– Малыш, ему будет тяжело, ты же знаешь, как Савви любит тебя. Ему сложно, он попросил тебя удержать дома.
– Как он мог за меня решить? Это нечестно!
Карлин убежала в комнату и весь оставшийся день оттуда не выходила. Слёзы ду-шили, гнев их разгонял, но потом снова рыдания накрывали волной. Так, то плача, то злясь, она провалилась в сон. И ей снилось, что брат пришёл. Долго сидел рядом, а потом поцеловал в макушку и сказал:
– Я с тобой, не бойся, если что, ты знаешь, где меня найти.
Впереди ещё один год в школе. Первые дни Карлин не знала радоваться этому или нет. С одной стороны, здесь спокойно, крыша над головой, всегда сытый желудок, да и появляется шанс получить назначение. С другой, это сложно. Снова уроки, экзамены, а ведь она никого не знает здесь ни учителей, ни студентов. К кому можно обратиться за помощью? С кем пошутить, а кого лучше обходить стороной? А ещё нужно постоянно следить за тем что говоришь, чтобы не выдать что она из прошлого. Хотя если честно она не понимала, что в этом опасного.
– Карлин, ты можешь просто поверить? – каждый раз прерывал её попытки разуз-нать Урлий.
И? в конце концов? она перестала спрашивать, решила, что выяснит это позже са-ма. Пока же переключилась на уточнение, что же ей можно, а что запрещено. Очень уж не хотелось повторять свои же ошибки и вновь прослыть нарушительницей. Плюс она сделала еще одну попытку понять, может ли она попасть в экспедицию, ведь дома у неё здесь нет, возвращаться некуда, но профессор ответил отказом. Без причин, как ей пока-залось.
Карлин насупилась, скрестила руки на груди и заметила, как задержал дыхание Ур-лий. Ей показалось, что он чуть дёрнулся в её сторону. Или это разум сыграл шутку. Ведь Саввин сейчас точно её бы обнял и зашептал пояснения. Профессор же покачал головой и не произнёс ни слова.
– Вы постоянно просите меня поверить. Но как я могу это сделать если не пони-маю? Чему учиться, как успеть проявить себя и получить назначение? – отстукивая кула-ком по бедру в такт словам, высказалась Карлин.
Урлий же пожал плечами.
– У тебя есть год, это твой шанс. Воспользуйся им. Поверь, ты сможешь выбрать свою область для назначения. Я вижу в тебе огромный потенциал.
– Для чего? – не унималась Карлин.
– Это не тема нашей сегодняшней лекции. У тебя есть год, чтобы определиться, – уходил профессор от ещё одной запретной области и переводил разговор на новый урок. О будущем, занятиях и иногда даже о космосе.
Учебный год для Карлин начался с представления. Урлий собрал студентов и пре-подавателей и представил её.
– В нашей школе будет проведён очередной эксперимент. И я благодарен, что нам доверяют учёные и богатеи, зная, что справимся, как всегда, успешно. Напоминаю, что любые обсуждения запрещены – мы принимаем на веру – если нужно что-то испытать, значит, ему быть. В этот раз ко мне поступила личная просьба мэтра. А его слова для нас как закон. Сразу предупреждаю – узнаю, что эта тема обсуждается – без выяснения при-чин и даже минуя мой кабинет – сплетник отправится в башню науки и про назначение может забыть.
– Как и про жизнь, – пролетел по собравшимся шепоток.
Карлин поёжилась. «Умеет Урлий убеждать, нашему Гремсу нужно было бы у него поучиться. Вон как все замерли. Или это всё гроза мэтр. Интересно было бы с ним позна-комиться. Хотя… мне ведь не нужны неприятности», – размышляла она, оглядывая сту-дентов и преподавателей, пока её не схватили за руку и не вытянули на обозрение со-бравшихся.
Поменявшись с ними местами Карлин вновь поёжилась. В глазах она замечала и любопытство, и оценку внешнего вида, и вопросы – кто это? И зачем здесь находится? Урлий взял её за локоть, тепло поддержки побежало струйкой по венам. Она расправила плечи, подняла подбородок и с вызовом посмотрела на ребят. Её изменение отразилось на настроении многих. Замелькали улыбки, замахали ладошки и даже вспышками пробежа-лись подмигивания.
