Трое центровых игроков красной команды опустились на одно колено. В центре – Артур, слева от него- Брайан, справа – рыцарь в золотых доспехах с веткой вьюнка на гербе. Перед ними трое центровых «Синих». И так получилось, что Артуру в соперники вновь достался Черный рыцарь. Между ними ровно по центру судья установил мяч. Свисток, и рыцари кинулись друг на друга, стараясь оттеснить соперника от мяча, чтобы оставшиеся позади игроки команды смогли его подобрать.
Схватка, скрежет металл, подбадривающие крики толпы, все это захватило меня, заставив кричать вместе со всеми, болея, разумеется, за команду Брайана. И они победили, вновь внеся мяч в зону синих. Снова восторженный вопль и овации.
Вдруг Артур остановился, словно на полном ходу наткнулся на стену, а в следующий миг из его груди вырвалась ярко-желтая вспышка, образовавшая вокруг Вудхаус энергетический шар и захватившая вместе с ним находившегося рядом Брайана. Их обоих приподняло над землей, и со страшной силой кинуло друг на друга, сминая, сдавливая, ломая в один бесформенный кусок железа. Кто-то закричал. Зрители в ужасе повскакивали со своих мест. Я кинулась вниз, оставив упавшую в обморок Элис заботам Пауэла. В каком-то беспамятстве с остервенением расталкиваю толпу зевак, прорываясь на поле, и лишь у самой его кромки меня кто-то перехватил, оттаскивая назад.
- Пустите! – попыталась вырваться я. Не дали.
- Адептка, прекратите! Адептка, Вы меня слышите, - лорд Стоун обхватил мое лицо ладонями, заставляя взглянуть ему в глаза, и медленно, чтобы каждое его слово могло дойти до моего сознания, произнес. – Вы ничем не сможете помочь, только помешаете. С ними все будет хорошо. Слышите?
Я кивнула. Словно в тумане наблюдаю, как мимо меня пробежали люди с носилками, чтобы забрать изломанную груду железа, внутри которой были Артур и Брай. Неожиданно, мне стало очень холодно, так что зуб на зуб не попадал. Поежилась, обхватив себя руками. Что-то легло мне на плечи, и стало немного теплее.
- Адептка, идите к себе. Если что-то будет известно я Вам скажу.
Снова кивнула. Развернулась и пошла прочь не разбирая дороги. Стоун был прав, здесь я действительно ничем не могла помочь. Но пусть его слова окажутся правдой, пусть с ними все будет хорошо. Уже на выходе с арены вспомнила об Элис. Как она? Оглянулась. Вокруг было много народа, все они с жаром обсуждали случившееся. Вряд ли смогу найти ее в этой толпе. Лучше вернуться в общежитие и подождать ее там.
Но Элис отыскалась сама. Вместе с Пауэлом она ждала меня у входа в общежитие. Девушка все еще была бледна и руки заметно дрожали, но приступ дурноты прошел.
- Ты как? – спросила у Элис. – Прости, что оставила тебя.
- Всехоошо, - робко улыбнулась та в ответ. Кажется, ей было неловко за свою слабость.
- Т-ты как? – участливо поинтересовался Питер.
Я только плечами пожала и с удивлением осмотрела себя, почувствовав на них какую-то странную тяжесть. Поверх плаща на меня был наброшен черный сюртук. Откуда он у меня? Стоун? В это я никак не могла поверить. Но вот же он - черный шерстяной сюртук, и это невозможно отрицать.
Два часа. Два бесконечно долгих часа я пробегала глазами одну и ту же страницу труда Палинорма, но так и не поняла, что там написано. О Брайане и Артуре не было никаких вестей, и это тревожило и радовало одновременно.
Вдруг в мою дверь постучали. На пороге стоял худенький паренек с военного факультета.
- Тебе, - протянул он сложенный вдвое листок и, выполнив поручение, тут же сбежал.
