Микаш гнусно хихикал над бедным стариком. Мол, дядечка в летах, а туда же, тролльими грибами балуется. Должно быть, они влияют на разум, как крепкая настойка. Перед глазами непотребство встаёт – в пещере Истины так и было.
Мужчинам это кажется забавным. Странные они. Мне одного раза хватило».
Вот же оно! Дневник снова помог! Или это был Шквал? Или ей так хотелось?
Герда побежала в лечебницу. Охотник сидел в у постели больного и держал его за руку. Выглядели они одинаково бледными и измученными. Впрочем, нет, Финисту стало заметно хуже. Если вчера казалось, что он просто спит, то сегодня его лицо заострилось и напоминало восковую маску. Незаметно было, даже как он дышит, кожа приобрела пергаментно-жёлтый оттенок.
– Жаль, что я не успел научить тебя взаимодействовать с другими одарёнными. Ты бы помогла Эглаборгу продержать в Финисте жизнь чуть дольше, – сказал Морти так спокойно, словно бы речь не шла о смерти товарища.
– Ещё успеется, всё успеется! – воодушевлённо воскликнула Герда. – Я нашла грибы. Смотрите!
Она раскрыла дневник на странице с рисунком. Поглощая страницу за страницей, Морти вдруг вздрогнул и выронил книгу из рук. С очередного рисунка на него смотрел хмурый молодой мужчина, видимо, тот самый Микаш. Ничего особенного, разве что кустистыми бровями и упрямым квадратным подбородком он напоминал отца.
– Откуда у тебя это?
– Из замка Майли, – объяснила Герда. – Его хозяйка Лайсве раньше путешествовала по этим же местам.
Морти сглотнул и потёр переносицу.
– Как-то подозрительно…
– Наверное, это снова Шквал. Он относился к Финисту, как к родному…
Охотник слишком устал, чтобы спорить, и позвал Эглаборга из лаборатории.
– Похоже на правду. Тролльи грибы растут именно в пещерах, – задумчиво изрёк целитель. – Но не во время зимней стужи... по всем законам природы это невозможно, неправильно. Для грибов нужен тёплый влажный воздух.
– Пещера Истины волшебная. Там возможно всё! – Герда не желала сдаваться. – Нас посещали видения, значит, были и споры с грибами. Просто мы не заметили их в суматохе.
– Ладно. Раз других предложений нет, то почему бы не попробовать? – примирительно сказал Морти.
От радости сиротка чуть не бросилась к нему на шею, но вовремя одумалась.
Скрепя сердце, Морти согласился взять Герду с собой, да и то только потому, что она могла указать вход в пещеру, а время поджимало. Они остановились в памятном месте, где напали ненниры. Вилия показала дорогу, а после они разбили лагерь чуть южнее. Хотя сезон кочевания у ненниров закончился, и табун должен был уйти на север Полночьгорья, рисковать не хотелось.
Расседлав и привязав коней, они натаскали хвороста и распалили костёр.
– Там может быть опасно. Двоим рисковать смысла нет. Ты посторожишь коней здесь, – объявил Морти, собрав вещи. – К вечеру я вернусь, и мы вместе поедем домой.
– Со всем уважением, но жеребец с задачей «сторожить», а тем более «пугать» справится гораздо лучше меня, – вилия махнула рукой в сторону скорчившего злобную морду коня.
– Я быстрее отыщу грибы, если не буду отвлекаться, – оставался непреклонным Охотник.
Герда обмотала вокруг его лица шарф.
– Это защитит от тревожных видений. И вот, – она протянула ему клубок ниток. – Привяжите один конец на входе и потом легко найдёте путь обратно. В книжках всегда срабатывает…
– Герда… – Охотник не взял клубок и стянул шарф на шею. – На меня это не действует. Я ветроплав и направление чувствую даже с закрытыми глазами.
Она вцепилась ему в спину.
– Дождись меня здесь. Пойми, это не сказки. Финист уже пострадал из-за меня. Если что-то произойдёт с тобой, я не смогу…
– Так не получится. Кто-то всё равно будет страдать. Вы не сможете уберечь всех.
