— Я про нашу ночь, милая. Как мы занимались любовью, прям до самого утра. Любил тебя всю ночь, нежно, страстно и ты этого не помнишь?
— Разве я не нахожусь у Глеба, который забрал меня в качестве долга?
— Глеб? Какой еще Глеб? Ты мне вздумала изменять? — парень быстро меняется в лице, что не на шутку начинает меня пугать. Таким я его еще не видела.
Его рука скользнула по моей щеке. Секунда и стало больно. Так больно. Значит это был сон. Сон, что он мне изменил, что меня забрали. Только я не знаю радоваться или плакать.
— Это был сон… мне все это приснилось. Приснилось, что ты мне изменил, а вечером на работе пришел странный мужик и забрал меня за долг моего начальника, — я тараторила, что сама с трудом разбирала суть моих мыслей. Надеюсь, он поймет и мне не придется повторять по два раза.
Лицо Никиты меняется. Его губы начинают шевелиться, но звука не слышно, а потом меня вновь начинают трясти и уже не парень, а кто-то другой, но кто, если здесь мы находимся вдвоем?
Трясти начинают сильнее. И честно сказать, я уже ничего не понимаю. Что было сном, то что я видела Никиту или то, что я видела Глеба?
А потом чьи-то губы накрыли мои. Так меня никто не целовал, серьезно. Только сейчас мне становится куда страшнее. Никита стоит в метре от меня, а по ощущениям, что меня кто-то целует с какой-то осторожностью. И это не передать словами. Одно понимаю — я не хочу, чтобы этот человек останавливался.
Даже если это не сон, то пусть продлиться дольше, на чуть-чуть.
— Рита, — до меня донеся, знакомый, голос и, кажется, я знаю, кому он принадлежит.
И все-таки это был сон. И все же жаль, что он не продлился на подольше.
—Идите в свою комнату, уже поздно.
Я чувствовала, что в нем что-то изменилась, но понять я этого не могу. От того и обидно становится. Значит, я уснула и увидела то, чего видеть совершенно не хотелось — Никиту.
Я встала со стула. Направилась к двери. Почему я тогда не рада, что увидела сон? Ведь встречаться сейчас с ним мне бы не хотелось, а сон, его и забыть можно.
— Доброй ночи, Рита, — с теплотой в голосе проговорил парень, а мне уже захотелось перекреститься. Что происходит? Он стал добрее? Опять сон? Знала, что это так просто не закончится.
— Доброй, — ответила я и ушла.
Очередной день в этом доме. Начинается, как и предыдущие дни, даже ничего не обычного.
Сижу за столом, уже несколько минут размешивая сахар в кружке, да, он уже давным-давно растворился. Интересно, а меня уже начинают искать или же всем настолько неважно, что со мной, что даже в полицию не обратились.
— Ну, и чего скучаешь? — Нина подсела ко мне.
— Мне бы домой съездить, а то никто не знает где я и что со мной.
— Позвони и скажи, что ты уехала. Глеб не разрешит с ними увидеться, хотя бы сейчас.
— Если бы я это могла, — я сделала паузу, ведь не все слова женщины дошли до меня. Так стоп. Он, что? Не разрешит мне с друзьями увидеться? — Хочешь сказать, что я теперь отсюда не выйду?
Женщина покачала головой.
Я что в тюрьму угодила али как? От этого еще грустнее стало. Не такую жизнь я себе представляла, хотя бы после разрыва с Никитой. Думала, что заживу как раньше, но нет, появился индюк и все испортил.
С трудом я смогла выпить чай. Пришлось уговаривать себя, как маленькую девочку. До чего докатилась?
Большой дом, а заняться в нем не чем. Хочется кричать: «люди, а что вы делаете целыми днями в этом огромном доме? Только не говорите, что находите себе занятия».
Спокойствие, Рита, только спокойствие. Никаких резких движений. Никаких бунтов и тем более забастовок. Думаю, здесь этому никто не обрадуются.
— Рит, — женщина подходит ко мне, — не хочешь со мной съездить в город и купить еды?
— А можно?
— Одну бы тебя не отпустили, со мной может быть, еще отпустит.
— То есть это еще не точно?
— Пошли.
