Я не особо общалась с кем-то из колледжа, кроме Риты и Мишель, поэтому не знала, кого именно искать, кто отвечает за «проходки», придётся ли подтверждать свою причастность к колледжу. Девчонки со мной не поехали. Конечно, ходить куда-то одной — не привыкать, но сейчас мне не помешала бы поддержка.
На подходе к клубу выяснилось, что не одни мы были такими умными, информация о скидках на алкоголь просочилась во все учебные заведения. Это ожидаемо всколыхнуло возмущение у «обычных» посетителей, на улице гремели крики и ругательства.
Я протиснулась к входу, приложила к сканеру электронный студенческий, ту быстро проверили на подлинность, автомат щелкнул на запястье синим браслетом, позволяющим брать алкоголь со скидкой, и индикатор на двери загорелся зелёным. Пока шла по коридору к бару и танцполу, быстро синхронизировала браслет с видеофоном, чтобы смотреть меню и расплачиваться в одно прикосновение.
Музыка колотила по ушам, нос щекотал приторный запах цветочных ароматизаторов, внутри оказалось душновато и тесно. Но ничего. Я прошла мимо барной стойки прямиком к танцполу и…
… закружилась.
С каждым движением сбрасывала всю ту гадость, что налипла за последние месяцы: отца, так и не вспомнившего о дочери, мать, с рождения считающую меня обузой, липовую стажировку, искалеченную руку, настоящих врагов и ненастоящих друзей, неразделенную любовь. Всё. Всех. Навсегда.
Завтра я проснусь и буду решать, как жить дальше. Учёба скоро кончится, а значит, мне придётся искать работу. Я понятия не имела, чем хочу заниматься… вернее, имела. Но этот вариант оказался не для меня. Живём дальше. Каждая клеточка тела желала покинуть родительский дом, а значит, нужно будет подумать о переезде.
Но это завтра.
А сегодня — танцуем.
Я безбашенно подпрыгнула и затрясла руками, порывисто повернулась и грудью врезалась в… Ника. Его коктейль любовно облепил моё платье. Торжественное, официальное. Чёрное, мамино, одолженное с нервами и недовольством, обещанное вернуть в целости и сохранности. Мы с блондинчиком удивленно посмотрели друг на друга. «Джентльмен» молчал. Я взяла его бокал, допила остатки, вернула в его беспомощные руки и сказала:
— Невкусно.
И затанцевала дальше.
Хорошо.
Да, знаю, от мамы влетит, но, честно говоря, а когда мне не влетало? Что бы я ни делала, итог всегда один — мама ругается и мне влетает.
Так что — танцуем.
Я встряхнула головой в такт музыке, повернулась в прыжке и едва не налетела на Юргеса снова — на этот раз он успел шарахнуться в сторону. С двумя бокалами. Когда только сбегал за вторым? Блондинчик смотрел на меня, как на пришельца. Спустя столетнюю паузу открыл рот, что-то сказал. Я хмыкнула, продолжив вытворять руками нечто волнообразное, покрутила головой, намекая, что не слышу его.
Ник подступил ближе, протянул коктейль. Я взяла. Бесплатная выпивка? Тут уж без вариантов, всегда «за». Освободившейся рукой Юргес всунул мне маленький наушник в ухо, и парня стало слышно просто отлично. Ну надо же, какие приспособления есть у этих завсегдатаев клубов.
— Ты тут одна? — повторил, судя по всему, вопрос.
— Придумай подкат пооригинальнее, — рассмеялась я.
— Похоже, ты напилась, — поумничал Ник.
Его пролитый на меня напиток — единственное алкогольное, что было на мне и во мне в этот вечер.
— Какой ты наблюдательный, — язвительно отозвалась и продолжила извиваться в непонятных движениях под непонятную музыку. Коктейль поставила на декоративный бортик рядом с VIP-диванами.
Ник больше не сказал ни слова. Отступил. Сначала на шаг, потом на два, а затем вовсе скрылся среди пляшущих студентов.
Наушник не выдержал моих телодвижений и улетел под ноги толпе. Я кружилась и размахивала руками дальше. В конце концов, у меня сессия закрыта!
