— Ужин пропустить можно? — Перебила я разгорающийся спор. — Попросить что-нибудь принести в спальню?
— Такое поведение расценят как приглашение в постель, — фыркнула Карла, — и десятки предупредительных рук втолкнут к тебе тишайшего супруга.
— Хоть будет возможность поговорить с ним без лишних ушей.
— Поговорить? Именно!
Лица Такколы под маской видно не было, но я была уверена, что фрейлина гаденько ухмыляется.
В спальне я бросилась на кровать и закрыла глаза, позволяя окружающим делать со мной все, что они сочтут нужным. Щеки ощущали прохладу мокрой ткани, которой меня протирали, волосы потрескивали от костяных гребней и щеток, туфельки сняли, чтоб надеть другие.
Смертный, бессмертный. Чезаре хотел узнать о вампире. За ужином я должна поведать супругу ровно то, что заставит его отложить исполнение супружеского долга.
— Карла, — тихонько позвала я.
— Да, драгоценная дона.
— Как именно вампиры зачаровывают смертных?
Тишина меня удивила и я открыла глаза. На постели рядом со мной сидела синьорина Маламоко, а синьорина да Риальто как раз запирала двери спальни за последними горничными.
— Что именно ты хочешь знать, Филомена?
— Все, что поможет мне изобразить жертву.
Маура присела рядом с подругой, ей тоже было интересно.
— Глаза, — сказала Карла, — сначала вампир ловит твой взгляд, так, что ты не можешь его отвести, потом, как будто проникает в твою голову.
— Как при этом выглядит сам вампир?
— Как красавчик, — хихикнула Маура, но испуганно прикрыла рот ладошкой.
— Вот сама и рассказывай, — обиделась Таккола.
Блондинка пожала плечами и сняла маску:
— Если бы нашей Аквадоратской львице требовалось противостоять экселленсе, тут, разумеется, ей понадобилась бы твоя консультация. Но Филомене лишь нужно знать, как не устоять. Поэтому, пожалуй, у меня получится лучше. Итак, вампир замирает, как кошка перед прыжком, его глаза начинают мерцать красным, пока не становятся похожи на рубины. Он не шевелится, не дышит, не моргает.
— Что чувствует жертва в этот момент?
— Карла ослабла настолько, что ей пришлось опереться на трость.
— Но она устояла?
— Да, и сиятельный Лукрецио проникся к ней уважением.
— А жертва? Тот, кто не устоял?
— Этого никто не знает, — Карла сняла алую маску и бросила ее на покрывало. — В том числе и синьор, которого ты собираешься провести.
Сев на постели, я серьезно посмотрела на подруг:
— Рагацце, я собираюсь освободиться из-под власти стронцо Чезаре любым способом. Мне нужна ваша помощь, но еще больше нужна уверенность, что о планах моих не будет доложено дожу.
— В мою сторону камешек? — Хмыкнула Таккола. — Что ж, Филомена, я с тобой.
— А как же твои начальники из совета?
— Они наблюдают. Я свободна играть на любой из сторон этой супружеской войны, и выбираю твою.
— И я, — Маура захлопала в ладоши, — разумеется, я за войну! Мы выдадим Филомену за Эдуардо, красавчик-дож устроит отбор невест и тогда я поборюсь за место. Он ведь хорошо целуется?
Карла закатила глаза. Синьорина да Риальто обожала разыгрывать из себя «прелесть какую дурочку», мы ей это прощали.
Тишайший Муэрто с отвращением сбросил парчовый кафтан и запустил драгоценной шапкой в люстру:
— Ты не предупредил меня, что девица не немая!
— Потому что ты велел мне все время находиться рядом с ней! Я едва успел забрать у стеклодувов футляр для саламандры!
Крошка-ящерка дремала в сосуде, который Чезаре аккуратно пристроил на письменном столе, окружив с трех сторон корешками книг, чтоб прозрачный шарик не скатился на пол.
— Не немая, болтливая, да еще и влюбленная! Не в меня, заметь.
— Именно последний факт вызывает твое раздражение?
Чезаре уселся на стул и один за другим стянул золотые сапоги:
— Да, Артуро! Именно. Потому что влюбленная женщина подобна воску, а увлеченная другим — строптива и оттого неудобна в использовании.
