Насилие.
Гнусность, грязь, похоть и мерзость.
Крайняя, последняя, самая отвратительная.
А он... Как он сам поступил? Ну что же, совсем не мог сдержаться? Ведь чувствовал, подозревал, видел раньше в ней, такой тоненькой и хрупкой, все эти жуткие линии ломаных, вынужденных движений! Ведь знал! Знал, знал! Только не хотел, не желал признать! Потому что и думать о том, чтобы кто-то причинил боль ей, надругался над ней... Что с этим делать? Как с этим быть? И как она держится? И где она? И как? И что с ней? И что станет теперь? И как, чем помочь? И найти, найти их нужно! Непременно, обязательно, срочно! Он найдет! Он найдет сам. Или с помощью Халка. Он отыщет каждую мразь, которая...
Мысли Уильяма прервались каким-то хлопаньем и словесными фразами. Прислушавшись, с заходящимся в жаре сердцем, он понял, что там, за этой одной стеной, за этой стеклянной дверью — Ава Полгар. И кабинет, по всей видимости, смежный. Из нескольких комнат. Но с кем она говорит? Ей же никто не отвечает. Или это телефонный разговор? С кем? С Риз? Вряд ли станешь такое говорить не близкому человеку. Но... какая-то жгучая, ничего не соображающая ревность, возникла в нем, подняла свою ядовитую голову. Он прослушал еще несколько ее фраз, и все пытался понять: почему она говорит с другими, но не с ним? Не отвечает на его звонки... Ему очень нужно ее видеть, с ней говорить!
Блейк выдержал еще одну краткую паузу, прежде чем ворваться в закрытый изнутри, — это так, между прочим, — кабинет Авы. Дверной замок легко поддался его резкому, сильному движению. И Уильям, застыв на месте, услышал слова Авы:
— А что будем брать? Тоник для коктейлей? Нет, слишком долго. Да и шейкера нет. Бренди, скотч, виски... водка?
Он не знал, есть ли, кроме нее, здесь кто-то еще... Он ни на что и ни на кого, кроме нее, не смотрел. И выдохнул первую, пришедшую к нему фразу:
— Так вот ты где, Ава Полгар.
Ава первая прервала их молчание. Просто больше не могла выносить этого пристального взгляда Уильяма. От боли и переживаний его глаза стали ярче, острее. И он впился в нее своим лазоревым, жгучим взглядом, и больше не отпускал. А она не могла этого вынести.
— Что такое, Уильям? Зачем ты так меня смотришь?
От глухого, холодного тона Блейк оторопел. Еще несколько мгновений он смотрел на девушку, словно уверяясь, что это говорит именно она, и никто другой, и растерянно проговорил:
— Я пришел к тебе. Пришел за тобой, Ава Полгар.
Слова, сказанные тихо, чистосердечно, упали к ее ногам, прозвучали почти как признание. Если бы только Ава в них еще верила.
Девушка прошла мимо Уильяма и посмотрела на зависшую на одной, верхней петле, дверь.
После долгого молчания Ава оглянулась на андроида, и с жестокой усмешкой спросила:
— Не надоело таскаться за мной? Как щенок.
К концу фразы ее голос сорвался в хрип, и она, торопливо набросив капюшон толстовки на голову, вышла из кабинета. Уильям, нахмурившись неожиданной грубости, пошел за ней, игнорируя только что прозвучавшее замечание.
Он не знал, что делать. Ему хотелось снять нелепый на нем халат, забрать Аву, уйти с ней отсюда, подальше от всех людей. И... что? Поговорить? Но что он скажет? Мысли жгли горечью, настоящим огнем нетерпения, а он почему-то не торопился. Что-то в движениях Авы, которая в этой громадной толстовке казалась еще меньше, чем обычно, насторожило его. И Уильям пошел за ней, следом.
Она не возражала, но и не смотрела на него. Только шагала в своем странном, дерганом ритме. Несколько раз по пути туда, куда они шли на небольшом расстоянии от друг друга, Ава резко останавливалась. Постояв несколько минут на месте, и, — как предполагал Уильям, неотрывно наблюдавший за ней с расстояния и со спины, — сжав горло (или прижав ладонь к груди?), она снова поднимала голову и шла вперед. Желание Уильяма бросится к ней на помощь было задушено все той же острой настороженностью. Какое-то предчувствие (и как только оно у него появилось?) требовало его не вмешиваться и только смотреть.
