На Нершиже все друг другу уже только через-две-кости, и от этого болеют дети. – Кайлин села и печально вздохнула, глядя, как темное ночью океан теперь, на рассвете, стал пепельно-серым с розовыми искрами на гребнях волн. Странно, но ее сердце слегка щемило от мысли, что вскоре она лишится возможности наблюдать эту картину, и будет вместо этого смотреть лишь на бесконечные леса и поля большой земли. – Нершиж умирает, и его люди медленно умирают вместе с ним.
И тут же почувствовала, как мужчина обнял ее сзади и прижал к своей груди.
– Тогда я тем более увезу тебя отсюда.
Никогда еще Кайлин не чувствовала себя такой обласканной и защищенной, как в этих объятиях. Впрочем, раньше ее никто из мужчин так и не обнимал. Она уютнее устроилась в гнезде рук Шиона, мечтая, чтобы солнце вовсе не поднималось выше, время остановило свой бег, и они вдвоем вечно сидели так на берегу и под убаюкивающий шелест волн переговаривались тихими голосами.
Но новый день, безжалостный, как сердце дея, все же вступил в свои права, разлучив их. То грустно вздыхая, то блаженно улыбаясь, Кайлин пробралась в поселение, и вовремя: старейшина как раз вышел из хижины, опираясь на посох и оглаживая бороду, с которой за ночь уже сошел праздничный окрас. Так же этот окрас сошел и с Нершижа, подумала Кайлин, оглядывая площадь с черными пятнами золы от потухших костров и разбросанными повсюду водорослевыми циновками, остатками еды и пустыми кувшинами из-под граппы. Дети уже вовсю шныряли там, доедая с запыленных блюд брошенные вкусности и попутно собирая мусор, их крепкие загорелые ноги глухо шлепали по каменным плитам. Подумать только, в прошлый визит гостей Кайлин и сама так бегала, хватая с земли то укатившуюся в уголок диковинную заморскую сливу, то кусок агаллы – вяленого мяса, которое матросы обычно таскали в карманах и любили жевать между делом, чтобы чем-то занять челюсти. Она вдруг снова ощутила тот же странный прилив тоски, что и на берегу: возможно, ей в последний раз доведется видеть родной остров, отпускающий гостей восвояси.
Отец, конечно же, пожелал лично проверить, была ли она с мужчиной, и Кайлин пришлось войти в хижину, лечь на циновку и позволить себя осмотреть. Процедура оказалась неприятной, но мысли о Шионе отвлекали и помогали ее пережить. Правитель остался очень доволен, он взглянул на дочь с одобрением и даже бросил ей несколько скупых ласковых слов, каких она не слышала от него с раннего детства, но Кайлин было уже все равно. Ей и правда надо бежать, чтобы больше никогда ни перед кем не отчитываться, кто и сколько раз излил в нее семя. Женщины с большой земли имеют только одного мужа и обсуждают интимные вопросы только с ним, и скоро она к таким присоединится.
– Ты прямо вся светишься! – ахнула мачеха, когда сразу после осмотра у них получилось остаться наедине. – Но это ведь не из-за дея?!
Чувства настолько переполняли Кайлин, что она не выдержала и бросилась женщине на шею, заставив ее растроганно охнуть:
– Мама, я влюбилась! И я решила убежать!
Кайлин никогда не называла так мачеху раньше и теперь удивилась сама себе: почему?! Ведь это самый родной для нее человек на всем Нершиже. Не таясь, она быстро рассказала о Шионе и плане побега, и женщина зажала рот рукой.
– Но ты точно все решила? – наконец спросила она после некоторых раздумий. – Он – хороший человек? Он не обидит тебя? Ты будешь с ним счастлива? Я так хотела, чтобы дей…
– Я точно-точно буду счастлива с Шионом! – быстро перебила ее Кайлин, не желая даже слышать о ненавистном боге из цитадели. Хватит с нее и так переживаний о том, как они поплывут на одном корабле. – Он позвал меня замуж! Мы с первого взгляда полюбили друг друга.