С громко бухающем сердцем прочла выведенные решительным убористым почерком строчки: «Адепты Вудхаус и Стаффорд находятся в лазарете. Их жизни ничто не угрожает». Стоун сдержал свое обещание. Подошла к висевшему на спинке стула сюртуку и, погладив его по отделанному атласом вороту, благодарно прошептала: «Спасибо». Как только представится случай, непременно поблагодарю лорда Стоуна лично и верну его вещь.
Кажется, «посыльный» не удержался и заглянул в письмо, потому что уже через десять минут вся академия знала, что Вудхаус со Стаффордом лежат в лазарете. Тут же приемная больничного крыла заполнилась ходоками, желавшими осведомиться о здоровье больных.
- Не пущу! – огрызнулась доведенная визитерами медсестра, стоило мне только переступить порог лазарета.
- Хорошо, - я покорно села на лавочку и стала ждать. Чего? Сама не знала, но так было спокойнее. Я прождала несколько часов. За это время доблестно державшая оборону медсестра отправила восвояси еще несколько любопытствующих. С удивлением увидела среди них Паулу и Кассию. Подарив мне презрительный взгляд, те с гордо поднятой головой прошествовали мимо.
- Любимая пациентка, ты что тут делаешь? – окликнул меня доктор Гилберт. – Заболела?
Отрицательно покачала головой.
- Аааа, - понятливо протянул он. – Пришла проведать своих драчунов? Что ж это у вас получается, то они к тебе приходят, то ты к ним. Хорошо еще ни с кем не поскандалила.
- Как можно, здесь же люди болеют, - напомнила сказанную им же фразу. Доктор Гилберт заливисто расхохотался.
- Что с тобой делать, проходи. Но только недолго. Я медсестру предупрежу.
- Спасибо, - поблагодарила доктора, забирая со скамейки накрытую салфеткой тарелку.
- Что у тебя там?
- Кексы. Можно?
- Кексы – можно. Им вообще все можно.
Доктор проводил меня до палаты парней. Взявшись за ручку двери, замерла от сковавшего меня страха. Какими я их увижу? Смогу ли не показать собственного страха, ведь им сейчас и без моего сочувствующе-печального взгляда несладко.
- Не вешай нос, любимая пациентка, - словно прочитав мои мысли, доктор ободряюще похлопал меня по плечу.- Через пару недель будут твои драчуны как новенькие. Это я тебе как врач говорю.
Благодарно улыбнулась в ответ и уже с большей уверенностью зашла в палату.
Тусклый свет газового рожка освещал комнату. Парни крепко спали, с головой укрытые одеялом, так что и не разглядишь ничего. Осторожно на цыпочках подошла к разделявшей их кровати тумбочке и поставила тарелку с кексами.
- Попалась! – схватил меня за руку Брайан.
- Ты чего не спишь? – чуть не вскрикнув от неожиданности, сердито зашептала я.
- А тут никто не спит, правда? – обратился друг к Рыжему. Тот открыл глаза и улыбнулся своей неподражаемой Вудхаусовской улыбкой.
- Зачем же притворялись? – я была возмущена их совершенно неподобающим для больных поведением.
- Скучно, - честно признался Стафф и, приподнявшись на кровати, поинтересовался. – А что ты принесла?
- Кексы, - осмотревшись, увидела стоявший в углу стул, на который и села, предварительно переставив его ближе к кроватям больных.
- Заботушка ты моя, - умилился Брайан. – Кому-то же жена доштанитщя? Проговорил он с набитым ртом.
- Чего же сам не женишься? – поддел его Рыжий. Стаффорд от подобного предложения чуть не подавился.
- С ума сошел! – запротестовал он и, протянув тарелку своему другу по несчастью, поинтересовался, - Будешь?
Поморщившись от боли, Рыжий сел в кровати и взял угощение.
Заходя в палату я готовила себя к худшему, так страшно выглядело случившееся на арене. Но больные выглядели намного лучше, чем я ожидала. Пара ссадин и ушибов на лице и руках, все остальное скрывали серые больничные пижамы. Кроме того, они явно были не против поговорить, поэтому, отбросив все сомнения, спросила: «Так что же все-таки случилось?»
- Да, двигатель взорвался, а накопившаяся энергия наружу вырвалась. Его, - Брайан кивнул в сторону Вудхауса, - сильней всего приложило, аж пару ребер хрустнуло, а у меня- во.
