Он стал настоящим: обрёл объем и бледно-зелёный окрас.
– И ты говоришь, что слабый? – восхищённо присвистнул Морти.
– Мой отец облёк в плоть всё сущее. А это – мелочи, – пожал плечами мальчик. – Прощай, странник без имени и лица.
– Стой! Скажи хоть своё…
Мальчик приложил палец к губам и, превратившись в огненного кота, растворился в кромешной тьме.
Охотник ощупал своё лицо – вроде на месте. И имя, настоящее имя, а не вымышленное, под которым его знали в Урсалии, осталось с ним.
Нужно найти дорогу назад, пока факел не погас, а прогорал он очень быстро. Спрятав грибы в узелок за пазуху, Морти зашагал обратно. Он то спускался, то поднимался, то петлял по залам с колоннами, но выхода не видел.
Факел потух, с шипением испустив последнюю струйку дыма. Зажмурив глаза, Охотник снова и снова взывал к чутью, к стихийной силе глубоко внутри, но непроглядная пустота безмолвствовала. Вдруг послышалось приглушённое эхо. Нежный голос пел удивительно красиво:
«Вернись ко мне, вернись, мой возлюбленный. Как ветер скитался ты по дорогам, сквозь стужу и зной ты мерил шаги. Ты заплутал в хитросплетении судеб, так ступай на мой голос. Огонёк запляшет в оконце, позовёт тебя из туманной дали».
Вилия! Снова старый пугающий сон: девочка с седыми косами сидит на полу в окружении погибшей семьи и зовёт на помощь. Хищные щупальца Мрака оплетают её хрупкое тело, вытягивают дыхание и жизнь.
Нужно спасти! Спасти во что бы то ни стало! Он не вынесет, если опоздает!
Морти побежал, спотыкаясь о камни в темноте. Ноги вязли, как в кошмаре, движения казались болезненно медленным, а серебристая нить истончалась и ускользала.
В конце тоннеля мелькнул лунный свет. Вилия, живая! Нет, Мрак не коснётся её.
Последний шаг, и Охотник прижал девочку к себе. Тёплая, она дышала сдавленно в его объятиях.
– Мастер Стигс! – разбудил тонкий голос.
Морти встряхнул головой, приходя в себя. Перед ним стояла Герда. В одной руке она держала факел, в другой – нить от клубка. Решительная, воинственная девчушка. Тронутый, Морти не сдержал усмешки.
– Только не ругайтесь! Начало темнеть, а вы не возвращались, поэтому я решила… Простите! – затараторила она.
Охотник убрал упавшую на ей лоб прядь за ухо.
– У вас странный взгляд и глаза совсем тёмные, – испуганно заметила вилия. – Вы надышались спорами?
– Видимо. Был камнепад, и шарф упал с лица, – ответил Охотник.
Стоило дотронуться до неё, как дар вернулся. Ветроплав подхватил узелок с грибами, и тот послушно подплыл к подставленной руке вилии.
– Что это? – ахнула она. – Вы нашли их!
Герда повисла у него на шее. Обдало медовым ароматом, мягкие прядки волос защикотали лицо. Как приятно снова ощущать человеческое тепло!
Опомнившись, она покраснела и отступила на шаг.
– Забирай себе. Скажешь, что ты нашла, – предложил Охотник. – Поверь, так будет лучше.
Вилия нехотя согласилась. Они последовали за нитью, другой край которой Герда привязала к росшей у входа сосне.
– Так что же вы видели?
– Только Шквала. Похоже, это всё, и правда, он, – подмигнул Морти.
– Он что-нибудь говорил? – не поверила вилия.
– Что я должен извиниться. Ты предлагала дельные вещи, а я был груб и самонадеян. Спасибо, что не послушала и отправилась за мной. Сам я блуждал бы во тьме вечность.
– Вы невозможны! – всплеснула Герда руками. – Как понять, серьёзны вы, шутите или издеваетесь?
– Если воспринимать жизнь слишком серьёзно, можно рехнуться от тоски.
– Иногда вы с Финистом становитесь похожи, как близнецы-братья и даже говорите одинаково!
– Ух, если даже мы сходимся во мнениях, значит, точно правы!
Вскоре они выбрались из пещеры и в приподнятом настроении вернулись домой. Пока целитель занимался зельем, остальные отправились домой отсыпаться.