Мачеха еще раз задумчиво взглянула на нее, а затем решительно хлопнула в ладоши.
– Тогда я соберу тебе узелок с самым необходимым. Ты можешь положиться на меня во всем.
Среди гостей уже началось оживление, предвещающее скорый сбор и погрузку на барг, и Кайлин пришлось выйти на площадь снова, чтобы поучаствовать в церемонии прощания. По традиции Нершижа в доказательство гостеприимства и доброго расположения наутро каждая женщина благодарила того, кто выбрал ее на эту ночь, небольшим памятным подарком. Считалось, что крохотная безделушка не только станет приятным сувениром, но и будет напоминать гостю о том, как приятно прошло здесь время, и, возможно, побудит еще раз заглянуть на остров за впечатлениями.
Нершижу постоянно нужна свежая кровь, это все знают.
Старые женщины, которые еще не заслужили камень на шею, но уже не участвовали в приеме гостей, вручили всем более молодым счастливицам по небольшому кусочку коралла, выточенного в виде какой-нибудь замысловатой фигурки на длинной водорослевой бечеве. Кайлин досталось нечто, похожее на дерево с крупными плодами на ветках – таких на Нершиже не росло на ее памяти, но по описаниям гостей на материке они существовали. Она посчитала это еще одним знаком судьбы и крепко стиснула фигурку в кулаке.
Солнце успело подняться высоко и уже жадно поджаривало столпившихся на площади мужчин в их глупых плотных одеждах. Дей стоял на почетном месте в окружении охраны, и Кайлин поспешно отвела глаза, чтобы не наткнуться на его взгляд. Она соврала отцу, что всю ночь провела в шатре бога, но сама-то отлично помнила, чем закончилась их короткая встреча. Волна жара вновь прокатилась по ее телу, будто солнце вспыхнуло и обожгло ее всю, в горле поднялся ком, голова закружилась. Почему он так действует на нее? Почему ей так плохо в его присутствии? Неужели он как-то влияет на нее своей божественной силой, наказывает ее за непослушание?
Она вновь украдкой посмотрела и вновь отвернулась. Ножны на поясе бога были пусты: через мачеху до Кайлин уже дошли слухи, что первым делом, поутру, дей отправился на берег и зашвырнул далеко в океан свой меч. Просто пошел туда, размахнулся со всей своей нечеловеческой силой и смотрел, как оружие полетело в воду. Нерпу-Поводырь, чья шея чуть не отведала острого лезвия, наверное, обрадовался, но все остальные недоумевали. Что на дея нашло? И что же это за воин, если ни с того, ни с сего он разбрасывается таким мастерски сделанным, редкостным произведением ратного искусства? Пожалуй, лишь Кайлин могла предположить, в чем причина, но при мысли об этом ей становилось еще хуже. Нет, дей безумен, как и говорил Шион, сегодня он казнит, завтра – милует, он то кричит, то хохочет, простому человеку в его действиях сложно отыскать какой-то смысл.
Она отыскала взглядом того, о ком думала с невыносимым счастьем, и невольно улыбнулась в ответ на его лучезарную улыбку. Шион подмигнул ей, но тут же сделал серьезное лицо в ответ на легкий поворот головы дея, и Кайлин тоже прикинулась хмурой. Как же сложно держать в себе их сладкую тайну на двоих! Как трудно удержаться, чтобы постоянно не искать друг друга взглядом, не обмениваться скрытыми знаками, не показывать, что они помнят о том, что связало их на всю жизнь этой ночью на берегу!
Женщины понесли подарки, и Кайлин тоже шагнула вперед, сжимая коралл. Двигаясь навстречу дею, она постоянно твердила себе, что должна повесить фигурку ему на шею, а не Шиону. Как же глупо и несправедливо, что приходится притворяться и награждать не того, кто по праву заслужил знак внимания! Но старейшина пристально наблюдал за церемонией, да и на Нершиже нет места справедливости, это все знают.
