Перед глазами всё поплыло. Его мельтешащая фигура смазалась, превратившись в голубое пятно.
Я всхлипнула и почувствовала, как изо рта вырываются беззвучные рыдания.
– Р-р-а-а! – зарычал дракон и громко ударил хвостом по земле.
– Тихо, Феня, тихо, – начиная приходить в себя, пробормотала я. – Ты прав, надо что-то делать. Сейчас… сейчас… я что-нибудь придумаю… потерпи.
Кровь не останавливалась. Кто-то должен вытащить эту штуку из меня.
У дракона Рогатого Дога шипы были разной длины. Они предназначались для атаки на других драконов. Я внезапно почувствовала, как зашевелились волосы на затылке. Медленно опустила взгляд и несколько секунд тупо пялилась на шип. Судя по диаметру, он небольшой. Не удержалась от облегчённого всхлипа. Мне крупно повезло.
– Дружок, останься тут. Не уходи никуда. Я пойду за помощью, – прерывисто выдавила я.
Нетвёрдой походкой направилась в кабак. Одной рукой зажимала рану, другой прикрывала живот сумкой. Никто не должен был увидеть, что со мной произошло.
Когда я только узнала о Гонках, то сунулась сюда без всякой подготовки. Так сходу и представилась встреченному арендатору Маритой. После чего мне даже не намекнули, а матом сказали, что девушек в эти соревнования не принимают.
Тут был врач, который после каждых Гонок обязательно кого-нибудь подлечивал. Но мне нельзя идти к нему, иначе все узнают, кто такой Джон Рут.
Перед глазами поплыло в тот момент, когда я добралась до лестницы. Не знаю, заметил ли кто-то моё странное состояние – не было сил смотреть по сторонам, – но если кто и заметил, надеюсь, списал это на алкогольное опьянение.
Не выдержав, прижалась к стене и сделала глубокий вдох.
Мимо меня спустились два человека.
– Джон, ты в порядке? – Кто-то положил мне руку на плечо. Судя по голосу, это был Факс, один из участников.
– Угу, перебрал маленько, – часто моргая, выдавила я, с трудом понижая интонацию. – А ты ведь… – Я уставилась на женские ноги. Подозрительно знакомые женские ноги. – Ты ведь Селена, да?
– Да, – ответил мне мелодичный голосок.
– Не знаешь, Донг здесь?
– Неа, он даже не приземлился, сразу куда-то улетел.
Домой он улетел. Проверять наличие там жены.
– А в какой комнате Симона, не знаешь?
– Малютка Джон, я же за ними не слежу. Она вроде с Сизым, а они обычно в девятнадцатом бывают. Ты её только не отвлекай, хорошо?
Селена, словно заботливая мамочка, погладила меня по плечу.
– Эй, дорогуша, харе трогать всяких неудачников, – оскорбился Факс и повёл девушку дальше.
С трудом опираясь на стену, я добралась до девятнадцатой комнаты. Прислонилась к двери и услышала характерные стоны. К сожалению, подругу я знала недостаточно, чтобы определить её по ним.
– Симона! Симона! Симона, ты там?! Мне нужна твоя помощь!
Я не звала, я хрипела. При этом колотила в дверь кулаком. Пока хватало сил, конечно.
От напряжения кровь из раны пошла быстрее.
Я едва не потеряла сознание, упорно пытаясь добиться хоть какой-то реакции людей в комнате.
– Джон? – Симона распахнула дверь и удивлённо уставилась на меня, поправляя съехавшую лямку платья. – Ты чего здесь делаешь?
– Мне нужна твоя помощь, – прошептала я.
– О господи, ты весь потный и бледный. Что случилось? – тихо спросила девушка, обеспокоенно приложив ладонь ко лбу.
– Бай-бай, красотка, – услышала я неприятную фразу от Сизого, после чего тот шлёпнул Симону по попе.
Он пошёл дальше по коридору, а подруга поспешно втащила меня в освободившуюся комнату и заперла её.
– Марита, что произошло?!
Я отняла сумку от живота.
Услышала испуганный вздох.
– Ты ранена?! – дрожащим голосом выдавила подруга.
Кивнула.
– Мне нужна помощь, Симона. К местному врачу я не могу пойти, нужно лететь в город и найти лекаря там.