Синьор Копальди очень устал, и наедине с его серенити мог себе позволить некоторую вольность, он достал из шкафчика оплетенную бутыль, бокалы и, выбив пробку, разлил вино.
— Тебе досталась в жены прекраснейшая из женщин, ее подарило тебе море, ее обожают подданные, но ты все же ворчишь, — он подал Чезаре бокал. — Если тебе нужен воск… Что ж, соблазни свою супругу, обаяй, влюби в себя.
— Мне чертовски любопытно посмотреть на этого Эдуардо да Риальто, что в нем такого невыразимо достойного.
— Я спрошу у синьорины Мауры, нет ли у нее при себе медальона с изображением брата.
— Ты знаком с его сестрой? Давно?
— Несколько часов, — Артуро присел на свободный стул и, вытянув ноги, отхлебнул из бокала. — Подруги твоей дражайшей супруги — синьорины да Риальто и Маламоко теперь состоят при доне Филомене в качестве фрейлин…
— Маламоко? — Быстро переспросил дож.
— Карла Маламоко, — кивнул Артуро. — Кажется, она твоя кузина, и мне показалось, ты не будешь возражать.
— За что?! — Чезаре воздел руки к потолку. — Мне вообще рано еще жениться. Правильно говорил покойный батюшка: рассудительный мужчина вступает в брак ближе к жизненному закату, чтоб супруга не успела испортить его лучшие годы. Я мог бы беззаботно здравствовать лет до шестидесяти, а после жениться на какой-нибудь из твоих, Артуро, племянниц, нет, они были бы уже почтенными матронами, из твоих внучатых племянниц. Вместо этого я получаю рыжую девицу, влюбленную, но вовсе не в меня, с приданым в виде шпиона Совета десяти, богатой наследницы, чей папаша, попомни мое слово, еще примчится ко мне во дворец качать права, престарелого вампира, кракена… Кстати, Артуро, скажи парням присматривать за акваторией на всякий случай. Что еще? Ах, огнепукающая ящерица!
И дож обвиняющим жестом указал на стол, после, будто обессилев под ударами судьбы, откинулся в кресле.
— Дона Маура рассказала мне, что семья Филомены уже несколько поколений занимается разведением саламандр.
— Дона Маура… — Пальцы Чезаре выбили дробь на подлокотнике. — После таинственной прополки дворцовых архивов нам только и остается, опрашивать подруг.
— Мне почудилось, что дона догаресса просила тебя о разводе?
— Просила? Это тебе точно почудилось. Она требовала и ставила перед фактом! Чертова кукла! Ах, ваша безмятежность, мой Эдуардо да Риальто, имя которого я вам не поведаю, но поведаю…
Чезаре раздраженно поставил бокал.
— Развод избавил бы тебя от многих проблем, — осторожно проговорил Артуро.
Муэрто поморщился:
— В принципе, можно разыграть карту рыцарского благоговения и благородно вручить непопорченную девицу…
— Синьору да Риальто, — подсказал помощник.
— Треклятому Эдуардо! Но тогда недоброжелатели скажут, что дож Муэрто оскорбительно пренебрег подарком моря, что безмятежным водам Аквадораты потому угрожают шторма и тревоги. И первый же шторм убедит в этом прочих.
— Пожалуй.
— И вампиры тут же примутся плести сети новых интриг, а зрелые девицы забрасывать меня знаками внимания… Кстати, об интригах. Можешь снимать маску и арестуй всех членов Другого совета десяти. Эта афера протухла, мы ее сворачиваем.
— Подготовить документы для суда?
— Нет, не нужно. Подержи их пару дней и отпусти даже без допроса.
— Всех?
— Пожалуй, кроме этого смешного толстячка Дуриарти. Его не трогай. Он же великолепный кукольник! Ты видел, какие марионетки играют в его театре? Они почти как живые, и некоторым из них он умудряется дать голоса. Волшебный талант.
— Куклы, Чезаре, — возбужденно воскликнул синьор Копальди. — Князь Мадичи собирался послать тебе куклу!
— Филомена, абсолютно точно, настоящая женщина.
— А, если нет? И что это была за странная штука, закрывшая ей рот? Лекарь сказал, что эта субстанция не крепилась на плоти, а будто врастала в нее, будто сама стала губами. Слишком похоже на колдовство, также как искусство синьора директора театра.