Так Ава и Уильям зашли в круглосуточный олд, до последнего квадрата разбитой напольной плитки похожего на тот самый, из первого дня их знакомства. Отделы здесь были расположены несколько иначе, и Аве пришлось немного побродить среди полок да стеллажей, прежде чем она нашла то, что искала.
Алкоголь.
В небольшую корзину, которую девушка надела на руку, с негромким стеклянным звоном поочередно легли три бутылки: ликер Everclear, ром Bacardi 151 и... — девушка задумалась, рассматривая полки со спиртным, — граппа Tosolini. Уильям, внимательно отследив ее выбор, подошел к холодильнику, забитому безалкогольными напитками, и вытащил большую бутылку питьевой, негазированной воды. Когда граппа в жестяном футляре перекочевала в корзину вслед за ликером и ромом, андроид, подумав о чем-то, снова открыл холодильник и взял еще одну, точно такую же, как первая, бутылку с водой.
Ава уже пошла к кассам и он чуть-чуть прибавил шаг, не забывая по пути подцепить рукой два ведерка со сливочно-шоколадным мороженым. У кассы Уильям остановился прямо за Авой. Она была от него всего в нескольких, крохотных сантиметрах, и он рассматривал ее с высоты своего роста. Что, впрочем, не помешало ему успеть и другое: улыбнуться женщине за кассой и ткнуть себя в грудь указательным пальцем.
Недавняя встреча с непримиримым Джо несколько подпортила впечатление Блейка о степени сообразительности иных людей, но сейчас это опасение оказалось излишним: кассир поняла его правильно. Пробив по штрих-кодам все выбранные покупателями товары, она увела пакет с покупками прямо из-под руки Авы, и, удерживая его за ручки, передала назад, Уильяму.
— Благодарю! — шепнул блондин, оплачивая карточкой покупки и оставляя на кассе сотню чаевых.
Женщина от изумления округлила глаза, но парень поднес указательный палец к губам, взглядом говоря ей, что вопросов задавать не стоит. Ава, повернулась сначала в одну сторону, затем в другую (и в какую бы из них она не смотрела, за спиной все маячил высокий Блейк), и попыталась истребовать себе пакет с покупками. Суровым, пристальным, — но, как с тревогой отметил про себя Уильям, каким-то притухшим и отстраненным, — взглядом.
Из этого, конечно, ничего не вышло. На взгляды Авы андроид не реагировал. И продолжал молчать. Тогда девушка недовольно буркнула:
— Я сама плачу за свою выпивку.
От слов, прозвучавших впервые после столь долгой между ними тишины, Уильям почувствовал волнение. В начале он не планировал что-либо отвечать. Но все то же неуемное предчувствие, прежде требовавшее от него только молчания и наблюдения, теперь призывало его к ответу. И Блейк сказал первое, колкое, что пришло на ум:
— Конечно. Как тогда, в баре. Когда ты, струсив, сбежала от меня. И от нашего первого поцелуя.
Тактика оказалась верной. Ава резко остановилась, сбросила капюшон и злым взглядом уставилась на Блейка.
— Это... — заговорила она, но, сжав губы, замолчала.
А Уильям, выжимая газ той же педалью, сказал (тихо и нараспев):
— Это чистейшая трусость, Ава Полгар. Твоя. И... да. Желание сбежать и спрятаться — тоже. Все как всегда, Ава Полгар, все как всегда...
Подобные напевы девушку уже не остановили. Честно говоря, Блейк рассчитывал на другое. На то, что после этих слов она снова на него посмотрит. Да, пусть! И лучше, — как угодно, зло.... все, что угодно взамен этого отрешенного, пустого, пугающего взгляда.
Но в этот раз он ошибся. И темно-серая, плотная толстовка, скрывая почти всю Аву Полгар, — с головы и почти до коленей, — упорно молчала, возвращаясь назад, к офису Sunrise.