– Надо… надо найти твоего мужа, – пробормотала девушка.
– Нет! – воскликнула я и даже глаза открыла, чтобы гневно на неё взглянуть. – Нет. Моему мужу мы ничего не скажем.
– Ты спятила? Он всё равно здесь, он поможет!
– Во-первых, не здесь, – сквозь зубы выдавила я. – Во-вторых…
– Мы должны ему сказать! Я не знаю, что делать с ранеными наездниками! Я не врач!
– Симона! – разозлилась я. – Ричард ничего не узнает! Эта Гонка должна была показать ему, что у меня всё под контролем, что я в безопасности! Это похоже на безопасность?! Если он узнает, то запретит мне участвовать!
– И правильно сделает!!!
– Тихо! Пожалуйста, тише, – в отчаянии прошептала я. – Симона, прошу, не паникуй. Я знаю, что делать, только помоги мне, ладно?
– Мы должны сказать твоему мужу, – покачала головой девушка, обхватывая себя руками. – Ты посмотри, у тебя из живота торчит эта штука. И кровь идёт. Боже мой, я не могу смотреть.
Она стиснула зубы и отвернулась.
– Слушай, – я постаралась придать голосу уверенности, хоть и почти шептала, – мы с тобой сейчас сядем на Феньку и полетим в Буклон. Ты найдёшь врача, и всё будет хорошо. Симона, без тебя мне не справится.
– Да никто сейчас не работает уже! На дворе ночь!
– Да, но в моём графстве есть наш семейный врач. Только ты сможешь его уговорить помочь мне, – на последнем издыхании сказала я.
Облокотилась на подоконник, так как ноги подкосились.
– Марита! – испуганно вскрикнула Симона.
– Всё нормально. Нормально. Ты поможешь мне? Потому что пока мы тут с тобой говорим, я истекаю кровью.
– Да, да! – тяжело дыша, сказала подруга. – Марита, слушай, я… нам запрещено уходить отсюда до утра, – виновато выдавила она. – Я скажу, что была с Джоном Рутом, но с меня попросят выручку.
– Деньги не проблема, если я не умру.
– Только вот этого не надо, ладно? – возмутилась девушка. Подошла ко мне, позволяя опереться на своё плечо.
– Нет, стой, – покачала я головой. – Открой окно.
Симона послушно исполнила мою просьбу.
– Фенька, иди сюда, – прошептала я.
– Он тебя услышит? – дрожащим голосом уточнила подруга.
Меня хватило только на то, чтобы кивнуть.
Дракон появился спустя минуту. Встал на задние лапы, передними облокотился на стену кабака и подставил голову. Мы с Симоной залезли к нему в седло, перебираясь по чешуйчатой шее.
– Боже, боже, боже, – шептала я, стискивая зубы от боли.
Из-за этих манипуляций шип сдвинулся. Кровь пошла сильнее.
Симона села позади меня, чтобы я не упала в полёте и испуганно вскрикнула, когда мы взмыли вверх.
– Только не теряй сознание! – панически заорала она мне на ухо. – Я не знаю, как управлять драконами!
– Ты… ты просто говори ему, что делать… дальше он сам, – пробормотала я. –Фенька, лети к моему прошлому дому.
Мы и так туда летели.
На середине пути мне стало совсем плохо. От перепадов высоты затошнило.
– Кажется, я не выдержу, – прохрипела я.
– Что?! Нет! Нет, только не умирай! – воскликнула Симона. Снова мне на ухо. Ещё и затормошила.
– Я не умираю, мне просто очень-очень плохо! – Подумала и в отчаянии прошептала: – Я умираю.
– Что… что мне делать?!
– Мы сейчас облетаем Буклон. Ты можешь оставить меня там? Вы посадите лекаря на Феньку и прилетите ко мне, – едва перекрикивая ветер, слабо предложила я.
– Это займёт много времени! – панически крикнула Симона. – Ты не дотерпишь?
– Я просто не долечу.
После этого схватилась за горло и поняла, что рвота больше не может ждать.
Фенька спешно опустился среди деревьев, и меня стошнило. Я не могла даже нормально наклониться. Часть рвоты осталась на одежде.
Спустя несколько минут мы снова взлетели, на этот раз направляясь в Буклон.