— Убедил, — тишайший Муэрто прошел босиком за ширму, где на вешалке ждал его обычный костюм. — Бери кукольника и делай с ним все, что считаешь нужным. А я последую твоему совету и попытаюсь обаять чертову куклу Филомену. Из человеколюбия. Не могу же я подложить свинью благородному да Риальто, заставив вступить в брак с гомункулом? Это как-то не по-мужски.
Синьору Копальди пришлось на время отлучиться из дворца, поэтому встречу сиятельных супругов за ужином лично он не наблюдал. Но, когда Артуро проскользнул в парадную залу, атмосфера там искрилась вовсе не любовными эманациями.
— Что произошло? — Прошептал он на ушко сдобной доны да Риальто, которая стояла у колонны, или, скорее, пряталась за ней.
— Наш тишайший Чезаре отчего-то заартачился и не желает позволить кузине Маламоко находиться подле Филомены.
— Неужели?
— Синьор Пассеротто, дворцовый управляющий, подготовил нам такие прелестные покои…
— В другом крыле от апартаментов его серенити? — Уточнил Артуро, который лично беседовал с управляющим на эту тему и передал приказ дожа поселить новобрачную подальше от супруга. — Фисташковая гостиная?
— Именно.
Местечко за колонной вовсе не было уединенным, вокруг синьора Копальди с прелестной собеседницей прохаживались приглашенные гости, некоторые останавливались, чтоб послушать струнный квартет, выступающий на возвышении в центре залы.
— А почему мы прячемся? — спросил Артуро, когда его прижали к доне Мауре настолько близко, что молчать становилось неприлично. — И от кого?
— Потому, милейший Артуритто, — девушка улыбнулась, отчего на щечках ее возникла пара милейших ямочек, — что, когда господин и повелитель решит сдаться, свидетелям его поражения не поздоровится.
Синьор Копальди взглянул на Чезаре, тот как раз бросал на стол крахмальную салфетку и поднимался из-за стола.
— Вы ошиблись, Маурина, — вернул он доне да Риальто уменьшительный суффикс, — его серенити непреклонен.
Маура фыркнула:
— Это мы еще посмотрим.
Филомена, найдя взглядом фрейлину, поманила ее к себе. Донна да Риальто удалилась, а Артуро последовал за Чезаре, обнаружив того на террасе.
— Чертова кукла, — вздохнул тишайший, — никакого понятия о флирте, не удивлюсь, если под платьем у нее ржавеет пояс целомудрия.
— Ты вышел на воздух, чтоб остыть?
— Что? — Чезаре отвлекся от разглядывания чего-то на нижнем ярусе террасы. — Нет, дружище, у меня здесь маленькое свидание. А вот и наша синьорина Маламоко.
Карла неторопливо поднялась по ступеням и замерла перед дожем в реверансе.
— Артуро, позаботься, чтоб нам не мешали, — кивнул дож.
И синьор Копальди прислонился спиной к двери в залу, наблюдая, как Чезаре со спутницей рука об руку бредут в тени колонн. Дож спрашивал, дона Маламоко отвечала, через несколько шагов рука Чезаре обняла ее за плечи.
— Стоите на страже? — Шепнула дона да Риальто, прислоняясь рядом.
— Что делает догаресса?
— То, что не могла себе позволить в присутствии супруга, ест. Однако, что за странная близость?
— Простите?
— Почему ваш дож обнимает мою подругу?
— Они кузены.
— Он женат, а она — невинная девушка.
Артуро подумал, что, исполни Чезаре свой прекрасный план с морским чудовищем, сейчас он, Артуро, уже сидел бы в уютном уголке с бокалом вина и какой-нибудь менее целомудренной синьориной, или проводил допрос в нижних камерах.
— Ваш брат, Маура, — спросил он, чтоб сменить тему, — настолько полон достоинств, как о нем говорят?
— Кто говорит? Ах, понятно. Да, Эдуардо — красив и неглуп, и… О боже, Карла плачет?
Синьор Копальди посмотрел, слез не заметил, дона Маламоко стояла к нему спиной. И по этой спине ее сейчас похлопывал его серенити.
Маура шагнула вперед, Артуро схватил тонкое запястье:
— Постойте, они возвращаются.