Возвышаясь над ней, дей склонил голову, а Кайлин пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться. Когда ее руки обвили его мощную шею, он вдруг поднял лицо, впиваясь в нее единственным глазом так, словно пронзил ножом. Сладковатое дыхание, вырвавшееся из его приоткрытых губ, проникло в легкие Кайлин, и она перестала дышать, как если бы превратилась в камень. Слишком мало времени прошло, чтобы она забыла, как он стонал, лаская ее, и тяжесть его прикосновений все еще чувствовалась на коже даже через кружевную дымку ласк Шиона. Неужели она зря надеялась на облегчение, глупая островная девчонка? Неужели ни одно лекарство в мире не способно гарантированно исцелить ее от него?!
Взгляд дея медленно переместился ниже, вбирая в себя каждую мелкую ее черточку, и остановился где-то в районе шеи. Кайлин беззвучно простонала. Она намеренно распалила Шиона, и когда тот целовал ее от уха до ключицы, его рот оставил следы на ее по-девичьи тонкой коже. Мачеха заметила это, да и отец, но тот легко поверил, что всему виной дей.
Поверит ли сам дей, что это он вчера ее украсил?!
Бог резко выпрямился во весь свой нечеловечный рост, и его глаз засверкал так яростно, что стало ясно – его ум слишком остер, чтобы заблуждаться. Кайлин слегка стушевалась: может ли безумец соображать, но почти сразу оставила попытки понять, что творится в голове дея.
– Ты доволен, Глахар, как я осенил своим вниманием твою дочь? – вдруг заговорил он, глядя поверх головы Кайлин на старейшину, и нечеловечные губы изогнулись в злой усмешке, вынуждая ее невольно попятиться.
– Очень доволен, мой дей, очень, – подобострастно закивал отец Кайлин, кланяясь.
– Тогда я в знак твоего доброго расположения возьму себе еще двоих мужчин сверх оговоренной вчера меры.
Даже не оборачиваясь, она ощутила, как напрягся отец. Но вновь вступать в ссору с деем ему очевидно не хотелось.
– Но только не молодых мужчин, мой дей. Нершиж может выделить вам лишь кого-то из зрелых.
Ответ был произнесен вежливым и умоляющим тоном, и бог милостиво качнул головой.
– Тогда приступим к выбору. Вели всем вооружиться и явиться на площадь.
Место тут же расчистили. Кайлин ловко затесалась в толпе, подальше от неприятного взгляда дея, поближе к мачехе и прочим женщинам, и через чужие плечи наблюдала, как на каменный пятачок один за другим выходят ее братья-через-одну-кость. Они явно были растеряны требованием дея вооружиться – откуда на Нершиже оружие, когда здесь всем всегда рады?! – но все-таки захватили с собой приспособления для рыбной охоты: остроги, сети и ножи.
Дею поднесли кресло, быстро устроили какой-то хлипкий навес над головой. Устроившись поудобнее и вылакав два кувшина граппы подряд, он чуть оглянулся:
– Шион? Я доверяю тебе. Выбери самых перспективных.
С замиранием сердца Кайлин смотрела, как ее любимый вышел на раскаленные плиты. Братья-через-одну-кость опасливо таращились на него, широко расставив босые ноги, чуть согнув поджарые тела, украшенные лишь набедренными повязками, и стискивая в руках оружие, пока он неторопливо обернулся вокруг своей оси, изучая лицо каждого. Солнце нещадно палило, путаясь в смоляных кудрях, и, совсем как вчера, Кайлин видела, что по вискам мужчины текут капли пота. Ему надо снять всю лишнюю одежду, догадалась она, сыны Нершижа всего лишь рыболовы, а не воины, но они привычны к высоким температурам да к тому же раздеты. Но Шион даже не расстегнул жесткий воротничок котта, вынимая из ножен длинный сияющий на солнце меч. За что дей так мучает его?!
Перекинув рукоять в левую, непораненную руку, Шион принял боевую стойку.
– Нападать, – коротко приказал бог, раздобывший уже третий кувшин, и для верности выразительно глянул на островного правителя, который повторил команду более резким и громким голосом.