– Когда вас забирают на Гонки, где они сажают драконов? – пытаясь нормализовать зрение и унять головокружение, спросила я.
– На территории заброшенной фабрики, она огорожена высоким забором.
Эту часть пути я запомнила совсем плохо.
Перед глазами мелькали странные картинки, абсолютно не отложившиеся в памяти. Кажется, я всё-таки задремала. Очнуться заставило яростное тормошение Симоны. Она орала на меня так громко, что я поморщилась. Потом попыталась слезть с дракона и чуть не рухнула прямо на девушку.
Она каким-то чудом дотащила меня до входа в «пивоварню». Помню чужие голоса, но совершенно не помню, что они говорили. В какой-то момент меня схватили под второе плечо и помогли Симоне поднять меня на второй этаж. В ту самую комнату, где я проводила время каждую субботу.
– Марита, держись. Ещё чуть-чуть, ладно? Только не умирай, я сейчас позову помощь, – бормотала подруга, помогая мне лечь на кровать.
Я схватила её за руку и ожесточённо прохрипела:
– Не смей звать Донга!
– Не беспокойся об этом. Всё… всё будет хорошо.
С этими словами она оторвалась от меня и выбежала в коридор, громко хлопнув дверью.
Я отключилась почти сразу же.
Правда, перед этим успела подумать, что когда умру, о Феньке некому будет позаботиться. Боль от этого осознания была намного сильнее, чем та, что пульсировала в животе.
Из забытья меня вырвали громкие шаги за дверью и до боли знакомый голос, грозно спрашивающий:
– Сюда?
– Не-ет, – простонала я. – Нет, нет, нет, нет…
Щелчок двери, запыхавшееся дыхание и удивлённое:
– Марита?
А то непонятно.
Моё лицо исказила гримаса боли. Я попыталась перевернуться на бок, чтобы муж не увидел меня такой.
– Вы сможете ей помочь? – обеспокоенно спросила Симона.
– Пока не знаю, – хмуро отозвался Ричард.
Я слышала, как он подошёл ко мне. Попыталась сжаться, но боль в животе остановила от необдуманного поступка.
Уже через мгновение почувствовала, как мужские руки забираются под спину и под ноги, а затем поднимают вверх. Муж перехватил меня поудобнее и понёс из дома удовольствий, на ходу бросив:
– Скажи своей хозяйке, что я заплачу за молчание.
От очередной качки на чужих руках меня снова затошнило, но при этом желание провалиться в сон было настолько сильным, что напоминало состояние бреда.
– Ричард, – прошептала, едва шевеля губами.
Он мне не ответил. Я приоткрыла глаза и посмотрела на его крайне сдержанное лицо.
– Ричард, – позвала чуть громче.
Он меня прекрасно слышал, но отвечать не собирался. Мужчина быстро шёл по улице. Куда? Без понятия. Меня интересовал совсем другой вопрос.
– Рик, – едва не рыкнула я.
Герцог вздрогнул, словно я обозвала его матерным словом, а не сокращённым именем.
– Что? – наконец отозвался он.
– Ты оседлал Феньку?
– Да.
Я заметила, как выступили вены у него на шее, словно он стискивал зубы. Улыбнулась слабой, беспомощной улыбкой, а потом зашептала из последних сил:
– Я кормлю его мясом, в основном свининой, но можно и бараниной. Ему нельзя давать курицу, у него от неё понос. Он очень любит летать, ему нужно постоянно проветриваться. Особенно он любит луга, где можно поваляться в траве. Он может найти речушку и сунуть морду в холодную воду, надо сразу дать ему подзатыльник, потому что он может простудиться. И я иногда сочиняю ему истории, чтобы его не мучили кошмары.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – Ричард опустил голову и посмотрел на меня с едва заметным страхом.
– Мы поженились, помнишь? Ты поклялся заботиться обо мне, а значит, о Феньке тоже. Мы с ним как одно целое, – прошептала я.
– Марита, если ты умрёшь, он тоже умрёт, – сказал Ричард холодно.
Что? Нет. Нет! Я обречённо закрыла глаза. Не может так всё закончиться. Я не могу позволить ему умереть.
– Не знаю, как глубоко вошёл шип и что он повредил, – неожиданно заговорил Ричард. – Ты можешь потерять сознание от болевого шока.
– Ладно, – апатично отозвалась я.