У меня новая жизнь!
Шэйн смотрел на эти удивительные движения: вот она задёргала плечами, как эпилептик, потом начала клевать воздух головой, словно голубь, вдруг начала размахивать локтями, как цапля, и заехала кому-то по уху. Извинилась, рассмеялась и припадочно заколбасилась дальше.
Ему было так сильно её жаль, что он даже не мог словами выразить это ощущение. Только понимал, что при одном взгляде на неё грудь сдавливало от боли, и он тонул в сочувствии, осознании крошечности собственных проблем, восхищении её стойкостью и силой воли.
— Чего пялишься? Влюбился, что ли? — Айрис весело пихнула его под дых.
— Она ужасно танцует. — Шэйн никак не мог отвести от Эрин потрясённого взгляда.
— Да-а, ей не стоило выходить, — рассмеялась его подруга. — А ты Ника не видел?
— Нет, — соврал парень.
— Странно, он с выпускного точно сюда поехал.
— Ты следила?
— Одним глазком, — подмигнула Айрис. — Хочу его с девчонками познакомить.
Альбиноска кивнула в сторону цветастых подруг, под копирку начесавших себе шухеры в стиле Айрис. Только у «оригинала» пышные кудри были с рождения и давно стали её визитной карточкой, а эти «клоны» выглядели смешно.
— Зачем тебе Ник? — вздохнул Шэйн. — Ты заслуживаешь куда лучшего, чем этот придурок.
— А я не для себя, — пожала костлявыми плечами Айрис и вдруг разглядела в толпе объект своего обожания. — О-о, вот и он!
Она соблазнительно поплыла в сторону блондинчика, заведомо зная, что он ни одним движением не продемонстрирует заинтересованность. Ник отделился от гущи толпы и прижался к стене, Айрис кокетливо припала плечом к его плечу, что-то зашептала на ухо.
Шэйн знал, чем это кончится.
Она полгода увивалась вокруг него, но ни разу за всё это время так и не добилась даже мимолетной улыбки. Её титановая самооценка рассыпалась пеплом.
Юргес показательно игнорировал все женские ухищрения, начал обводить взглядом толпу, зацепился за Шэйна, и, будто ухватившись за спасательный круг, поспешил свалить от Айрис. Пробрался сквозь танцующих студентов, встал рядом.
— Видел это? — Блондинчик кивнул в сторону Эрин.
Шэйн содрогнулся, в очередной раз узрев эпилептический припадок девушки, по ошибке названный танцем.
Кивнул.
— Ты с ней говорил? — Ник как-то неестественно согнулся над бокалом с чем-то алкогольным.
— Угу. Мы виделись у ГАУ.
Юргес удивлённо приподнял голову.
— Она же учится в швейном колледже рядом, — пояснил Шэйн, заметив непонимающий взгляд. — Мы пересеклись в кафешке.
— Она… ну… это…
— Сказала, что ни с кем не общается. — Шэйн почесал глаз, впервые почувствовал желание оказаться сейчас дома в мягкой кровати, а не среди кутящих студентов.
— А ты ей рассказал?
— О чём?
— Что мы ничего не сказали.
— Думаешь, ей станет от этого легче?
Юргес обернулся и вновь взглянул на пляшущую макаку по имени Эрин. Заметив этот взгляд, Шэйн проникся духом давящей и липкой солидарности — он понял, что Ник так же, как и он сам, тонет в чувстве вины. Наверное, именно это чувство заставило блондинчика ударить кулаком по барной стойке и заявить:
— Она должна знать, что мы ничего не рассказали про плетения. И без неё никому никогда ничего не расскажем.
Я открыла скрипящую дверь, посмотрела на длинную очередь из желающих потанцевать, на усталого охранника, нетвёрдой походкой спустилась к прочному асфальту и побрела в сторону синей ветки — ноги после диких танцев болезненно изнывали и умоляли о горячем душе.
Стоило отдалиться от клуба, как тишина начала обволакивать плотно прижатые друг к другу здания и редких шастающих людей.
— Эрин, подожди!
Обернулась. Вот уж кого точно не хотела видеть ни при каких условиях.