Переглянувшись, молодые мужчины начали кружить вокруг Шиона. Тот тоже поворачивался, стараясь по мере возможности держать в поле зрения всех. Дей раздраженно пошевелился в кресле.
– Я сказал нападать, а не танцевать, как на свадьбе с невестой!
Один из братьев-через-одну-кость, посмелее, сделал выпад и попытался ткнуть гостя острогой в плечо. Шион изящно отбил удар, но Кайлин заметила, что это стоило ему значительных усилий, все-таки левая рука работала не так уверенно, как правая, пальцы которой из-за раны теперь ничего не держали. В волнении она стиснула кулаки и закусила губу и вдруг заметила, что дей смотрит не на дерущихся, а на нее.
– Теперь нападать по двое, – процедил он, продолжая сверлить ее взглядом, и Кайлин вздернула подбородок, стараясь прикинуться равнодушной.
Но получалось у нее плохо, потому что по двое ее братья-через-одну-кость атаковали уже более уверенно: один колол, другой пытался накинуть сеть, и Шиону приходилось вертеться волчком, чтобы парировать и в то же время не поранить противников в пылу схватки. И все-таки сквозь страх Кайлин любовалась им, его отточенными движениями, способностью сконцентрироваться несмотря на жару и неудобную руку, практически танцем, в который превратились движения его сильных ног и тела. Шаг назад, разворот, блок, ложный выпад, два шага вперед…
Она все еще чувствовала на себе взгляд дея, но внезапно с какой-то мстительной решимостью перестала скрывать чувства и позволила всей гамме переживаний отразиться на лице. В конце концов, он тоже понял, с кем она была ночью, но вранье выгодно им обоим: ей, чтобы усыпить бдительность отца, ему – чтобы получить от старейшины более выгодный куш. Они подельники в этой лжи и даже союзники, как бы смешно это ни звучало. Смешно, потому что после того, что произошло между ними в шатре, Кайлин не видела никаких перспектив их союза. А может, в глубине души ей даже хотелось, чтобы он в полной мере осознал, какое счастье она испытала с другим, когда убежала от него…
– Нападать по трое!
Кайлин с огорчением стиснула кулаки. Да, дей умел заставить ее сожалеть не только о поступках, но даже о мыслях, потому что расплачивался Шион. Распаленные схваткой, сообразившие, что бой идет невзаправду и можно не опасаться поднять оружие на священного гостя, ее братья-через-одну-кость перестали сдерживаться, и их удары градом посыпались со всех сторон на противника. Шион задыхался, то и дело оттягивая воротничок и жадно хватая ртом воздух, его лицо потемнело…
Зачем она не сдержалась! Ведь это все из-за нее! Ну почему, почему ей так приспичило бунтовать против всесильного дея, что позабылась всякая разумность и осторожность?! Прав отец, гордость ее погубит, а еще – совершенно неуместное на Нершиже желание протеста против установленных правил. Такие, как она, отправляются с камнем на шее на дно до наступления старых лет. Только вот Кайлин, похоже, не себя топила…
Она пронзительно вскрикнула, когда один из молодых мужчин, подкравшись сзади, подставил подножку, и Шион рухнул на спину, не успевая блокировать удар сверху. Потрясая острогой, другой противник прыгнул ему на грудь, намереваясь пронзить горло, будто какую-то рыбу, прочие навалились на руки, не позволив защищаться, на перевязанной ладони гостя от усилий опять проступила кровь. Понимая, что игра зашла слишком далеко, и сейчас случится непоправимое, Кайлин оттолкнула впереди стоящих женщин и бросилась на помощь, намереваясь, как в детстве, отвесить пинки всем братьям-через-одну-кость, которых уже тогда не боялась, и одновременно с ее рывком над площадью прозвучало громогласное рычание дея:
– Достаточно!
Как бы ни были опьянены мужчины, но они отступили, и Кайлин беспрепятственно упала на Шиона и обернулась, закрывая его собой. Со всех сторон на них глазели, даже отец растерялся, и только дей медленно поднялся на ноги, дергая у горла пуговицу котта.
– Теперь я сам.