Оказавшись в своей комнате, Морти сдёрнул покрывало с зеркала и обратился к Безликому:
«Что произошло? Это ведь ты всё подстроил с дневником и пещерой».
«Каким бы Финист ни был вздорным, мне он как брат, – ответил бог, явив себя в отражении. – Не хотелось, чтобы он погиб, потому что вы ничего не придумали. А в пещере ты просто наглотался спор. Надо было слушать Герду».
«Об этом я и сам догадался. Почему мне привиделся ты, да ещё в таком виде?»
«Зелья троллей сорвали одну из печатей памяти, по временной спирали прошла рябь, её витки «удачно» совпали. Так появились тролльи грибы, и пещера стала «волшебной»».
Голова кругом! Лучше бы вообще не спрашивал, но остановиться Морти уже не мог.
«Чего хотели тролли? Чтобы я указал им на тебя? Помог приблизить Час Возрождения? Выбрал, кто станет новым Небесным Повелителем? Но я всё так же ничего не знаю и не уверен, что хочу знать».
«Да я понял, что тебе нравится притворяться глухим и слепым. Ладно, живи пока, наслаждайся отведённым временем. У тебя его и так почти не осталось. Тебе же нравится Герда. Почему ты её отталкиваешь?»
«Она слишком наивная и хрупкая. Каждый раз, когда я касаюсь её, то душу своими грубыми ручищами. И ненавижу себя за каждую её слезу. Я не смогу уберечь её от разочарования и горя. Не хочу, чтобы она умерла у меня на руках. Не хочу, чтобы после моей смерти она похоронила себя под белыми вдовьими одеждами».
«Ты так любишь усложнять даже то, что на самом деле просто. Вы две половинки одного целого. Соприкасаясь, они неизбежно причиняют друг другу боль. Да и бывает ли любовь без боли, ведь без неё не обходится даже соитие? Можно, конечно, держать друг друга на расстоянии и томиться от тоски. Но запомни: ни одна половинка без другой жить не будет. Умрёт первая, вторая останется бездушной куклой. Такой, какой был ты, пока я не привёл к тебе Герду. Сделай шаг ей навстречу и поймёшь, что она – твоя жизнь, твоя душа и сила. Хочешь ответов – ищи у неё».
Морти слишком устал, чтобы дальше что-то выпытывать. Стоило лечь в постель, как он забылся тревожным сном. Тело охватывал жар, голова словно горела в огне. Смутные видения оставляли чувство бессилия. Запомнить удалось лишь два образа: бледные губы Финиста, едва слышно шепчущие: «Ты опоздал» и собственные ладони, перепачканные в крови.
– Мастер Стигс! – в дверь постучал Эглаборг. – Зелье готово. Нужна ваша помощь.
Морти окунул голову в тазик с холодной водой, растёр её здоровой рукой по лицу и шее.
– Погоди, я сейчас.
Накинув на себя чистую одежду, Охотник вышел.
– Долго вы сегодня. Всё в порядке? – подозрительно спросил целитель.
– Было бы быстрее, если бы кто-то позволил мне пользоваться второй рукой, – проворчал Морти.
Не тратя время на разговоры, они направились в лечебницу.
За больным присматривал Вожык: вытирал восковое лицо мокрой тряпкой.
– Ступайте в дом, вам надо поесть и поспать, – велел Эглаборг.
– Позвать Герду и Майли? – смутился огнежар.
– Нет, отдохните пока.
Скользнув по ним подозрительным взглядом, Вожык нехотя подчинился. Когда за ним захлопнулась дверь, Охотник спросил:
– Как он?
– Пока вас не было, с ним случился припадок.
Целитель вынул ладонь Финиста из-под одеяла и размотал на ней бинт. Под ним на запястье багровые штрихами была выведена руна «кеназ» – огонь.
– Он бормотал на свистящем птичьем наречии, словно не понимал, что находится среди людей в человеческом облике. А потом ногтями выцарапал на руке этот знак и только тогда успокоился. Если пробовать разбудить мастера Финиста, то именно сейчас. Но велик шанс, что зелье убьёт его. Я ведь раньше ничего подобного не делал… – Эглаборг тяжело вздохнул. – Не хочу, чтобы остальные смотрели.
Морти кивнул.
– Подойдите, я поправлю вас, а то вы его не удержите.