Герда заставила его обернуться и, встав на цыпочки, заглянула в глаза. Тонкие мысленити потянулись к его голове, блеснул холодным серебром слабенький заряд внушения и тут же погас, ударившись об невидимую стену ветроплава. Всё бы ничего, но по ауре прошла рябь, и в голову будто вбили клин. На мгновение показалось, будто Лучезарный в голубом плаще обвиняет Морти в колдовстве, лжи и трусости.
– Просто не лезь ко мне в голову! – вспылил Охотник.
Вилия вздрогнула, в отсветах костра заблестели ставшие в глазах слёзы. Интересно, у её деда в молодости, когда он ещё не превратился в одержимого Мраком Предвестника, взгляд был такой же? Чистый и открытый, словно зеркальная гладь волшебного озера. В нём отражался лишь ты сам, твоё естество. Именно оно злило и пугало.
Герда присела на корточки и подобрала перепачканный в снегу клубок. Охотник погладил её выбившиеся из-под шапки пушистые волосы.
– Если не приду к вечеру, возвращайся домой одна.
Она решительно поднялась и потешно сжала кулаки:
– Если к вечеру вы не вернётесь, я пойду вас искать!
Морти покачал головой и, запалив факел, скрылся внутри пещеры.
Он всё-таки натянул на нос шарф. Проход оказался широким и прямым, словно рукотворным. Вскоре попался огромный зал со свисавшими с потолка и росшими из пола каменными сосульками, сквозь которые вела узкая тропа. Раздавался мерный стук – сверху капала вода. Странно, что она не замерзала даже в свирепствующие вначале весны морозы, да и воздух казался тёплым и влажным.
За залом последовал новый коридор, на этот раз более узкий. Приходилось пригибаться, попадались выступы, сквозь которые Морти протискивался, выдохнув из груди весь воздух.
Зря он говорил так резко. Герда ведь, как ребёнок, не понимает, что творит. Впрочем, она могла бы стать одной из Лучезарных и даже снискать успех. Может, стоило сознаться? Сказать, ты не на той стороне, детка. Все мыслечтецы – предатели, которые сжигают на кострах своих же братьев по оружию. А главные их враги – ветроплавы, потому что единственные способны сопротивляться внушению.
Нет, так нельзя. Нужно подобрать мягкие слова, сгладить углы, чтобы не обидеть и не отпугнуть ещё больше. Объяснить, насколько мыслечтецы уязвимы перед соблазнами. Что Охотник ей не враг и врагом быть не желал, несмотря на всё, что произошло между их семьями.
Но это потом, когда Финист очнётся.
Бам-бам-бам – набатным боем разнесло эхо. Загрохотали камни, затряслись стены. Морти ничком упал на пол, прикрывая себя ветрощитом.
Всё закончилось так же неожиданно, как началось. Факел погас, темнота сомкнулась. По спине пробежал холодок, вздыбив волоски. Тишину нарушало лишь собственное тяжёлое дыхание.
Шарф соскользнул с лица. Отравленный спорами воздух защекотал нос. Нужно выровнять дыхание и успокоиться. Охотник попытался зажечь факел, однако от летевших с кремня искр пламя не разгоралось. Подуть бы ветроплавом – но морозное ощущение дара пропало. Даже аура поблёкла, став прозрачной без примесей стихийного волшебства и огней Червоточины. От Сумеречников осталось только способность видеть сияющий ореол.
Ничего! Случались передряги и похуже. В узком коридоре надо нащупать стену и двигаться вдоль неё. Чтобы не удариться о низкий потолок, Морти вжал голову в плечи, и зашагал вперёд. Тишина стояла такая же непроницаемая, как и тьма: ни стука капель, ни хлопанья крыльев летучих мышей, даже эхо пропало. Эх, сейчас путеводная нить пришлась бы весьма кстати.
За шиворот ползли капли холодного пота, в ушах шумело. Нет, это просто споры. Если они здесь есть, то обязаны быть и грибы. Жаль, что ничего не видно.
Раздался шелест, вдали загорелся рыжий огонёк, словно от факела. Он приближался. Морти вжался в стену.
Огонёк превратился в кота. Огромного, с пламенеющей шерстью. Зверь промчался мимо, неся в зубах зайца. Кто это, друг или враг? Безликий являлся Герде в образе кота, но точно не такого огромного. Чутьё исчезло вместе с даром, но, по крайней мере, огненная шерсть освещала путь. Охотник поспешил следом.