По толпе пронесся удивленный и взволнованный шепот, а затем с еще более обостренным любопытством женщины вытянули шеи. Еще бы – красавчик-кнест с мечом взбудоражил их воображение, но сам дей!.. Против такого зрелища устоял бы разве что очень искушенный зритель.
И тут же почувствовала, как мужчина обнял ее сзади и прижал к своей груди.
– Тогда я тем более увезу тебя отсюда.
Никогда еще Кайлин не чувствовала себя такой обласканной и защищенной, как в этих объятиях. Впрочем, раньше ее никто из мужчин так и не обнимал. Она уютнее устроилась в гнезде рук Шиона, мечтая, чтобы солнце вовсе не поднималось выше, время остановило свой бег, и они вдвоем вечно сидели так на берегу и под убаюкивающий шелест волн переговаривались тихими голосами.
Но новый день, безжалостный, как сердце дея, все же вступил в свои права, разлучив их. То грустно вздыхая, то блаженно улыбаясь, Кайлин пробралась в поселение, и вовремя: старейшина как раз вышел из хижины, опираясь на посох и оглаживая бороду, с которой за ночь уже сошел праздничный окрас. Так же этот окрас сошел и с Нершижа, подумала Кайлин, оглядывая площадь с черными пятнами золы от потухших костров и разбросанными повсюду водорослевыми циновками, остатками еды и пустыми кувшинами из-под граппы. Дети уже вовсю шныряли там, доедая с запыленных блюд брошенные вкусности и попутно собирая мусор, их крепкие загорелые ноги глухо шлепали по каменным плитам. Подумать только, в прошлый визит гостей Кайлин и сама так бегала, хватая с земли то укатившуюся в уголок диковинную заморскую сливу, то кусок агаллы – вяленого мяса, которое матросы обычно таскали в карманах и любили жевать между делом, чтобы чем-то занять челюсти. Она вдруг снова ощутила тот же странный прилив тоски, что и на берегу: возможно, ей в последний раз доведется видеть родной остров, отпускающий гостей восвояси.
Отец, конечно же, пожелал лично проверить, была ли она с мужчиной, и Кайлин пришлось войти в хижину, лечь на циновку и позволить себя осмотреть. Процедура оказалась неприятной, но мысли о Шионе отвлекали и помогали ее пережить. Правитель остался очень доволен, он взглянул на дочь с одобрением и даже бросил ей несколько скупых ласковых слов, каких она не слышала от него с раннего детства, но Кайлин было уже все равно. Ей и правда надо бежать, чтобы больше никогда ни перед кем не отчитываться, кто и сколько раз излил в нее семя. Женщины с большой земли имеют только одного мужа и обсуждают интимные вопросы только с ним, и скоро она к таким присоединится.
– Ты прямо вся светишься! – ахнула мачеха, когда сразу после осмотра у них получилось остаться наедине. – Но это ведь не из-за дея?!
Чувства настолько переполняли Кайлин, что она не выдержала и бросилась женщине на шею, заставив ее растроганно охнуть:
– Мама, я влюбилась! И я решила убежать!
Кайлин никогда не называла так мачеху раньше и теперь удивилась сама себе: почему?! Ведь это самый родной для нее человек на всем Нершиже. Не таясь, она быстро рассказала о Шионе и плане побега, и женщина зажала рот рукой.
– Но ты точно все решила? – наконец спросила она после некоторых раздумий. – Он – хороший человек? Он не обидит тебя? Ты будешь с ним счастлива? Я так хотела, чтобы дей…
– Я точно-точно буду счастлива с Шионом! – быстро перебила ее Кайлин, не желая даже слышать о ненавистном боге из цитадели. Хватит с нее и так переживаний о том, как они поплывут на одном корабле. – Он позвал меня замуж! Мы с первого взгляда полюбили друг друга.
Мачеха еще раз задумчиво взглянула на нее, а затем решительно хлопнула в ладоши.
– Тогда я соберу тебе узелок с самым необходимым. Ты можешь положиться на меня во всем.