— Если этот… Чезаре обидел мою подругу, если хоть одна слезинка…
Но Карла улыбалась.
— Дона да Риальто, — весело проговорил дож, — побеседовав с кузиной, я решил позволить вам обеим остаться во дворце в качестве фрейлин моей драгоценной доны Филомены. Более того, осознав всю важность диплома для девиц благородных, я дозволяю вам, синьорины, продолжить обучение.
Девушки посмотрели друг на друга.
— Мы вернемся в «Нобиле-колледже-рагацце»?
— Именно, — Чезаре лучился добродушием, — разумеется, дона Филомена должна будет каждый вечер являться в мои покои для исполнения супружеского долга, а вы, синьорины, в свои, чтоб исполнять свой долг фрейлин подле догарессы. Два долгих месяца мы проведем с вами как одна большая семья, а, когда синьорина Маламоко отбудет в колонии…
Дона да Риальто пошатнулась, Артуро придержал ее локоть.
— Панеттоне, — шепнула Карла подруге, — я после тебе все объясню.
Она обожгла синьора Копальди неприветливым взглядом и сняла его руку с локтя блондинки.
— Пойдем, милая, обрадуем Филомену. Ваша безмятежность, позвольте нам удалиться.
Фрейлины присели перед Чезаре, дождались кивка и впорхнули в арку двери.
— Твои планы поменялись? — Спросил Артуро. — Распорядиться про другие покои?
— Нет-нет, дружище, пусть обе синьорины ночуют как можно дальше от меня.
— Обе?
— Да. Загляни в залу, моя синьора Муэрто изъявляет радость?
Артуро ответил через минуту:
— Она улыбается, фрейлины сидят по обе стороны и наперебой ей что-то рассказывают. Чезаре, почему ты разрешил этим девицам остаться?
— Помнишь, мы как-то с тобой заходили на остров Мурано, и я знакомил тебя с дядюшкой Фаусто?
— Синьором, который свел нас с островными контрабандистами? Ты еще сказал, что он четверть века…
— Фаусто Маламоко, бывший председатель Совета десяти.
Артуро рассмеялся:
— Помню его лабиринт испытаний, в который мы, напившись, полезли, и как мальчишки-ученики вытаскивали нас из ямы с кольями, а после старикан гонялся за тобой с мухобойкой, потому что ты поломал какой-то важный рычаг.
Чезаре улыбнулся:
— Те мальчишки уже давно выросли и исполняют секретные миссии во славу Аквадораты в разных частях мира. И Карло…
— Дона Маламоко готовится к миссии?
— Да. И треклятый диплом должен ей в этом помочь. Дядюшка Фаусто не простит мне, если его многолетняя операция станет менее безупречной. Поэтому тебе, Артуро, придется организовать благородным девицам ежедневный транспорт в школу и обратно.
— Не проще будет отпустить их ночевать в дортуаре?
— Моя жена будет ночевать со мной, а не по соседству с палаццо Мадичи, и…
Чезаре поморщился:
— Карла сказала, что сиятельный Лукрецио проявляет к доне Филомене интерес.
— Они знакомы?
— Кажется, нет. В этой истории много непонятного. Ты арестовал кукольника?
— Да.
— Прекрасно. Я хочу сам его допросить.
— Сейчас?
Тишайший Муэрто посмотрел на друга с жалостью:
— Тебе нужно поспать, дружище, может тогда ясность мыслей вернется. Сейчас у дожа Аквадораты брачная ночь. Поэтому, загляни на кухню…
Окончание фразы заглушил треск фейерверков.
Празднество проходило в одном из залов первого этажа, а точнее, в нескольких смежных залах. Публика потянулась туда сразу после официальной части, после торжественных речей, благословений и обращений. Новобрачные удалились в свои покои, чтоб переодеться, и подданные ожидали их возвращения.
— Маркиз Сальваторе, — кивнул синьор в костюме Арлекина безмасочному тучному патрицию, — не ожидал вас здесь сегодня увидеть.
— Граф Тучио? — Неуверенно переспросил патриций и улыбнулся, когда маска Арлекина на мгновение сдвинулась с одутловатого лица. — Доброго вечера.
— Спешите лицезреть русалку? Настолько, что даже не успели сменить дорожный костюм?