Кот выбежал к лабиринту из каменных колонн и начал петлять между ними, пока не запрыгнул в узкий лаз. Морти вцепился одной рукой в скользкий выступ. Ох, какой же он слабак без дара, да ещё с отсохшей по милости Эглаборга рукой! А ведь в детстве Морти учили отыскивать выходы даже из безнадёжных ситуаций. Что ж, придётся вспомнить старые уроки.
Мышцы напряглись до боли. С кряхтеньем Охотник подтянулся и, отталкиваясь ногами от выступов на стене, забрался в лаз. Жаль, кота уже и след простыл.
По каменному своду эхом прокатился шорох. В конце тоннеля снова забрезжил огонёк, но на этот раз он не двигался. Трещали смолистые поленья в костре, тянуло дымом.
Морти выбрался в новый зал, на этот раз маленький, без колонн и сосулек. Над костром жарился заяц, рядом на медвежьей шкуре сидел мальчишка. Одет он был в меховые штаны и куртку, сверху полупрозрачная зеленовато-серая накидка из моржовых жил, на ногах тёплые сапоги. Из-под собольей шапки с правой стороны выглядывали жёсткие иссиня-чёрные волосы, на левую сторону была сдвинута белая овальная маска с тремя царапинами, как от когтей. Ровесник Вожыка. Может, чуть старше.
– Что ты здесь делаешь? – спросил мальчишка, не оборачиваясь.
– Ищу тролльи грибы, – признался Охотник.
Неужели это Безликий? Очередная его маска, как и прежде, странная до жути?
– Кто такие тролли?
– Демоны. На голову меньше меня ростом, с серой кожей, могут проклясть, если ты им не понравишься. Зельями балуются, – пустился в пространные объяснения Морти.
– Кто такие демоны? – перебил его мальчишка.
– Э-э-э… – и в самом деле, кто? – Те, кого порождают Червоточины, думаю.
– Червоточины никого не порождают. Это свёрнутые Мраком пространственные туннели, которые доставляют к нам беженцев-иномирян.
Чуть склонив голову набок, мальчик бросил Охотнику остывший уголёк.
– Нарисуй своих троллей!
Ярко-синие, необычайно ясные глаза смотрели слишком по-взрослому: холодно, мрачно, отрешённо. Взгляд столетнего старика, а не ребёнка.
Морти принялся выводить тролля на полу здоровой рукой – повезло, что левой рукой он владел не хуже, чем правой. Вышло вполне сносно. Рядом Охотник нарисовал грибы, как в дневнике.
– Никогда таких иномирян не видел, – хмыкнул мальчик. – Наверное, они новенькие. Братья обзавидуются, когда узнают, что их открыл я. Ну, и ты тоже помог. Как твоё имя?
– Мортимер Стигс, – ответил он.
Может, стоило сказать правду?
– Мёртвая река? Здорово! – мальчик воодушевлённо захлопал в ладоши. – А меня назвали по-дурацки, в честь отца. Но теперь я сбежал из дома и буду зваться, как захочу. Возьму, к примеру, твоё имя.
– А что же я буду делать без имени?
– Почему без имени? А вдруг ты – это я, просто юный и глупый?
Охотник снисходительно усмехнулся:
– Может, по твоим меркам я и юный, но по нашим, человеческим старше тебя. Да и как я могу сидеть здесь и разговаривать с самим собой?
– Я же говорю, большой, но юный и глупый. Время течёт по спирали Червоточин, и когда её витки накладываются друг на друга, можно увидеть себя старого и мудрого, – мальчик приложил к груди перевязанную белыми тряпками правую руку и, морщась от боли, начал разминать затёкшие пальцы.
– Или юного и глупого? – Морти показал собственную безвольную руку на перевязи. – Для тебя – может быть. Но я обычный человек и моё время – прямая линия от рождения до смерти.
– Но смерть – всего лишь начало нового витка спирали, – возразил мальчик. – Ладно, не хочешь быть мной, значит, я отдам тебе свою маску в обмен на твоё имя. Идёт?
Он вложил её в испачканную углём ладонь Морти.
– Красиво. Сам сделал?
Мальчик кивнул.
– Люблю маски. В них можно быть кем угодно, выдумывать себе имена, и никто не уличит тебя в обмане.