Он неожиданно яростно меня встряхнул, заставив распахнуться глаза.
– Борись до самого конца, – холодно приказал муж и со всей дури постучал ногой в дверь, напротив которой остановился.
К счастью, я потеряла сознание раньше, чем мы вошли.
Смерть пахнет апельсинами.
Этот мягкий, сладковатый аромат, тоненькими змейками извивался в воздухе, взрывался, распылялся по пространству, оседал на коже, впитывался в поры, проникал в душу. Терпкий запах чувствовался повсюду.
Он был моей агонией.
Апельсинами пахло, когда я открывала глаза, когда пыталась вдохнуть, когда грудь разрывало от боли, когда я задыхалась. Апельсинами пахла даже рвота.
Вместо пота на теле выступал тягучий сок, лился по коже и заставлял меня метаться по постели, пытаясь избавиться от него.
Я чувствовала, как кто-то промокал мне лоб тряпкой, но этот кто-то не понимал, что меня не спасти. Запах апельсинов был повсюду.
Повсюду была смерть.
Я помнила те редкие мгновения, когда приходила в себя. Открывала глаза и пыталась глотнуть хоть немного свежего воздуха, но лёгкие его не пропускали. Губы пересыхали, кости ломило, голову, казалось, разрывало изнутри. И я возвращалась в апельсиновый сад.
Пока тело корчилось, борясь с инфекцией, я уходила в свой маленький мир. Апельсиновый мир.
В нём были красивые аллеи и изящные арки, увитые плющом, на котором росли фрукты. В саду ютились яблони, груши, персиковые деревья, но с веток каждого из них свисали апельсины.
Рядом со мной был Фенька. Я его не видела, но знала, что он где-то поблизости. Его чешуйчатая морда наверняка скрывалась среди листвы. Стоило закрыть глаза, и я каждой клеточкой тела чувствовала его присутствие, его беспокойство, его собственную агонию из-за того, что он может потерять меня.
– Если тебя не станет, он умрёт от тоски, – сказал Ричард Бёме.
Он тоже был в моём апельсиновом саду.
Всегда такой уверенный в себе, с тёмными растрёпанными волосами, без своей привычной повязки и без сипящего голоса, но как обычно манящий, притягивающий к себе даже с таким усталым видом.
Каждый раз, когда я видела его среди деревьев, мне хотелось подойти и осторожно коснуться его щеки, улыбнуться и сказать, что всё будет хорошо. Что ему нужно отдохнуть, потому что впереди Гонки, на которых он всегда был и будет абсолютным победителем.
В моём апельсиновом саду он был всё тем же сильным соперником, но я его совсем не боялась. Я им гордилась. Так, как жена может гордиться своим мужем.
– Ты должен позаботиться о Феньке, – сказала я ему.
– Даже я не смогу заставить его жить, если ты умрёшь, – покачал головой муж.
– Ты – заклинатель драконов. Ты сможешь.
– Борись, – приказал Ричард.
– Ты что, не чувствуешь? Смерть пахнет апельсинами.
– Борись!
Я грустно улыбнулась. Он непоколебим, как всегда. Наверное, стоит подойти к нему и…
Сама не заметила, как оказалась рядом с мужем. Мне вдруг остро захотелось, чтобы он просто обнял и сказал, что мы с этим справимся. Он позаботится о Феньке, а я смогу с чистой совестью уйти к ангелам.
Подняла трясущуюся руку и осторожно коснулась его щеки. Он смотрел мне прямо в глаза. Его кожа начала темнеть.
– Мы с Фенькой были так одиноки, – прошептала я. – Два урода в огромном мире. Я никому не могла сказать о том, что у меня есть друг. Не могла ни с кем поделиться своими чувствами. Меня никто не понимал. И в небесах мы были так одиноки.
– Нет. В небесах вы были свободны.
Он обхватил моё лицо ладонями и склонился, чтобы сорвать с обветренных губ последний поцелуй.
Но не успел.
В груди закололо, вернулась головная боль, стало тяжело дышать.
Я распахнула глаза и поняла, что очнулась.
Этот белый потолок был мне знаком. Моя комната. Шторы на окнах занавешены, но даже сквозь них пробивались лучи света.
– Пить, – прошептала я.
Дышать было очень тяжело. Губы пересохли.