— Такое поведение расценят как приглашение в постель, — фыркнула Карла, — и десятки предупредительных рук втолкнут к тебе тишайшего супруга.
— Хоть будет возможность поговорить с ним без лишних ушей.
— Поговорить? Именно!
Лица Такколы под маской видно не было, но я была уверена, что фрейлина гаденько ухмыляется.
В спальне я бросилась на кровать и закрыла глаза, позволяя окружающим делать со мной все, что они сочтут нужным. Щеки ощущали прохладу мокрой ткани, которой меня протирали, волосы потрескивали от костяных гребней и щеток, туфельки сняли, чтоб надеть другие.
Смертный, бессмертный. Чезаре хотел узнать о вампире. За ужином я должна поведать супругу ровно то, что заставит его отложить исполнение супружеского долга.
— Карла, — тихонько позвала я.
— Да, драгоценная дона.
— Как именно вампиры зачаровывают смертных?
Тишина меня удивила и я открыла глаза. На постели рядом со мной сидела синьорина Маламоко, а синьорина да Риальто как раз запирала двери спальни за последними горничными.
— Что именно ты хочешь знать, Филомена?
— Все, что поможет мне изобразить жертву.
Маура присела рядом с подругой, ей тоже было интересно.
— Глаза, — сказала Карла, — сначала вампир ловит твой взгляд, так, что ты не можешь его отвести, потом, как будто проникает в твою голову.
— Как при этом выглядит сам вампир?
— Как красавчик, — хихикнула Маура, но испуганно прикрыла рот ладошкой.
— Вот сама и рассказывай, — обиделась Таккола.
Блондинка пожала плечами и сняла маску:
— Если бы нашей Аквадоратской львице требовалось противостоять экселленсе, тут, разумеется, ей понадобилась бы твоя консультация. Но Филомене лишь нужно знать, как не устоять. Поэтому, пожалуй, у меня получится лучше. Итак, вампир замирает, как кошка перед прыжком, его глаза начинают мерцать красным, пока не становятся похожи на рубины. Он не шевелится, не дышит, не моргает.
— Что чувствует жертва в этот момент?
— Карла ослабла настолько, что ей пришлось опереться на трость.
— Но она устояла?
— Да, и сиятельный Лукрецио проникся к ней уважением.
— А жертва? Тот, кто не устоял?
— Этого никто не знает, — Карла сняла алую маску и бросила ее на покрывало. — В том числе и синьор, которого ты собираешься провести.
Сев на постели, я серьезно посмотрела на подруг:
— Рагацце, я собираюсь освободиться из-под власти стронцо Чезаре любым способом. Мне нужна ваша помощь, но еще больше нужна уверенность, что о планах моих не будет доложено дожу.
— В мою сторону камешек? — Хмыкнула Таккола. — Что ж, Филомена, я с тобой.
— А как же твои начальники из совета?
— Они наблюдают. Я свободна играть на любой из сторон этой супружеской войны, и выбираю твою.
— И я, — Маура захлопала в ладоши, — разумеется, я за войну! Мы выдадим Филомену за Эдуардо, красавчик-дож устроит отбор невест и тогда я поборюсь за место. Он ведь хорошо целуется?
Карла закатила глаза. Синьорина да Риальто обожала разыгрывать из себя «прелесть какую дурочку», мы ей это прощали.
Тишайший Муэрто с отвращением сбросил парчовый кафтан и запустил драгоценной шапкой в люстру:
— Ты не предупредил меня, что девица не немая!
— Потому что ты велел мне все время находиться рядом с ней! Я едва успел забрать у стеклодувов футляр для саламандры!
Крошка-ящерка дремала в сосуде, который Чезаре аккуратно пристроил на письменном столе, окружив с трех сторон корешками книг, чтоб прозрачный шарик не скатился на пол.
— Не немая, болтливая, да еще и влюбленная! Не в меня, заметь.
— Именно последний факт вызывает твое раздражение?
Чезаре уселся на стул и один за другим стянул золотые сапоги:
— Да, Артуро! Именно. Потому что влюбленная женщина подобна воску, а увлеченная другим — строптива и оттого неудобна в использовании.