Уильям подумал было, что зря не снял халат, но сейчас он оказался весьма кстати. Потому что так ли уж случайно Ава Полгар, которая до этого пользовалась укромным, служебным ходом, в этот раз пошла через главный вход? Ее, конечно, Джо пропустил без вопросов. С улыбкой, кивком головы и даже пожеланием доброго вечера. А вот к тому моменту, когда с ним поравнялся Блейк... Любезности в охраннике не осталось.
— Эй, ты! — окликнул его Джо. — Ты что, правда из ночной смены?
— Клянусь так же искренне, как на первом причастии! — с улыбкой объявил блондин, поднимая руку до уровня груди, и демонстрируя блюстителю офисного порядка раскрытую ладонь.
— Что в пакете? — не унимался тот, сбрасывая лапшу со своих ушей.
Блейк улыбнулся совсем лучезарно. Пакет был темным, а бутылки с алкоголем умница-кассир поставила в середину, обложив их по сторонам, для большей сохранности, пластмассовыми бутылками с водой. Так что звенеть они не должны. И, если двигаться плавно...
— Мороженое! — объявил блондин, демонстрируя Джо заледеневшее ведерко.
— И что еще?
— Мороженое! — все тем же тоном, не унимаясь, повторил Блейк.
— Одно мороженое? — сурово уточнил Джо.
Уильям пожал плечами.
— У меня сегодня самая первая смена. Хочется сделать для новых коллег что-то приятное, как-то приободрить их... А учитывая, что в смене почти одни только дамы... А они любят сладкое, и я...
— Ладно, ладно!Иди! В другой раз не забывай пропуск! — поворчал Джо, нажимая на кнопку и открывая перед блондином стеклянные дверцы контрольного турникета.
— Я обязательно запомню, спасибо! — прокричал Блейк, быстро утекая, на своих длиннющих ногах, к лифтам.
Джо только покачал головой да зашептал о том, «кого только не возьмут по объявлению!».
Когда Уильям снова объявился в кабинете Авы, — кое-как прикрытом спятившей дверью, — девушка не удержалась от вздоха.
— Планировала избавиться от меня на входе? А как же алкоголь? — спросил Блейк, разглядывая пол, забросанный пачками с разнообразной едой.
Пакет с покупками он поставил рядом с собой, на большой стол, за которым в обычные дни проходили совещания с сотрудниками. Затем, вернувшись к обвисшей двери, поправил так, что открыть ее, — даже, пожалуй, он сам, — не смог бы. Ну, или не с первого раза.
Ава, сидевшая на стуле у противоположного края стола, подняла на него усталый взгляд.
— Уходи, Уильям. Довольно.
Блейк и с места не двинулся.
— Уходи, говорю тебе!
Уильям медленно опустился на стул и достал из пакета ведерко с мороженым, к боку которого предусмотрительный производитель прицепил, — в специальном держателе, — чайную ложку в закрытом футляре.
Взломав футляр, Блейк отложил ложку в сторону, посмотрел на себя, встал, снял халат с фразой «Sunrise company», вышитой на груди синими нитками, аккуратно сложил его, оставил на спинке стула и снова сел за стол. На этот раз, чтобы приняться за мороженое. Он успел открыть упаковку, успел провести ребром ложечки по круглой вершине мороженого, похожей на заснеженный айсберг, когда Ава подлетев к нему, закричала:
— Проваливай отсюда!
Любимое лакомство андроида слетело со стола, по пути пачкая то шоколадной, то сливочной половинкой стол, Уильяма, Аву и ковер. Отследив траекторию первой порции мороженого, Блейк потянулся к пакету за второй, когда девушка крикнула:
— У-хо-ди! Что непонятно?!
Ава заплакала, закрывая рукой лицо, а другой вцепилась в стол, чтобы удержать равновесие: молчаливое раздражение и невыносимая, невысказанная боль, которой она не давала свободы даже наедине с собой, не прошли бесследно, и за последние часы сильно подточили и без того нерадостное ее состояние. Блейк встал, подошел к Аве и вытянул руки, чтобы обнять. Как это всегда между ними было. Но девушка, почувствовав его близость, отскочила в сторону и разрезала воздух рукой.
— Не подходи ко мне!