– Пить, пожалуйста, пить, – еле выдавила.
Я всхлипнула и почувствовала, как изо рта вырываются беззвучные рыдания.
– Р-р-а-а! – зарычал дракон и громко ударил хвостом по земле.
– Тихо, Феня, тихо, – начиная приходить в себя, пробормотала я. – Ты прав, надо что-то делать. Сейчас… сейчас… я что-нибудь придумаю… потерпи.
Кровь не останавливалась. Кто-то должен вытащить эту штуку из меня.
У дракона Рогатого Дога шипы были разной длины. Они предназначались для атаки на других драконов. Я внезапно почувствовала, как зашевелились волосы на затылке. Медленно опустила взгляд и несколько секунд тупо пялилась на шип. Судя по диаметру, он небольшой. Не удержалась от облегчённого всхлипа. Мне крупно повезло.
– Дружок, останься тут. Не уходи никуда. Я пойду за помощью, – прерывисто выдавила я.
Нетвёрдой походкой направилась в кабак. Одной рукой зажимала рану, другой прикрывала живот сумкой. Никто не должен был увидеть, что со мной произошло.
Когда я только узнала о Гонках, то сунулась сюда без всякой подготовки. Так сходу и представилась встреченному арендатору Маритой. После чего мне даже не намекнули, а матом сказали, что девушек в эти соревнования не принимают.
Тут был врач, который после каждых Гонок обязательно кого-нибудь подлечивал. Но мне нельзя идти к нему, иначе все узнают, кто такой Джон Рут.
Перед глазами поплыло в тот момент, когда я добралась до лестницы. Не знаю, заметил ли кто-то моё странное состояние – не было сил смотреть по сторонам, – но если кто и заметил, надеюсь, списал это на алкогольное опьянение.
Не выдержав, прижалась к стене и сделала глубокий вдох.
Мимо меня спустились два человека.
– Джон, ты в порядке? – Кто-то положил мне руку на плечо. Судя по голосу, это был Факс, один из участников.
– Угу, перебрал маленько, – часто моргая, выдавила я, с трудом понижая интонацию. – А ты ведь… – Я уставилась на женские ноги. Подозрительно знакомые женские ноги. – Ты ведь Селена, да?
– Да, – ответил мне мелодичный голосок.
– Не знаешь, Донг здесь?
– Неа, он даже не приземлился, сразу куда-то улетел.
Домой он улетел. Проверять наличие там жены.
– А в какой комнате Симона, не знаешь?
– Малютка Джон, я же за ними не слежу. Она вроде с Сизым, а они обычно в девятнадцатом бывают. Ты её только не отвлекай, хорошо?
Селена, словно заботливая мамочка, погладила меня по плечу.
– Эй, дорогуша, харе трогать всяких неудачников, – оскорбился Факс и повёл девушку дальше.
С трудом опираясь на стену, я добралась до девятнадцатой комнаты. Прислонилась к двери и услышала характерные стоны. К сожалению, подругу я знала недостаточно, чтобы определить её по ним.
– Симона! Симона! Симона, ты там?! Мне нужна твоя помощь!
Я не звала, я хрипела. При этом колотила в дверь кулаком. Пока хватало сил, конечно.
От напряжения кровь из раны пошла быстрее.
Я едва не потеряла сознание, упорно пытаясь добиться хоть какой-то реакции людей в комнате.
– Джон? – Симона распахнула дверь и удивлённо уставилась на меня, поправляя съехавшую лямку платья. – Ты чего здесь делаешь?
– Мне нужна твоя помощь, – прошептала я.
– О господи, ты весь потный и бледный. Что случилось? – тихо спросила девушка, обеспокоенно приложив ладонь ко лбу.
– Бай-бай, красотка, – услышала я неприятную фразу от Сизого, после чего тот шлёпнул Симону по попе.
Он пошёл дальше по коридору, а подруга поспешно втащила меня в освободившуюся комнату и заперла её.
– Марита, что произошло?!
Я отняла сумку от живота.
Услышала испуганный вздох.
– Ты ранена?! – дрожащим голосом выдавила подруга.
Кивнула.
– Мне нужна помощь, Симона. К местному врачу я не могу пойти, нужно лететь в город и найти лекаря там.
– Надо… надо найти твоего мужа, – пробормотала девушка.