Синьор Копальди очень устал, и наедине с его серенити мог себе позволить некоторую вольность, он достал из шкафчика оплетенную бутыль, бокалы и, выбив пробку, разлил вино.
— Тебе досталась в жены прекраснейшая из женщин, ее подарило тебе море, ее обожают подданные, но ты все же ворчишь, — он подал Чезаре бокал. — Если тебе нужен воск… Что ж, соблазни свою супругу, обаяй, влюби в себя.
— Мне чертовски любопытно посмотреть на этого Эдуардо да Риальто, что в нем такого невыразимо достойного.
— Я спрошу у синьорины Мауры, нет ли у нее при себе медальона с изображением брата.
— Ты знаком с его сестрой? Давно?
— Несколько часов, — Артуро присел на свободный стул и, вытянув ноги, отхлебнул из бокала. — Подруги твоей дражайшей супруги — синьорины да Риальто и Маламоко теперь состоят при доне Филомене в качестве фрейлин…
— Маламоко? — Быстро переспросил дож.
— Карла Маламоко, — кивнул Артуро. — Кажется, она твоя кузина, и мне показалось, ты не будешь возражать.
— За что?! — Чезаре воздел руки к потолку. — Мне вообще рано еще жениться. Правильно говорил покойный батюшка: рассудительный мужчина вступает в брак ближе к жизненному закату, чтоб супруга не успела испортить его лучшие годы. Я мог бы беззаботно здравствовать лет до шестидесяти, а после жениться на какой-нибудь из твоих, Артуро, племянниц, нет, они были бы уже почтенными матронами, из твоих внучатых племянниц. Вместо этого я получаю рыжую девицу, влюбленную, но вовсе не в меня, с приданым в виде шпиона Совета десяти, богатой наследницы, чей папаша, попомни мое слово, еще примчится ко мне во дворец качать права, престарелого вампира, кракена… Кстати, Артуро, скажи парням присматривать за акваторией на всякий случай. Что еще? Ах, огнепукающая ящерица!
И дож обвиняющим жестом указал на стол, после, будто обессилев под ударами судьбы, откинулся в кресле.
— Дона Маура рассказала мне, что семья Филомены уже несколько поколений занимается разведением саламандр.
— Дона Маура… — Пальцы Чезаре выбили дробь на подлокотнике. — После таинственной прополки дворцовых архивов нам только и остается, опрашивать подруг.
— Мне почудилось, что дона догаресса просила тебя о разводе?
— Просила? Это тебе точно почудилось. Она требовала и ставила перед фактом! Чертова кукла! Ах, ваша безмятежность, мой Эдуардо да Риальто, имя которого я вам не поведаю, но поведаю…
Чезаре раздраженно поставил бокал.
— Развод избавил бы тебя от многих проблем, — осторожно проговорил Артуро.
Муэрто поморщился:
— В принципе, можно разыграть карту рыцарского благоговения и благородно вручить непопорченную девицу…
— Синьору да Риальто, — подсказал помощник.
— Треклятому Эдуардо! Но тогда недоброжелатели скажут, что дож Муэрто оскорбительно пренебрег подарком моря, что безмятежным водам Аквадораты потому угрожают шторма и тревоги. И первый же шторм убедит в этом прочих.
— Пожалуй.
— И вампиры тут же примутся плести сети новых интриг, а зрелые девицы забрасывать меня знаками внимания… Кстати, об интригах. Можешь снимать маску и арестуй всех членов Другого совета десяти. Эта афера протухла, мы ее сворачиваем.
— Подготовить документы для суда?
— Нет, не нужно. Подержи их пару дней и отпусти даже без допроса.
— Всех?
— Пожалуй, кроме этого смешного толстячка Дуриарти. Его не трогай. Он же великолепный кукольник! Ты видел, какие марионетки играют в его театре? Они почти как живые, и некоторым из них он умудряется дать голоса. Волшебный талант.
— Куклы, Чезаре, — возбужденно воскликнул синьор Копальди. — Князь Мадичи собирался послать тебе куклу!
— Филомена, абсолютно точно, настоящая женщина.
— А, если нет? И что это была за странная штука, закрывшая ей рот? Лекарь сказал, что эта субстанция не крепилась на плоти, а будто врастала в нее, будто сама стала губами. Слишком похоже на колдовство, также как искусство синьора директора театра.