И мне с гордостью продемонстрировали забинтованную в гипс левую ногу.
- Трещина! Но это пустяки, не завтра- так послезавтра нас выпишут. Мне уже и костыли выдали.
- Разве может двигатель просто так взять и взорваться?
Вопрос был самым безобидным, но парни как-то странно переглянулись.
- Брай, я никому не скажу, ты же знаешь, - пообещала, правильно истолковав их молчание.
- Он не совсем сам взорвался, - немного помешкав, все-таки пояснил Стаффорд.
- Это как?
- Какая-то сволочь прицепила ко мне магнит, - зло выплюнул Артур и снова сморщился от боли в груди.
- Магнит? – перевела требовательный взгляд на Стаффорда.
- Магнит, если его прикрепить к доспехам, нарушает всю работу механизма. Шестеренки встают и игрока словно парализует, а двигатель продолжает работать. Дотянуться-то до него, что бы отключить, невозможно. Вот и происходит неконтролируемый выброс энергии.
- Узнаю кто. Сам в металл закатаю, - спокойно, рубя предложение на короткие фразы, пообещал Рыжий. – Из-за этого урода. Мои доспехи на куски. Распилили.
- Да, жалко доспехи, - понимающе протянул Стафф. – Я над своими все лето бился.
- Подожди, кто мог прикрепить этот магнит? Когда? А главное зачем? – мои мысли в отличие от мыслей парней шли совсем в другую сторону.
- Даже не лезь в это дело, - отрезал Брай.
- Не волнуйся, я дала обещание держаться подальше от неприятностей и не собираюсь его нарушать, - успокоила друга.
- Вот и не нарушай. Тоже мне - мисс следователь, - пробурчал он.
Я только улыбнулась на его слова. Что бы эти двое мне сейчас не сказали, какую бы гадость, особенно Рыжий, я бы и ухом не повела. Главное, что они живы, а все остальное - это мелочи. Заживет, ведь доктор Гилберт пообещал, и я ему верила.
Через полчаса наши дружеские посиделки прервала медсестра, заявившая, что у больных режим, и им давно пора спать. Мне ничего не оставалось, как распрощаться, перед этим пообещав непременно навестить их еще раз.
Как странно устроена наша жизнь. Вчера я не знала куда себя деть от беспокойства за Брайана с Вудхаусом, а сегодня с нетерпением ждала вечера, чтобы повеселиться на свадьбе Мартина. Но как всегда, когда чего-то очень ждешь, время, словно насмехаясь, принимается ползти как черепаха.
Вот и этот субботний день тянулся долго, очень долго. Две недели назад наша фиолетовая группа наконец закончила приводить в порядок выделенный нам кабинет. Дела были разложены по папкам и сданы в архив. Пол вымыт, пыль стерта, столы расставлены, и даже большое окно сияло чистотой, пропуская дневной свет.
С того дня, когда была доказана невиновность Сью Видоусон, инспектор Уоттс больше не брал нас на задания, оставляя работать с бумагами. А меня так и вовсе не жаловал. О том, чтобы отпроситься уйти пораньше не могло быть и речи. Но я решила попробовать: очень уж хотелось попасть в мэрию и увидеть, как Мартин и его невеста дадут клятвы друг другу.
Сперва Уоттс выспросил у меня, почему я отпрашиваюсь. А узнав, что все дело в свадьбе друга, прочел длинную лекцию о долге и обязанностях. Что работа есть работа, особенно если она связана с четвертым дивизионом. Что все личное следует оставлять за пределами этого здания и полностью посвятить себя делу, а не задирать нос и ждать поблажек только потому, что немного помогла в расследовании. Только после всего этого мне милостиво разрешили уйти на десять минут раньше. Очевидно, инспектор думал, что сильно меня этим расстроит. Но когда ничего не ждешь, даже десять минут могут показаться подарком.