– Знакомьтесь – это наша новая студентка. Мы её зачисляем к выпускному потоку.
– А как зовут красотку?
Вопрос вызвал странную, по мнению Карлин, реакцию. Урлий убрал руку от её лок-тя, сделал шаг в сторону, прокашлялся и, сдерживая металл в голосе, ответил.
– Видимо, первый кандидат на путешествие к учёным появился? Что ж. Сам вый-дешь или нужна помощь?
Карлин хотела было попросить Урлия пожалеть бедолагу, но от профессора веяло таким холодом, что ей самой стало страшно.
Собрание завершилось. Что произошло с парнишкой не обсуждалось, но студенты держались от новенькой в стороне. Да и с профессором отношения изменились. Он избе-гал её. Хотя может быть всё это Карлин лишь казалось, ведь учебный год требует много времени и сил от всех преподавателей, а уж от главного человека в школе втройне.
Её переселили в комнату к двум девчонкам. Неразговорчивым первогодкам. Ху-денькая блондинка напоминала Малию – так же не расставалась с книгами. Всё время бубнила под нос, читая тома или повторяя лекцию. Вторая девочка, как забитый мышо-нок, или сидела в углу коридора, самом тёмном и незаметном, обнимая вязанную игруш-ку, или лежала в кровати, отвернувшись к стене и водила пальцем по шероховатой по-верхности, рисуя странные узоры.
Карлин не стала лезть к соседкам в душу, она ушла внутрь своей. Одну из тетрадей использовала для писем. Старшему брату. Рассказывала, как она здесь устроилась, что её удивляет, что расстраивает. А ложась спать, представляла, что Саввин читает послания и пишет ответ. Вот только невидимые преграды не пропускают обратные письма, но Кар-лин верит, что скоро всё может измениться.
Любимым местом, как и в прошлом, стал был пригорок, где они с Малией много времени провели вместе. Ей казалось, что когда она там сидит, то рядом появляет-ся туманный призрак, молча рисующий фигуры и закорючки. Хотелось верить, что там, почти сто лет назад подруга скучает и вспоминает их разговоры и приходит сюда, чтобы побыть вместе, пусть и лишь в мыслях.
Сегодня Карлин было грустно. На лекциях затронули тему истории, про появление поселений. Как одни укреплялись, другие не справлялись и исчезали. Карлин вглядыва-лась в карту и пыталась найти маленькую точку, где когда-то жили её родители. Ей стало интересно, что с ними случилось, как они восприняли её исчезновение. Но карту быстро закрыли, никому дела не было до конкретной семьи, на лекции разбирали устройство планеты.
Карлин отправилась после занятий в библиотеку, но архивариус сказал, что без раз-решения профессора ей пока доступа к старым картам, информации о жителях поселений и их судьбе нет.
«Привет, братишка! Почему они от меня все скрывают? Да, я помню, что на пять лет мы должны забыть о родных. Отрезать себя от тех связей. И те, кто с этим справится лучше, проще потом принимают свои назначения. Но я-то…».
Слезинка скатилась по щеке и капнула на место, где только что была ручка. Нена-писанное слово превратилось в кляксу, вытягивая чернила из стержня. От созерцания со-здающейся на глазах картины отвлёк шорох. Из-за дерева вышел гость. Карлин дёрнула плечом, будто хотела прогнать того, незваного нарушителя её одиночества. Но краем гла-за увидела ботинки. Не студента. Повернулась и встретилась взглядом с парнем. Ресницы запорхали, переключая картинки их дня знакомства. Она расцарапанная, потрёпанная, щурясь от яркого света, вышла из леса. Он протянул руку и улыбнулся.
– Ты не против, если я посижу с тобой рядом? – спросил гость осматриваясь.
Карлин кивнула и подвинулась немного, чтобы дать возможность молодому челове-ку сесть, но не слишком близко. Она следила за его действиями, а в голове звучал спо-койный его голос из прошлого, объясняющий, что происходит, взгляд же притягивала ла-донь. Мягкая, тёплая. В тот день на ней пульсировала жилка, успокаивая взволнованную незнакомку.