Целитель вытянул висевшую на перевязи руку Охотника и закатал рукав. Рана на запястье зажила достаточно, чтобы больше не беспокоить. Только шрам от неё теперь перечёркивал руну «перт» – тайна.
– А может, вы тоже сами вырезали этот знак в забытьи? – хмыкнул Эглаборг.
– Нет. Я помню, как это произошло. Это совершенно точно был не я.
А ведь встречалась ещё одна такая руна на запястье. Тайное имя, знак посвящения в божественные мистерии.
Целитель пробежался пальцами до плеча Морти и обратно, нажимая на суставы так, что по всему телу бежали искры. В кожу будто впились тысячи иголок, разгоняя кровь по жилам. Когда неприятное ощущение схлынуло, Охотник согнул пальцы. Они поддались с трудом. В руке всё ещё ощущалась слабая пульсация, но она быстро проходила.
– Надо держать его крепко, – Эглаборг проверил, достаточно ли остыло лекарство.
Морти сел на кровать и приподнял Финиста за плечи. Челюсти безвольно разомкнулись. Эглаборг вставил в рот носик чашки и начал вливать тонкой струйкой бурое зелье. От приторного запаха скрутило живот.
Ничего не происходило. Морти уже успел расслабиться, когда оборотень дёрнулся, чуть не сшибив целителя.
– Он приходит в себя? – обрадовался Охотник.
Эглаборг открыл рот, но Финист начал биться в судорогах. Морти вцепился в него и спеленал ветропутами.
– Нет. Похоже, видения усилились. Держите крепче, надо, чтобы он всё выпил.
Целитель безуспешно пытался попасть носиком чашки между сцепленных зубов.
– Дай тряпку, я раздвину челюсти, – предложил Охотник.
Финист вырывался так, будто его обличьем был медведь, а не сокол. Эглаборг бросил Охотнику кусок материи. Тот с трудом протянул её между челюстей оборотня, и целитель снова принялся поить его. С каждым глотком Финиста трясло всё больше. Захлёбываясь и давясь, он закричал:
– Не бросай нас! Не бросай!
– Успокойся! Я здесь и никуда не собираюсь, – отвечал Морти.
– Ты погибнешь! Мы все погибнем! Только вместе мы сильны! – не унимался оборотень.
Может, подыграть?
– Никто не погибнет, сегодня уж точно. Я с тобой, братец-сокол, со всеми вами в душе и в сердце, какие бы расстояния нас не разлучали. Разве ты не чувствуешь мои руки на своих плечах?
– Что это за язык? – перебил его Эглаборг.
– Всеобщий, – недоумённо моргнул Морти. – Много ещё? Я долго не выдержу.
– Не уходи! – заорал Финист на самое ухо.
– Мастер Эглаборг, мастер Стигс, что происходит? – донёсся с улицы испуганный голос Герды.
Ещё и дверь удерживать придётся.
– Откройте! Что вы там делаете? Откройте сейчас же! – возмущалась вилия.
– Погодите! – крикнул непонятно кому Эглаборг и снова влил в оборотня зелье.
Тот отплёвывался и кричал одновременно.
– Что вы делаете?! – волновалась за дверью Герда.
– Смерть на пороге! – заголосил Финист так, что едва не оглушил Охотника.
– Смерти нет. Там, где заканчивается старое, начинается новое. Время – спираль, а не прямая линия, – припомнил он слова маленького Безликого. – Мы ещё встретимся на Тихом берегу.
– На Тихом берегу, – пробормотал оборотень и обмяк.
Целитель напоил его остатками зелья. Дыхание выровнялось, грудь высоко вздымалась – Финист уснул.
Морти устало опустил его на постель. Дверь распахнулась, и в приёмную влетела Герда вместе с Вожыком и Майли.
– Мастер Стигс, что вы ему сказали? – спросил Эглаборг, с трудом переводя дыхание.
– А ты не слышал?
– Слышать-то слышал, но ничего не понял. Он снова говорил на птичьем наречии, а вы… вы ему отвечали!
Снова игры Безликого? Что если бог пользуется его телом, а Охотник даже не осознаёт этого? Жутко! Остальным лучше ничего не знать.
– Я просто повторял то, что говорил он сам.
Морти истощённо уселся на полу. Голова гудела. Перед глазами вспыхивал давешний кошмар: кровь и омертвевшие губы Финиста.