Охотник приложил её к лицу – садилась маска, словно была сделана для него. Она липла к коже. Раз наденешь и не снимешь уже никогда: потеряешь не только имя и дар, а сам человеческий облик. Морти вернул маску и качнул головой.
– Почему ты хочешь быть кем-то другим? Из-за ссоры с отцом?
– Для него я сплошное разочарование. Слишком слабый, слишком глупый, слишком непослушный, – мальчик упрямо вскинул голову. – Пускай живёт без меня. Я справлюсь один: и охотиться, и рыбу ловить, и костёр разводить, и туши свежевать умею. Все травы, ягоды и грибы знаю. Пережду холода в пещере, а с оттепелью наружу выберусь. Там куда лучше, чем на Девятых небесах.
Какие знакомые речи! Вспомнилось, как в детстве самому хотелось сбежать в лес и жить среди лисиц и косуль.
Мальчик перевернул зайца, чтобы подрумянился другой бок.
– Ты-то справишься, а справятся ли твои близкие? – решил сыграть по его правилам Охотник. – Представь, что в один прекрасный день твоя семья исчезнет. Навсегда.
– Даже мама с братьями? – мальчик округлил глаза, впервые смотрясь на свой возраст. – Даже отец? Он же вечный! Разве небо может исчезнуть?
– А вдруг их поглотит Мрак? И ты останешься один одинёшенек.
– Нет! Мама не исчезнет! – мальчик сжал здоровую руку в кулак. – И братья тоже. И… и отец. Он выкует для меня ледяной меч «исаз» из звёздного металла. С ним я смогу защитить всех! Мраку не поздоровится!
Морти потянул из ножен собственное оружие. Мальчик с восхищением пощупал рукоять и потрогал пальцем руну «перт» на лезвие. Ах, если бы волшебным клинком, искусством фехтования или ветроплавом можно было решить все проблемы.
Отщипнув кусок мяса от зайца, мальчик попробовал и отрезал для Морти. Мясо оказалось удивительно вкусным и сочным, но чего-то не хватало. Морти достал из сумки свёрток, куда Эглаборг положил несколько ломтей свежего хлеба, пару луковиц и соль.
Поев, они вытерли рты тыльной стороной ладоней и снова посмотрели друг на друга.
– Зачем тебе тролльи грибы? – снова заговорил мальчик.
– Тролль отравил моего друга. Он уснул и не просыпается. Грибы нужны, чтобы вылечить его.
– Кто такой друг? У меня нет друга, есть только братья, – мальчик задумчиво теребил край своей одежды.
Грустно, что у ребёнка нет друзей. Впрочем, семья Морти тоже жила в Озёрном крае уединённо: отец опасался и Сумеречников, и пресветловерцев. Кроме старшего брата Эдварда и младшей сестрёнки Лизи детей в округе не встречалось. Да и сейчас настоящими друзьями, с которыми можно было поделиться тревогами и радостями, Морти считал очень немногих.
– Друг – это почти как брат, только он не связан со мной кровными узами, – ответил Охотник.
– О! – удивился мальчик. – А зачем ты помогаешь ему? Думаешь, он этого хочет? Думаешь, он будет тебе благодарен, твой брат-не-по-крови?
Умеет же этот ребёнок загонять в тупик своими вопросами.
– Сомневаюсь, что он обрадуется. Но я не могу иначе. Если есть шанс помочь, я сделаю всё возможное.
– Нельзя спасти того, кто этого не хочет. Разве ты не знаешь? – снисходительно спросил мальчик, снова становясь взрослым и мудрым не по годам.
Громыхнуло. Охотник удивлённо вскинул брови. Гроза в морозное время, да ещё такая, что слышно даже внутри пещеры?
Мальчик горестно вздохнул:
– Отец сердится. Обнаружил пропажу. Теперь от наказания не отвертеться.
– Возвращайся. Он будет рад, – плутовато сощурился Морти. – Или боишься?
– Мне не впервой. Ты прав, нужно идти. В прошлый раз, когда я отправился по Червоточине за пределы Девяти сфер, родные очень переживали.
Подобрав с пола палку, Охотник обвязал её тряпкой и запалил от костра, чтобы осветить себе путь.