— Чего тебе? — прозвучало очень грубо, но именно это мне и было нужно.
— Я… я хочу тебя проводить.
Ник сначала семенил, потом перешёл на бег, отчего, естественно, запыхался. Спортсмен.
— Меня не нужно провожать. — Говорила настолько вежливо, насколько вообще позволяли остатки сил.
— Ты… мне… я…
Он заикался, и это было до прозаичного смешно. Я не моргая смотрела на смущенного парня, зная, что сейчас его это выбесит, и он скатится в оскорбления.
— Да ты напилась! — как по сценарию, взорвался он. — Вон еле на ногах держишься!
— Я не пила.
— Ты при мне бухала!
— Я не пила, Ник. Пока.
Развернулась, уверенно держа курс на синюю ветку. Тонкая душевная организация блондинчика не смогла выдержать игнора и вынудила его преградить мне путь.
— Нет! Я…
— Что?
— Ты мне однажды помогла… тогда на байке. А я помогу тебе.
Я непонимающе огляделась.
— Мне разве нужна помощь? — задрала бровь.
— До дома тебя провожу, — раздражённо прорычал он.
Ему определенно нужно сходить на какие-то курсы по контролю гнева.
— Я дойду сама, спасибо.
Обошла его стороной, на этот раз не встретила никакого сопротивления, облегчённо выдохнула и побрела домой.
— Эван вернулся! — камнем бросил он мне в спину.
Я болезненно дёрнулась, будто действительно получила физический удар. Но не остановилась. Не заговорила.
— Он спрашивал о тебе! — это был уже не камень, а гигантский булыжник.
Слезы едва не брызнули из глаз, я не удержалась и крикнула:
— Хватит!
— Вернись в артефактику хотя бы ради него! — Уже и не булыжник, а ведро помоев.
Я замерла, медленно повернулась и прожгла Юргеса неестественной даже для человека яростью.
— Вернуться? А не твой ли отец всем рассказал, что у меня нет образования?
— Да, но…
— А не ты ли ему дал эту информацию?
— Да, но…
Я резко взмахнула рукой.
— Всё, Ник. Поздравляю с победой на стажировке. Ко мне больше не подходи. Никогда.
— Мы им ничего не сказали! — в отчаянии запустил в меня маленькой, но колючей галькой.
— Не сказали о чём?
— Они не знают, что мы помогали с артефактом! Без тебя мы ни за что не расколемся!
Я обречённо хмыкнула.
— Джул или Джош всё равно расколятся. Или ты своему любимому папочке всё расскажешь.
— Нет, Эрин. Мы за тебя. Пожалуйста, возвращайся. Без тебя мы ничего им не сольём.
— Мне всё равно.
Грустно улыбнулась и пошла домой, больше не обращая внимания на завывания за спиной.
Его разбудил острый солнечный луч, пробравшийся сквозь плотно зашторенные занавески и вонзившийся точно в глаз. Джош застонал, будто получил огнестрельное ранение, перевернулся и едва не свалился с кровати. Предчувствие падения отрезвило похлеще солнца.
— Какого…?!
На языке крутились разные словечки, но все они камнями застряли в горле, когда парень увидел, где находится.
Бледные стены сдавливали со всех сторон, не давая сделать полноценный вздох, холодные лампы обжигали роговицу, провода тянулись от рук и груди, на ноге был закреплён какой-то чёрный браслет. Джош сделал два нетвёрдых шага и остановился напротив пикающего прибора. Неровная линия намекала, что на экране отображается сердцебиение.
— Какого..?!
Хотелось, конечно, изъясниться куда красноречивее, но дверь внезапно открылась, на пороге появился мужчина в белом халате — врач, очевидно.
— Я в больнице?! — тупо брякнул Джош, смаргивая слёзы — глаза никак не могли адаптироваться к неприятному свету.
— В реабилитационном центре, — довольно сухо, можно даже предположить — грубо, ответил мужчина.
— И какого…?! — На этот раз Джош закончил мысль. Доктор поморщился, показывая приверженность ханженским манерам.
— Вам бы, молодой человек, порадоваться, что вы вообще живы.