– Нет! – воскликнула я и даже глаза открыла, чтобы гневно на неё взглянуть. – Нет. Моему мужу мы ничего не скажем.
– Ты спятила? Он всё равно здесь, он поможет!
– Во-первых, не здесь, – сквозь зубы выдавила я. – Во-вторых…
– Мы должны ему сказать! Я не знаю, что делать с ранеными наездниками! Я не врач!
– Симона! – разозлилась я. – Ричард ничего не узнает! Эта Гонка должна была показать ему, что у меня всё под контролем, что я в безопасности! Это похоже на безопасность?! Если он узнает, то запретит мне участвовать!
– И правильно сделает!!!
– Тихо! Пожалуйста, тише, – в отчаянии прошептала я. – Симона, прошу, не паникуй. Я знаю, что делать, только помоги мне, ладно?
– Мы должны сказать твоему мужу, – покачала головой девушка, обхватывая себя руками. – Ты посмотри, у тебя из живота торчит эта штука. И кровь идёт. Боже мой, я не могу смотреть.
Она стиснула зубы и отвернулась.
– Слушай, – я постаралась придать голосу уверенности, хоть и почти шептала, – мы с тобой сейчас сядем на Феньку и полетим в Буклон. Ты найдёшь врача, и всё будет хорошо. Симона, без тебя мне не справится.
– Да никто сейчас не работает уже! На дворе ночь!
– Да, но в моём графстве есть наш семейный врач. Только ты сможешь его уговорить помочь мне, – на последнем издыхании сказала я.
Облокотилась на подоконник, так как ноги подкосились.
– Марита! – испуганно вскрикнула Симона.
– Всё нормально. Нормально. Ты поможешь мне? Потому что пока мы тут с тобой говорим, я истекаю кровью.
– Да, да! – тяжело дыша, сказала подруга. – Марита, слушай, я… нам запрещено уходить отсюда до утра, – виновато выдавила она. – Я скажу, что была с Джоном Рутом, но с меня попросят выручку.
– Деньги не проблема, если я не умру.
– Только вот этого не надо, ладно? – возмутилась девушка. Подошла ко мне, позволяя опереться на своё плечо.
– Нет, стой, – покачала я головой. – Открой окно.
Симона послушно исполнила мою просьбу.
– Фенька, иди сюда, – прошептала я.
– Он тебя услышит? – дрожащим голосом уточнила подруга.
Меня хватило только на то, чтобы кивнуть.
Дракон появился спустя минуту. Встал на задние лапы, передними облокотился на стену кабака и подставил голову. Мы с Симоной залезли к нему в седло, перебираясь по чешуйчатой шее.
– Боже, боже, боже, – шептала я, стискивая зубы от боли.
Из-за этих манипуляций шип сдвинулся. Кровь пошла сильнее.
Симона села позади меня, чтобы я не упала в полёте и испуганно вскрикнула, когда мы взмыли вверх.
– Только не теряй сознание! – панически заорала она мне на ухо. – Я не знаю, как управлять драконами!
– Ты… ты просто говори ему, что делать… дальше он сам, – пробормотала я. –Фенька, лети к моему прошлому дому.
Мы и так туда летели.
На середине пути мне стало совсем плохо. От перепадов высоты затошнило.
– Кажется, я не выдержу, – прохрипела я.
– Что?! Нет! Нет, только не умирай! – воскликнула Симона. Снова мне на ухо. Ещё и затормошила.
– Я не умираю, мне просто очень-очень плохо! – Подумала и в отчаянии прошептала: – Я умираю.
– Что… что мне делать?!
– Мы сейчас облетаем Буклон. Ты можешь оставить меня там? Вы посадите лекаря на Феньку и прилетите ко мне, – едва перекрикивая ветер, слабо предложила я.
– Это займёт много времени! – панически крикнула Симона. – Ты не дотерпишь?
– Я просто не долечу.
После этого схватилась за горло и поняла, что рвота больше не может ждать.
Фенька спешно опустился среди деревьев, и меня стошнило. Я не могла даже нормально наклониться. Часть рвоты осталась на одежде.
Спустя несколько минут мы снова взлетели, на этот раз направляясь в Буклон.
– Когда вас забирают на Гонки, где они сажают драконов? – пытаясь нормализовать зрение и унять головокружение, спросила я.