Среди гостей уже началось оживление, предвещающее скорый сбор и погрузку на барг, и Кайлин пришлось выйти на площадь снова, чтобы поучаствовать в церемонии прощания. По традиции Нершижа в доказательство гостеприимства и доброго расположения наутро каждая женщина благодарила того, кто выбрал ее на эту ночь, небольшим памятным подарком. Считалось, что крохотная безделушка не только станет приятным сувениром, но и будет напоминать гостю о том, как приятно прошло здесь время, и, возможно, побудит еще раз заглянуть на остров за впечатлениями.
Нершижу постоянно нужна свежая кровь, это все знают.
Старые женщины, которые еще не заслужили камень на шею, но уже не участвовали в приеме гостей, вручили всем более молодым счастливицам по небольшому кусочку коралла, выточенного в виде какой-нибудь замысловатой фигурки на длинной водорослевой бечеве. Кайлин досталось нечто, похожее на дерево с крупными плодами на ветках – таких на Нершиже не росло на ее памяти, но по описаниям гостей на материке они существовали. Она посчитала это еще одним знаком судьбы и крепко стиснула фигурку в кулаке.
Солнце успело подняться высоко и уже жадно поджаривало столпившихся на площади мужчин в их глупых плотных одеждах. Дей стоял на почетном месте в окружении охраны, и Кайлин поспешно отвела глаза, чтобы не наткнуться на его взгляд. Она соврала отцу, что всю ночь провела в шатре бога, но сама-то отлично помнила, чем закончилась их короткая встреча. Волна жара вновь прокатилась по ее телу, будто солнце вспыхнуло и обожгло ее всю, в горле поднялся ком, голова закружилась. Почему он так действует на нее? Почему ей так плохо в его присутствии? Неужели он как-то влияет на нее своей божественной силой, наказывает ее за непослушание?
Она вновь украдкой посмотрела и вновь отвернулась. Ножны на поясе бога были пусты: через мачеху до Кайлин уже дошли слухи, что первым делом, поутру, дей отправился на берег и зашвырнул далеко в океан свой меч. Просто пошел туда, размахнулся со всей своей нечеловеческой силой и смотрел, как оружие полетело в воду. Нерпу-Поводырь, чья шея чуть не отведала острого лезвия, наверное, обрадовался, но все остальные недоумевали. Что на дея нашло? И что же это за воин, если ни с того, ни с сего он разбрасывается таким мастерски сделанным, редкостным произведением ратного искусства? Пожалуй, лишь Кайлин могла предположить, в чем причина, но при мысли об этом ей становилось еще хуже. Нет, дей безумен, как и говорил Шион, сегодня он казнит, завтра – милует, он то кричит, то хохочет, простому человеку в его действиях сложно отыскать какой-то смысл.
Она отыскала взглядом того, о ком думала с невыносимым счастьем, и невольно улыбнулась в ответ на его лучезарную улыбку. Шион подмигнул ей, но тут же сделал серьезное лицо в ответ на легкий поворот головы дея, и Кайлин тоже прикинулась хмурой. Как же сложно держать в себе их сладкую тайну на двоих! Как трудно удержаться, чтобы постоянно не искать друг друга взглядом, не обмениваться скрытыми знаками, не показывать, что они помнят о том, что связало их на всю жизнь этой ночью на берегу!
Женщины понесли подарки, и Кайлин тоже шагнула вперед, сжимая коралл. Двигаясь навстречу дею, она постоянно твердила себе, что должна повесить фигурку ему на шею, а не Шиону. Как же глупо и несправедливо, что приходится притворяться и награждать не того, кто по праву заслужил знак внимания! Но старейшина пристально наблюдал за церемонией, да и на Нершиже нет места справедливости, это все знают.
Возвышаясь над ней, дей склонил голову, а Кайлин пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться. Когда ее руки обвили его мощную шею, он вдруг поднял лицо, впиваясь в нее единственным глазом так, словно пронзил ножом. Сладковатое дыхание, вырвавшееся из его приоткрытых губ, проникло в легкие Кайлин, и она перестала дышать, как если бы превратилась в камень. Слишком мало времени прошло, чтобы она забыла, как он стонал, лаская ее, и тяжесть его прикосновений все еще чувствовалась на коже даже через кружевную дымку ласк Шиона. Неужели она зря надеялась на облегчение, глупая островная девчонка? Неужели ни одно лекарство в мире не способно гарантированно исцелить ее от него?!