В глазах Уильяма показались слезы. Впервые за все время, что он присутствовал на этой бренной земле. Он никогда не плакал. Даже в минуты самой дикой, лишающей сознания, физической боли. А теперь... стало и больно, и страшно. И безумно, до бесконечности, одиноко. Он ничего не может с этим сделать! Они измучили ее, а он сам, сам!..
Блейк вдруг вспомнил того мальчишку, тоже андроида, который застрелился у него на глазах. И все сознание, всю душу Уильяма теперь рвал страх. Что, если Ава Полгар тоже не выдержит? И тоже... что-нибудь... вот, в ее искаженном болью лице, тоже есть это, он успел заметить! Что-то похожее на ту глухую, отстраненную решимость, какая была на лице мальчишки за мгновение до выстрела. Когда андроид заговорил, голос его звучал глухо:
— Ава Полгар... прости! Как я смел! Я... я...
Уильям начал задыхаться. По-настоящему, без всякого позерства или желания произвести нужный эффект. Правая рука его, с силой ударив в точку солнечного сплетения, бесцельно коснулась груди и повисла. Словно она вдруг, в одночасье, потеряла всю свою силу.
— Я...я... — хрипел он, скользя по Аве рассредоточенным взглядом безумных, ярких глаз.
Еще секунда, и он бы упал. Но Ава не позволила. Подбежав к Уильяму, она помогла ему сесть на стул. Затем, опустившись перед ним на колени и все еще слушая хрипы, расстегнула черную рубашку на его груди, и с силой, — как тогда, в их таком разном, но, все же, безумно счастливом Назаре, — надавила на грудь основанием ладони. Послышался еще один, теперь долгий и протяжный, хрип. Уильям стих и очень долго, как казалось Аве, был без сознания. А потом, в оглушающей их тишине, повторил:
— Прости. И за это. Я не хотел. Не думай, пожалуйста, что разыграл тебя. И я не должен был... Мне следовало сдержаться, когда мы...
Ава перебила его, волнуясь от того, что он, едва придя в себя, стал так много говорить.
— Ты не знал. Мне нечего прощать. А вот я... ударила тебя. Прости. Я... совсем не хотела, это...
— Была паника, Эви. Я знаю.
Уильям рискнул улыбнуться, но вышло криво. Тогда он, наклонившись, крепко сжал руку Авы в своей, пока холодной и едва теплой. Девушка попыталась встать и уйти, но он удержал ее.
— Все кончено. Все позади, Уильям. — Ава неловко рассмеялась. — Господи, как пошло это звучит!
— Не у нас, Ава Полгар, — возразил Блейк, рассматривая лицо девушки, и, в переплетении их рук, проводя пальцем по внутренней стороне ее ладони.
От этого движения Аву бросило в жар. Она подняла на Уильяма блестящий, растерянный взгляд.
— Ты что, не слышал меня? Все кончено, все. Ты же не мог не понять, что это значит на самом деле... когда мы... мы...
— Любили друг друга? — смотря прямо в глубину ее глаз, охрипшим голосом, прошептал Уильям.
Ава кивнула. Все поплыло перед ней в пелене горячих слез.
— Я гадкая, я мерзкая, я грязная! Я... я не могу, не должна быть с тобой! Я не достойна!
Слова наотмашь ударили Блейка. Прикрыв глаза на пару первых, самых острых секунд, он острожно и медленно зашептал, все еще не выпуская руки Авы.
— Это не так. И каждого из них я найду, и...
— Нет!
В руке Уильяма ладонь Авы сжалась в кулак. Вырвав руку, она посмотрела на него, и четко, для него и для себя, проговорила:
— Не надо их искать, Уильям. Ты их не найдешь. А если и так... хватит множить кровь.
— Они тронули тебя, Ава Полгар. И они должны сдохнуть.
Девушка покачала головой.
— Как ты не понимаешь! Это ничего не изменит!
— Выходит, ты простила их?
— Я не прощала! — заплакала Ава. — Но ты меня не слышишь! Требуешь меня, хочешь обратно?!
Уильям кивнул.
— Всегда.
Ава рывком поднялась на ноги и отошла от него. Села на пол, спиной к нему, помяла в руках шуршащую пачку с чипсами, отбросила ее, и заговорила.
— Ты не понимаешь, чего хочешь.