– Как тебя зовут? – спросила Карлин.
Парень замер, будто вопрос застал его врасплох. Он уже опустил одно коле-но, почти расположившись на расстоянии вытянутой руки. Но, услышав её голос, помо-тал головой. Не привиделось ли. Обычно он наблюдал за гостьей из леса издалека. Она каждый день сидела здесь, склонившись над тетрадкой и молча водила ручкой, де-лясь мыслями с бумагой. Сегодня во время обхода увидел её, как всегда, тихую и не удержался, подошёл ближе. Из вежливости спросил разрешения, но не ждал в ответ ниче-го. А тут её голос. Словно тычок выбил из равновесия. Со смотрителями никто не должен был разговаривать. Но чёрт побери ему было плевать на запреты. Он вскочил, отряхнулся, поправил кафтан протянул руку и ответил с солдатской чёткостью:
– Разрешите представиться! Патрульный первого ранга Истон Капецкий!
Карлин всё ещё рассматривала такого живого, улыбчивого смотрителя. Это было не привычно, ведь они отводят глаза, игнорируют любые возможности для общения. А тут. Она позволила прикоснуться к своей кисти, он слегка дотронулся до неё губами или ды-ханием. Два сердца одновременно замерли. Чувство неловкости заискрилось в воздухе. Зверёк мелкий прошмыгнул между кустами. Истон обернулся, этим воспользовалась Карлин, высвободив руку из его ладони.
Смотритель, видимо, убедившись, что ничего их спокойствию не угрожает, улыб-нулся и спросил:
– Могу ли я присесть рядом с вами? Не помешаю ли думам, занимающим вашу пре-красную голову?
Карлин прыснула от смеха.
– Ты тут ещё кренделя старомодные начни выводить. Я думала, в будущем про эти манеры забыли, – молнией её пронзила грусть по родителям, которых она уже не увидит, по друзьям, но сжала кулак, взяла себя в руки и, сощурив глаза, уточнила: – А тебе можно покидать свой пост и разговаривать со студентками?
Истон пожал плечами.
– Нет, нельзя. Но сегодня старший уже провёл осмотр и мне так захотелось с тобой хотя бы просто посидеть рядышком, что я не сдержался.
– А вдруг кто-то заметит, доложит и тебя накажут? – к горлу подступило искреннее переживание.
Она вспомнила, как одного смотрителя отчитывали за то, что он всего лишь улыб-нулся девчонке, реагируя на её кривляние и смешные рожицы. Студенты, особенно но-вички, часто пытались вывести этих истуканов из себя. И юнец не справился. Больше его не видели. Его могли отстранить, выслать, или ещё чего хуже. С тех пор сама Карлин в таких забавах не участвовала, не желая становиться причиной лишения должности кого бы то ни было. Ведь то, что их могло ждать впереди, достаточно ярко всплывало из памя-ти – пример её старшего брата.
– Давай не будем об этом?
Карлин кивнула, ей тоже не хотелось своими предположениями и вопросами накликать беду.
– О чём поболтаем? – ей было неважно, любая тема, лишь бы с живым человеком, а не с бумагой. Тем более что для Истона не секрет откуда она и можно не подбирать сло-ва.
– Мне очень интересно узнать что-то о тебе, о твоём мире. Как тебе здесь?
Карлин прорвало. Она никогда так много не говорила. Поделилась изменениями в отношении к ней профессора. Описала соседок, сравнивая их с девчонками из прошлого и тем как они переживали в первые дни. А он слушал, уточнял, добавлял, что видел сам, ведь с их стороны многое выглядит совсем иначе.
Солнце устало, спряталось за кроной деревьев. Карлин вздохнула, ей очень не хоте-лось уходить. Ему тоже. Он придумывал все новые и новые темы, вопросы. Но за наруше-ние отбоя могли наказать.
– Спасибо за вечер! – нашла в себе силы сказать первой Карлин, улыбнулась, обни-мая собеседника глазами и ушла. Не оглядываясь.