Женщина взяла меня за руку. Пришли мы к кабинету Глеба, который сидел за столом, работая за ноутбуком. В прошлый раз я его там не видела, хм, может он его прячет в ящик. Да, не важно, в общем-то.
— Глеб Сергеевич, мне нужно в город, за продуктами, — сказала женщина.
— Хорошо.
— Еще хотела спросить, можно ли Риту с собой взять?
— Нет.
Да он… уже совсем обнаглел! Индюк. Холодильник. Отмороженный индюк! Да, это, уже ни в какие ворота не влезет. Рита, спокойней. Вдох-выдох. Посчитай до десяти и успокойся. Уйми же ты свой пыл.
— Глеб Сергеевич, пусть освежится. Сидит целыми днями дома, не знает чем заняться.
Вот это женщина, даже мысли читает!
Индюшонок посмотрел на меня, сделав странный выдох, будто мы ему уже надоели. Вот серьезно. Даже не так. Холодильнику стало жарко и вот-вот растает, а мы только ускоряем этот процесс. Вот и злится. Говнюк. Чтобы черти тебя ели в Аду!
Его выражение поменялось, что и он мысли читает? Типо: «черти меня уже поели, только отравились». Нелюдь какой-то.
Тяжело вздохнув, сложил руки и посмотрел на меня, как в первый раз. О да, тот день я никогда не забуду, то, как он меня чуть ли не взглядом раздевал. Или пожирал? Ну, черт его знает, что он делал. Да и вообще, какие у него тараканы в голове — не знаю. И знать не желаю.
— Ладно, только с вами будет охрана.
— Чего?! — уже представляю, как это выглядит со стороны. Или как лопается мой мозг, нет, нервы. Да, что же он за человек-то такой. Вот все не как у нормальных людей, — Это для чего, позволь узнать. Я не маленькая, восемнадцать уже есть, живу, как хочу!
Кажется, моя реплика была некстати. Упс. Большой У. П. С. Вот что с мои языком. Что с ним такое? Тоже решил бунт устроить только мне?
И как я согласилась на эту чертову охрану? Может ради того, чтобы выйти из этого дома и прогуляться. Нужно освежиться, а то в четырех стенах и с ума сойти можно. Правда.
Долгое время я не могла уснуть. Лежала, в голову лезли мысли, от которых я пыталась избавиться.
Встала с кровати. Взяла сумку, где лежал телефон, я все еще его не включила. Я почти три недели прожила в этом доме, без связи с друзьями.
Достала симку, телефон и вставила. После подключила телефон к зарядке. Теперь все. Телефон заряжается. Один камень в душе упал, немного полегчало, но не так, чтобы полностью чувствовать себя счастливой. У меня все еще нет ответов на вопросы.
Первый и, наверное, самый важный — почему меня продали за долг? Почему ни какую-нибудь другую дурочку, а ведь могли и Светку отдать, у нее и грудь больше, хоть и силиконовая.
Стоило закрыть глаза, как сразу раздалась громкая, невыносимая на слух мелодия. Я как можно быстрее сделала тише. Звонок. На экране высвечивается неизвестный номер, только я помнила последние четыре цифры.
— Рита, Риточка, где ты?
Я не отвечала, слушала, как он волнуется, а искренне ли все это? Можно ли ему верить. Я так запуталась, что не могу и слова сказать.
Я не скрываю, что с ним мне было хорошо, что любила его и благодарна лишь за то, что помог забыть одного человека. Он не был моим. У него уже была другая девушка, красивая, а мне оставалось кусать локти и плакать в подушку.
— Рита?
— Что?
— Где ты была? Почему телефон выключила? Я же волнуюсь, люблю. Да, я дурак, но кто не отступает?
— Я.
— Что? — видимо, не понял, что я имела ввиду. Ну, да ладно.
— Я не изменяла тебе, была верна, только ты этого не ценил.
И тут я вспомнила про свой козырь, против его новой девушки. Только я не знаю, а стоит ли говорить? Что мне от этого будет? Я не увижу их разборки, если такого и будет. Ничего не увижу. Может оно и к лучшему будет.
— Рит, не молчи. Меня это убивает.