— А что случилось-то?! — попытался прорычать вопрос, но заплаканные глаза превратили его скорее в испуганного котенка, чем в пышущего угрозой льва.
— Присядьте. — Врач вроде и пытался говорить участливо, но прозвучало как приказ.
Джош решил не умничать, тем более, ноги и так еле держали. Он послушно присел. Доктор прошёлся по палате и поплотнее сдвинул старенькие жалюзи, сквозь которые все равно пролезали солнечные лучи.
— Что последнее вы помните? — Доктор принялся за допрос.
Парень напрягся, больше потому, что не мог вспомнить, что помнил.
— Я… я… ну…
Врач зачем-то кивнул, будто что-то понял, хотя что тут можно было понять?!
— Вы попали под поезд, в больнице вас чудом смогли стабилизировать, но ваш мозг…
Чем больше этот лощеный мужчина в белом халате говорил, тем больше хотелось вскочить и пулей вылететь из этого помещения, и бежать так долго и далеко, пока организм не поймёт, что всё это — просто сон. Джошу рассказали, что почти месяц он носил опаснейший артефакт, который всучил ему человек, которому он доверял больше, чем матери, и который довел его мозг до состояния овоща. Из-за этого он потерял сознание во время прыжка, из-за этого его сбил поезд.
Он бы умер, если бы Гэри не решил провести зловещий эксперимент и не нацепил на него другой артефакт, благодаря которому мозг внезапно ожил.
Под конец Джош слушал уже в пол-уха. Сознание отказывалось принимать все происходящее как отрезвляющую, неизбежную реальность.
— Сейчас вам лучше отдыхать. Постарайтесь поспать, — финализировал свою речь доктор.
Поспать?! Серьезно?!
Ещё пару дней назад жизнь Джоша напоминала мечту школьника: легкая учеба, куча свободного времени, лучшие друзья, с которыми и в огонь и в воду, максималистская мечта изменить мир, группа единомышленников, экстрим и даже почти серьезные отношения.
Теперь его жизнь превратилась в существование старика в паллиативном медцентре. Джошу давали много разных препаратов, чтобы он мог хотя бы засыпать, организм ни в какую не хотел мириться с этой реальностью, и тем более — спать в ней, делая вид, будто ничего не произошло. Затем его начали таскать на всякие тесты, бесконечно проверяли жизнедеятельность тела, которое он просто волочил из одного кабинета в другой.
Джош пытался покинуть пределы центра, но гулять можно было только по территории, за огороженный электрической проволокой забор выбираться категорически запрещалось.
— Я что, пленник? — спросил как-то парень у своего лечащего врача.
— Конечно же нет. Тебе просто нельзя выходить, — было ему ответом.
Он не знал, куда себя деть. Шастал по больнице в надежде найти хоть какой-нибудь способ связаться со своим старым привычным миром. Видеофоны были разве что у медперсонала, но те никогда не носили гаджеты с собой. В самом здании не было даже самых стареньких способов связи.
Джош все больше чувствовал себя не просто узником, а настоящим преступником.
— Долго меня тут еще будут держать?! — не выдержал он на очередном обследовании.
— Послушай, ты не понимаешь серьезность всего, что с тобой происходит, — устало вздохнул его лечащий врач. — На тебе испытали артефакт. Ты же отдаёшь себе отчёт, что это не могло пройти бесследно?
Джош только поморщился.
— Мы не твои враги, мы просто пытаемся тебе помочь.
— И в чем тут помощь? — раздосадовано выплюнул парень. — Можно мне хоть маме позвонить? Я же для нее пропал.
— Все твои близкие предупреждены, где ты.
— А я?
— Что ты?
— А я предупрежден, где я?! Что это вообще за место?!
— Центр экспериментальной медицины, Джош. Сними, пожалуйста, штаны. Мне нужно сделать укол.
Парень устало уткнулся носом в кушетку, и, незаметно для случайных свидетелей, до боли стиснул кулак.
В этот день анализов и тестов было так много, что Джош вернулся в палату только поздно вечером. Он лениво задрал плед и завалился на кровать прямо в повседневной одежде — если больничную пижаму вообще можно назвать «повседневной». Но не успел он прикрыть глаза, как ручка двери медленно и неловко повернулась.