Дальше начался обычный день практики с переписыванием и копированием чужих рапортов и материалов дела. Монотонная, изматывающая работа, от которой болели шея, спина и руки, не говоря уж о глазах. У многих офицеров почерк был такой, что не одна разведка в мире не смогла бы расшифровать их записи. Я к этим упражнениям относилась философски, стараясь выполнить все, что поручали. Элис страдала не меньше. Особенно ее пугали рапорты о свершенных нападениях и убийствах. Но она не жаловалась, а только часто вздыхала. Единственный, кому поручение не было в тягость, это Пауэл. То, на что у нас уходил весь день, он успевал сделать за пару часов, нередко помогая нам. В особенности Его светлости. Вот уж кто страдал больше всех. Его деятельная натура не могла принять такого пустого время препровождения. Часто раздражаясь и то и дело поминая недобрым словом тех, кто эти рапорты писал, он никак не мог собраться, делал кучу ошибок и ставил кляксы. От чего пол вокруг него был усыпан смятыми и изорванными в клочья бумажками. Но сегодня стол Артура пустовал.
Ровно без десяти шесть я сорвалась со своего места, на ходу простившись с Элис и Пауэлом. Несмотря на все зароки, вновь воспользовалась хэнсомом. В этот раз посадка прошла намного лучше и моя гордость не пострадала. Почти. За пятнадцать минут извозчик довез меня до ресторана. Опоздала я прилично. Хорошо, что заранее предупредила Джона, что задержусь. Немного перевела дух после быстрой езды и толкнула входную дверь, ожидая услышать музыку и веселый крики гостей, а так же увидеть смущенных и счастливых жениха и невесту во главе стола. Но в зале было пусто. На большой хрустальной люстре не горела ни одна свеча. В тусклом свете газовых рожков официанты убирали со столов, передвигали стулья, складывали скатерти.
- Прости, разве не здесь должна быть свадьба? – поинтересовалась у ловко орудующего шваброй паренька.
- Тута, - оторвался тот от натирания пола. – Да только ни жених, ни невеста не явились. Пришел какой- то усатый, долго извинился перед гостями. На том все и разошлись.
- Как не явились? - обескураженно повторила я. – Почему?
- Да, почем же мне знать? Хозяину-то что, главное денежки уплочены, а уж придет кто, или нет, то уж не наша забота.
Я окончательно перестала что либо понимать. Выбежав на улицу, кинулась искать извозчика. И вот передо мной знакомая улица с двумя рядами уютных двухэтажных домиков. Во всех окнах дома Джона и Мари горел свет. Почему-то мне показалось это дурным предзнаменованием, сердце кольнула тревога. Постучала. Пришлось долго ждать, прежде чем мне открыли. На пороге стояла незнакомая женщина. Безразлично скользнув по мне взглядом, она просто ушла в дом, оставив дверь открытой, и даже не поинтересовалась, кто я такая и зачем пришла.
В коридоре столкнулась еще с одной незнакомкой. Та прикрывала рот платком, стараясь сдержать рыдания. Я прошла в небольшую уютную гостиную, с разбросанными по дивану и креслам вышитыми подушечками и акварелями на стенах. Когда я думала о собственном доме, в нем обязательно была такая вот гостиная. Но сейчас она показалась пустой и холодной. Здесь были люди: мужчины и женщины с печальными, траурными лицами. Казалось, что вместо свадьбы в доме прощаются с умершим.
Отыскала взглядом Мари. Моя милая, любимая, добрая Мари сидела на диване и, закрыв лицо руками, горько плакала. Полненькая женщина в нарядном цветастом платье пыталась ее успокоить, но безуспешно.
- Что случилось? – опустившись на колени, я заглянула в лицо Мари.
- Мартин, - судорожно всхлипнула она и вновь разрыдалась.
- Что с Марти? – шепчу непослушными губами, глядя на подошедшего к нам Джона.
- Идем, - Джон поднял меня на ноги и, осторожно поддерживая за локоть, отвел на кухню. Усадив меня на табурет, он отвернулся к плите, налил в чайник воды и поставил его кипятиться, достал две кружки и долго хлопал дверцами шкафчиков в поисках заварки. Я умирала от неизвестности. Сотни ужасных, страшных мыслей пронеслись у меня в голове, но что-то подсказывало, что не стоит торопить Джона. Что ему нужны эти несколько минут, чтобы собраться и привести свои мысли в порядок. Так что все, что мне оставалось, это комкать свой шарф холодными, трясущимися руками.