Гнусность, грязь, похоть и мерзость.
Крайняя, последняя, самая отвратительная.
А он... Как он сам поступил? Ну что же, совсем не мог сдержаться? Ведь чувствовал, подозревал, видел раньше в ней, такой тоненькой и хрупкой, все эти жуткие линии ломаных, вынужденных движений! Ведь знал! Знал, знал! Только не хотел, не желал признать! Потому что и думать о том, чтобы кто-то причинил боль ей, надругался над ней... Что с этим делать? Как с этим быть? И как она держится? И где она? И как? И что с ней? И что станет теперь? И как, чем помочь? И найти, найти их нужно! Непременно, обязательно, срочно! Он найдет! Он найдет сам. Или с помощью Халка. Он отыщет каждую мразь, которая...
Мысли Уильяма прервались каким-то хлопаньем и словесными фразами. Прислушавшись, с заходящимся в жаре сердцем, он понял, что там, за этой одной стеной, за этой стеклянной дверью — Ава Полгар. И кабинет, по всей видимости, смежный. Из нескольких комнат. Но с кем она говорит? Ей же никто не отвечает. Или это телефонный разговор? С кем? С Риз? Вряд ли станешь такое говорить не близкому человеку. Но... какая-то жгучая, ничего не соображающая ревность, возникла в нем, подняла свою ядовитую голову. Он прослушал еще несколько ее фраз, и все пытался понять: почему она говорит с другими, но не с ним? Не отвечает на его звонки... Ему очень нужно ее видеть, с ней говорить!
Блейк выдержал еще одну краткую паузу, прежде чем ворваться в закрытый изнутри, — это так, между прочим, — кабинет Авы. Дверной замок легко поддался его резкому, сильному движению. И Уильям, застыв на месте, услышал слова Авы:
— А что будем брать? Тоник для коктейлей? Нет, слишком долго. Да и шейкера нет. Бренди, скотч, виски... водка?
Он не знал, есть ли, кроме нее, здесь кто-то еще... Он ни на что и ни на кого, кроме нее, не смотрел. И выдохнул первую, пришедшую к нему фразу:
— Так вот ты где, Ава Полгар.
***
Ава первая прервала их молчание. Просто больше не могла выносить этого пристального взгляда Уильяма. От боли и переживаний его глаза стали ярче, острее. И он впился в нее своим лазоревым, жгучим взглядом, и больше не отпускал. А она не могла этого вынести.
— Что такое, Уильям? Зачем ты так меня смотришь?
От глухого, холодного тона Блейк оторопел. Еще несколько мгновений он смотрел на девушку, словно уверяясь, что это говорит именно она, и никто другой, и растерянно проговорил:
— Я пришел к тебе. Пришел за тобой, Ава Полгар.
Слова, сказанные тихо, чистосердечно, упали к ее ногам, прозвучали почти как признание. Если бы только Ава в них еще верила.
Девушка прошла мимо Уильяма и посмотрела на зависшую на одной, верхней петле, дверь.
После долгого молчания Ава оглянулась на андроида, и с жестокой усмешкой спросила:
— Не надоело таскаться за мной? Как щенок.
К концу фразы ее голос сорвался в хрип, и она, торопливо набросив капюшон толстовки на голову, вышла из кабинета. Уильям, нахмурившись неожиданной грубости, пошел за ней, игнорируя только что прозвучавшее замечание.
Он не знал, что делать. Ему хотелось снять нелепый на нем халат, забрать Аву, уйти с ней отсюда, подальше от всех людей. И... что? Поговорить? Но что он скажет? Мысли жгли горечью, настоящим огнем нетерпения, а он почему-то не торопился. Что-то в движениях Авы, которая в этой громадной толстовке казалась еще меньше, чем обычно, насторожило его. И Уильям пошел за ней, следом.
Она не возражала, но и не смотрела на него. Только шагала в своем странном, дерганом ритме. Несколько раз по пути туда, куда они шли на небольшом расстоянии от друг друга, Ава резко останавливалась. Постояв несколько минут на месте, и, — как предполагал Уильям, неотрывно наблюдавший за ней с расстояния и со спины, — сжав горло (или прижав ладонь к груди?), она снова поднимала голову и шла вперед. Желание Уильяма бросится к ней на помощь было задушено все той же острой настороженностью. Какое-то предчувствие (и как только оно у него появилось?) требовало его не вмешиваться и только смотреть.