Целитель открыл чашку и вынул оттуда почерневший вирбез.
– Почему вы не предупредили, что будете давать ему зелье? – напустилась на них Герда. – Почему он так кричал?
– Это моя вина, – признался Эглаборг. – Если бы что-то пошло не так, я не хотел, чтобы вы видели.
– Мы бы помогли, – тихо проворчала вилия.
Финист зашевелился.
– Что у вас вечно за крики? Даже поспать спокойно не дадут, – сиплым голосом пробормотал он и потянулся к Герде.
Она обняла его за плечи:
– Тролль отравил тебя, и ты проспал три дня.
– А что он здесь делает? – оборотень словно плетью огрел Морти презрительным взглядом.
Захотелось съязвить, но Охотник сдержался. Какая разница, что о нём думают другие? Важно лишь, что думает он сам.
– Финист, это его дом. Он помог тебе больше, чем мы все вместе взятые. Он… – осадила оборотня Герда.
– Не стоит, – Морти приложил палец к губам. – Ты обещала.
Вилия понурилась, уступая Майли своё место у постели.
Что ж, если с Финистом всё в порядке, то можно уйти. Нужно полежать в тишине, отдохнуть хоть самую малость от этого безумия.
После очередного осмотра Эглаборг заключил, что рука Морти в полном порядке и тот может возобновить тренировки с мечом. Теперь он много упражнялся, чтобы вернуть отвыкшим от нагрузок мышцам силу.
После пробуждения Финист вернулся в дом. Эглаборг утверждал, что в своей спальне он поправится куда быстрее, чем в лечебнице, где обстановка будет напоминать о болезни.
– Что вы делали без меня? – спрашивал оборотень, пока Герда кормила его куриным бульоном из ложечки.
Ничего не мешало ему есть самому, но когда она предложила поухаживать, он сделал несчастные глаза и принялся изображать из себя умирающего. Сиротка с трудом сдерживала смех при очередном «болезном» стоне.
Она рассказала, сколько пришлось приложить усилий, чтобы он проснулся, только про роль Морти умолчала. Без этой части история казалось неполной, но Финист ничего не замечал.
– Вожык винит себя в том, что произошло. Поговори с ним. У тебя не получается его обучать?
– Трудно бороться не только с его страхом, но и со своим. Моей вины в его провалах больше, чем его собственной. У меня нет ни знаний, ни терпения. Хочется расписаться в бессилии и всё бросить. Ты бы пошла со мной? – оборотень заглянул ей в глаза.
– Это неправильно. Если ты выбрал путь, то должен пройти его до конца или, по крайней мере, сделать всё возможное. Мне тоже сложно, но я не сдамся, – Герда сжала ладони в кулаки.
– Неужели всесильный мастер Стигс тебя разочаровал? – Финист широко улыбнулся.
Чему он радуется? Её неудачам?
– Использовать способности совсем не так легко и весело, как я воображала. Да и жизнь одарённых куда опасней, чем жизнь простых людей.
Обсуждать наставника за его спиной не хотелось. То, что её тяготило, он раскрывать запретил.
– Тебе не нравится, как учит Морти? – цепким птичьим взглядом Финист не позволял ей уйти от ответа. – Скажи! Может, я помогу.
– Мне не нравится, что он такой… замкнутый. Отгораживается маской безразличия, не выходит за рамки своей роли. А настоящего его никто не знает. Мои родители были открытыми людьми. Я к такому не привыкла.
Финист потрепал её по щеке.
– Наконец ты поняла, какой он притворщик и лжец. Он что-то задумал. Как бы и нас не вовлёк в свои тёмные планы. Давай убежим, пока не поздно…
– Я не это имела в виду! – Герда разочаровано отвернулась. – Мне просто хочется, чтобы он открылся.
Суп закончился, но сказать ещё хотелось многое.
– Майли нездоровится. Когда ты заболел, она выглядела настолько вялой, словно снова пила болиголов. Но ты ведь не стал бы снова её опаивать?
Финист встрепенулся и выпучил глаза:
– Нет, конечно. За кого ты меня держишь? Трудно с ней, как будто разговариваешь со стенкой. Она ничего не слушает, не хочет вникать, как работают её способности. Требует, чтобы я избавил её от призрака отца, но следовать моим советам отказывается.