А знал бы ты, как меня убивает, то, что ты мне изменил.
Не могу сдерживать слез. Горячие, слегка соленоваты.
— Рит, ты плачешь?
Не могу слушать его голос, больно. Так больно, что слезы еще сильнее нахлынывают. Сбросила. Так будет лучше. Уткнулась лицом в подушку, дав волю слезам. Мне все равно, что меня услышать. Все равно. Просто мне это необходимо.
Как больно вспоминать то, чем ты жил. Больнее, когда понимаешь, что от этого нужно избавиться и чем быстрее, тем раньше станет легче. Не будет болеть то, что не вылечить таблетками или простым отдыхом на море.
Почему я отложила в долгий ящик тот факт — рано или поздно мы бы расстались. За год я совершила три ошибки. Первая — это, когда я про это забыла. Второй моя ошибка стало, когда я жила надеждой, что все будет, как в сказке. А третье, наверное, то, когда я жила надеждой, мол, все у нас будет хорошо. Он — моя судьба, с которой можно жить долго и счастливо.
Видимо я накаркала, раз я лежу здесь и плачу в подушку, как маленькая девочка, у которой отобрали игрушку или не разрешили погулять.
Наутро мне не хотелось вставать и куда-то идти. Ничего не хочется, если только исчезнуть на один день, чтобы никто не знал о моем существовании, чтобы я смогла спокойно отдохнуть. Ах, если бы желания исполнялись.
Поборов в себе ленивую девушку, подошла к зеркалу. Следы от мокрой ночи остались: глаза распухли, покраснели. Надеюсь, что сегодня не расплачусь, показывая свою слабость. Так странно, чувствовать себя слабой, когда пыталась этого не делать и у тебя это прекрасно получалось. Раньше, когда меня обижали, я не показывала своих слез, не показывала, что мне больно и многие этому были удивлены, а некоторые не понимали как же так.
Мне можно было позавидовать, только я не хотела этого. Никто не знает, что я плакала, когда оставалась совсем одна. Никто не видел красных от слез глаз. Никто не слышал, моих тихих всхлипов, а я не говорила. Хорошо так жить или нет — не знаю, но я определенно была этому рада. Меня не жалели. Это мне и придавало сил.
Один раз в своей жизни я расплакалась перед человеком — Никита. Это была наша вторая встреча, он выслушал меня, утешал, а потом целовал, признавшись в любви. Вот с чего начались наши отношения.
На лице идиотская улыбка.
Только легче не стало. Воспоминания давят. Почему человек не может начать новые отношения? Все просто: на него давят воспоминания о прошлом. Он вспоминает, как ему было хорошо, как он радовался, как мечтал о создании семьи с этим человеком, а потом одно неверное слово, действие и конец. Слезы, истерики, алкоголь. Думаю последнее не лучший способ заглушить боль.
За завтраком Глеб ничего не сказал, по отношению к моему внешнему виду. Может не заметил, кто его знает. Таня спокойно поела и ушла в свою детскую, что она там целыми днями делает ума не приложу. Ни гуляет с друзьями. Возникает даже вопрос, а есть ли у девочки друзья?
За мои девятнадцать лет я обрела двух лучших друзей, большего мне не нужно. В школе я много терпела издевательств, а перейдя в новую, все изменилось: общалась с одноклассниками, но не настолько, чтобы называть их лучшими друзьями.
— На тебе лица нет, — Нина подошла ко мне, когда я решила посмотреть телевизор, — что-то случилось? Глеб обидел тебя?
— Нет, что ты, — для большей убедительности отрицательно помотала головой, — он ничего мне не сделал. Просто… я включила вчера телефон, и мне позвонил парень, — сделала паузу, — бывший парень. Вспомнила, тот, что прожили вместе. Вот и поплакала.
— Почему вы расстались? Выговорись, полегчает.
— Он изменил мне. Нашел девушку получше меня.
— Почему лучше тебя?
— У нее и попа есть, и грудь, — я обхватила свою, показывая, что не такая уж она и большая, — все есть, одного не нет — мозга. Только вот, она ему сама изменяет.
Про это я никому не говорила. А сейчас еще один камень в душе исчез, стало еще легче. Я даже улыбнулась.