Джош привстал на локтях, включать свет не спешил — чтобы не спугнуть.
На подходе к клубу выяснилось, что не одни мы были такими умными, информация о скидках на алкоголь просочилась во все учебные заведения. Это ожидаемо всколыхнуло возмущение у «обычных» посетителей, на улице гремели крики и ругательства.
Я протиснулась к входу, приложила к сканеру электронный студенческий, ту быстро проверили на подлинность, автомат щелкнул на запястье синим браслетом, позволяющим брать алкоголь со скидкой, и индикатор на двери загорелся зелёным. Пока шла по коридору к бару и танцполу, быстро синхронизировала браслет с видеофоном, чтобы смотреть меню и расплачиваться в одно прикосновение.
Музыка колотила по ушам, нос щекотал приторный запах цветочных ароматизаторов, внутри оказалось душновато и тесно. Но ничего. Я прошла мимо барной стойки прямиком к танцполу и…
… закружилась.
С каждым движением сбрасывала всю ту гадость, что налипла за последние месяцы: отца, так и не вспомнившего о дочери, мать, с рождения считающую меня обузой, липовую стажировку, искалеченную руку, настоящих врагов и ненастоящих друзей, неразделенную любовь. Всё. Всех. Навсегда.
Завтра я проснусь и буду решать, как жить дальше. Учёба скоро кончится, а значит, мне придётся искать работу. Я понятия не имела, чем хочу заниматься… вернее, имела. Но этот вариант оказался не для меня. Живём дальше. Каждая клеточка тела желала покинуть родительский дом, а значит, нужно будет подумать о переезде.
Но это завтра.
А сегодня — танцуем.
Я безбашенно подпрыгнула и затрясла руками, порывисто повернулась и грудью врезалась в… Ника. Его коктейль любовно облепил моё платье. Торжественное, официальное. Чёрное, мамино, одолженное с нервами и недовольством, обещанное вернуть в целости и сохранности. Мы с блондинчиком удивленно посмотрели друг на друга. «Джентльмен» молчал. Я взяла его бокал, допила остатки, вернула в его беспомощные руки и сказала:
— Невкусно.
И затанцевала дальше.
Хорошо.
Да, знаю, от мамы влетит, но, честно говоря, а когда мне не влетало? Что бы я ни делала, итог всегда один — мама ругается и мне влетает.
Так что — танцуем.
Я встряхнула головой в такт музыке, повернулась в прыжке и едва не налетела на Юргеса снова — на этот раз он успел шарахнуться в сторону. С двумя бокалами. Когда только сбегал за вторым? Блондинчик смотрел на меня, как на пришельца. Спустя столетнюю паузу открыл рот, что-то сказал. Я хмыкнула, продолжив вытворять руками нечто волнообразное, покрутила головой, намекая, что не слышу его.
Ник подступил ближе, протянул коктейль. Я взяла. Бесплатная выпивка? Тут уж без вариантов, всегда «за». Освободившейся рукой Юргес всунул мне маленький наушник в ухо, и парня стало слышно просто отлично. Ну надо же, какие приспособления есть у этих завсегдатаев клубов.
— Ты тут одна? — повторил, судя по всему, вопрос.
— Придумай подкат пооригинальнее, — рассмеялась я.
— Похоже, ты напилась, — поумничал Ник.
Его пролитый на меня напиток — единственное алкогольное, что было на мне и во мне в этот вечер.
— Какой ты наблюдательный, — язвительно отозвалась и продолжила извиваться в непонятных движениях под непонятную музыку. Коктейль поставила на декоративный бортик рядом с VIP-диванами.
Ник больше не сказал ни слова. Отступил. Сначала на шаг, потом на два, а затем вовсе скрылся среди пляшущих студентов.
Наушник не выдержал моих телодвижений и улетел под ноги толпе. Я кружилась и размахивала руками дальше. В конце концов, у меня сессия закрыта!
У меня новая жизнь!
Глава 6
Шэйн смотрел на эти удивительные движения: вот она задёргала плечами, как эпилептик, потом начала клевать воздух головой, словно голубь, вдруг начала размахивать локтями, как цапля, и заехала кому-то по уху. Извинилась, рассмеялась и припадочно заколбасилась дальше.