– И ты говоришь, что слабый? – восхищённо присвистнул Морти.
– Мой отец облёк в плоть всё сущее. А это – мелочи, – пожал плечами мальчик. – Прощай, странник без имени и лица.
– Стой! Скажи хоть своё…
Мальчик приложил палец к губам и, превратившись в огненного кота, растворился в кромешной тьме.
Охотник ощупал своё лицо – вроде на месте. И имя, настоящее имя, а не вымышленное, под которым его знали в Урсалии, осталось с ним.
Нужно найти дорогу назад, пока факел не погас, а прогорал он очень быстро. Спрятав грибы в узелок за пазуху, Морти зашагал обратно. Он то спускался, то поднимался, то петлял по залам с колоннами, но выхода не видел.
Факел потух, с шипением испустив последнюю струйку дыма. Зажмурив глаза, Охотник снова и снова взывал к чутью, к стихийной силе глубоко внутри, но непроглядная пустота безмолвствовала. Вдруг послышалось приглушённое эхо. Нежный голос пел удивительно красиво:
«Вернись ко мне, вернись, мой возлюбленный. Как ветер скитался ты по дорогам, сквозь стужу и зной ты мерил шаги. Ты заплутал в хитросплетении судеб, так ступай на мой голос. Огонёк запляшет в оконце, позовёт тебя из туманной дали».
Вилия! Снова старый пугающий сон: девочка с седыми косами сидит на полу в окружении погибшей семьи и зовёт на помощь. Хищные щупальца Мрака оплетают её хрупкое тело, вытягивают дыхание и жизнь.
Нужно спасти! Спасти во что бы то ни стало! Он не вынесет, если опоздает!
Морти побежал, спотыкаясь о камни в темноте. Ноги вязли, как в кошмаре, движения казались болезненно медленным, а серебристая нить истончалась и ускользала.
В конце тоннеля мелькнул лунный свет. Вилия, живая! Нет, Мрак не коснётся её.
Последний шаг, и Охотник прижал девочку к себе. Тёплая, она дышала сдавленно в его объятиях.
– Мастер Стигс! – разбудил тонкий голос.
Морти встряхнул головой, приходя в себя. Перед ним стояла Герда. В одной руке она держала факел, в другой – нить от клубка. Решительная, воинственная девчушка. Тронутый, Морти не сдержал усмешки.
– Только не ругайтесь! Начало темнеть, а вы не возвращались, поэтому я решила… Простите! – затараторила она.
Охотник убрал упавшую на ей лоб прядь за ухо.
– У вас странный взгляд и глаза совсем тёмные, – испуганно заметила вилия. – Вы надышались спорами?
– Видимо. Был камнепад, и шарф упал с лица, – ответил Охотник.
Стоило дотронуться до неё, как дар вернулся. Ветроплав подхватил узелок с грибами, и тот послушно подплыл к подставленной руке вилии.
– Что это? – ахнула она. – Вы нашли их!
Герда повисла у него на шее. Обдало медовым ароматом, мягкие прядки волос защикотали лицо. Как приятно снова ощущать человеческое тепло!
Опомнившись, она покраснела и отступила на шаг.
– Забирай себе. Скажешь, что ты нашла, – предложил Охотник. – Поверь, так будет лучше.
Вилия нехотя согласилась. Они последовали за нитью, другой край которой Герда привязала к росшей у входа сосне.
– Так что же вы видели?
– Только Шквала. Похоже, это всё, и правда, он, – подмигнул Морти.
– Он что-нибудь говорил? – не поверила вилия.
– Что я должен извиниться. Ты предлагала дельные вещи, а я был груб и самонадеян. Спасибо, что не послушала и отправилась за мной. Сам я блуждал бы во тьме вечность.
– Вы невозможны! – всплеснула Герда руками. – Как понять, серьёзны вы, шутите или издеваетесь?
– Если воспринимать жизнь слишком серьёзно, можно рехнуться от тоски.
– Иногда вы с Финистом становитесь похожи, как близнецы-братья и даже говорите одинаково!
– Ух, если даже мы сходимся во мнениях, значит, точно правы!
Вскоре они выбрались из пещеры и в приподнятом настроении вернулись домой. Пока целитель занимался зельем, остальные отправились домой отсыпаться.