— Улыбка тебе идет.
Иду по коридору в свою комнату. Что я здесь делаю? Зачем все это? Почему я не могу уйти? Я хочу домой, жить как раньше…
— Глеб, я просто уверен, что среди наших есть предатель.
— Из наших?
И вот я опять подслушиваю. Ничему меня жизнь не учит. В прошлый раз это закончилось тем, что Глеб меня прижал к стене, а после и вовсе забрал.
— А что если эта девчонка?
— Рита? Нет, она даже не имеет представление, чем мы занимаемся и надеюсь, что никто ей не расскажет.
— Твоя племянница и домработница тоже не знают…
— Начнешь подозревать их, тебе не выжить, — этот тон я узнаю, опять режим холодильника. Радует, что не со мной одной он так разговаривает.
— Я этой Рите не доверяю!
Настает молчание. Что я могу рассказать, а главное кому? Как можно подозревать того, кто ничего не знает? У вас все дома, мужчины?
— Глеб, предательство прощать нельзя.
— Она ничего не знает! И не узнает, если ты об этом не начнешь трещать, ты меня понял?
— Что я вижу, — хлопок в ладоши, — да ты влюбился, друг мой сердечный. И кто она? Дай угадаю, Рита!
— Что за чушь ты несешь?
— Это не чушь.
И правда, что за чушь. Не верю, чтобы индюк смог полюбить такую, как я. Не в его я вкусе.
Я с детства имела плохую привычку — если слышу не нужный мне разговор, не ухожу, а наоборот начинаю слушать.
Сказать Глебу о том, что я все слышала не самый лучший вариант. Нет, не стоит говорить о том, о чем потом буду жалеть. Мало ли что он со мной сделает.
Я пыталась делать вид, что ничего не знаю, ничего не слышала, только вот раскрыли меня на следующий день. Всегда знала, что никогда мне сыщиком не быть. Да и не стремилась я к этому. До пятнадцати лет я не представляла, кем хочу быть, даже не задумывалась. Потом все же захотелось связать свою жизнь с биологией. В новой школе как раз преподавал молодой учитель биологии.
Два года убила на то, чтобы попытаться стать его девушкой, только вот история закончилась плачевно. На выпускном он сказал, что нравлюсь ему, что не видел таких девушек как я. Поцеловал. А утром, когда я была уже дома, когда только-только встала, увидела его сообщение.
Прости, но у меня есть девушка, которую я очень сильно люблю. Это была ошибка, помутнение в сознании. Надеюсь, ты все поймешь, не глупая.
Да, я плакала. Жила в сказке, а потом поняла, что была столь наивна.
А в сентябре я встретила его. Того с кем я разделила постель, с тем кого любила, а взамен получила боль, как всегда.
Я привыкала ко всему, хоть и было сложно, но с годами понимаешь, что это просто жизнь, со своими причудами.
К ужину Глеб уехал, ничего не сказав, видимо, опять работа. И что про таких людей говорят? Трудоголики? Только что-то мне подсказывает, что это не про него. Явно там что-то не очень хорошее.
Нужно перестать думать об этом.
Подошла к окну. За окном было пасмурно еще чуть-чуть и небо заплачет. Верхушки деревьев слегка колышутся, а на стекле уже появились первые капли.
— Вот и заплакало небо, — тихо проговорила я.
Послышалось бульканье воды. Обернулась на звук. Экран телефона загорелся и сразу погас. Подходить не хочется, понимая кто мог написать. Очередное извинение от самизнаетекого мне ни к чему. А если кто-то другой? А кто может мне еще написать?
Экран еще раз загорелся – еще одно смс.
Поняв все намерения того человека, пришлось оторвать свою рожу от окна и подойти к телефону.
От Никиты
Рит, прости. Вернись. Я не прав. Я порвал с этой девкой, только умоляю, вернись.
Отвечать не буду. Мне не приятно с ним общаться. Я бы сказала, противно. Во рту сразу возникает противный привкус, а в груди начинает образовываться пустота. С чего бы вдруг?
Главное не плакать. Надо забыть. Забыть и не вспоминать о том, что произошло. Никогда. Все в прошлом. У меня новая жизнь, а может уже существование. У него своя жизнь.