– На территории заброшенной фабрики, она огорожена высоким забором.
Эту часть пути я запомнила совсем плохо.
Перед глазами мелькали странные картинки, абсолютно не отложившиеся в памяти. Кажется, я всё-таки задремала. Очнуться заставило яростное тормошение Симоны. Она орала на меня так громко, что я поморщилась. Потом попыталась слезть с дракона и чуть не рухнула прямо на девушку.
Она каким-то чудом дотащила меня до входа в «пивоварню». Помню чужие голоса, но совершенно не помню, что они говорили. В какой-то момент меня схватили под второе плечо и помогли Симоне поднять меня на второй этаж. В ту самую комнату, где я проводила время каждую субботу.
– Марита, держись. Ещё чуть-чуть, ладно? Только не умирай, я сейчас позову помощь, – бормотала подруга, помогая мне лечь на кровать.
Я схватила её за руку и ожесточённо прохрипела:
– Не смей звать Донга!
– Не беспокойся об этом. Всё… всё будет хорошо.
С этими словами она оторвалась от меня и выбежала в коридор, громко хлопнув дверью.
Я отключилась почти сразу же.
Правда, перед этим успела подумать, что когда умру, о Феньке некому будет позаботиться. Боль от этого осознания была намного сильнее, чем та, что пульсировала в животе.
Из забытья меня вырвали громкие шаги за дверью и до боли знакомый голос, грозно спрашивающий:
– Сюда?
– Не-ет, – простонала я. – Нет, нет, нет, нет…
Щелчок двери, запыхавшееся дыхание и удивлённое:
– Марита?
А то непонятно.
Моё лицо исказила гримаса боли. Я попыталась перевернуться на бок, чтобы муж не увидел меня такой.
– Вы сможете ей помочь? – обеспокоенно спросила Симона.
– Пока не знаю, – хмуро отозвался Ричард.
Я слышала, как он подошёл ко мне. Попыталась сжаться, но боль в животе остановила от необдуманного поступка.
Уже через мгновение почувствовала, как мужские руки забираются под спину и под ноги, а затем поднимают вверх. Муж перехватил меня поудобнее и понёс из дома удовольствий, на ходу бросив:
– Скажи своей хозяйке, что я заплачу за молчание.
От очередной качки на чужих руках меня снова затошнило, но при этом желание провалиться в сон было настолько сильным, что напоминало состояние бреда.
– Ричард, – прошептала, едва шевеля губами.
Он мне не ответил. Я приоткрыла глаза и посмотрела на его крайне сдержанное лицо.
– Ричард, – позвала чуть громче.
Он меня прекрасно слышал, но отвечать не собирался. Мужчина быстро шёл по улице. Куда? Без понятия. Меня интересовал совсем другой вопрос.
– Рик, – едва не рыкнула я.
Герцог вздрогнул, словно я обозвала его матерным словом, а не сокращённым именем.
– Что? – наконец отозвался он.
– Ты оседлал Феньку?
– Да.
Я заметила, как выступили вены у него на шее, словно он стискивал зубы. Улыбнулась слабой, беспомощной улыбкой, а потом зашептала из последних сил:
– Я кормлю его мясом, в основном свининой, но можно и бараниной. Ему нельзя давать курицу, у него от неё понос. Он очень любит летать, ему нужно постоянно проветриваться. Особенно он любит луга, где можно поваляться в траве. Он может найти речушку и сунуть морду в холодную воду, надо сразу дать ему подзатыльник, потому что он может простудиться. И я иногда сочиняю ему истории, чтобы его не мучили кошмары.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – Ричард опустил голову и посмотрел на меня с едва заметным страхом.
– Мы поженились, помнишь? Ты поклялся заботиться обо мне, а значит, о Феньке тоже. Мы с ним как одно целое, – прошептала я.
– Марита, если ты умрёшь, он тоже умрёт, – сказал Ричард холодно.
Что? Нет. Нет! Я обречённо закрыла глаза. Не может так всё закончиться. Я не могу позволить ему умереть.
– Не знаю, как глубоко вошёл шип и что он повредил, – неожиданно заговорил Ричард. – Ты можешь потерять сознание от болевого шока.
– Ладно, – апатично отозвалась я.
Он неожиданно яростно меня встряхнул, заставив распахнуться глаза.