Так Ава и Уильям зашли в круглосуточный олд, до последнего квадрата разбитой напольной плитки похожего на тот самый, из первого дня их знакомства. Отделы здесь были расположены несколько иначе, и Аве пришлось немного побродить среди полок да стеллажей, прежде чем она нашла то, что искала.
Алкоголь.
В небольшую корзину, которую девушка надела на руку, с негромким стеклянным звоном поочередно легли три бутылки: ликер Everclear, ром Bacardi 151 и... — девушка задумалась, рассматривая полки со спиртным, — граппа Tosolini. Уильям, внимательно отследив ее выбор, подошел к холодильнику, забитому безалкогольными напитками, и вытащил большую бутылку питьевой, негазированной воды. Когда граппа в жестяном футляре перекочевала в корзину вслед за ликером и ромом, андроид, подумав о чем-то, снова открыл холодильник и взял еще одну, точно такую же, как первая, бутылку с водой.
Ава уже пошла к кассам и он чуть-чуть прибавил шаг, не забывая по пути подцепить рукой два ведерка со сливочно-шоколадным мороженым. У кассы Уильям остановился прямо за Авой. Она была от него всего в нескольких, крохотных сантиметрах, и он рассматривал ее с высоты своего роста. Что, впрочем, не помешало ему успеть и другое: улыбнуться женщине за кассой и ткнуть себя в грудь указательным пальцем.
Недавняя встреча с непримиримым Джо несколько подпортила впечатление Блейка о степени сообразительности иных людей, но сейчас это опасение оказалось излишним: кассир поняла его правильно. Пробив по штрих-кодам все выбранные покупателями товары, она увела пакет с покупками прямо из-под руки Авы, и, удерживая его за ручки, передала назад, Уильяму.
— Благодарю! — шепнул блондин, оплачивая карточкой покупки и оставляя на кассе сотню чаевых.
Женщина от изумления округлила глаза, но парень поднес указательный палец к губам, взглядом говоря ей, что вопросов задавать не стоит. Ава, повернулась сначала в одну сторону, затем в другую (и в какую бы из них она не смотрела, за спиной все маячил высокий Блейк), и попыталась истребовать себе пакет с покупками. Суровым, пристальным, — но, как с тревогой отметил про себя Уильям, каким-то притухшим и отстраненным, — взглядом.
Из этого, конечно, ничего не вышло. На взгляды Авы андроид не реагировал. И продолжал молчать. Тогда девушка недовольно буркнула:
— Я сама плачу за свою выпивку.
От слов, прозвучавших впервые после столь долгой между ними тишины, Уильям почувствовал волнение. В начале он не планировал что-либо отвечать. Но все то же неуемное предчувствие, прежде требовавшее от него только молчания и наблюдения, теперь призывало его к ответу. И Блейк сказал первое, колкое, что пришло на ум:
— Конечно. Как тогда, в баре. Когда ты, струсив, сбежала от меня. И от нашего первого поцелуя.
Тактика оказалась верной. Ава резко остановилась, сбросила капюшон и злым взглядом уставилась на Блейка.
— Это... — заговорила она, но, сжав губы, замолчала.
А Уильям, выжимая газ той же педалью, сказал (тихо и нараспев):
— Это чистейшая трусость, Ава Полгар. Твоя. И... да. Желание сбежать и спрятаться — тоже. Все как всегда, Ава Полгар, все как всегда...
Подобные напевы девушку уже не остановили. Честно говоря, Блейк рассчитывал на другое. На то, что после этих слов она снова на него посмотрит. Да, пусть! И лучше, — как угодно, зло.... все, что угодно взамен этого отрешенного, пустого, пугающего взгляда.
Но в этот раз он ошибся. И темно-серая, плотная толстовка, скрывая почти всю Аву Полгар, — с головы и почти до коленей, — упорно молчала, возвращаясь назад, к офису Sunrise.