— Разве я не нахожусь у Глеба, который забрал меня в качестве долга?
— Глеб? Какой еще Глеб? Ты мне вздумала изменять? — парень быстро меняется в лице, что не на шутку начинает меня пугать. Таким я его еще не видела.
Его рука скользнула по моей щеке. Секунда и стало больно. Так больно. Значит это был сон. Сон, что он мне изменил, что меня забрали. Только я не знаю радоваться или плакать.
— Это был сон… мне все это приснилось. Приснилось, что ты мне изменил, а вечером на работе пришел странный мужик и забрал меня за долг моего начальника, — я тараторила, что сама с трудом разбирала суть моих мыслей. Надеюсь, он поймет и мне не придется повторять по два раза.
Лицо Никиты меняется. Его губы начинают шевелиться, но звука не слышно, а потом меня вновь начинают трясти и уже не парень, а кто-то другой, но кто, если здесь мы находимся вдвоем?
Трясти начинают сильнее. И честно сказать, я уже ничего не понимаю. Что было сном, то что я видела Никиту или то, что я видела Глеба?
А потом чьи-то губы накрыли мои. Так меня никто не целовал, серьезно. Только сейчас мне становится куда страшнее. Никита стоит в метре от меня, а по ощущениям, что меня кто-то целует с какой-то осторожностью. И это не передать словами. Одно понимаю — я не хочу, чтобы этот человек останавливался.
Даже если это не сон, то пусть продлиться дольше, на чуть-чуть.
***
— Рита, — до меня донеся, знакомый, голос и, кажется, я знаю, кому он принадлежит.
И все-таки это был сон. И все же жаль, что он не продлился на подольше.
—Идите в свою комнату, уже поздно.
Я чувствовала, что в нем что-то изменилась, но понять я этого не могу. От того и обидно становится. Значит, я уснула и увидела то, чего видеть совершенно не хотелось — Никиту.
Я встала со стула. Направилась к двери. Почему я тогда не рада, что увидела сон? Ведь встречаться сейчас с ним мне бы не хотелось, а сон, его и забыть можно.
— Доброй ночи, Рита, — с теплотой в голосе проговорил парень, а мне уже захотелось перекреститься. Что происходит? Он стал добрее? Опять сон? Знала, что это так просто не закончится.
— Доброй, — ответила я и ушла.
Глава 10
Очередной день в этом доме. Начинается, как и предыдущие дни, даже ничего не обычного.
Сижу за столом, уже несколько минут размешивая сахар в кружке, да, он уже давным-давно растворился. Интересно, а меня уже начинают искать или же всем настолько неважно, что со мной, что даже в полицию не обратились.
— Ну, и чего скучаешь? — Нина подсела ко мне.
— Мне бы домой съездить, а то никто не знает где я и что со мной.
— Позвони и скажи, что ты уехала. Глеб не разрешит с ними увидеться, хотя бы сейчас.
— Если бы я это могла, — я сделала паузу, ведь не все слова женщины дошли до меня. Так стоп. Он, что? Не разрешит мне с друзьями увидеться? — Хочешь сказать, что я теперь отсюда не выйду?
Женщина покачала головой.
Я что в тюрьму угодила али как? От этого еще грустнее стало. Не такую жизнь я себе представляла, хотя бы после разрыва с Никитой. Думала, что заживу как раньше, но нет, появился индюк и все испортил.
С трудом я смогла выпить чай. Пришлось уговаривать себя, как маленькую девочку. До чего докатилась?
Большой дом, а заняться в нем не чем. Хочется кричать: «люди, а что вы делаете целыми днями в этом огромном доме? Только не говорите, что находите себе занятия».
Спокойствие, Рита, только спокойствие. Никаких резких движений. Никаких бунтов и тем более забастовок. Думаю, здесь этому никто не обрадуются.
— Рит, — женщина подходит ко мне, — не хочешь со мной съездить в город и купить еды?
— А можно?
— Одну бы тебя не отпустили, со мной может быть, еще отпустит.
— То есть это еще не точно?
— Пошли.