Ему было так сильно её жаль, что он даже не мог словами выразить это ощущение. Только понимал, что при одном взгляде на неё грудь сдавливало от боли, и он тонул в сочувствии, осознании крошечности собственных проблем, восхищении её стойкостью и силой воли.
— Чего пялишься? Влюбился, что ли? — Айрис весело пихнула его под дых.
— Она ужасно танцует. — Шэйн никак не мог отвести от Эрин потрясённого взгляда.
— Да-а, ей не стоило выходить, — рассмеялась его подруга. — А ты Ника не видел?
— Нет, — соврал парень.
— Странно, он с выпускного точно сюда поехал.
— Ты следила?
— Одним глазком, — подмигнула Айрис. — Хочу его с девчонками познакомить.
Альбиноска кивнула в сторону цветастых подруг, под копирку начесавших себе шухеры в стиле Айрис. Только у «оригинала» пышные кудри были с рождения и давно стали её визитной карточкой, а эти «клоны» выглядели смешно.
— Зачем тебе Ник? — вздохнул Шэйн. — Ты заслуживаешь куда лучшего, чем этот придурок.
— А я не для себя, — пожала костлявыми плечами Айрис и вдруг разглядела в толпе объект своего обожания. — О-о, вот и он!
Она соблазнительно поплыла в сторону блондинчика, заведомо зная, что он ни одним движением не продемонстрирует заинтересованность. Ник отделился от гущи толпы и прижался к стене, Айрис кокетливо припала плечом к его плечу, что-то зашептала на ухо.
Шэйн знал, чем это кончится.
Она полгода увивалась вокруг него, но ни разу за всё это время так и не добилась даже мимолетной улыбки. Её титановая самооценка рассыпалась пеплом.
Юргес показательно игнорировал все женские ухищрения, начал обводить взглядом толпу, зацепился за Шэйна, и, будто ухватившись за спасательный круг, поспешил свалить от Айрис. Пробрался сквозь танцующих студентов, встал рядом.
— Видел это? — Блондинчик кивнул в сторону Эрин.
Шэйн содрогнулся, в очередной раз узрев эпилептический припадок девушки, по ошибке названный танцем.
Кивнул.
— Ты с ней говорил? — Ник как-то неестественно согнулся над бокалом с чем-то алкогольным.
— Угу. Мы виделись у ГАУ.
Юргес удивлённо приподнял голову.
— Она же учится в швейном колледже рядом, — пояснил Шэйн, заметив непонимающий взгляд. — Мы пересеклись в кафешке.
— Она… ну… это…
— Сказала, что ни с кем не общается. — Шэйн почесал глаз, впервые почувствовал желание оказаться сейчас дома в мягкой кровати, а не среди кутящих студентов.
— А ты ей рассказал?
— О чём?
— Что мы ничего не сказали.
— Думаешь, ей станет от этого легче?
Юргес обернулся и вновь взглянул на пляшущую макаку по имени Эрин. Заметив этот взгляд, Шэйн проникся духом давящей и липкой солидарности — он понял, что Ник так же, как и он сам, тонет в чувстве вины. Наверное, именно это чувство заставило блондинчика ударить кулаком по барной стойке и заявить:
— Она должна знать, что мы ничего не рассказали про плетения. И без неё никому никогда ничего не расскажем.
Глава 7
Я открыла скрипящую дверь, посмотрела на длинную очередь из желающих потанцевать, на усталого охранника, нетвёрдой походкой спустилась к прочному асфальту и побрела в сторону синей ветки — ноги после диких танцев болезненно изнывали и умоляли о горячем душе.
Стоило отдалиться от клуба, как тишина начала обволакивать плотно прижатые друг к другу здания и редких шастающих людей.
— Эрин, подожди!
Обернулась. Вот уж кого точно не хотела видеть ни при каких условиях.
— Чего тебе? — прозвучало очень грубо, но именно это мне и было нужно.
— Я… я хочу тебя проводить.
Ник сначала семенил, потом перешёл на бег, отчего, естественно, запыхался. Спортсмен.
