отец второй лучший охотник в Мунгарде, и он умеет делать ловушки. Скорее лезь на сосну.
– Почему я первый? – заныл Лейв.
Дерево-то громадное: первая ветка находилась на высоте не меньшей, чем в шесть футов.
– Тогда я.
Эйс проворно, словно белка, вскочил на самую верхушку. Лейв, кряхтя, подтянулся на нижнюю ветку, а потом, перенося вес с одной ноги на другую, взгромоздился на следующую.
– Чего копаешься? – зашипел Эйс.
Легко ему говорить – он маленький и гибкий. Такому даже падать не больно: как кот, всегда на ноги приземляется. Лейв-то широкой костью весь в отца-бургомистра. Так мама говорила. За другом ему не угнаться.
– Кто-то идёт. Гулон! – всматриваясь вдаль, позвал Эйс.
Лейв взлетел на верхнюю ветку к приятелю.
– Ты уверен, что эти твари по деревьям лазать не умеют?
Эйс пожал плечами. Лейв поёжился и посмотрел вниз.
Послышался треск сучьев – кто-то ломился сквозь чащу. Юные охотники затаили дыхание. На поляну ввалился ободранный лохматый мальчик и наклонился к приманке.
– Что он делает? Он всё испортит! – в ужасе прошептал Эйс.
– Это же гость мастера Стигса, – припомнил Лейв.
Время тянулось болезненно медленно. Пришелец присел на корточки и поморщился, разглядывая позеленевший кусок тухлого мяса.
– Ух, и попадёт же нам! – не выдержал напряжения Лейв.
Мальчик протянул руку к наживке, петля обмоталась вокруг его ноги, и он взмыл в воздух, от испуга хлопнув в ладоши. Поляну озарила яркая вспышка. Громыхнуло так, что на землю полетел снег вперемешку с иголками.
– Мама! – одновременно вскрикнули Эйс и Лейв, вцепившись руками в ствол.
Кора ближайших сосен обуглилась. Вместо тухлой вони от оставшейся на земле почерневшей наживки несло гарью.
– А-а-а! – ревел подвешенный за ногу мальчик, раскачиваясь из стороны в сторону.
Он ещё и ещё хлопал в ладоши, но вспышек больше не было.
– Скорее, надо его освободить! – Эйс соскочил с дерева и побежал к пленнику, проверяя, взял ли из дома нож.
Отец предупреждал не забывать нож – это главный инструмент настоящего охотника. Теперь Эйс понимал, почему.
Грузный Лейв как всегда замешкался.
– Развяжите меня! – свирепо визжал пришелец. – Всех зажарю! Я демон! Огнедышащий демон!
– Да тихо ты, – шикнул Эйс, ища нож в перемётной сумке. – Это я демон. А огонь у тебя закончился, не заметил?
Мальчик остановился, сложил руки на груди и насупился.
– Я всё мастеру Стигсу расскажу!
– Ябеда, – бросил Эйс.
Нож, по закону подлости, выпал из сумки последним. Пришелец открыл рот, чтобы возмутиться, но не успел.
– Эйс! Гулон! На этот раз точно, – испуганно заорал Лейв.
Туат обернулся. На него оценивающе уставились бледно-жёлтые глаза хищника. Громадная рыжая бестия разинула медвежью пастью и утробно зарычала. Нож выпал из руки и зарылся в снег.
– Беги в город! Предупреди мастера Стигса! – крикнул Эйс другу.
Стоило Лейву сделать шаг, как тварь рванулась за ним.
Эйс схватил с земли ледышку и, пятясь, запустил в гулона. Тот снова развернулась к нему мордой и грозно оскалился. Лейв с невиданной прытью помчался прочь и через мгновение скрылся за деревьями.
Забыв о беглеце, гулон подкрался к подвешенному за ногу мальчику.
– По-мо-ги-и-и-те! – закричал тот.
Эйс подхватил нож и бросился наперерез гулону.
– Убирайся! Я потомок грозных туатов де Дананн, сын самой королевы Эйтайни Умигриэль. Повелеваю, убирайся, иначе я...
Гулон подобрался и гаркнул иступленным басом.
Руки предательски дрогнули, голос сорвался на визг:
– Я превращу тебя в жабу!
Гулон обходил Эйса кругом, посверкивая глазами и вздыбливая загривок. Клацали мощные челюсти, падала на снег прозрачная слюна. Чего он ждёт?
– Оставь меня. Спасайся! – крикнул мальчик, безуспешно пытаясь дотянуться до верёвки на ногах.
Нельзя бросить его на растерзание зубастой твари. Это посрамит не только честь наследного принца, но и честь всех туатов. Эйс принялся суматошно резать верёвку. Лезвие как назло оказалось тупым — все острые мама прятала.
Вдалеке кто-то завыл. Гулон разразился раскатистым рыком, похожим на злорадный хохот. Бросив бесполезный нож, Эйс принялся грызть верёвку зубами.