Взгляд дея медленно переместился ниже, вбирая в себя каждую мелкую ее черточку, и остановился где-то в районе шеи. Кайлин беззвучно простонала. Она намеренно распалила Шиона, и когда тот целовал ее от уха до ключицы, его рот оставил следы на ее по-девичьи тонкой коже. Мачеха заметила это, да и отец, но тот легко поверил, что всему виной дей.
Поверит ли сам дей, что это он вчера ее украсил?!
Бог резко выпрямился во весь свой нечеловечный рост, и его глаз засверкал так яростно, что стало ясно – его ум слишком остер, чтобы заблуждаться. Кайлин слегка стушевалась: может ли безумец соображать, но почти сразу оставила попытки понять, что творится в голове дея.
– Ты доволен, Глахар, как я осенил своим вниманием твою дочь? – вдруг заговорил он, глядя поверх головы Кайлин на старейшину, и нечеловечные губы изогнулись в злой усмешке, вынуждая ее невольно попятиться.
– Очень доволен, мой дей, очень, – подобострастно закивал отец Кайлин, кланяясь.
– Тогда я в знак твоего доброго расположения возьму себе еще двоих мужчин сверх оговоренной вчера меры.
Даже не оборачиваясь, она ощутила, как напрягся отец. Но вновь вступать в ссору с деем ему очевидно не хотелось.
– Но только не молодых мужчин, мой дей. Нершиж может выделить вам лишь кого-то из зрелых.
Ответ был произнесен вежливым и умоляющим тоном, и бог милостиво качнул головой.
– Тогда приступим к выбору. Вели всем вооружиться и явиться на площадь.
Место тут же расчистили. Кайлин ловко затесалась в толпе, подальше от неприятного взгляда дея, поближе к мачехе и прочим женщинам, и через чужие плечи наблюдала, как на каменный пятачок один за другим выходят ее братья-через-одну-кость. Они явно были растеряны требованием дея вооружиться – откуда на Нершиже оружие, когда здесь всем всегда рады?! – но все-таки захватили с собой приспособления для рыбной охоты: остроги, сети и ножи.
Дею поднесли кресло, быстро устроили какой-то хлипкий навес над головой. Устроившись поудобнее и вылакав два кувшина граппы подряд, он чуть оглянулся:
– Шион? Я доверяю тебе. Выбери самых перспективных.
С замиранием сердца Кайлин смотрела, как ее любимый вышел на раскаленные плиты. Братья-через-одну-кость опасливо таращились на него, широко расставив босые ноги, чуть согнув поджарые тела, украшенные лишь набедренными повязками, и стискивая в руках оружие, пока он неторопливо обернулся вокруг своей оси, изучая лицо каждого. Солнце нещадно палило, путаясь в смоляных кудрях, и, совсем как вчера, Кайлин видела, что по вискам мужчины текут капли пота. Ему надо снять всю лишнюю одежду, догадалась она, сыны Нершижа всего лишь рыболовы, а не воины, но они привычны к высоким температурам да к тому же раздеты. Но Шион даже не расстегнул жесткий воротничок котта, вынимая из ножен длинный сияющий на солнце меч. За что дей так мучает его?!
Перекинув рукоять в левую, непораненную руку, Шион принял боевую стойку.
– Нападать, – коротко приказал бог, раздобывший уже третий кувшин, и для верности выразительно глянул на островного правителя, который повторил команду более резким и громким голосом.
Переглянувшись, молодые мужчины начали кружить вокруг Шиона. Тот тоже поворачивался, стараясь по мере возможности держать в поле зрения всех. Дей раздраженно пошевелился в кресле.
– Я сказал нападать, а не танцевать, как на свадьбе с невестой!