— Убедил, — тишайший Муэрто прошел босиком за ширму, где на вешалке ждал его обычный костюм. — Бери кукольника и делай с ним все, что считаешь нужным. А я последую твоему совету и попытаюсь обаять чертову куклу Филомену. Из человеколюбия. Не могу же я подложить свинью благородному да Риальто, заставив вступить в брак с гомункулом? Это как-то не по-мужски.
Синьору Копальди пришлось на время отлучиться из дворца, поэтому встречу сиятельных супругов за ужином лично он не наблюдал. Но, когда Артуро проскользнул в парадную залу, атмосфера там искрилась вовсе не любовными эманациями.
— Что произошло? — Прошептал он на ушко сдобной доны да Риальто, которая стояла у колонны, или, скорее, пряталась за ней.
— Наш тишайший Чезаре отчего-то заартачился и не желает позволить кузине Маламоко находиться подле Филомены.
— Неужели?
— Синьор Пассеротто, дворцовый управляющий, подготовил нам такие прелестные покои…
— В другом крыле от апартаментов его серенити? — Уточнил Артуро, который лично беседовал с управляющим на эту тему и передал приказ дожа поселить новобрачную подальше от супруга. — Фисташковая гостиная?
— Именно.
Местечко за колонной вовсе не было уединенным, вокруг синьора Копальди с прелестной собеседницей прохаживались приглашенные гости, некоторые останавливались, чтоб послушать струнный квартет, выступающий на возвышении в центре залы.
— А почему мы прячемся? — спросил Артуро, когда его прижали к доне Мауре настолько близко, что молчать становилось неприлично. — И от кого?
— Потому, милейший Артуритто, — девушка улыбнулась, отчего на щечках ее возникла пара милейших ямочек, — что, когда господин и повелитель решит сдаться, свидетелям его поражения не поздоровится.
Синьор Копальди взглянул на Чезаре, тот как раз бросал на стол крахмальную салфетку и поднимался из-за стола.
— Вы ошиблись, Маурина, — вернул он доне да Риальто уменьшительный суффикс, — его серенити непреклонен.
Маура фыркнула:
— Это мы еще посмотрим.
Филомена, найдя взглядом фрейлину, поманила ее к себе. Донна да Риальто удалилась, а Артуро последовал за Чезаре, обнаружив того на террасе.
— Чертова кукла, — вздохнул тишайший, — никакого понятия о флирте, не удивлюсь, если под платьем у нее ржавеет пояс целомудрия.
— Ты вышел на воздух, чтоб остыть?
— Что? — Чезаре отвлекся от разглядывания чего-то на нижнем ярусе террасы. — Нет, дружище, у меня здесь маленькое свидание. А вот и наша синьорина Маламоко.
Карла неторопливо поднялась по ступеням и замерла перед дожем в реверансе.
— Артуро, позаботься, чтоб нам не мешали, — кивнул дож.
И синьор Копальди прислонился спиной к двери в залу, наблюдая, как Чезаре со спутницей рука об руку бредут в тени колонн. Дож спрашивал, дона Маламоко отвечала, через несколько шагов рука Чезаре обняла ее за плечи.
— Стоите на страже? — Шепнула дона да Риальто, прислоняясь рядом.
— Что делает догаресса?
— То, что не могла себе позволить в присутствии супруга, ест. Однако, что за странная близость?
— Простите?
— Почему ваш дож обнимает мою подругу?
— Они кузены.
— Он женат, а она — невинная девушка.
Артуро подумал, что, исполни Чезаре свой прекрасный план с морским чудовищем, сейчас он, Артуро, уже сидел бы в уютном уголке с бокалом вина и какой-нибудь менее целомудренной синьориной, или проводил допрос в нижних камерах.
— Ваш брат, Маура, — спросил он, чтоб сменить тему, — настолько полон достоинств, как о нем говорят?
— Кто говорит? Ах, понятно. Да, Эдуардо — красив и неглуп, и… О боже, Карла плачет?
Синьор Копальди посмотрел, слез не заметил, дона Маламоко стояла к нему спиной. И по этой спине ее сейчас похлопывал его серенити.
Маура шагнула вперед, Артуро схватил тонкое запястье:
— Постойте, они возвращаются.