В эту ночь она впервые не видела кошмаров. Чудовищ из леса и тот портал, который высасывал из неё кровь и смеялся, обещая, что доберётся до всех её друзей и родных. В эту ночь её охраняли. Два рыцаря: старший брат и смотритель. За их спинами маячила тень, она то приближалась, то удалялась, но Карлин не обращала внимания на неё. А зря.
Ночь, когда ушёл Саввин
Не только Карлин волновалась о брате, но и он постоянно думал о ней. Ему было тяжело уйти из дома в большей степени из-за неё. Он знал, что Карлин устроит всем ве-сёлую жизнь, будет грубить, отказываться от дел, еды. И ладно бы она умела успокаи-ваться, держать себя в руках и не выставлять свой характер напоказ. Нет. Ей нужно было, чтобы увидели все – как ей плохо.
И только Саввин мог её утихомирить. А сейчас? Когда он ушёл? Как она переживёт это? И ведь ей уже девять, к ней начинают присматриваться и подыскивать жениха. Кто же захочет с ней связываться?
– Ох, Карлюшка, не сломала бы ты себе жизнь из-за меня…
Саввин продвигался в сторону леса медленно, оттягивая момент. Он посмотрел с грустью на свой дом, на сараюшку, где они провели немало времени с Карлин. Взглянул на дверь, пропускающую небольшую полоску света. Замер. До слуха донёсся еле слыш-ный всхлип матери. Сердце его сжалось. Она тоже будет грустить, он был для неё опорой, а теперь? Кто утром малышей соберёт за столом, да кашей накормит. Кто пацанов разни-мет и отправит к отцу.
Саввин бросил сумку и побежал обратно, но в последний момент дверь затворилась плотнее, отрезав ему путь назад, в семью, которая от него отказалась. К сожалению, этого требовали устои. Он не мог больше оставаться без обязанностей, приносящих пользу не только отдельной семье, но и всему поселению.
Такого назначения Саввин не смог заслужить. Он был слишком сосредоточен на сёстрах и на помощи матери, что так и не научился ни за скотиной смотреть, ни урожай убирать. Ни с ровесниками общий язык находить, чтобы у них перенять знания.
Он пошёл вдоль стен дома, рукой проводя по шершавой поверхности. Пытался вдохнуть через кожу воспоминания, самые тёплые, которые бу-дет прокручивать холодными вечерами в лесу. Остановился у окна, заглянул в него и уви-дел, как Карлин рыдает у двери. Саввин смотрел и посылал всю свою любовь этой милой девчушке. Он знал, что его уход разобьёт ей сердце. Ведь он стал её единственным дру-гом. Как он мог допустить такое? Зачем подпустил её к себе так близко, ведь знал, что разлука неизбежна. В наказание приходится смотреть на муки сестры. И её скрюченная от душевной боли фигуры будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.
Уходить не хотелось. Саввин прислонился к стене и просто слушал, пока в доме наконец всё не затихло. Поступок роился в голове всё это время и мозг дал сигнал телу: подойти к окну, чуть надавить и замереть от понимания, что оно отворяется. Всё ещё не отдавая себе отчёт, Саввин залез в комнату. К Карлин, но к ней не приблизился. Постоял минут десять, а может и больше, пока мысленно не сказал всё, что накопилось:
– Будь умницей. Не повторяй моих ошибок. Я верю, что ты попадёшь в Школу, но для этого тебе нужно усмирить свой характер. Наблюдай за другими девчонками, подру-жись с ними. А я буду рядом. Незримо. И помнить всегда о тебе!
Отправил ей воздушный поцелуй, мысленно обнял и, сжав до боли зубы, вылез на улицу и уже не оборачиваясь отправился к лесу.
Лес его стихия. С детства он любил проводить здесь свободное время, знал каждый пенёк, каждый поворот. Поэтому даже темнота не стала помехой, он быстро вышел на опушку. Осмотрелся, нашёл место, подходящее для ночлега: лещину, спрятавшую его от внешнего взгляда низко опущенными ветвями.
Сон сморил его не сразу, слишком много переживаний бурлило внутри.