– Если не хочешь маску, тогда я подарю тебе эти грибы, – снова обратился к нему мальчик и провёл по угольному рисунку ладонью.
Мужчинам это кажется забавным. Странные они. Мне одного раза хватило».
Вот же оно! Дневник снова помог! Или это был Шквал? Или ей так хотелось?
Герда побежала в лечебницу. Охотник сидел в у постели больного и держал его за руку. Выглядели они одинаково бледными и измученными. Впрочем, нет, Финисту стало заметно хуже. Если вчера казалось, что он просто спит, то сегодня его лицо заострилось и напоминало восковую маску. Незаметно было, даже как он дышит, кожа приобрела пергаментно-жёлтый оттенок.
– Жаль, что я не успел научить тебя взаимодействовать с другими одарёнными. Ты бы помогла Эглаборгу продержать в Финисте жизнь чуть дольше, – сказал Морти так спокойно, словно бы речь не шла о смерти товарища.
– Ещё успеется, всё успеется! – воодушевлённо воскликнула Герда. – Я нашла грибы. Смотрите!
Она раскрыла дневник на странице с рисунком. Поглощая страницу за страницей, Морти вдруг вздрогнул и выронил книгу из рук. С очередного рисунка на него смотрел хмурый молодой мужчина, видимо, тот самый Микаш. Ничего особенного, разве что кустистыми бровями и упрямым квадратным подбородком он напоминал отца.
– Откуда у тебя это?
– Из замка Майли, – объяснила Герда. – Его хозяйка Лайсве раньше путешествовала по этим же местам.
Морти сглотнул и потёр переносицу.
– Как-то подозрительно…
– Наверное, это снова Шквал. Он относился к Финисту, как к родному…
Охотник слишком устал, чтобы спорить, и позвал Эглаборга из лаборатории.
– Похоже на правду. Тролльи грибы растут именно в пещерах, – задумчиво изрёк целитель. – Но не во время зимней стужи... по всем законам природы это невозможно, неправильно. Для грибов нужен тёплый влажный воздух.
– Пещера Истины волшебная. Там возможно всё! – Герда не желала сдаваться. – Нас посещали видения, значит, были и споры с грибами. Просто мы не заметили их в суматохе.
– Ладно. Раз других предложений нет, то почему бы не попробовать? – примирительно сказал Морти.
От радости сиротка чуть не бросилась к нему на шею, но вовремя одумалась.
Глава 30. Друг мой
Скрепя сердце, Морти согласился взять Герду с собой, да и то только потому, что она могла указать вход в пещеру, а время поджимало. Они остановились в памятном месте, где напали ненниры. Вилия показала дорогу, а после они разбили лагерь чуть южнее. Хотя сезон кочевания у ненниров закончился, и табун должен был уйти на север Полночьгорья, рисковать не хотелось.
Расседлав и привязав коней, они натаскали хвороста и распалили костёр.
– Там может быть опасно. Двоим рисковать смысла нет. Ты посторожишь коней здесь, – объявил Морти, собрав вещи. – К вечеру я вернусь, и мы вместе поедем домой.
– Со всем уважением, но жеребец с задачей «сторожить», а тем более «пугать» справится гораздо лучше меня, – вилия махнула рукой в сторону скорчившего злобную морду коня.
– Я быстрее отыщу грибы, если не буду отвлекаться, – оставался непреклонным Охотник.
Герда обмотала вокруг его лица шарф.
– Это защитит от тревожных видений. И вот, – она протянула ему клубок ниток. – Привяжите один конец на входе и потом легко найдёте путь обратно. В книжках всегда срабатывает…
– Герда… – Охотник не взял клубок и стянул шарф на шею. – На меня это не действует. Я ветроплав и направление чувствую даже с закрытыми глазами.
Она вцепилась ему в спину.
– Дождись меня здесь. Пойми, это не сказки. Финист уже пострадал из-за меня. Если что-то произойдёт с тобой, я не смогу…
– Так не получится. Кто-то всё равно будет страдать. Вы не сможете уберечь всех.
Герда заставила его обернуться и, встав на цыпочки, заглянула в глаза. Тонкие мысленити потянулись к его голове, блеснул холодным серебром слабенький заряд внушения и тут же погас, ударившись об невидимую стену ветроплава. Всё бы ничего, но по ауре прошла рябь, и в голову будто вбили клин. На мгновение показалось, будто Лучезарный в голубом плаще обвиняет Морти в колдовстве, лжи и трусости.