Уильям подумал было, что зря не снял халат, но сейчас он оказался весьма кстати. Потому что так ли уж случайно Ава Полгар, которая до этого пользовалась укромным, служебным ходом, в этот раз пошла через главный вход? Ее, конечно, Джо пропустил без вопросов. С улыбкой, кивком головы и даже пожеланием доброго вечера. А вот к тому моменту, когда с ним поравнялся Блейк... Любезности в охраннике не осталось.
— Эй, ты! — окликнул его Джо. — Ты что, правда из ночной смены?
— Клянусь так же искренне, как на первом причастии! — с улыбкой объявил блондин, поднимая руку до уровня груди, и демонстрируя блюстителю офисного порядка раскрытую ладонь.
— Что в пакете? — не унимался тот, сбрасывая лапшу со своих ушей.
Блейк улыбнулся совсем лучезарно. Пакет был темным, а бутылки с алкоголем умница-кассир поставила в середину, обложив их по сторонам, для большей сохранности, пластмассовыми бутылками с водой. Так что звенеть они не должны. И, если двигаться плавно...
— Мороженое! — объявил блондин, демонстрируя Джо заледеневшее ведерко.
— И что еще?
— Мороженое! — все тем же тоном, не унимаясь, повторил Блейк.
— Одно мороженое? — сурово уточнил Джо.
Уильям пожал плечами.
— У меня сегодня самая первая смена. Хочется сделать для новых коллег что-то приятное, как-то приободрить их... А учитывая, что в смене почти одни только дамы... А они любят сладкое, и я...
— Ладно, ладно!Иди! В другой раз не забывай пропуск! — поворчал Джо, нажимая на кнопку и открывая перед блондином стеклянные дверцы контрольного турникета.
— Я обязательно запомню, спасибо! — прокричал Блейк, быстро утекая, на своих длиннющих ногах, к лифтам.
Джо только покачал головой да зашептал о том, «кого только не возьмут по объявлению!».
Когда Уильям снова объявился в кабинете Авы, — кое-как прикрытом спятившей дверью, — девушка не удержалась от вздоха.
— Планировала избавиться от меня на входе? А как же алкоголь? — спросил Блейк, разглядывая пол, забросанный пачками с разнообразной едой.
Пакет с покупками он поставил рядом с собой, на большой стол, за которым в обычные дни проходили совещания с сотрудниками. Затем, вернувшись к обвисшей двери, поправил так, что открыть ее, — даже, пожалуй, он сам, — не смог бы. Ну, или не с первого раза.
Ава, сидевшая на стуле у противоположного края стола, подняла на него усталый взгляд.
— Уходи, Уильям. Довольно.
Блейк и с места не двинулся.
— Уходи, говорю тебе!
Уильям медленно опустился на стул и достал из пакета ведерко с мороженым, к боку которого предусмотрительный производитель прицепил, — в специальном держателе, — чайную ложку в закрытом футляре.
Взломав футляр, Блейк отложил ложку в сторону, посмотрел на себя, встал, снял халат с фразой «Sunrise company», вышитой на груди синими нитками, аккуратно сложил его, оставил на спинке стула и снова сел за стол. На этот раз, чтобы приняться за мороженое. Он успел открыть упаковку, успел провести ребром ложечки по круглой вершине мороженого, похожей на заснеженный айсберг, когда Ава подлетев к нему, закричала:
— Проваливай отсюда!
Любимое лакомство андроида слетело со стола, по пути пачкая то шоколадной, то сливочной половинкой стол, Уильяма, Аву и ковер. Отследив траекторию первой порции мороженого, Блейк потянулся к пакету за второй, когда девушка крикнула:
— У-хо-ди! Что непонятно?!
Ава заплакала, закрывая рукой лицо, а другой вцепилась в стол, чтобы удержать равновесие: молчаливое раздражение и невыносимая, невысказанная боль, которой она не давала свободы даже наедине с собой, не прошли бесследно, и за последние часы сильно подточили и без того нерадостное ее состояние. Блейк встал, подошел к Аве и вытянул руки, чтобы обнять. Как это всегда между ними было. Но девушка, почувствовав его близость, отскочила в сторону и разрезала воздух рукой.
— Не подходи ко мне!