– Борись до самого конца, – холодно приказал муж и со всей дури постучал ногой в дверь, напротив которой остановился.
К счастью, я потеряла сознание раньше, чем мы вошли.
***
Смерть пахнет апельсинами.
Этот мягкий, сладковатый аромат, тоненькими змейками извивался в воздухе, взрывался, распылялся по пространству, оседал на коже, впитывался в поры, проникал в душу. Терпкий запах чувствовался повсюду.
Он был моей агонией.
Апельсинами пахло, когда я открывала глаза, когда пыталась вдохнуть, когда грудь разрывало от боли, когда я задыхалась. Апельсинами пахла даже рвота.
Вместо пота на теле выступал тягучий сок, лился по коже и заставлял меня метаться по постели, пытаясь избавиться от него.
Я чувствовала, как кто-то промокал мне лоб тряпкой, но этот кто-то не понимал, что меня не спасти. Запах апельсинов был повсюду.
Повсюду была смерть.
Я помнила те редкие мгновения, когда приходила в себя. Открывала глаза и пыталась глотнуть хоть немного свежего воздуха, но лёгкие его не пропускали. Губы пересыхали, кости ломило, голову, казалось, разрывало изнутри. И я возвращалась в апельсиновый сад.
Пока тело корчилось, борясь с инфекцией, я уходила в свой маленький мир. Апельсиновый мир.
В нём были красивые аллеи и изящные арки, увитые плющом, на котором росли фрукты. В саду ютились яблони, груши, персиковые деревья, но с веток каждого из них свисали апельсины.
Рядом со мной был Фенька. Я его не видела, но знала, что он где-то поблизости. Его чешуйчатая морда наверняка скрывалась среди листвы. Стоило закрыть глаза, и я каждой клеточкой тела чувствовала его присутствие, его беспокойство, его собственную агонию из-за того, что он может потерять меня.
– Если тебя не станет, он умрёт от тоски, – сказал Ричард Бёме.
Он тоже был в моём апельсиновом саду.
Всегда такой уверенный в себе, с тёмными растрёпанными волосами, без своей привычной повязки и без сипящего голоса, но как обычно манящий, притягивающий к себе даже с таким усталым видом.
Каждый раз, когда я видела его среди деревьев, мне хотелось подойти и осторожно коснуться его щеки, улыбнуться и сказать, что всё будет хорошо. Что ему нужно отдохнуть, потому что впереди Гонки, на которых он всегда был и будет абсолютным победителем.
В моём апельсиновом саду он был всё тем же сильным соперником, но я его совсем не боялась. Я им гордилась. Так, как жена может гордиться своим мужем.
– Ты должен позаботиться о Феньке, – сказала я ему.
– Даже я не смогу заставить его жить, если ты умрёшь, – покачал головой муж.
– Ты – заклинатель драконов. Ты сможешь.
– Борись, – приказал Ричард.
– Ты что, не чувствуешь? Смерть пахнет апельсинами.
– Борись!
Я грустно улыбнулась. Он непоколебим, как всегда. Наверное, стоит подойти к нему и…
Сама не заметила, как оказалась рядом с мужем. Мне вдруг остро захотелось, чтобы он просто обнял и сказал, что мы с этим справимся. Он позаботится о Феньке, а я смогу с чистой совестью уйти к ангелам.
Подняла трясущуюся руку и осторожно коснулась его щеки. Он смотрел мне прямо в глаза. Его кожа начала темнеть.
– Мы с Фенькой были так одиноки, – прошептала я. – Два урода в огромном мире. Я никому не могла сказать о том, что у меня есть друг. Не могла ни с кем поделиться своими чувствами. Меня никто не понимал. И в небесах мы были так одиноки.
– Нет. В небесах вы были свободны.
Он обхватил моё лицо ладонями и склонился, чтобы сорвать с обветренных губ последний поцелуй.
Но не успел.
В груди закололо, вернулась головная боль, стало тяжело дышать.
Я распахнула глаза и поняла, что очнулась.
***
Этот белый потолок был мне знаком. Моя комната. Шторы на окнах занавешены, но даже сквозь них пробивались лучи света.
– Пить, – прошептала я.
Дышать было очень тяжело. Губы пересохли.
– Пить, пожалуйста, пить, – еле выдавила.