– Просто не лезь ко мне в голову! – вспылил Охотник.
Вилия вздрогнула, в отсветах костра заблестели ставшие в глазах слёзы. Интересно, у её деда в молодости, когда он ещё не превратился в одержимого Мраком Предвестника, взгляд был такой же? Чистый и открытый, словно зеркальная гладь волшебного озера. В нём отражался лишь ты сам, твоё естество. Именно оно злило и пугало.
Герда присела на корточки и подобрала перепачканный в снегу клубок. Охотник погладил её выбившиеся из-под шапки пушистые волосы.
– Если не приду к вечеру, возвращайся домой одна.
Она решительно поднялась и потешно сжала кулаки:
– Если к вечеру вы не вернётесь, я пойду вас искать!
Морти покачал головой и, запалив факел, скрылся внутри пещеры.
Он всё-таки натянул на нос шарф. Проход оказался широким и прямым, словно рукотворным. Вскоре попался огромный зал со свисавшими с потолка и росшими из пола каменными сосульками, сквозь которые вела узкая тропа. Раздавался мерный стук – сверху капала вода. Странно, что она не замерзала даже в свирепствующие вначале весны морозы, да и воздух казался тёплым и влажным.
За залом последовал новый коридор, на этот раз более узкий. Приходилось пригибаться, попадались выступы, сквозь которые Морти протискивался, выдохнув из груди весь воздух.
Зря он говорил так резко. Герда ведь, как ребёнок, не понимает, что творит. Впрочем, она могла бы стать одной из Лучезарных и даже снискать успех. Может, стоило сознаться? Сказать, ты не на той стороне, детка. Все мыслечтецы – предатели, которые сжигают на кострах своих же братьев по оружию. А главные их враги – ветроплавы, потому что единственные способны сопротивляться внушению.
Нет, так нельзя. Нужно подобрать мягкие слова, сгладить углы, чтобы не обидеть и не отпугнуть ещё больше. Объяснить, насколько мыслечтецы уязвимы перед соблазнами. Что Охотник ей не враг и врагом быть не желал, несмотря на всё, что произошло между их семьями.
Но это потом, когда Финист очнётся.
Бам-бам-бам – набатным боем разнесло эхо. Загрохотали камни, затряслись стены. Морти ничком упал на пол, прикрывая себя ветрощитом.
Всё закончилось так же неожиданно, как началось. Факел погас, темнота сомкнулась. По спине пробежал холодок, вздыбив волоски. Тишину нарушало лишь собственное тяжёлое дыхание.
Шарф соскользнул с лица. Отравленный спорами воздух защекотал нос. Нужно выровнять дыхание и успокоиться. Охотник попытался зажечь факел, однако от летевших с кремня искр пламя не разгоралось. Подуть бы ветроплавом – но морозное ощущение дара пропало. Даже аура поблёкла, став прозрачной без примесей стихийного волшебства и огней Червоточины. От Сумеречников осталось только способность видеть сияющий ореол.
Ничего! Случались передряги и похуже. В узком коридоре надо нащупать стену и двигаться вдоль неё. Чтобы не удариться о низкий потолок, Морти вжал голову в плечи, и зашагал вперёд. Тишина стояла такая же непроницаемая, как и тьма: ни стука капель, ни хлопанья крыльев летучих мышей, даже эхо пропало. Эх, сейчас путеводная нить пришлась бы весьма кстати.
За шиворот ползли капли холодного пота, в ушах шумело. Нет, это просто споры. Если они здесь есть, то обязаны быть и грибы. Жаль, что ничего не видно.
Раздался шелест, вдали загорелся рыжий огонёк, словно от факела. Он приближался. Морти вжался в стену.
Огонёк превратился в кота. Огромного, с пламенеющей шерстью. Зверь промчался мимо, неся в зубах зайца. Кто это, друг или враг? Безликий являлся Герде в образе кота, но точно не такого огромного. Чутьё исчезло вместе с даром, но, по крайней мере, огненная шерсть освещала путь. Охотник поспешил следом.