Оказавшись в своей комнате, Морти сдёрнул покрывало с зеркала и обратился к Безликому:
«Что произошло? Это ведь ты всё подстроил с дневником и пещерой».
«Каким бы Финист ни был вздорным, мне он как брат, – ответил бог, явив себя в отражении. – Не хотелось, чтобы он погиб, потому что вы ничего не придумали. А в пещере ты просто наглотался спор. Надо было слушать Герду».
«Об этом я и сам догадался. Почему мне привиделся ты, да ещё в таком виде?»
«Зелья троллей сорвали одну из печатей памяти, по временной спирали прошла рябь, её витки «удачно» совпали. Так появились тролльи грибы, и пещера стала «волшебной»».
Голова кругом! Лучше бы вообще не спрашивал, но остановиться Морти уже не мог.
«Чего хотели тролли? Чтобы я указал им на тебя? Помог приблизить Час Возрождения? Выбрал, кто станет новым Небесным Повелителем? Но я всё так же ничего не знаю и не уверен, что хочу знать».
«Да я понял, что тебе нравится притворяться глухим и слепым. Ладно, живи пока, наслаждайся отведённым временем. У тебя его и так почти не осталось. Тебе же нравится Герда. Почему ты её отталкиваешь?»
«Она слишком наивная и хрупкая. Каждый раз, когда я касаюсь её, то душу своими грубыми ручищами. И ненавижу себя за каждую её слезу. Я не смогу уберечь её от разочарования и горя. Не хочу, чтобы она умерла у меня на руках. Не хочу, чтобы после моей смерти она похоронила себя под белыми вдовьими одеждами».
«Ты так любишь усложнять даже то, что на самом деле просто. Вы две половинки одного целого. Соприкасаясь, они неизбежно причиняют друг другу боль. Да и бывает ли любовь без боли, ведь без неё не обходится даже соитие? Можно, конечно, держать друг друга на расстоянии и томиться от тоски. Но запомни: ни одна половинка без другой жить не будет. Умрёт первая, вторая останется бездушной куклой. Такой, какой был ты, пока я не привёл к тебе Герду. Сделай шаг ей навстречу и поймёшь, что она – твоя жизнь, твоя душа и сила. Хочешь ответов – ищи у неё».
Морти слишком устал, чтобы дальше что-то выпытывать. Стоило лечь в постель, как он забылся тревожным сном. Тело охватывал жар, голова словно горела в огне. Смутные видения оставляли чувство бессилия. Запомнить удалось лишь два образа: бледные губы Финиста, едва слышно шепчущие: «Ты опоздал» и собственные ладони, перепачканные в крови.
– Мастер Стигс! – в дверь постучал Эглаборг. – Зелье готово. Нужна ваша помощь.
Морти окунул голову в тазик с холодной водой, растёр её здоровой рукой по лицу и шее.
– Погоди, я сейчас.
Накинув на себя чистую одежду, Охотник вышел.
– Долго вы сегодня. Всё в порядке? – подозрительно спросил целитель.
– Было бы быстрее, если бы кто-то позволил мне пользоваться второй рукой, – проворчал Морти.
Не тратя время на разговоры, они направились в лечебницу.
За больным присматривал Вожык: вытирал восковое лицо мокрой тряпкой.
– Ступайте в дом, вам надо поесть и поспать, – велел Эглаборг.
– Позвать Герду и Майли? – смутился огнежар.
– Нет, отдохните пока.
Скользнув по ним подозрительным взглядом, Вожык нехотя подчинился. Когда за ним захлопнулась дверь, Охотник спросил:
– Как он?
– Пока вас не было, с ним случился припадок.
Целитель вынул ладонь Финиста из-под одеяла и размотал на ней бинт. Под ним на запястье багровые штрихами была выведена руна «кеназ» – огонь.
– Он бормотал на свистящем птичьем наречии, словно не понимал, что находится среди людей в человеческом облике. А потом ногтями выцарапал на руке этот знак и только тогда успокоился. Если пробовать разбудить мастера Финиста, то именно сейчас. Но велик шанс, что зелье убьёт его. Я ведь раньше ничего подобного не делал… – Эглаборг тяжело вздохнул. – Не хочу, чтобы остальные смотрели.
Морти кивнул.
– Подойдите, я поправлю вас, а то вы его не удержите.