— Меня не нужно провожать. — Говорила настолько вежливо, насколько вообще позволяли остатки сил.
— Ты… мне… я…
Он заикался, и это было до прозаичного смешно. Я не моргая смотрела на смущенного парня, зная, что сейчас его это выбесит, и он скатится в оскорбления.
— Да ты напилась! — как по сценарию, взорвался он. — Вон еле на ногах держишься!
— Я не пила.
— Ты при мне бухала!
— Я не пила, Ник. Пока.
Развернулась, уверенно держа курс на синюю ветку. Тонкая душевная организация блондинчика не смогла выдержать игнора и вынудила его преградить мне путь.
— Нет! Я…
— Что?
— Ты мне однажды помогла… тогда на байке. А я помогу тебе.
Я непонимающе огляделась.
— Мне разве нужна помощь? — задрала бровь.
— До дома тебя провожу, — раздражённо прорычал он.
Ему определенно нужно сходить на какие-то курсы по контролю гнева.
— Я дойду сама, спасибо.
Обошла его стороной, на этот раз не встретила никакого сопротивления, облегчённо выдохнула и побрела домой.
— Эван вернулся! — камнем бросил он мне в спину.
Я болезненно дёрнулась, будто действительно получила физический удар. Но не остановилась. Не заговорила.
— Он спрашивал о тебе! — это был уже не камень, а гигантский булыжник.
Слезы едва не брызнули из глаз, я не удержалась и крикнула:
— Хватит!
— Вернись в артефактику хотя бы ради него! — Уже и не булыжник, а ведро помоев.
Я замерла, медленно повернулась и прожгла Юргеса неестественной даже для человека яростью.
— Вернуться? А не твой ли отец всем рассказал, что у меня нет образования?
— Да, но…
— А не ты ли ему дал эту информацию?
— Да, но…
Я резко взмахнула рукой.
— Всё, Ник. Поздравляю с победой на стажировке. Ко мне больше не подходи. Никогда.
— Мы им ничего не сказали! — в отчаянии запустил в меня маленькой, но колючей галькой.
— Не сказали о чём?
— Они не знают, что мы помогали с артефактом! Без тебя мы ни за что не расколемся!
Я обречённо хмыкнула.
— Джул или Джош всё равно расколятся. Или ты своему любимому папочке всё расскажешь.
— Нет, Эрин. Мы за тебя. Пожалуйста, возвращайся. Без тебя мы ничего им не сольём.
— Мне всё равно.
Грустно улыбнулась и пошла домой, больше не обращая внимания на завывания за спиной.
Прода от 06.08.2022, 18:08
Глава 8
Его разбудил острый солнечный луч, пробравшийся сквозь плотно зашторенные занавески и вонзившийся точно в глаз. Джош застонал, будто получил огнестрельное ранение, перевернулся и едва не свалился с кровати. Предчувствие падения отрезвило похлеще солнца.
— Какого…?!
На языке крутились разные словечки, но все они камнями застряли в горле, когда парень увидел, где находится.
Бледные стены сдавливали со всех сторон, не давая сделать полноценный вздох, холодные лампы обжигали роговицу, провода тянулись от рук и груди, на ноге был закреплён какой-то чёрный браслет. Джош сделал два нетвёрдых шага и остановился напротив пикающего прибора. Неровная линия намекала, что на экране отображается сердцебиение.
— Какого..?!
Хотелось, конечно, изъясниться куда красноречивее, но дверь внезапно открылась, на пороге появился мужчина в белом халате — врач, очевидно.
— Я в больнице?! — тупо брякнул Джош, смаргивая слёзы — глаза никак не могли адаптироваться к неприятному свету.
— В реабилитационном центре, — довольно сухо, можно даже предположить — грубо, ответил мужчина.
— И какого…?! — На этот раз Джош закончил мысль. Доктор поморщился, показывая приверженность ханженским манерам.
— Вам бы, молодой человек, порадоваться, что вы вообще живы.
— А что случилось-то?! — попытался прорычать вопрос, но заплаканные глаза превратили его скорее в испуганного котенка, чем в пышущего угрозой льва.