– Как он мог за меня решить? Это нечестно!
Карлин убежала в комнату и весь оставшийся день оттуда не выходила. Слёзы ду-шили, гнев их разгонял, но потом снова рыдания накрывали волной. Так, то плача, то злясь, она провалилась в сон. И ей снилось, что брат пришёл. Долго сидел рядом, а потом поцеловал в макушку и сказал:
– Я с тобой, не бойся, если что, ты знаешь, где меня найти.
Глава 34. Школьная жизнь. Снова.
Впереди ещё один год в школе. Первые дни Карлин не знала радоваться этому или нет. С одной стороны, здесь спокойно, крыша над головой, всегда сытый желудок, да и появляется шанс получить назначение. С другой, это сложно. Снова уроки, экзамены, а ведь она никого не знает здесь ни учителей, ни студентов. К кому можно обратиться за помощью? С кем пошутить, а кого лучше обходить стороной? А ещё нужно постоянно следить за тем что говоришь, чтобы не выдать что она из прошлого. Хотя если честно она не понимала, что в этом опасного.
– Карлин, ты можешь просто поверить? – каждый раз прерывал её попытки разуз-нать Урлий.
И? в конце концов? она перестала спрашивать, решила, что выяснит это позже са-ма. Пока же переключилась на уточнение, что же ей можно, а что запрещено. Очень уж не хотелось повторять свои же ошибки и вновь прослыть нарушительницей. Плюс она сделала еще одну попытку понять, может ли она попасть в экспедицию, ведь дома у неё здесь нет, возвращаться некуда, но профессор ответил отказом. Без причин, как ей пока-залось.
Карлин насупилась, скрестила руки на груди и заметила, как задержал дыхание Ур-лий. Ей показалось, что он чуть дёрнулся в её сторону. Или это разум сыграл шутку. Ведь Саввин сейчас точно её бы обнял и зашептал пояснения. Профессор же покачал головой и не произнёс ни слова.
– Вы постоянно просите меня поверить. Но как я могу это сделать если не пони-маю? Чему учиться, как успеть проявить себя и получить назначение? – отстукивая кула-ком по бедру в такт словам, высказалась Карлин.
Урлий же пожал плечами.
– У тебя есть год, это твой шанс. Воспользуйся им. Поверь, ты сможешь выбрать свою область для назначения. Я вижу в тебе огромный потенциал.
– Для чего? – не унималась Карлин.
– Это не тема нашей сегодняшней лекции. У тебя есть год, чтобы определиться, – уходил профессор от ещё одной запретной области и переводил разговор на новый урок. О будущем, занятиях и иногда даже о космосе.
***
Учебный год для Карлин начался с представления. Урлий собрал студентов и пре-подавателей и представил её.
– В нашей школе будет проведён очередной эксперимент. И я благодарен, что нам доверяют учёные и богатеи, зная, что справимся, как всегда, успешно. Напоминаю, что любые обсуждения запрещены – мы принимаем на веру – если нужно что-то испытать, значит, ему быть. В этот раз ко мне поступила личная просьба мэтра. А его слова для нас как закон. Сразу предупреждаю – узнаю, что эта тема обсуждается – без выяснения при-чин и даже минуя мой кабинет – сплетник отправится в башню науки и про назначение может забыть.
– Как и про жизнь, – пролетел по собравшимся шепоток.
Карлин поёжилась. «Умеет Урлий убеждать, нашему Гремсу нужно было бы у него поучиться. Вон как все замерли. Или это всё гроза мэтр. Интересно было бы с ним позна-комиться. Хотя… мне ведь не нужны неприятности», – размышляла она, оглядывая сту-дентов и преподавателей, пока её не схватили за руку и не вытянули на обозрение со-бравшихся.
Поменявшись с ними местами Карлин вновь поёжилась. В глазах она замечала и любопытство, и оценку внешнего вида, и вопросы – кто это? И зачем здесь находится? Урлий взял её за локоть, тепло поддержки побежало струйкой по венам. Она расправила плечи, подняла подбородок и с вызовом посмотрела на ребят. Её изменение отразилось на настроении многих. Замелькали улыбки, замахали ладошки и даже вспышками пробежа-лись подмигивания.