— Если этот… Чезаре обидел мою подругу, если хоть одна слезинка…
Но Карла улыбалась.
— Дона да Риальто, — весело проговорил дож, — побеседовав с кузиной, я решил позволить вам обеим остаться во дворце в качестве фрейлин моей драгоценной доны Филомены. Более того, осознав всю важность диплома для девиц благородных, я дозволяю вам, синьорины, продолжить обучение.
Девушки посмотрели друг на друга.
— Мы вернемся в «Нобиле-колледже-рагацце»?
— Именно, — Чезаре лучился добродушием, — разумеется, дона Филомена должна будет каждый вечер являться в мои покои для исполнения супружеского долга, а вы, синьорины, в свои, чтоб исполнять свой долг фрейлин подле догарессы. Два долгих месяца мы проведем с вами как одна большая семья, а, когда синьорина Маламоко отбудет в колонии…
Дона да Риальто пошатнулась, Артуро придержал ее локоть.
— Панеттоне, — шепнула Карла подруге, — я после тебе все объясню.
Она обожгла синьора Копальди неприветливым взглядом и сняла его руку с локтя блондинки.
— Пойдем, милая, обрадуем Филомену. Ваша безмятежность, позвольте нам удалиться.
Фрейлины присели перед Чезаре, дождались кивка и впорхнули в арку двери.
— Твои планы поменялись? — Спросил Артуро. — Распорядиться про другие покои?
— Нет-нет, дружище, пусть обе синьорины ночуют как можно дальше от меня.
— Обе?
— Да. Загляни в залу, моя синьора Муэрто изъявляет радость?
Артуро ответил через минуту:
— Она улыбается, фрейлины сидят по обе стороны и наперебой ей что-то рассказывают. Чезаре, почему ты разрешил этим девицам остаться?
— Помнишь, мы как-то с тобой заходили на остров Мурано, и я знакомил тебя с дядюшкой Фаусто?
— Синьором, который свел нас с островными контрабандистами? Ты еще сказал, что он четверть века…
— Фаусто Маламоко, бывший председатель Совета десяти.
Артуро рассмеялся:
— Помню его лабиринт испытаний, в который мы, напившись, полезли, и как мальчишки-ученики вытаскивали нас из ямы с кольями, а после старикан гонялся за тобой с мухобойкой, потому что ты поломал какой-то важный рычаг.
Чезаре улыбнулся:
— Те мальчишки уже давно выросли и исполняют секретные миссии во славу Аквадораты в разных частях мира. И Карло…
— Дона Маламоко готовится к миссии?
— Да. И треклятый диплом должен ей в этом помочь. Дядюшка Фаусто не простит мне, если его многолетняя операция станет менее безупречной. Поэтому тебе, Артуро, придется организовать благородным девицам ежедневный транспорт в школу и обратно.
— Не проще будет отпустить их ночевать в дортуаре?
— Моя жена будет ночевать со мной, а не по соседству с палаццо Мадичи, и…
Чезаре поморщился:
— Карла сказала, что сиятельный Лукрецио проявляет к доне Филомене интерес.
— Они знакомы?
— Кажется, нет. В этой истории много непонятного. Ты арестовал кукольника?
— Да.
— Прекрасно. Я хочу сам его допросить.
— Сейчас?
Тишайший Муэрто посмотрел на друга с жалостью:
— Тебе нужно поспать, дружище, может тогда ясность мыслей вернется. Сейчас у дожа Аквадораты брачная ночь. Поэтому, загляни на кухню…
Окончание фразы заглушил треск фейерверков.
ГЛАВА 5. Возвращение в альма матер
Празднество проходило в одном из залов первого этажа, а точнее, в нескольких смежных залах. Публика потянулась туда сразу после официальной части, после торжественных речей, благословений и обращений. Новобрачные удалились в свои покои, чтоб переодеться, и подданные ожидали их возвращения.
— Маркиз Сальваторе, — кивнул синьор в костюме Арлекина безмасочному тучному патрицию, — не ожидал вас здесь сегодня увидеть.
— Граф Тучио? — Неуверенно переспросил патриций и улыбнулся, когда маска Арлекина на мгновение сдвинулась с одутловатого лица. — Доброго вечера.
— Спешите лицезреть русалку? Настолько, что даже не успели сменить дорожный костюм?