В глазах Уильяма показались слезы. Впервые за все время, что он присутствовал на этой бренной земле. Он никогда не плакал. Даже в минуты самой дикой, лишающей сознания, физической боли. А теперь... стало и больно, и страшно. И безумно, до бесконечности, одиноко. Он ничего не может с этим сделать! Они измучили ее, а он сам, сам!..
Блейк вдруг вспомнил того мальчишку, тоже андроида, который застрелился у него на глазах. И все сознание, всю душу Уильяма теперь рвал страх. Что, если Ава Полгар тоже не выдержит? И тоже... что-нибудь... вот, в ее искаженном болью лице, тоже есть это, он успел заметить! Что-то похожее на ту глухую, отстраненную решимость, какая была на лице мальчишки за мгновение до выстрела. Когда андроид заговорил, голос его звучал глухо:
— Ава Полгар... прости! Как я смел! Я... я...
Уильям начал задыхаться. По-настоящему, без всякого позерства или желания произвести нужный эффект. Правая рука его, с силой ударив в точку солнечного сплетения, бесцельно коснулась груди и повисла. Словно она вдруг, в одночасье, потеряла всю свою силу.
— Я...я... — хрипел он, скользя по Аве рассредоточенным взглядом безумных, ярких глаз.
Еще секунда, и он бы упал. Но Ава не позволила. Подбежав к Уильяму, она помогла ему сесть на стул. Затем, опустившись перед ним на колени и все еще слушая хрипы, расстегнула черную рубашку на его груди, и с силой, — как тогда, в их таком разном, но, все же, безумно счастливом Назаре, — надавила на грудь основанием ладони. Послышался еще один, теперь долгий и протяжный, хрип. Уильям стих и очень долго, как казалось Аве, был без сознания. А потом, в оглушающей их тишине, повторил:
— Прости. И за это. Я не хотел. Не думай, пожалуйста, что разыграл тебя. И я не должен был... Мне следовало сдержаться, когда мы...
Ава перебила его, волнуясь от того, что он, едва придя в себя, стал так много говорить.
— Ты не знал. Мне нечего прощать. А вот я... ударила тебя. Прости. Я... совсем не хотела, это...
— Была паника, Эви. Я знаю.
Уильям рискнул улыбнуться, но вышло криво. Тогда он, наклонившись, крепко сжал руку Авы в своей, пока холодной и едва теплой. Девушка попыталась встать и уйти, но он удержал ее.
— Все кончено. Все позади, Уильям. — Ава неловко рассмеялась. — Господи, как пошло это звучит!
— Не у нас, Ава Полгар, — возразил Блейк, рассматривая лицо девушки, и, в переплетении их рук, проводя пальцем по внутренней стороне ее ладони.
От этого движения Аву бросило в жар. Она подняла на Уильяма блестящий, растерянный взгляд.
— Ты что, не слышал меня? Все кончено, все. Ты же не мог не понять, что это значит на самом деле... когда мы... мы...
— Любили друг друга? — смотря прямо в глубину ее глаз, охрипшим голосом, прошептал Уильям.
Ава кивнула. Все поплыло перед ней в пелене горячих слез.
— Я гадкая, я мерзкая, я грязная! Я... я не могу, не должна быть с тобой! Я не достойна!
Слова наотмашь ударили Блейка. Прикрыв глаза на пару первых, самых острых секунд, он острожно и медленно зашептал, все еще не выпуская руки Авы.
— Это не так. И каждого из них я найду, и...
— Нет!
В руке Уильяма ладонь Авы сжалась в кулак. Вырвав руку, она посмотрела на него, и четко, для него и для себя, проговорила:
— Не надо их искать, Уильям. Ты их не найдешь. А если и так... хватит множить кровь.
— Они тронули тебя, Ава Полгар. И они должны сдохнуть.
Девушка покачала головой.
— Как ты не понимаешь! Это ничего не изменит!
— Выходит, ты простила их?
— Я не прощала! — заплакала Ава. — Но ты меня не слышишь! Требуешь меня, хочешь обратно?!
Уильям кивнул.
— Всегда.
Ава рывком поднялась на ноги и отошла от него. Села на пол, спиной к нему, помяла в руках шуршащую пачку с чипсами, отбросила ее, и заговорила.
— Ты не понимаешь, чего хочешь.