– Знакомьтесь – это наша новая студентка. Мы её зачисляем к выпускному потоку.
– А как зовут красотку?
Вопрос вызвал странную, по мнению Карлин, реакцию. Урлий убрал руку от её лок-тя, сделал шаг в сторону, прокашлялся и, сдерживая металл в голосе, ответил.
– Видимо, первый кандидат на путешествие к учёным появился? Что ж. Сам вый-дешь или нужна помощь?
Карлин хотела было попросить Урлия пожалеть бедолагу, но от профессора веяло таким холодом, что ей самой стало страшно.
Собрание завершилось. Что произошло с парнишкой не обсуждалось, но студенты держались от новенькой в стороне. Да и с профессором отношения изменились. Он избе-гал её. Хотя может быть всё это Карлин лишь казалось, ведь учебный год требует много времени и сил от всех преподавателей, а уж от главного человека в школе втройне.
Её переселили в комнату к двум девчонкам. Неразговорчивым первогодкам. Ху-денькая блондинка напоминала Малию – так же не расставалась с книгами. Всё время бубнила под нос, читая тома или повторяя лекцию. Вторая девочка, как забитый мышо-нок, или сидела в углу коридора, самом тёмном и незаметном, обнимая вязанную игруш-ку, или лежала в кровати, отвернувшись к стене и водила пальцем по шероховатой по-верхности, рисуя странные узоры.
Карлин не стала лезть к соседкам в душу, она ушла внутрь своей. Одну из тетрадей использовала для писем. Старшему брату. Рассказывала, как она здесь устроилась, что её удивляет, что расстраивает. А ложась спать, представляла, что Саввин читает послания и пишет ответ. Вот только невидимые преграды не пропускают обратные письма, но Кар-лин верит, что скоро всё может измениться.
Любимым местом, как и в прошлом, стал был пригорок, где они с Малией много времени провели вместе. Ей казалось, что когда она там сидит, то рядом появляет-ся туманный призрак, молча рисующий фигуры и закорючки. Хотелось верить, что там, почти сто лет назад подруга скучает и вспоминает их разговоры и приходит сюда, чтобы побыть вместе, пусть и лишь в мыслях.
Сегодня Карлин было грустно. На лекциях затронули тему истории, про появление поселений. Как одни укреплялись, другие не справлялись и исчезали. Карлин вглядыва-лась в карту и пыталась найти маленькую точку, где когда-то жили её родители. Ей стало интересно, что с ними случилось, как они восприняли её исчезновение. Но карту быстро закрыли, никому дела не было до конкретной семьи, на лекции разбирали устройство планеты.
Карлин отправилась после занятий в библиотеку, но архивариус сказал, что без раз-решения профессора ей пока доступа к старым картам, информации о жителях поселений и их судьбе нет.
«Привет, братишка! Почему они от меня все скрывают? Да, я помню, что на пять лет мы должны забыть о родных. Отрезать себя от тех связей. И те, кто с этим справится лучше, проще потом принимают свои назначения. Но я-то…».
Слезинка скатилась по щеке и капнула на место, где только что была ручка. Нена-писанное слово превратилось в кляксу, вытягивая чернила из стержня. От созерцания со-здающейся на глазах картины отвлёк шорох. Из-за дерева вышел гость. Карлин дёрнула плечом, будто хотела прогнать того, незваного нарушителя её одиночества. Но краем гла-за увидела ботинки. Не студента. Повернулась и встретилась взглядом с парнем. Ресницы запорхали, переключая картинки их дня знакомства. Она расцарапанная, потрёпанная, щурясь от яркого света, вышла из леса. Он протянул руку и улыбнулся.
– Ты не против, если я посижу с тобой рядом? – спросил гость осматриваясь.
Карлин кивнула и подвинулась немного, чтобы дать возможность молодому челове-ку сесть, но не слишком близко. Она следила за его действиями, а в голове звучал спо-койный его голос из прошлого, объясняющий, что происходит, взгляд же притягивала ла-донь. Мягкая, тёплая. В тот день на ней пульсировала жилка, успокаивая взволнованную незнакомку.