Схватка, скрежет металл, подбадривающие крики толпы, все это захватило меня, заставив кричать вместе со всеми, болея, разумеется, за команду Брайана. И они победили, вновь внеся мяч в зону синих. Снова восторженный вопль и овации.
Вдруг Артур остановился, словно на полном ходу наткнулся на стену, а в следующий миг из его груди вырвалась ярко-желтая вспышка, образовавшая вокруг Вудхаус энергетический шар и захватившая вместе с ним находившегося рядом Брайана. Их обоих приподняло над землей, и со страшной силой кинуло друг на друга, сминая, сдавливая, ломая в один бесформенный кусок железа. Кто-то закричал. Зрители в ужасе повскакивали со своих мест. Я кинулась вниз, оставив упавшую в обморок Элис заботам Пауэла. В каком-то беспамятстве с остервенением расталкиваю толпу зевак, прорываясь на поле, и лишь у самой его кромки меня кто-то перехватил, оттаскивая назад.
- Пустите! – попыталась вырваться я. Не дали.
- Адептка, прекратите! Адептка, Вы меня слышите, - лорд Стоун обхватил мое лицо ладонями, заставляя взглянуть ему в глаза, и медленно, чтобы каждое его слово могло дойти до моего сознания, произнес. – Вы ничем не сможете помочь, только помешаете. С ними все будет хорошо. Слышите?
Я кивнула. Словно в тумане наблюдаю, как мимо меня пробежали люди с носилками, чтобы забрать изломанную груду железа, внутри которой были Артур и Брай. Неожиданно, мне стало очень холодно, так что зуб на зуб не попадал. Поежилась, обхватив себя руками. Что-то легло мне на плечи, и стало немного теплее.
- Адептка, идите к себе. Если что-то будет известно я Вам скажу.
Снова кивнула. Развернулась и пошла прочь не разбирая дороги. Стоун был прав, здесь я действительно ничем не могла помочь. Но пусть его слова окажутся правдой, пусть с ними все будет хорошо. Уже на выходе с арены вспомнила об Элис. Как она? Оглянулась. Вокруг было много народа, все они с жаром обсуждали случившееся. Вряд ли смогу найти ее в этой толпе. Лучше вернуться в общежитие и подождать ее там.
Но Элис отыскалась сама. Вместе с Пауэлом она ждала меня у входа в общежитие. Девушка все еще была бледна и руки заметно дрожали, но приступ дурноты прошел.
- Ты как? – спросила у Элис. – Прости, что оставила тебя.
- Всехоошо, - робко улыбнулась та в ответ. Кажется, ей было неловко за свою слабость.
- Т-ты как? – участливо поинтересовался Питер.
Я только плечами пожала и с удивлением осмотрела себя, почувствовав на них какую-то странную тяжесть. Поверх плаща на меня был наброшен черный сюртук. Откуда он у меня? Стоун? В это я никак не могла поверить. Но вот же он - черный шерстяной сюртук, и это невозможно отрицать.
Два часа. Два бесконечно долгих часа я пробегала глазами одну и ту же страницу труда Палинорма, но так и не поняла, что там написано. О Брайане и Артуре не было никаких вестей, и это тревожило и радовало одновременно.
Вдруг в мою дверь постучали. На пороге стоял худенький паренек с военного факультета.
- Тебе, - протянул он сложенный вдвое листок и, выполнив поручение, тут же сбежал.
С громко бухающем сердцем прочла выведенные решительным убористым почерком строчки: «Адепты Вудхаус и Стаффорд находятся в лазарете. Их жизни ничто не угрожает». Стоун сдержал свое обещание. Подошла к висевшему на спинке стула сюртуку и, погладив его по отделанному атласом вороту, благодарно прошептала: «Спасибо». Как только представится случай, непременно поблагодарю лорда Стоуна лично и верну его вещь.