Женщина взяла меня за руку. Пришли мы к кабинету Глеба, который сидел за столом, работая за ноутбуком. В прошлый раз я его там не видела, хм, может он его прячет в ящик. Да, не важно, в общем-то.
— Глеб Сергеевич, мне нужно в город, за продуктами, — сказала женщина.
— Хорошо.
— Еще хотела спросить, можно ли Риту с собой взять?
— Нет.
Да он… уже совсем обнаглел! Индюк. Холодильник. Отмороженный индюк! Да, это, уже ни в какие ворота не влезет. Рита, спокойней. Вдох-выдох. Посчитай до десяти и успокойся. Уйми же ты свой пыл.
— Глеб Сергеевич, пусть освежится. Сидит целыми днями дома, не знает чем заняться.
Вот это женщина, даже мысли читает!
Индюшонок посмотрел на меня, сделав странный выдох, будто мы ему уже надоели. Вот серьезно. Даже не так. Холодильнику стало жарко и вот-вот растает, а мы только ускоряем этот процесс. Вот и злится. Говнюк. Чтобы черти тебя ели в Аду!
Его выражение поменялось, что и он мысли читает? Типо: «черти меня уже поели, только отравились». Нелюдь какой-то.
Тяжело вздохнув, сложил руки и посмотрел на меня, как в первый раз. О да, тот день я никогда не забуду, то, как он меня чуть ли не взглядом раздевал. Или пожирал? Ну, черт его знает, что он делал. Да и вообще, какие у него тараканы в голове — не знаю. И знать не желаю.
— Ладно, только с вами будет охрана.
— Чего?! — уже представляю, как это выглядит со стороны. Или как лопается мой мозг, нет, нервы. Да, что же он за человек-то такой. Вот все не как у нормальных людей, — Это для чего, позволь узнать. Я не маленькая, восемнадцать уже есть, живу, как хочу!
Кажется, моя реплика была некстати. Упс. Большой У. П. С. Вот что с мои языком. Что с ним такое? Тоже решил бунт устроить только мне?
***
И как я согласилась на эту чертову охрану? Может ради того, чтобы выйти из этого дома и прогуляться. Нужно освежиться, а то в четырех стенах и с ума сойти можно. Правда.
Глава 11
Долгое время я не могла уснуть. Лежала, в голову лезли мысли, от которых я пыталась избавиться.
Встала с кровати. Взяла сумку, где лежал телефон, я все еще его не включила. Я почти три недели прожила в этом доме, без связи с друзьями.
Достала симку, телефон и вставила. После подключила телефон к зарядке. Теперь все. Телефон заряжается. Один камень в душе упал, немного полегчало, но не так, чтобы полностью чувствовать себя счастливой. У меня все еще нет ответов на вопросы.
Первый и, наверное, самый важный — почему меня продали за долг? Почему ни какую-нибудь другую дурочку, а ведь могли и Светку отдать, у нее и грудь больше, хоть и силиконовая.
Стоило закрыть глаза, как сразу раздалась громкая, невыносимая на слух мелодия. Я как можно быстрее сделала тише. Звонок. На экране высвечивается неизвестный номер, только я помнила последние четыре цифры.
— Рита, Риточка, где ты?
Я не отвечала, слушала, как он волнуется, а искренне ли все это? Можно ли ему верить. Я так запуталась, что не могу и слова сказать.
Я не скрываю, что с ним мне было хорошо, что любила его и благодарна лишь за то, что помог забыть одного человека. Он не был моим. У него уже была другая девушка, красивая, а мне оставалось кусать локти и плакать в подушку.
— Рита?
— Что?
— Где ты была? Почему телефон выключила? Я же волнуюсь, люблю. Да, я дурак, но кто не отступает?
— Я.
— Что? — видимо, не понял, что я имела ввиду. Ну, да ладно.
— Я не изменяла тебе, была верна, только ты этого не ценил.
И тут я вспомнила про свой козырь, против его новой девушки. Только я не знаю, а стоит ли говорить? Что мне от этого будет? Я не увижу их разборки, если такого и будет. Ничего не увижу. Может оно и к лучшему будет.
— Рит, не молчи. Меня это убивает.
А знал бы ты, как меня убивает, то, что ты мне изменил.