Кот выбежал к лабиринту из каменных колонн и начал петлять между ними, пока не запрыгнул в узкий лаз. Морти вцепился одной рукой в скользкий выступ. Ох, какой же он слабак без дара, да ещё с отсохшей по милости Эглаборга рукой! А ведь в детстве Морти учили отыскивать выходы даже из безнадёжных ситуаций. Что ж, придётся вспомнить старые уроки.
Мышцы напряглись до боли. С кряхтеньем Охотник подтянулся и, отталкиваясь ногами от выступов на стене, забрался в лаз. Жаль, кота уже и след простыл.
По каменному своду эхом прокатился шорох. В конце тоннеля снова забрезжил огонёк, но на этот раз он не двигался. Трещали смолистые поленья в костре, тянуло дымом.
Морти выбрался в новый зал, на этот раз маленький, без колонн и сосулек. Над костром жарился заяц, рядом на медвежьей шкуре сидел мальчишка. Одет он был в меховые штаны и куртку, сверху полупрозрачная зеленовато-серая накидка из моржовых жил, на ногах тёплые сапоги. Из-под собольей шапки с правой стороны выглядывали жёсткие иссиня-чёрные волосы, на левую сторону была сдвинута белая овальная маска с тремя царапинами, как от когтей. Ровесник Вожыка. Может, чуть старше.
– Что ты здесь делаешь? – спросил мальчишка, не оборачиваясь.
– Ищу тролльи грибы, – признался Охотник.
Неужели это Безликий? Очередная его маска, как и прежде, странная до жути?
– Кто такие тролли?
– Демоны. На голову меньше меня ростом, с серой кожей, могут проклясть, если ты им не понравишься. Зельями балуются, – пустился в пространные объяснения Морти.
– Кто такие демоны? – перебил его мальчишка.
– Э-э-э… – и в самом деле, кто? – Те, кого порождают Червоточины, думаю.
– Червоточины никого не порождают. Это свёрнутые Мраком пространственные туннели, которые доставляют к нам беженцев-иномирян.
Чуть склонив голову набок, мальчик бросил Охотнику остывший уголёк.
– Нарисуй своих троллей!
Ярко-синие, необычайно ясные глаза смотрели слишком по-взрослому: холодно, мрачно, отрешённо. Взгляд столетнего старика, а не ребёнка.
Морти принялся выводить тролля на полу здоровой рукой – повезло, что левой рукой он владел не хуже, чем правой. Вышло вполне сносно. Рядом Охотник нарисовал грибы, как в дневнике.
– Никогда таких иномирян не видел, – хмыкнул мальчик. – Наверное, они новенькие. Братья обзавидуются, когда узнают, что их открыл я. Ну, и ты тоже помог. Как твоё имя?
– Мортимер Стигс, – ответил он.
Может, стоило сказать правду?
– Мёртвая река? Здорово! – мальчик воодушевлённо захлопал в ладоши. – А меня назвали по-дурацки, в честь отца. Но теперь я сбежал из дома и буду зваться, как захочу. Возьму, к примеру, твоё имя.
– А что же я буду делать без имени?
– Почему без имени? А вдруг ты – это я, просто юный и глупый?
Охотник снисходительно усмехнулся:
– Может, по твоим меркам я и юный, но по нашим, человеческим старше тебя. Да и как я могу сидеть здесь и разговаривать с самим собой?
– Я же говорю, большой, но юный и глупый. Время течёт по спирали Червоточин, и когда её витки накладываются друг на друга, можно увидеть себя старого и мудрого, – мальчик приложил к груди перевязанную белыми тряпками правую руку и, морщась от боли, начал разминать затёкшие пальцы.
– Или юного и глупого? – Морти показал собственную безвольную руку на перевязи. – Для тебя – может быть. Но я обычный человек и моё время – прямая линия от рождения до смерти.
– Но смерть – всего лишь начало нового витка спирали, – возразил мальчик. – Ладно, не хочешь быть мной, значит, я отдам тебе свою маску в обмен на твоё имя. Идёт?
Он вложил её в испачканную углём ладонь Морти.
– Красиво. Сам сделал?
Мальчик кивнул.
– Люблю маски. В них можно быть кем угодно, выдумывать себе имена, и никто не уличит тебя в обмане.