Кажется, «посыльный» не удержался и заглянул в письмо, потому что уже через десять минут вся академия знала, что Вудхаус со Стаффордом лежат в лазарете. Тут же приемная больничного крыла заполнилась ходоками, желавшими осведомиться о здоровье больных.
- Не пущу! – огрызнулась доведенная визитерами медсестра, стоило мне только переступить порог лазарета.
- Хорошо, - я покорно села на лавочку и стала ждать. Чего? Сама не знала, но так было спокойнее. Я прождала несколько часов. За это время доблестно державшая оборону медсестра отправила восвояси еще несколько любопытствующих. С удивлением увидела среди них Паулу и Кассию. Подарив мне презрительный взгляд, те с гордо поднятой головой прошествовали мимо.
- Любимая пациентка, ты что тут делаешь? – окликнул меня доктор Гилберт. – Заболела?
Отрицательно покачала головой.
- Аааа, - понятливо протянул он. – Пришла проведать своих драчунов? Что ж это у вас получается, то они к тебе приходят, то ты к ним. Хорошо еще ни с кем не поскандалила.
- Как можно, здесь же люди болеют, - напомнила сказанную им же фразу. Доктор Гилберт заливисто расхохотался.
- Что с тобой делать, проходи. Но только недолго. Я медсестру предупрежу.
- Спасибо, - поблагодарила доктора, забирая со скамейки накрытую салфеткой тарелку.
- Что у тебя там?
- Кексы. Можно?
- Кексы – можно. Им вообще все можно.
Доктор проводил меня до палаты парней. Взявшись за ручку двери, замерла от сковавшего меня страха. Какими я их увижу? Смогу ли не показать собственного страха, ведь им сейчас и без моего сочувствующе-печального взгляда несладко.
- Не вешай нос, любимая пациентка, - словно прочитав мои мысли, доктор ободряюще похлопал меня по плечу.- Через пару недель будут твои драчуны как новенькие. Это я тебе как врач говорю.
Благодарно улыбнулась в ответ и уже с большей уверенностью зашла в палату.
Тусклый свет газового рожка освещал комнату. Парни крепко спали, с головой укрытые одеялом, так что и не разглядишь ничего. Осторожно на цыпочках подошла к разделявшей их кровати тумбочке и поставила тарелку с кексами.
- Попалась! – схватил меня за руку Брайан.
- Ты чего не спишь? – чуть не вскрикнув от неожиданности, сердито зашептала я.
- А тут никто не спит, правда? – обратился друг к Рыжему. Тот открыл глаза и улыбнулся своей неподражаемой Вудхаусовской улыбкой.
- Зачем же притворялись? – я была возмущена их совершенно неподобающим для больных поведением.
- Скучно, - честно признался Стафф и, приподнявшись на кровати, поинтересовался. – А что ты принесла?
- Кексы, - осмотревшись, увидела стоявший в углу стул, на который и села, предварительно переставив его ближе к кроватям больных.
- Заботушка ты моя, - умилился Брайан. – Кому-то же жена доштанитщя? Проговорил он с набитым ртом.
- Чего же сам не женишься? – поддел его Рыжий. Стаффорд от подобного предложения чуть не подавился.
- С ума сошел! – запротестовал он и, протянув тарелку своему другу по несчастью, поинтересовался, - Будешь?
Поморщившись от боли, Рыжий сел в кровати и взял угощение.
Заходя в палату я готовила себя к худшему, так страшно выглядело случившееся на арене. Но больные выглядели намного лучше, чем я ожидала. Пара ссадин и ушибов на лице и руках, все остальное скрывали серые больничные пижамы. Кроме того, они явно были не против поговорить, поэтому, отбросив все сомнения, спросила: «Так что же все-таки случилось?»
- Да, двигатель взорвался, а накопившаяся энергия наружу вырвалась. Его, - Брайан кивнул в сторону Вудхауса, - сильней всего приложило, аж пару ребер хрустнуло, а у меня- во.
И мне с гордостью продемонстрировали забинтованную в гипс левую ногу.
- Трещина! Но это пустяки, не завтра- так послезавтра нас выпишут. Мне уже и костыли выдали.