Не могу сдерживать слез. Горячие, слегка соленоваты.
— Рит, ты плачешь?
Не могу слушать его голос, больно. Так больно, что слезы еще сильнее нахлынывают. Сбросила. Так будет лучше. Уткнулась лицом в подушку, дав волю слезам. Мне все равно, что меня услышать. Все равно. Просто мне это необходимо.
Как больно вспоминать то, чем ты жил. Больнее, когда понимаешь, что от этого нужно избавиться и чем быстрее, тем раньше станет легче. Не будет болеть то, что не вылечить таблетками или простым отдыхом на море.
Почему я отложила в долгий ящик тот факт — рано или поздно мы бы расстались. За год я совершила три ошибки. Первая — это, когда я про это забыла. Второй моя ошибка стало, когда я жила надеждой, что все будет, как в сказке. А третье, наверное, то, когда я жила надеждой, мол, все у нас будет хорошо. Он — моя судьба, с которой можно жить долго и счастливо.
Видимо я накаркала, раз я лежу здесь и плачу в подушку, как маленькая девочка, у которой отобрали игрушку или не разрешили погулять.
***
Наутро мне не хотелось вставать и куда-то идти. Ничего не хочется, если только исчезнуть на один день, чтобы никто не знал о моем существовании, чтобы я смогла спокойно отдохнуть. Ах, если бы желания исполнялись.
Поборов в себе ленивую девушку, подошла к зеркалу. Следы от мокрой ночи остались: глаза распухли, покраснели. Надеюсь, что сегодня не расплачусь, показывая свою слабость. Так странно, чувствовать себя слабой, когда пыталась этого не делать и у тебя это прекрасно получалось. Раньше, когда меня обижали, я не показывала своих слез, не показывала, что мне больно и многие этому были удивлены, а некоторые не понимали как же так.
Мне можно было позавидовать, только я не хотела этого. Никто не знает, что я плакала, когда оставалась совсем одна. Никто не видел красных от слез глаз. Никто не слышал, моих тихих всхлипов, а я не говорила. Хорошо так жить или нет — не знаю, но я определенно была этому рада. Меня не жалели. Это мне и придавало сил.
Один раз в своей жизни я расплакалась перед человеком — Никита. Это была наша вторая встреча, он выслушал меня, утешал, а потом целовал, признавшись в любви. Вот с чего начались наши отношения.
На лице идиотская улыбка.
Только легче не стало. Воспоминания давят. Почему человек не может начать новые отношения? Все просто: на него давят воспоминания о прошлом. Он вспоминает, как ему было хорошо, как он радовался, как мечтал о создании семьи с этим человеком, а потом одно неверное слово, действие и конец. Слезы, истерики, алкоголь. Думаю последнее не лучший способ заглушить боль.
***
За завтраком Глеб ничего не сказал, по отношению к моему внешнему виду. Может не заметил, кто его знает. Таня спокойно поела и ушла в свою детскую, что она там целыми днями делает ума не приложу. Ни гуляет с друзьями. Возникает даже вопрос, а есть ли у девочки друзья?
За мои девятнадцать лет я обрела двух лучших друзей, большего мне не нужно. В школе я много терпела издевательств, а перейдя в новую, все изменилось: общалась с одноклассниками, но не настолько, чтобы называть их лучшими друзьями.
— На тебе лица нет, — Нина подошла ко мне, когда я решила посмотреть телевизор, — что-то случилось? Глеб обидел тебя?
— Нет, что ты, — для большей убедительности отрицательно помотала головой, — он ничего мне не сделал. Просто… я включила вчера телефон, и мне позвонил парень, — сделала паузу, — бывший парень. Вспомнила, тот, что прожили вместе. Вот и поплакала.
— Почему вы расстались? Выговорись, полегчает.
— Он изменил мне. Нашел девушку получше меня.
— Почему лучше тебя?
— У нее и попа есть, и грудь, — я обхватила свою, показывая, что не такая уж она и большая, — все есть, одного не нет — мозга. Только вот, она ему сама изменяет.
Про это я никому не говорила. А сейчас еще один камень в душе исчез, стало еще легче. Я даже улыбнулась.
— Улыбка тебе идет.