Целитель вытянул висевшую на перевязи руку Охотника и закатал рукав. Рана на запястье зажила достаточно, чтобы больше не беспокоить. Только шрам от неё теперь перечёркивал руну «перт» – тайна.
– А может, вы тоже сами вырезали этот знак в забытьи? – хмыкнул Эглаборг.
– Нет. Я помню, как это произошло. Это совершенно точно был не я.
А ведь встречалась ещё одна такая руна на запястье. Тайное имя, знак посвящения в божественные мистерии.
Целитель пробежался пальцами до плеча Морти и обратно, нажимая на суставы так, что по всему телу бежали искры. В кожу будто впились тысячи иголок, разгоняя кровь по жилам. Когда неприятное ощущение схлынуло, Охотник согнул пальцы. Они поддались с трудом. В руке всё ещё ощущалась слабая пульсация, но она быстро проходила.
– Надо держать его крепко, – Эглаборг проверил, достаточно ли остыло лекарство.
Морти сел на кровать и приподнял Финиста за плечи. Челюсти безвольно разомкнулись. Эглаборг вставил в рот носик чашки и начал вливать тонкой струйкой бурое зелье. От приторного запаха скрутило живот.
Ничего не происходило. Морти уже успел расслабиться, когда оборотень дёрнулся, чуть не сшибив целителя.
– Он приходит в себя? – обрадовался Охотник.
Эглаборг открыл рот, но Финист начал биться в судорогах. Морти вцепился в него и спеленал ветропутами.
– Нет. Похоже, видения усилились. Держите крепче, надо, чтобы он всё выпил.
Целитель безуспешно пытался попасть носиком чашки между сцепленных зубов.
– Дай тряпку, я раздвину челюсти, – предложил Охотник.
Финист вырывался так, будто его обличьем был медведь, а не сокол. Эглаборг бросил Охотнику кусок материи. Тот с трудом протянул её между челюстей оборотня, и целитель снова принялся поить его. С каждым глотком Финиста трясло всё больше. Захлёбываясь и давясь, он закричал:
– Не бросай нас! Не бросай!
– Успокойся! Я здесь и никуда не собираюсь, – отвечал Морти.
– Ты погибнешь! Мы все погибнем! Только вместе мы сильны! – не унимался оборотень.
Может, подыграть?
– Никто не погибнет, сегодня уж точно. Я с тобой, братец-сокол, со всеми вами в душе и в сердце, какие бы расстояния нас не разлучали. Разве ты не чувствуешь мои руки на своих плечах?
– Что это за язык? – перебил его Эглаборг.
– Всеобщий, – недоумённо моргнул Морти. – Много ещё? Я долго не выдержу.
– Не уходи! – заорал Финист на самое ухо.
– Мастер Эглаборг, мастер Стигс, что происходит? – донёсся с улицы испуганный голос Герды.
Ещё и дверь удерживать придётся.
– Откройте! Что вы там делаете? Откройте сейчас же! – возмущалась вилия.
– Погодите! – крикнул непонятно кому Эглаборг и снова влил в оборотня зелье.
Тот отплёвывался и кричал одновременно.
– Что вы делаете?! – волновалась за дверью Герда.
– Смерть на пороге! – заголосил Финист так, что едва не оглушил Охотника.
– Смерти нет. Там, где заканчивается старое, начинается новое. Время – спираль, а не прямая линия, – припомнил он слова маленького Безликого. – Мы ещё встретимся на Тихом берегу.
– На Тихом берегу, – пробормотал оборотень и обмяк.
Целитель напоил его остатками зелья. Дыхание выровнялось, грудь высоко вздымалась – Финист уснул.
Морти устало опустил его на постель. Дверь распахнулась, и в приёмную влетела Герда вместе с Вожыком и Майли.
– Мастер Стигс, что вы ему сказали? – спросил Эглаборг, с трудом переводя дыхание.
– А ты не слышал?
– Слышать-то слышал, но ничего не понял. Он снова говорил на птичьем наречии, а вы… вы ему отвечали!
Снова игры Безликого? Что если бог пользуется его телом, а Охотник даже не осознаёт этого? Жутко! Остальным лучше ничего не знать.
– Я просто повторял то, что говорил он сам.
Морти истощённо уселся на полу. Голова гудела. Перед глазами вспыхивал давешний кошмар: кровь и омертвевшие губы Финиста.