- Разве может двигатель просто так взять и взорваться?
Вопрос был самым безобидным, но парни как-то странно переглянулись.
- Брай, я никому не скажу, ты же знаешь, - пообещала, правильно истолковав их молчание.
- Он не совсем сам взорвался, - немного помешкав, все-таки пояснил Стаффорд.
- Это как?
- Какая-то сволочь прицепила ко мне магнит, - зло выплюнул Артур и снова сморщился от боли в груди.
- Магнит? – перевела требовательный взгляд на Стаффорда.
- Магнит, если его прикрепить к доспехам, нарушает всю работу механизма. Шестеренки встают и игрока словно парализует, а двигатель продолжает работать. Дотянуться-то до него, что бы отключить, невозможно. Вот и происходит неконтролируемый выброс энергии.
- Узнаю кто. Сам в металл закатаю, - спокойно, рубя предложение на короткие фразы, пообещал Рыжий. – Из-за этого урода. Мои доспехи на куски. Распилили.
- Да, жалко доспехи, - понимающе протянул Стафф. – Я над своими все лето бился.
- Подожди, кто мог прикрепить этот магнит? Когда? А главное зачем? – мои мысли в отличие от мыслей парней шли совсем в другую сторону.
- Даже не лезь в это дело, - отрезал Брай.
- Не волнуйся, я дала обещание держаться подальше от неприятностей и не собираюсь его нарушать, - успокоила друга.
- Вот и не нарушай. Тоже мне - мисс следователь, - пробурчал он.
Я только улыбнулась на его слова. Что бы эти двое мне сейчас не сказали, какую бы гадость, особенно Рыжий, я бы и ухом не повела. Главное, что они живы, а все остальное - это мелочи. Заживет, ведь доктор Гилберт пообещал, и я ему верила.
Через полчаса наши дружеские посиделки прервала медсестра, заявившая, что у больных режим, и им давно пора спать. Мне ничего не оставалось, как распрощаться, перед этим пообещав непременно навестить их еще раз.
Глава 16
Как странно устроена наша жизнь. Вчера я не знала куда себя деть от беспокойства за Брайана с Вудхаусом, а сегодня с нетерпением ждала вечера, чтобы повеселиться на свадьбе Мартина. Но как всегда, когда чего-то очень ждешь, время, словно насмехаясь, принимается ползти как черепаха.
Вот и этот субботний день тянулся долго, очень долго. Две недели назад наша фиолетовая группа наконец закончила приводить в порядок выделенный нам кабинет. Дела были разложены по папкам и сданы в архив. Пол вымыт, пыль стерта, столы расставлены, и даже большое окно сияло чистотой, пропуская дневной свет.
С того дня, когда была доказана невиновность Сью Видоусон, инспектор Уоттс больше не брал нас на задания, оставляя работать с бумагами. А меня так и вовсе не жаловал. О том, чтобы отпроситься уйти пораньше не могло быть и речи. Но я решила попробовать: очень уж хотелось попасть в мэрию и увидеть, как Мартин и его невеста дадут клятвы друг другу.
Сперва Уоттс выспросил у меня, почему я отпрашиваюсь. А узнав, что все дело в свадьбе друга, прочел длинную лекцию о долге и обязанностях. Что работа есть работа, особенно если она связана с четвертым дивизионом. Что все личное следует оставлять за пределами этого здания и полностью посвятить себя делу, а не задирать нос и ждать поблажек только потому, что немного помогла в расследовании. Только после всего этого мне милостиво разрешили уйти на десять минут раньше. Очевидно, инспектор думал, что сильно меня этим расстроит. Но когда ничего не ждешь, даже десять минут могут показаться подарком.