***
Иду по коридору в свою комнату. Что я здесь делаю? Зачем все это? Почему я не могу уйти? Я хочу домой, жить как раньше…
— Глеб, я просто уверен, что среди наших есть предатель.
— Из наших?
И вот я опять подслушиваю. Ничему меня жизнь не учит. В прошлый раз это закончилось тем, что Глеб меня прижал к стене, а после и вовсе забрал.
— А что если эта девчонка?
— Рита? Нет, она даже не имеет представление, чем мы занимаемся и надеюсь, что никто ей не расскажет.
— Твоя племянница и домработница тоже не знают…
— Начнешь подозревать их, тебе не выжить, — этот тон я узнаю, опять режим холодильника. Радует, что не со мной одной он так разговаривает.
— Я этой Рите не доверяю!
Настает молчание. Что я могу рассказать, а главное кому? Как можно подозревать того, кто ничего не знает? У вас все дома, мужчины?
— Глеб, предательство прощать нельзя.
— Она ничего не знает! И не узнает, если ты об этом не начнешь трещать, ты меня понял?
— Что я вижу, — хлопок в ладоши, — да ты влюбился, друг мой сердечный. И кто она? Дай угадаю, Рита!
— Что за чушь ты несешь?
— Это не чушь.
И правда, что за чушь. Не верю, чтобы индюк смог полюбить такую, как я. Не в его я вкусе.
Глава 12
Я с детства имела плохую привычку — если слышу не нужный мне разговор, не ухожу, а наоборот начинаю слушать.
Сказать Глебу о том, что я все слышала не самый лучший вариант. Нет, не стоит говорить о том, о чем потом буду жалеть. Мало ли что он со мной сделает.
Я пыталась делать вид, что ничего не знаю, ничего не слышала, только вот раскрыли меня на следующий день. Всегда знала, что никогда мне сыщиком не быть. Да и не стремилась я к этому. До пятнадцати лет я не представляла, кем хочу быть, даже не задумывалась. Потом все же захотелось связать свою жизнь с биологией. В новой школе как раз преподавал молодой учитель биологии.
Два года убила на то, чтобы попытаться стать его девушкой, только вот история закончилась плачевно. На выпускном он сказал, что нравлюсь ему, что не видел таких девушек как я. Поцеловал. А утром, когда я была уже дома, когда только-только встала, увидела его сообщение.
Прости, но у меня есть девушка, которую я очень сильно люблю. Это была ошибка, помутнение в сознании. Надеюсь, ты все поймешь, не глупая.
Да, я плакала. Жила в сказке, а потом поняла, что была столь наивна.
А в сентябре я встретила его. Того с кем я разделила постель, с тем кого любила, а взамен получила боль, как всегда.
Я привыкала ко всему, хоть и было сложно, но с годами понимаешь, что это просто жизнь, со своими причудами.
К ужину Глеб уехал, ничего не сказав, видимо, опять работа. И что про таких людей говорят? Трудоголики? Только что-то мне подсказывает, что это не про него. Явно там что-то не очень хорошее.
Нужно перестать думать об этом.
Подошла к окну. За окном было пасмурно еще чуть-чуть и небо заплачет. Верхушки деревьев слегка колышутся, а на стекле уже появились первые капли.
— Вот и заплакало небо, — тихо проговорила я.
Послышалось бульканье воды. Обернулась на звук. Экран телефона загорелся и сразу погас. Подходить не хочется, понимая кто мог написать. Очередное извинение от самизнаетекого мне ни к чему. А если кто-то другой? А кто может мне еще написать?
Экран еще раз загорелся – еще одно смс.
Поняв все намерения того человека, пришлось оторвать свою рожу от окна и подойти к телефону.
От Никиты
Рит, прости. Вернись. Я не прав. Я порвал с этой девкой, только умоляю, вернись.
Отвечать не буду. Мне не приятно с ним общаться. Я бы сказала, противно. Во рту сразу возникает противный привкус, а в груди начинает образовываться пустота. С чего бы вдруг?
Главное не плакать. Надо забыть. Забыть и не вспоминать о том, что произошло. Никогда. Все в прошлом. У меня новая жизнь, а может уже существование. У него своя жизнь.