— Присядьте. — Врач вроде и пытался говорить участливо, но прозвучало как приказ.
Джош решил не умничать, тем более, ноги и так еле держали. Он послушно присел. Доктор прошёлся по палате и поплотнее сдвинул старенькие жалюзи, сквозь которые все равно пролезали солнечные лучи.
— Что последнее вы помните? — Доктор принялся за допрос.
Парень напрягся, больше потому, что не мог вспомнить, что помнил.
— Я… я… ну…
Врач зачем-то кивнул, будто что-то понял, хотя что тут можно было понять?!
— Вы попали под поезд, в больнице вас чудом смогли стабилизировать, но ваш мозг…
Чем больше этот лощеный мужчина в белом халате говорил, тем больше хотелось вскочить и пулей вылететь из этого помещения, и бежать так долго и далеко, пока организм не поймёт, что всё это — просто сон. Джошу рассказали, что почти месяц он носил опаснейший артефакт, который всучил ему человек, которому он доверял больше, чем матери, и который довел его мозг до состояния овоща. Из-за этого он потерял сознание во время прыжка, из-за этого его сбил поезд.
Он бы умер, если бы Гэри не решил провести зловещий эксперимент и не нацепил на него другой артефакт, благодаря которому мозг внезапно ожил.
Под конец Джош слушал уже в пол-уха. Сознание отказывалось принимать все происходящее как отрезвляющую, неизбежную реальность.
— Сейчас вам лучше отдыхать. Постарайтесь поспать, — финализировал свою речь доктор.
Поспать?! Серьезно?!
Ещё пару дней назад жизнь Джоша напоминала мечту школьника: легкая учеба, куча свободного времени, лучшие друзья, с которыми и в огонь и в воду, максималистская мечта изменить мир, группа единомышленников, экстрим и даже почти серьезные отношения.
Теперь его жизнь превратилась в существование старика в паллиативном медцентре. Джошу давали много разных препаратов, чтобы он мог хотя бы засыпать, организм ни в какую не хотел мириться с этой реальностью, и тем более — спать в ней, делая вид, будто ничего не произошло. Затем его начали таскать на всякие тесты, бесконечно проверяли жизнедеятельность тела, которое он просто волочил из одного кабинета в другой.
Джош пытался покинуть пределы центра, но гулять можно было только по территории, за огороженный электрической проволокой забор выбираться категорически запрещалось.
— Я что, пленник? — спросил как-то парень у своего лечащего врача.
— Конечно же нет. Тебе просто нельзя выходить, — было ему ответом.
Он не знал, куда себя деть. Шастал по больнице в надежде найти хоть какой-нибудь способ связаться со своим старым привычным миром. Видеофоны были разве что у медперсонала, но те никогда не носили гаджеты с собой. В самом здании не было даже самых стареньких способов связи.
Джош все больше чувствовал себя не просто узником, а настоящим преступником.
— Долго меня тут еще будут держать?! — не выдержал он на очередном обследовании.
— Послушай, ты не понимаешь серьезность всего, что с тобой происходит, — устало вздохнул его лечащий врач. — На тебе испытали артефакт. Ты же отдаёшь себе отчёт, что это не могло пройти бесследно?
Джош только поморщился.
— Мы не твои враги, мы просто пытаемся тебе помочь.
— И в чем тут помощь? — раздосадовано выплюнул парень. — Можно мне хоть маме позвонить? Я же для нее пропал.
— Все твои близкие предупреждены, где ты.
— А я?
— Что ты?
— А я предупрежден, где я?! Что это вообще за место?!
— Центр экспериментальной медицины, Джош. Сними, пожалуйста, штаны. Мне нужно сделать укол.
Парень устало уткнулся носом в кушетку, и, незаметно для случайных свидетелей, до боли стиснул кулак.
В этот день анализов и тестов было так много, что Джош вернулся в палату только поздно вечером. Он лениво задрал плед и завалился на кровать прямо в повседневной одежде — если больничную пижаму вообще можно назвать «повседневной». Но не успел он прикрыть глаза, как ручка двери медленно и неловко повернулась.
Джош привстал на локтях, включать свет не спешил — чтобы не спугнуть.