Охотник приложил её к лицу – садилась маска, словно была сделана для него. Она липла к коже. Раз наденешь и не снимешь уже никогда: потеряешь не только имя и дар, а сам человеческий облик. Морти вернул маску и качнул головой.
– Почему ты хочешь быть кем-то другим? Из-за ссоры с отцом?
– Для него я сплошное разочарование. Слишком слабый, слишком глупый, слишком непослушный, – мальчик упрямо вскинул голову. – Пускай живёт без меня. Я справлюсь один: и охотиться, и рыбу ловить, и костёр разводить, и туши свежевать умею. Все травы, ягоды и грибы знаю. Пережду холода в пещере, а с оттепелью наружу выберусь. Там куда лучше, чем на Девятых небесах.
Какие знакомые речи! Вспомнилось, как в детстве самому хотелось сбежать в лес и жить среди лисиц и косуль.
Мальчик перевернул зайца, чтобы подрумянился другой бок.
– Ты-то справишься, а справятся ли твои близкие? – решил сыграть по его правилам Охотник. – Представь, что в один прекрасный день твоя семья исчезнет. Навсегда.
– Даже мама с братьями? – мальчик округлил глаза, впервые смотрясь на свой возраст. – Даже отец? Он же вечный! Разве небо может исчезнуть?
– А вдруг их поглотит Мрак? И ты останешься один одинёшенек.
– Нет! Мама не исчезнет! – мальчик сжал здоровую руку в кулак. – И братья тоже. И… и отец. Он выкует для меня ледяной меч «исаз» из звёздного металла. С ним я смогу защитить всех! Мраку не поздоровится!
Морти потянул из ножен собственное оружие. Мальчик с восхищением пощупал рукоять и потрогал пальцем руну «перт» на лезвие. Ах, если бы волшебным клинком, искусством фехтования или ветроплавом можно было решить все проблемы.
Отщипнув кусок мяса от зайца, мальчик попробовал и отрезал для Морти. Мясо оказалось удивительно вкусным и сочным, но чего-то не хватало. Морти достал из сумки свёрток, куда Эглаборг положил несколько ломтей свежего хлеба, пару луковиц и соль.
Поев, они вытерли рты тыльной стороной ладоней и снова посмотрели друг на друга.
– Зачем тебе тролльи грибы? – снова заговорил мальчик.
– Тролль отравил моего друга. Он уснул и не просыпается. Грибы нужны, чтобы вылечить его.
– Кто такой друг? У меня нет друга, есть только братья, – мальчик задумчиво теребил край своей одежды.
Грустно, что у ребёнка нет друзей. Впрочем, семья Морти тоже жила в Озёрном крае уединённо: отец опасался и Сумеречников, и пресветловерцев. Кроме старшего брата Эдварда и младшей сестрёнки Лизи детей в округе не встречалось. Да и сейчас настоящими друзьями, с которыми можно было поделиться тревогами и радостями, Морти считал очень немногих.
– Друг – это почти как брат, только он не связан со мной кровными узами, – ответил Охотник.
– О! – удивился мальчик. – А зачем ты помогаешь ему? Думаешь, он этого хочет? Думаешь, он будет тебе благодарен, твой брат-не-по-крови?
Умеет же этот ребёнок загонять в тупик своими вопросами.
– Сомневаюсь, что он обрадуется. Но я не могу иначе. Если есть шанс помочь, я сделаю всё возможное.
– Нельзя спасти того, кто этого не хочет. Разве ты не знаешь? – снисходительно спросил мальчик, снова становясь взрослым и мудрым не по годам.
Громыхнуло. Охотник удивлённо вскинул брови. Гроза в морозное время, да ещё такая, что слышно даже внутри пещеры?
Мальчик горестно вздохнул:
– Отец сердится. Обнаружил пропажу. Теперь от наказания не отвертеться.
– Возвращайся. Он будет рад, – плутовато сощурился Морти. – Или боишься?
– Мне не впервой. Ты прав, нужно идти. В прошлый раз, когда я отправился по Червоточине за пределы Девяти сфер, родные очень переживали.
Подобрав с пола палку, Охотник обвязал её тряпкой и запалил от костра, чтобы осветить себе путь.
– Если не хочешь маску, тогда я подарю тебе эти грибы, – снова обратился к нему мальчик и провёл по угольному рисунку ладонью.