Целитель открыл чашку и вынул оттуда почерневший вирбез.
– Почему вы не предупредили, что будете давать ему зелье? – напустилась на них Герда. – Почему он так кричал?
– Это моя вина, – признался Эглаборг. – Если бы что-то пошло не так, я не хотел, чтобы вы видели.
– Мы бы помогли, – тихо проворчала вилия.
Финист зашевелился.
– Что у вас вечно за крики? Даже поспать спокойно не дадут, – сиплым голосом пробормотал он и потянулся к Герде.
Она обняла его за плечи:
– Тролль отравил тебя, и ты проспал три дня.
– А что он здесь делает? – оборотень словно плетью огрел Морти презрительным взглядом.
Захотелось съязвить, но Охотник сдержался. Какая разница, что о нём думают другие? Важно лишь, что думает он сам.
– Финист, это его дом. Он помог тебе больше, чем мы все вместе взятые. Он… – осадила оборотня Герда.
– Не стоит, – Морти приложил палец к губам. – Ты обещала.
Вилия понурилась, уступая Майли своё место у постели.
Что ж, если с Финистом всё в порядке, то можно уйти. Нужно полежать в тишине, отдохнуть хоть самую малость от этого безумия.
Глава 31. Иллюзия любви
После очередного осмотра Эглаборг заключил, что рука Морти в полном порядке и тот может возобновить тренировки с мечом. Теперь он много упражнялся, чтобы вернуть отвыкшим от нагрузок мышцам силу.
После пробуждения Финист вернулся в дом. Эглаборг утверждал, что в своей спальне он поправится куда быстрее, чем в лечебнице, где обстановка будет напоминать о болезни.
– Что вы делали без меня? – спрашивал оборотень, пока Герда кормила его куриным бульоном из ложечки.
Ничего не мешало ему есть самому, но когда она предложила поухаживать, он сделал несчастные глаза и принялся изображать из себя умирающего. Сиротка с трудом сдерживала смех при очередном «болезном» стоне.
Она рассказала, сколько пришлось приложить усилий, чтобы он проснулся, только про роль Морти умолчала. Без этой части история казалось неполной, но Финист ничего не замечал.
– Вожык винит себя в том, что произошло. Поговори с ним. У тебя не получается его обучать?
– Трудно бороться не только с его страхом, но и со своим. Моей вины в его провалах больше, чем его собственной. У меня нет ни знаний, ни терпения. Хочется расписаться в бессилии и всё бросить. Ты бы пошла со мной? – оборотень заглянул ей в глаза.
– Это неправильно. Если ты выбрал путь, то должен пройти его до конца или, по крайней мере, сделать всё возможное. Мне тоже сложно, но я не сдамся, – Герда сжала ладони в кулаки.
– Неужели всесильный мастер Стигс тебя разочаровал? – Финист широко улыбнулся.
Чему он радуется? Её неудачам?
– Использовать способности совсем не так легко и весело, как я воображала. Да и жизнь одарённых куда опасней, чем жизнь простых людей.
Обсуждать наставника за его спиной не хотелось. То, что её тяготило, он раскрывать запретил.
– Тебе не нравится, как учит Морти? – цепким птичьим взглядом Финист не позволял ей уйти от ответа. – Скажи! Может, я помогу.
– Мне не нравится, что он такой… замкнутый. Отгораживается маской безразличия, не выходит за рамки своей роли. А настоящего его никто не знает. Мои родители были открытыми людьми. Я к такому не привыкла.
Финист потрепал её по щеке.
– Наконец ты поняла, какой он притворщик и лжец. Он что-то задумал. Как бы и нас не вовлёк в свои тёмные планы. Давай убежим, пока не поздно…
– Я не это имела в виду! – Герда разочаровано отвернулась. – Мне просто хочется, чтобы он открылся.
Суп закончился, но сказать ещё хотелось многое.
– Майли нездоровится. Когда ты заболел, она выглядела настолько вялой, словно снова пила болиголов. Но ты ведь не стал бы снова её опаивать?
Финист встрепенулся и выпучил глаза:
– Нет, конечно. За кого ты меня держишь? Трудно с ней, как будто разговариваешь со стенкой. Она ничего не слушает, не хочет вникать, как работают её способности. Требует, чтобы я избавил её от призрака отца, но следовать моим советам отказывается.