Один из братьев-через-одну-кость, посмелее, сделал выпад и попытался ткнуть гостя острогой в плечо. Шион изящно отбил удар, но Кайлин заметила, что это стоило ему значительных усилий, все-таки левая рука работала не так уверенно, как правая, пальцы которой из-за раны теперь ничего не держали. В волнении она стиснула кулаки и закусила губу и вдруг заметила, что дей смотрит не на дерущихся, а на нее.
– Теперь нападать по двое, – процедил он, продолжая сверлить ее взглядом, и Кайлин вздернула подбородок, стараясь прикинуться равнодушной.
Но получалось у нее плохо, потому что по двое ее братья-через-одну-кость атаковали уже более уверенно: один колол, другой пытался накинуть сеть, и Шиону приходилось вертеться волчком, чтобы парировать и в то же время не поранить противников в пылу схватки. И все-таки сквозь страх Кайлин любовалась им, его отточенными движениями, способностью сконцентрироваться несмотря на жару и неудобную руку, практически танцем, в который превратились движения его сильных ног и тела. Шаг назад, разворот, блок, ложный выпад, два шага вперед…
Она все еще чувствовала на себе взгляд дея, но внезапно с какой-то мстительной решимостью перестала скрывать чувства и позволила всей гамме переживаний отразиться на лице. В конце концов, он тоже понял, с кем она была ночью, но вранье выгодно им обоим: ей, чтобы усыпить бдительность отца, ему – чтобы получить от старейшины более выгодный куш. Они подельники в этой лжи и даже союзники, как бы смешно это ни звучало. Смешно, потому что после того, что произошло между ними в шатре, Кайлин не видела никаких перспектив их союза. А может, в глубине души ей даже хотелось, чтобы он в полной мере осознал, какое счастье она испытала с другим, когда убежала от него…
– Нападать по трое!
Кайлин с огорчением стиснула кулаки. Да, дей умел заставить ее сожалеть не только о поступках, но даже о мыслях, потому что расплачивался Шион. Распаленные схваткой, сообразившие, что бой идет невзаправду и можно не опасаться поднять оружие на священного гостя, ее братья-через-одну-кость перестали сдерживаться, и их удары градом посыпались со всех сторон на противника. Шион задыхался, то и дело оттягивая воротничок и жадно хватая ртом воздух, его лицо потемнело…
Зачем она не сдержалась! Ведь это все из-за нее! Ну почему, почему ей так приспичило бунтовать против всесильного дея, что позабылась всякая разумность и осторожность?! Прав отец, гордость ее погубит, а еще – совершенно неуместное на Нершиже желание протеста против установленных правил. Такие, как она, отправляются с камнем на шее на дно до наступления старых лет. Только вот Кайлин, похоже, не себя топила…
Она пронзительно вскрикнула, когда один из молодых мужчин, подкравшись сзади, подставил подножку, и Шион рухнул на спину, не успевая блокировать удар сверху. Потрясая острогой, другой противник прыгнул ему на грудь, намереваясь пронзить горло, будто какую-то рыбу, прочие навалились на руки, не позволив защищаться, на перевязанной ладони гостя от усилий опять проступила кровь. Понимая, что игра зашла слишком далеко, и сейчас случится непоправимое, Кайлин оттолкнула впереди стоящих женщин и бросилась на помощь, намереваясь, как в детстве, отвесить пинки всем братьям-через-одну-кость, которых уже тогда не боялась, и одновременно с ее рывком над площадью прозвучало громогласное рычание дея:
– Достаточно!
Как бы ни были опьянены мужчины, но они отступили, и Кайлин беспрепятственно упала на Шиона и обернулась, закрывая его собой. Со всех сторон на них глазели, даже отец растерялся, и только дей медленно поднялся на ноги, дергая у горла пуговицу котта.
– Теперь я сам.
По толпе пронесся удивленный и взволнованный шепот, а затем с еще более обостренным любопытством женщины вытянули шеи. Еще бы – красавчик-кнест с мечом взбудоражил их воображение, но сам дей!.. Против такого зрелища устоял бы разве что очень искушенный зритель.