– Как тебя зовут? – спросила Карлин.
Парень замер, будто вопрос застал его врасплох. Он уже опустил одно коле-но, почти расположившись на расстоянии вытянутой руки. Но, услышав её голос, помо-тал головой. Не привиделось ли. Обычно он наблюдал за гостьей из леса издалека. Она каждый день сидела здесь, склонившись над тетрадкой и молча водила ручкой, де-лясь мыслями с бумагой. Сегодня во время обхода увидел её, как всегда, тихую и не удержался, подошёл ближе. Из вежливости спросил разрешения, но не ждал в ответ ниче-го. А тут её голос. Словно тычок выбил из равновесия. Со смотрителями никто не должен был разговаривать. Но чёрт побери ему было плевать на запреты. Он вскочил, отряхнулся, поправил кафтан протянул руку и ответил с солдатской чёткостью:
– Разрешите представиться! Патрульный первого ранга Истон Капецкий!
Карлин всё ещё рассматривала такого живого, улыбчивого смотрителя. Это было не привычно, ведь они отводят глаза, игнорируют любые возможности для общения. А тут. Она позволила прикоснуться к своей кисти, он слегка дотронулся до неё губами или ды-ханием. Два сердца одновременно замерли. Чувство неловкости заискрилось в воздухе. Зверёк мелкий прошмыгнул между кустами. Истон обернулся, этим воспользовалась Карлин, высвободив руку из его ладони.
Смотритель, видимо, убедившись, что ничего их спокойствию не угрожает, улыб-нулся и спросил:
– Могу ли я присесть рядом с вами? Не помешаю ли думам, занимающим вашу пре-красную голову?
Карлин прыснула от смеха.
– Ты тут ещё кренделя старомодные начни выводить. Я думала, в будущем про эти манеры забыли, – молнией её пронзила грусть по родителям, которых она уже не увидит, по друзьям, но сжала кулак, взяла себя в руки и, сощурив глаза, уточнила: – А тебе можно покидать свой пост и разговаривать со студентками?
Истон пожал плечами.
– Нет, нельзя. Но сегодня старший уже провёл осмотр и мне так захотелось с тобой хотя бы просто посидеть рядышком, что я не сдержался.
– А вдруг кто-то заметит, доложит и тебя накажут? – к горлу подступило искреннее переживание.
Она вспомнила, как одного смотрителя отчитывали за то, что он всего лишь улыб-нулся девчонке, реагируя на её кривляние и смешные рожицы. Студенты, особенно но-вички, часто пытались вывести этих истуканов из себя. И юнец не справился. Больше его не видели. Его могли отстранить, выслать, или ещё чего хуже. С тех пор сама Карлин в таких забавах не участвовала, не желая становиться причиной лишения должности кого бы то ни было. Ведь то, что их могло ждать впереди, достаточно ярко всплывало из памя-ти – пример её старшего брата.
– Давай не будем об этом?
Карлин кивнула, ей тоже не хотелось своими предположениями и вопросами накликать беду.
– О чём поболтаем? – ей было неважно, любая тема, лишь бы с живым человеком, а не с бумагой. Тем более что для Истона не секрет откуда она и можно не подбирать сло-ва.
– Мне очень интересно узнать что-то о тебе, о твоём мире. Как тебе здесь?
Карлин прорвало. Она никогда так много не говорила. Поделилась изменениями в отношении к ней профессора. Описала соседок, сравнивая их с девчонками из прошлого и тем как они переживали в первые дни. А он слушал, уточнял, добавлял, что видел сам, ведь с их стороны многое выглядит совсем иначе.
Солнце устало, спряталось за кроной деревьев. Карлин вздохнула, ей очень не хоте-лось уходить. Ему тоже. Он придумывал все новые и новые темы, вопросы. Но за наруше-ние отбоя могли наказать.
– Спасибо за вечер! – нашла в себе силы сказать первой Карлин, улыбнулась, обни-мая собеседника глазами и ушла. Не оглядываясь.