Дальше начался обычный день практики с переписыванием и копированием чужих рапортов и материалов дела. Монотонная, изматывающая работа, от которой болели шея, спина и руки, не говоря уж о глазах. У многих офицеров почерк был такой, что не одна разведка в мире не смогла бы расшифровать их записи. Я к этим упражнениям относилась философски, стараясь выполнить все, что поручали. Элис страдала не меньше. Особенно ее пугали рапорты о свершенных нападениях и убийствах. Но она не жаловалась, а только часто вздыхала. Единственный, кому поручение не было в тягость, это Пауэл. То, на что у нас уходил весь день, он успевал сделать за пару часов, нередко помогая нам. В особенности Его светлости. Вот уж кто страдал больше всех. Его деятельная натура не могла принять такого пустого время препровождения. Часто раздражаясь и то и дело поминая недобрым словом тех, кто эти рапорты писал, он никак не мог собраться, делал кучу ошибок и ставил кляксы. От чего пол вокруг него был усыпан смятыми и изорванными в клочья бумажками. Но сегодня стол Артура пустовал.
Ровно без десяти шесть я сорвалась со своего места, на ходу простившись с Элис и Пауэлом. Несмотря на все зароки, вновь воспользовалась хэнсомом. В этот раз посадка прошла намного лучше и моя гордость не пострадала. Почти. За пятнадцать минут извозчик довез меня до ресторана. Опоздала я прилично. Хорошо, что заранее предупредила Джона, что задержусь. Немного перевела дух после быстрой езды и толкнула входную дверь, ожидая услышать музыку и веселый крики гостей, а так же увидеть смущенных и счастливых жениха и невесту во главе стола. Но в зале было пусто. На большой хрустальной люстре не горела ни одна свеча. В тусклом свете газовых рожков официанты убирали со столов, передвигали стулья, складывали скатерти.
- Прости, разве не здесь должна быть свадьба? – поинтересовалась у ловко орудующего шваброй паренька.
- Тута, - оторвался тот от натирания пола. – Да только ни жених, ни невеста не явились. Пришел какой- то усатый, долго извинился перед гостями. На том все и разошлись.
- Как не явились? - обескураженно повторила я. – Почему?
- Да, почем же мне знать? Хозяину-то что, главное денежки уплочены, а уж придет кто, или нет, то уж не наша забота.
Я окончательно перестала что либо понимать. Выбежав на улицу, кинулась искать извозчика. И вот передо мной знакомая улица с двумя рядами уютных двухэтажных домиков. Во всех окнах дома Джона и Мари горел свет. Почему-то мне показалось это дурным предзнаменованием, сердце кольнула тревога. Постучала. Пришлось долго ждать, прежде чем мне открыли. На пороге стояла незнакомая женщина. Безразлично скользнув по мне взглядом, она просто ушла в дом, оставив дверь открытой, и даже не поинтересовалась, кто я такая и зачем пришла.
В коридоре столкнулась еще с одной незнакомкой. Та прикрывала рот платком, стараясь сдержать рыдания. Я прошла в небольшую уютную гостиную, с разбросанными по дивану и креслам вышитыми подушечками и акварелями на стенах. Когда я думала о собственном доме, в нем обязательно была такая вот гостиная. Но сейчас она показалась пустой и холодной. Здесь были люди: мужчины и женщины с печальными, траурными лицами. Казалось, что вместо свадьбы в доме прощаются с умершим.
Отыскала взглядом Мари. Моя милая, любимая, добрая Мари сидела на диване и, закрыв лицо руками, горько плакала. Полненькая женщина в нарядном цветастом платье пыталась ее успокоить, но безуспешно.
- Что случилось? – опустившись на колени, я заглянула в лицо Мари.
- Мартин, - судорожно всхлипнула она и вновь разрыдалась.
- Что с Марти? – шепчу непослушными губами, глядя на подошедшего к нам Джона.
- Идем, - Джон поднял меня на ноги и, осторожно поддерживая за локоть, отвел на кухню. Усадив меня на табурет, он отвернулся к плите, налил в чайник воды и поставил его кипятиться, достал две кружки и долго хлопал дверцами шкафчиков в поисках заварки. Я умирала от неизвестности. Сотни ужасных, страшных мыслей пронеслись у меня в голове, но что-то подсказывало, что не стоит торопить Джона. Что ему нужны эти несколько минут, чтобы собраться и привести свои мысли в порядок. Так что все, что мне оставалось, это комкать свой шарф холодными, трясущимися руками.