В эту ночь она впервые не видела кошмаров. Чудовищ из леса и тот портал, который высасывал из неё кровь и смеялся, обещая, что доберётся до всех её друзей и родных. В эту ночь её охраняли. Два рыцаря: старший брат и смотритель. За их спинами маячила тень, она то приближалась, то удалялась, но Карлин не обращала внимания на неё. А зря.
Глава 35 Переживания брата
Ночь, когда ушёл Саввин
Не только Карлин волновалась о брате, но и он постоянно думал о ней. Ему было тяжело уйти из дома в большей степени из-за неё. Он знал, что Карлин устроит всем ве-сёлую жизнь, будет грубить, отказываться от дел, еды. И ладно бы она умела успокаи-ваться, держать себя в руках и не выставлять свой характер напоказ. Нет. Ей нужно было, чтобы увидели все – как ей плохо.
И только Саввин мог её утихомирить. А сейчас? Когда он ушёл? Как она переживёт это? И ведь ей уже девять, к ней начинают присматриваться и подыскивать жениха. Кто же захочет с ней связываться?
– Ох, Карлюшка, не сломала бы ты себе жизнь из-за меня…
Саввин продвигался в сторону леса медленно, оттягивая момент. Он посмотрел с грустью на свой дом, на сараюшку, где они провели немало времени с Карлин. Взглянул на дверь, пропускающую небольшую полоску света. Замер. До слуха донёсся еле слыш-ный всхлип матери. Сердце его сжалось. Она тоже будет грустить, он был для неё опорой, а теперь? Кто утром малышей соберёт за столом, да кашей накормит. Кто пацанов разни-мет и отправит к отцу.
Саввин бросил сумку и побежал обратно, но в последний момент дверь затворилась плотнее, отрезав ему путь назад, в семью, которая от него отказалась. К сожалению, этого требовали устои. Он не мог больше оставаться без обязанностей, приносящих пользу не только отдельной семье, но и всему поселению.
Такого назначения Саввин не смог заслужить. Он был слишком сосредоточен на сёстрах и на помощи матери, что так и не научился ни за скотиной смотреть, ни урожай убирать. Ни с ровесниками общий язык находить, чтобы у них перенять знания.
Он пошёл вдоль стен дома, рукой проводя по шершавой поверхности. Пытался вдохнуть через кожу воспоминания, самые тёплые, которые бу-дет прокручивать холодными вечерами в лесу. Остановился у окна, заглянул в него и уви-дел, как Карлин рыдает у двери. Саввин смотрел и посылал всю свою любовь этой милой девчушке. Он знал, что его уход разобьёт ей сердце. Ведь он стал её единственным дру-гом. Как он мог допустить такое? Зачем подпустил её к себе так близко, ведь знал, что разлука неизбежна. В наказание приходится смотреть на муки сестры. И её скрюченная от душевной боли фигуры будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.
Уходить не хотелось. Саввин прислонился к стене и просто слушал, пока в доме наконец всё не затихло. Поступок роился в голове всё это время и мозг дал сигнал телу: подойти к окну, чуть надавить и замереть от понимания, что оно отворяется. Всё ещё не отдавая себе отчёт, Саввин залез в комнату. К Карлин, но к ней не приблизился. Постоял минут десять, а может и больше, пока мысленно не сказал всё, что накопилось:
– Будь умницей. Не повторяй моих ошибок. Я верю, что ты попадёшь в Школу, но для этого тебе нужно усмирить свой характер. Наблюдай за другими девчонками, подру-жись с ними. А я буду рядом. Незримо. И помнить всегда о тебе!
Отправил ей воздушный поцелуй, мысленно обнял и, сжав до боли зубы, вылез на улицу и уже не оборачиваясь отправился к лесу.
***
Лес его стихия. С детства он любил проводить здесь свободное время, знал каждый пенёк, каждый поворот. Поэтому даже темнота не стала помехой, он быстро вышел на опушку. Осмотрелся, нашёл место, подходящее для ночлега: лещину, спрятавшую его от внешнего взгляда низко опущенными ветвями.
Сон сморил его не сразу, слишком много переживаний бурлило внутри.
